«Каникулы с пользой» - это проект Благотворительного фонда "Владмама", одно из мероприятий программы "Я – личность", адресованной воспитанникам детских домов. Главная задача программы – социализация детей, оставшихся без попечения родителей.

Под этим термином понимаются усилия по формированию в них навыков самостоятельности, и помощь в развитии способности выстраивать жизнь, полагаясь лишь на самого себя.

В рамках этой программы школьники 14 — 17 лет из школ-интернатов и детских домов Приморья решают те бытовые практические задачи, которые у них нет возможности решать в стенах казенных учреждений, и ближе знакомятся с разными профессиями.

Мы поговорили с президентом Благотворительного фонда «Владмама» Ольгой Романовой про суть проекта «Каникулы с пользой», правильную и неправильную благотворительность и жалость к детям-сироткам

- Ольга, расскажите подробнее о проекте?

- Сейчас в рамках программы "Я — Личность" действуют два вектора: первый - это «Стань лидером» - психологическое направление про развитие уверенности в себе, формирование мотивации, умения работать с собой, второй - «Каникулы с пользой» - профориентационная смена про осознанный выбор профессионального пути.

И здесь, как выяснилось, очень большая проблема, потому что выбор им приходится делать достаточно рано: большинство ребят выпускается после девятого класса. И свой дальнейший путь они выбирают не потому, что этой профессией хотели бы заниматься всю жизнь, а по другим принципам: где стипендия больше, где социальный педагог договорился, где, как они слышали, легко учиться.

А это явно не та мотивация, которой следует руководствоваться при выборе жизненного пути. Поэтому мы рассказываем, что профессии бывают разные, что их много, и нужно уметь в них ориентироваться, что нужно понимать самого себя и видеть, к чему ты имеешь склонность, а к чему нет, что труд отличается от профессии, работы и так далее. Это все как раз отрабатывается в рамках проекта «Каникулы с пользой».

- Это пилотная программа?

- Нет, мы ее проводим уже второй раз. Первая была в марте, на весенних каникулах.

- Сколько детей и из каких районов Приморья участвуют?

- В программе участвуют по два-три ребенка из восьми – десяти детских домов со всех районов Приморья в сопровождении педагогов.

- На каком основании делаете отбор детей?

- Мы выезжаем в детские дома, проводим различные мероприятия, в течение которых наблюдаем за детьми. Самых замотивированных ребят приглашаем. Потому что работать с теми, кому вообще ничего в жизни не интересно, - на это пока нет ни сил, ни возможностей.

Но если в ребенке есть хоть какая-то склонность к какому-либо виду деятельности – это сразу видно. И мы можем и стараемся за него побороться, стремимся ему помочь.

Есть еще вариант, когда ребят нам рекомендуют сами педагоги. Но здесь мы иногда спорим, потому что по-разному видим детей.

- Сколько длится программа?

- Программа «Каникулы с пользой» длится по четыре — пять дней, точнее суток. Но одной только сменой проекты не заканчиваются, и не заканчиваются они даже после того, как ребенок из детского дома вышел – мы их сопровождаем и потом.

Пока таких - единицы, но наша задача, чтобы их становилось больше. Так что мы видим, с какими сложностями сталкиваются ребята после выхода из детского дома, и на основании этих примеров мы и формируем кейсы для участников программы.

То есть, мы говорим: вы неминуемо столкнетесь с этим, давайте решать эти задачи уже сейчас.

- Как построена сама программа?

- Из теоретических и практических блоков. В прошлом году значительную часть программы занимал экскурсионный блок, в этом году мы его сократили. Мы отказались от формата пассивного потребления информации: ты слушаешь, как тебе кто-то что-то рассказывает. Программа сейчас – это история про то, что у любого фасада есть изнанка — труд сотен людей, представляющих десятки профессий.

Например, в отеле "Хендэ", как и в любом другом отеле, есть масса профессий, которые не видны глазу, но без которых такой большой отель работать не будет. Понятно, что дети первым делом спрашивают: сколько стоит номер, а покажите самый дорогой, а отведите нас в президентский. А той стороны, в которой к работающим в отеле людям предъявляются очень высокие требования, - они не видят.

Или история про барменов – красивая стойка, напитки, шейкеры, и так далее – это внешнее. А какие требования к бармену предъявляет хозяин заведения – это можно выяснить уже только в диалоге непосредственно с барменом.

В ресторане "Токио" для ребят провели мастер-класс, где они готовили роллы своими руками. И было очень заметно, что готовность слушать, когда тебе рассказывают, у них есть, а готовности сделать что-то своими руками, нет.

- Почему так резко поменяли акценты?

- Потому что история про развлечения – это то, к чему дети уже привыкли. «Кружите меня, танцуйте меня» – это тот формат, в котором псевдоблаготворители формируют в них потребителя. К сожалению.

И ту фазу, когда мы тоже думали, что сироток надо жалеть и стараться превращать их дни в яркие праздники, мы благополучно прошли. Потому что обычному человеку невдомек, какое количество развлекательных мероприятий проходит в детских домах.

Поверьте, наши домашние дети столько праздников не видят. Однажды старший ребенок одной из моих коллег, будучи в теме всего того, что происходит, провел соцопрос среди своих одноклассников: из пятнадцати человек опрошенных двенадцать хотят жить в детском доме.

- Почему?

- Дети аргументировано сказали: там развлечения, праздники, подарки…

То есть все, что они видят с экранов телевизоров, когда в детский дом приехали «неравнодушные» граждане и одарили сироток. И наши дети сравнивают, что в их действительности их дрессируют, заставляют учиться, и ради одной только поездки в океанариум надо сделать очень много.

А ребята в детских домах получают все это просто так и даже ценности этих подарков не могут ощутить.

Мы для себя это забрало закрыли: развлекать – не к нам, мы учим трудиться.

- Можно пример, как организованы кейсы?

- Вот сегодняшний пример — узнать все тонкости работы курьера. Мы даем ребятам практические задания из жизни тут же, по ходу смены. Есть такой порядок - в день закрытия смены мы выдаем каждому дипломы участника. Эти дипломы надо напечатать. Есть предприятие, которое может это сделать. Мы ставим ребятам задачу – доставить в типографию на флэшке исходный файл и забрать распечатанные дипломы в ограниченные сроки. Если выполните успешно, то в резюме, которое вы учились составлять вчера, сможете написать, что у вас есть опыт работы курьером, и мы в данном случае выступим вашими рекомендодателями.

- Как дети реагируют на такую смену формата?

- По форме им это интересно, это своего рода квест. А по сути и смыслу им пока все это кажется неважным, малоинтересным, они до конца не понимают, зачем им это. Поэтому и резюме их сводится к заявлению, какой я классный. Например, возьмите меня хореографом в ваш клуб, и я научу ваших клиентов танцевать лучше, чем это делают ваши сотрудники.

- Что было триггером, что вы решили, что это нужно делать?

- Судьбы детей. Очень сложно довести ребенка до 11-го класса, и это всегда результат усилий всего педагогического коллектива, который с ним живет и работает. А если и доведут, то после 11-го он поступает в ДВФУ и через два месяца вылетает, потому что не знал, как найти дорогу из общежития до кампуса и не смог спросить, не смог преодолеть страх.

И это реальная история, которая обнаруживает очень большую коммуникационную проблему: для ребят, которые вышли из системы, спросить незнакомого – значит признаться в собственной слабости, которую они себе позволить не могут. Поэтому теперь они учатся у нас ездить общественным транспортом, спрашивать маршрут, питаться в общепите.

- Уже есть какие-то очевидные результаты?

- Пока их единицы, но они есть. Показательная история, на мартовской программе у нас отучилась девочка, которая заканчивала девятый класс и на этом хотела уходить из школы, потому что с учебой были большие проблемы. После программы она сама пошла к директору – что уже само по себе подвиг – уговорила дать ей шанс продолжить обучение, подтянулась по предметам.

Сейчас она участвует в программе второй раз уже другая – с другой мотивацией и установкой на другую профессию. То есть дозревает мозг, дозревает мотивация и появляется практика принятия каких-то решений. Но мы далеки от мысли, что таким образом спасем мир, и мы хорошо осознаем, что даже если сейчас на нашей учебе у них загорятся глаза, то когда они вернутся к себе, та реальность, в которой они существуют, их моментально погасит.

Они далеко, и не дотянешься до каждого ребенка, чтобы там изменить формат жизни.

- То, что в программе участвуют и педагоги, как-то способствует более глобальным изменениям?

- Мы на это рассчитывали, но пока здесь провал, потому что у педагогов при возвращении в родную среду все гаснет еще быстрее, чем у детей.

- Как реагируют педагоги на более «самостоятельный» формат?

- В этом смысле они ничем не отличаются от родителей и допускают те же педагогические ошибки в плане опеки и гипер-опеки: это любимые дети, которым во всем нужно помогать.

Была у нас выездная сессия проекта «Стань лидером», где дети играли в интеллектуальную игру, в качестве выигрыша получали сувенирные деньги, которые потом могли потратить в организованном нами магазине. Тем самым они выполняли практическое задание на отработку навыка принятия решения «реши сам, что ты хочешь купить».

Старшеклассник хочет купить дорогие тени, видимо, на подарок девочке, на него налетают педагоги: тебе это не надо, возьми другое. Зачем вы вмешиваетесь? У него четкое решение, он выбрал эту вещь осознанно, спросил, сколько стоит, взвесил, взрослый парень, ему есть, кому это подарить.

- Грантовая поддержка есть?

- В этом году мы, закрыв глаза, отправили две заявки на грант. Первая касается помощи семьям с детьми с синдромом Дауна и затрагивает проблему отношения общества к «не таким». Это была заявка на президентский грант, а вторую - по поводу сооциализации детей-сирот — отправили в фонд Елены и Геннадия Тимченко. И оба проекта вдруг победили.

- Что по поводу ответной благодарности?

- Какая благодарность? Это же благотворительность.

Мы ее давным-давно не ждем, она нам не нужна. Если ты хочешь, чтобы тебя благодарили за то, что ты такой великий и добрый, то прости, это не благотворительность.

Нет, то, что мы делаем, мы делаем и для самих себя, поскольку есть такая внутренняя потребность делать это.

- Педагоги, которые работают с детьми, не считают ли, что вы, грубо говоря, просто беситесь с жиру?

- Наверняка считают, но нам они не скажут этого никогда.

Мы пытаемся получить обратную связь, но они всегда дают только социально ожидаемые ответы. Они в этом хорошо поднаторели и учат тому же детей. Есть история – классика.

Как-то мы проводили анкетирование по поводу отношения к курению и видим, как ребенку, который только что курил и распространял сигареты, педагог говорит, что нужно написать в анкете про отрицательное отношение к курению.

- Привычная эмоция по поводу детей-сирот - жалость. Вы от нее, похоже, далеки?

- Мы давно не жалеем детей-сирот, потому что жалость в случае с русским человеком - губительная и деструктивная эмоция. Мы их уважаем. Да, мы не можем изменить то трагичное прошлое, которое у них произошло, и это та травма, которая будет преследовать их всю жизнь, с этим надо работать очень тонко настроенным психологам.

Но их сегодняшний и завтрашний день мы изменить можем, если мы исправим чуть-чуть и кое-что в их голове. Мы их не жалеем, но мы им сопереживаем, сочувствуем и участвуем в их судьбе, отрывая себя от собственных детей, от работы и любимых дел. И когда я говорю кому-то из ребят: «Парень, ты косячишь», так же, как говорю это же собственному сыну, он слышит. Хотя, конечно, они к этому не привыкли.

Потому что привычнее впервые приехавшего волонтера назвать мамой и попросить дорогой смартфон. И очень большое количество взрослых людей на это ведется.

- Нужно ли, в таком случае, бороться с «неправильной» благотворительностью?

- Бороться не нужно. Нужно проводить разъяснительную работу. Когда ты начинаешь проговаривать: малышу сейчас год – вы ему подарки дарите, и потом так же в десять и тринадцать, а семнадцатилетнему взрослому дяде тоже подарки дарить будете? А потом он зайдет в лифт и отберет кошелек у вашего ребенка. Можно ведь логику дальнейшего и так простроить.

Нет правильных и неправильных решений, есть решения, которые мы выбираем, их ответственный выбор и последствия.

- Ольга, а в чем ваш интерес?

- Это вечный вызов – хотеть хоть что-то изменить. В чем-то, конечно, идеализм, но мы в этом вызове живем. В нашем случае, с «Владмамой», просто все ресурсы скопились для решения этих задач: люди нам доверяют и жертвуют на реализацию наших программ. У нас есть опыт, есть знания, есть связи.

- То есть финансовая основа – это краудфандинг?

- Конечно, «Владмама» – это в чистом виде только пожертвования людей. Сама «Владмама» появилась тоже благодаря обычным людям, как инструмент, меняющий серую действительность, в которой куча негатива и никто не улыбается в принципе. Давайте же улыбаться – это несложно, и мир при этом может измениться.

Такая простая вещь, и я неоднократно испытывала ее на себе. Но наш человек в вечной тоске и трагедии преодолевает трудности.

Поэтому мы решили, что если такое доброе дело сделаем мы, то кто-то, может быть, увидит, что не он один такой сумасшедший и будет делать что-то подобное тоже.

- А у вас самой есть силы продолжать?

- Конечно. Я сама себя препарировала и очень точно все эволюционные этапы зафиксировала: сначала жалко, потом понимаешь, что всех не обогреешь, что делать? Разворачиваешься, уходишь, дверь на лопату.

Потом снова тебя затягивает – возвращаешься, может быть, к какому-то одному учреждению, которому ты можешь помочь. А там дети тебя спрашивают: «А вы еще придете?». И ты начинаешь: «Не знаю, как получится…». Все, до свиданья, таких «благотворителей» много.

И вот тогда принимаешь осознанное решение: вступай на этот путь и двигай дальше. И эта ответственность грузит гораздо больше, чем собственные амбиции и вызовы.