Подготовке начинающих парашютистов в Приморье уделяют очень мало времени, в крае не хватает специалистов, которые имеют право обучать новичков. Кроме того, возможно, именно тот факт, что зачастую организации занимаются подготовкой прыжков без лицензии, становится причиной трагедий. О законности подобных прыжков, необходимости введения контроля за столь опасным бизнесом и сведения риска к минимуму, а так же о многом другом в прямом эфире PrimaMediaLIVE рассказали Игорь Иващенко, председатель президиума региональной общественной организации "Федерация парашютного спорта Приморского края", и Роман Попков, рекордсмен Дальнего Востока по парашютному спорту в категории "Большие формации".
- В начале марта жительница Находки разбилась насмерть, прыгнув с парашютом в Шкотовском районе Приморского края. Почему подобное могло произойти?
Игорь Иващенко: Этот случай просто вопиющий, очень жалко девушку, и я считаю, что следователи должны досконально разобраться в причинах произошедшего, чтобы подобное больше никогда не повторилось. Наша федерация никакого отношения к инциденту не имеет, хотя мы знали, что там проводятся прыжки. Но как представитель общественной организации, я мог только предупреждать всех, что там прыжки небезопасны. На мой взгляд, вина целиком и полностью лежит на организаторах, поскольку девушка, насколько мне известно, совершала первый или второй в жизни прыжок. Значит, либо ее неправильно подготовили, либо подвело снаряжение.
- Подобные аэроклубы получают какую-то официальную аккредитацию на прыжки с парашютом или действуют, по сути дела, нелегально?
Игорь Иващенко: Подобных аэроклубов в Приморье больше нет. Имелось место в Шкотовском районе, куда, согласно сарафанному радио, можно было поехать попрыгать, но ни в каких официальных документах оно никогда не фигурировало. Ни в каких соревнованиях спортсмены или участники этого аэроклуба либо какой-то парашютной организации не участвовали.
- Кто должен осуществлять контроль за такими вот неформалами?
Игорь Иващенко: По-хорошему, заниматься этим, скорее всего, должен ДОСААФ, но у него не хватает на это сил. Федерация же наша только-только встает на ноги: нам всего-то три года.
- Какие обязанности берут на себя аэроклубы, вступающие в федерацию парашютного спорта?
Роман Попков: Ознакомительные прыжки с парашютом должны начинаться с подготовки начинающих парашютистов. В течение, как минимум, двух часов им обязаны читать лекции об устройстве парашюта, развитии парашютного спорта, а также о том, как действовать в особых случаях (чтобы не приземлиться на дерево, на воду, если не раскроется основной парашют или оба парашюта раскрылось). Все это обговаривается достаточно подробно, а затем обучающиеся сдают зачеты, на основании которых и допускаются к прыжкам. При этом лекции должны проводить аттестованные специалисты либо Росавиации, либо ДОСААФ России. Увы, у нас ознакомительные прыжки стали почему-то рассматриваться как развлечение. А ведь даже при нынешнем развитии парашютно-десантной техники нельзя забывать о человеческом факторе. Парашютисты, проходящие необходимую подготовку и правильно выполняющие прыжок, в худшем случае могут сломать или вывихнуть ногу либо руку. Но их нужно учить, а сейчас в Приморье не хватает специалистов, которые имеют право обучать новичков.
- Получается, что новичкам в авиаклубе, в первую очередь, нужно узнавать, есть ли у преподавателя свидетельство, дающее ему право их обучать?
Игорь Иващенко: Они имеют право ознакомиться с таким свидетельством у организации, в которую приехали выполнять прыжок.
Роман Попков: А ДОСААФ России как раз и выдает разрешение организациям на подготовку и выполнение парашютных прыжков.
- А что грозит авиаклубу из Новороссии, где произошла трагедия?
Роман Попков: Так как он вел специализированную деятельность без разрешительных документов, то должны подать в суд и закрыть его по представлению прокурора. Это ведь оказание услуг без лицензирования.
- Парашютные прыжки сейчас, видимо, стали доступным (и, возможно, прибыльным) бизнесом. Это проблема? Или, может быть, нужно ограничивать тех новичков, которые хотят прыгнуть с парашютом, больше уделять внимания их обучению?
Игорь Иващенко: Я не считаю, что проблема состоит в том, что на прыжках хотят заработать. На этом ведь много не заработаешь. Но данная деятельность связана с риском для жизни клиентов. Одно дело – продавать просроченный товар, а другое – дать человеку технику, которая уже должна быть списана и из-за которой человек может разбиться. Я считаю, что это несовместимые вещи и нужно контролировать подобную деятельность очень жестко.
- Вернемся к специалистам, которые могут обучать людей. Их в аэроклубах не хватает?
Игорь Иващенко: Да, потому что в основном все эти кадры – представители старой, ДОСААФовской школы. Вот, например, проходят у нас соревнования, и судят эти соревнования те, кто получил свои сертификаты еще в советское время. Новые судьи еще не выросли.
- А новая сертификация чем-то отличается от советской?
Игорь Иващенко: Изменилось мало что, просто раньше этот спорт был условно бесплатным для участников, сейчас стоимость входного билета, скажем так, очень высока. Прыгнуть один раз, поставить галочку себе, что я смог и пойти дальше – это одно, а заниматься целенаправленным обучением парашютному спорту – очень дорого стоит. Парашютный спорт – один из самых затратных сейчас видов спорта, он дороже, чем дайвинг или парусный спорт. И чтобы достичь в нем высокого уровня, нужно очень много за это заплатить. Раньше же это все было бесплатно. Те специалисты – хорошие, но они из прошлого. В настоящем у нас, в Приморском крае хорошего специалиста подготовить очень сложно. Потому что подготовка осуществляется за его деньги.
- А отсутствие должной техники, оборудования?
Игорь Иващенко: Про это можно говорить бесконечно...
Роман Попков: Нет даже нормального парка воздушных судов, на которых можно осуществлять прыжки. Они с каждым годом становятся все старее и старее, ведь до сих пор прыгаем с АН-1, который постоянно чинят, латают. Но это самый безопасный самолет, который можно было придумать, он до сих пор такой, но это не есть хорошо и не есть правильно. Парашютный спорт не развивается, поскольку на эти цели ДОСААФ использует принцип остаточного финансирования, главным же остается летный спорт – они там летчиков готовят...
Игорь Иващенко: Но тоже за их деньги, а не бесплатно.
Роман Попков: А парашютисты вообще отдельно от всех, то есть, есть вы – хорошо, но нет – и не надо.
- На что, в основном, приходятся затраты в парашютном спорте: на оборудование, полет или сам прыжок?
Игорь Иващенко: В отличие от того же, к примеру, дайвинга, где человек купил акваланг и дальше тратится только на поездки и на закачку воздуха в баллоны, у нас человек покупает снаряжение, которое ему соответствует. Дайверу, чтобы нырнуть, ничего не нужно. Нам же, чтобы подняться на высоту, нужно заплатить деньги. И деньги мы платим за каждый полет, за каждый прыжок.
- И сколько?
Игорь Иващенко: В зависимости от высоты и от задания на прыжок – от 700 до 1000-1500 рублей.
- А сколько раз нужно прыгнуть?
Игорь Иващенко: Чтобы поддерживать хорошую форму, которая позволяет хоть как-то оставаться на должном уровне и хоть немножко совершенствоваться, нужно совершить не менее 200 прыжков в год.
- Грубо говоря, 200 000 тысяч рублей?
Игорь Иващенко: Да, это сразу взял и отложил. А еще затраты на снаряжение, проезд, проживание. Если ты хочешь нормально заниматься, как и во всех спорта, то берешь инструктора, и это уже другие деньги. Он с тобой прыгает, занимается, а ты ему платишь. Это тоже свои затраты.
- Какие первоочередные шаги нужно предпринять, чтобы парашютный спорт в Приморском крае ожил, задвигался?
Игорь Иващенко: Федерация старается хоть как-то популяризировать парашютный спорт, но вот такие инциденты популярности ему, конечно, не прибавляют. Поэтому в первую очередь, нужно повысить безопасность самих прыжков. А затем уже выходить на новый уровень техники, которая поднимает парашютистов на высоту. В Приморье нашлись люди, благодаря которым летом у нас появится аэродинамическая труба, что, наверное, добавит популярности парашютному спорту.
- Где она будет установлена?
Игорь Иващенко: Я думаю, где-то во Владивостоке. Для начала она будет передвижной, и пока ведутся переговоры о том, где она будет размещаться. Люди вложили большие деньги и хотят, естественно, получить прибыль.
- Что нужно знать новичку, который собирается первый раз прыгать с парашютом? И на что ему следует обратить внимание?
Игорь Иващенко: На общую обстановку в клубе. Если в нем есть помещение, где проходят тренировки по отработке прыжков в подвесном состоянии, и его заставляют сидеть в парашютном классе и слушать лекцию о безопасности, то в этом клубе можно прыгать.
- Возникают ли проблемы с посетителями, которые не хотят сидеть в классе и слушать лекцию?
Игорь Иващенко: Когда приезжают после крепких возлияний, или говорят, что, мол, выпили немножко, но только для храбрости, то таких просто разворачивают. В любом клубе написано, что могут отказать без объяснения причины, и я считаю, что это правильно. Инструктор, к примеру, смотрит на человека и видит: что-то не то, в таком состоянии он может сотворить в воздухе нечто.
- Требуется медицинская справка о состоянии здоровья, или все определяется на глаз?
Роман Попков: Если это парашютисты, которые совершают ознакомительный прыжок, то им такой справки не требуется. Один раз можно прийти, подписать специальное заявление, что вы не употребляли алкоголь, не страдаете какими-то заболеваниями, вас осмотрит врач, измерит давление и пульс. А спортсмены уже получают справки, страхуются и только после этого могут прыгать.
Игорь Иващенко: На первоначальный прыжок страховка, кстати, тоже нужна.
Роман Попков: Но она коллективная, то есть когда группа набрана, сам клуб страхует всех участников прыжков. И это обязательная процедура.
- Говорят, что опытные спортсмены укладывают парашют самостоятельно. А кто укладывает парашюты новичкам, и почему иногда они не раскрываются?
Роман Попков: Парашюты для ознакомительных прыжков укладывают инструкторы, имеющие допуск. Ведется специальная книжка учета прыжков и укладок, то есть паспорт парашютной системы: кто и когда уложил, когда был осмотр системы. Все прописано, поэтому в хорошем клубе всегда можно найти человека, который что-то сделал неправильно с этой парашютной системой. Это для основного парашюта, а для запасного парашюта – все то же самое. У него тоже есть паспорт, годность, укладчик. Парашюты должны перекладываться, распускаться, храниться в определенных условиях. Спортсмены-парашютисты укладывают их себе сами, но если не хотят утруждаться, то за дополнительную плату могут отдать сертифицированному специалисту, который тоже имеет допуск.
- Срок годности парашюта зависит от частоты прыжков?
Игорь Иващенко: Не только, еще от года выпуска: на каждую парашютную систему у изготовителя указаны сроки годности. И либо закончится количество прыжков, на которые он рассчитан, либо год службы. У всех эти сроки разнятся, но в любом случае на каждый парашют есть заводской паспорт, в котором указывается срок его эксплуатации. И если этот срок вышел по какой-то причине, на нем прыгать нельзя до тех пор, пока завод не даст допуск по определенной причине. Он может допуск и не дать. Либо вызывается специалист, либо парашют отсылается на завод. Парашютный спорт – очень регламентированная организация, все прописано инструкциями. И каждая из них, как на первом занятии в парашютном спорте говорят, написана кровью...
Роман Попков: По правилам федерации, парашютисты, которые прыгают на парашютах типа "Крыло", приравнены к пилотам категории G, если мне память не изменяет. А за рубежом им официально выдают лицензию на право управления, словно летчику.
- Стоимость парашюта сильно разнится? Можете очертить границы от и до?
Игорь Иващенко: Есть такое понятие как "покупка снаряжения, бывшего в употреблении". Новые основные парашюты стоят от 1500 $. Но в состав стандартной парашютной системы входят: ранец, куда это все укладывается; страхующий прибор, без которого запрещено прыгать; основной и запасной парашюты. И цена ее колеблется от 5000 $ и выше. Стоимость снаряжения, бывшего в употреблении, в разы ниже, как договоришься. Но оно и менее надежно. Кроме того, парашюты отличаются по своему назначению. Есть парашюты для опытных пилотов и для начинающих, есть для скоростного спуска, а есть поточные.
- Что может лично вас заставить отказаться от прыжков?
Роман Попков: Среди парашютистов популярна такая фраза: "Опытные парашютисты не прыгают в сильный ветер, они сидят на земле и смотрят как более молодые набираются опыта".
Игорь Иващенко: Да, это как раз тот случай, потому что я достаточно опытен и могу прыгать в сильный ветер, если очень надо. Например, когда мы идем на какой-то рекорд, и вместе со мной прыгает еще 50 человек, а погода портится, и завтра рекорда может и не быть. Куда мне деваться, я собираюсь и иду.
Роман Попков: И потом половина на приземлении начинает пятиться назад из-за ветра.
Игорь Иващенко: В таком случае я, естественно, обязательно прыгну. Но если прыжок касается только меня, и мне не нравятся погодные условия или мое состояние здоровья, то совершенно спокойно буду сидеть на земле и смотреть, как менее опытные набираются этого опыта.
- А сколько времени вам потребовалось для обретения подобного опыта? Когда прошел юношеский максимализм?
Игорь Иващенко: У всех по-разному, у меня через три-четыре года.
- Какие ошибки бывают у новичков?
Роман Попков: Дело не в ошибках, а в том, что в начале занятий этим спортом хочется просто прыгать, прыгать и прыгать, как можно больше. Это ощущение набора высоты до 6500 метров, выхода из самолета и свободного падения. Потом наступает момент, когда падать становится скучно. Летишь ты минуту, смотришь, когда нужно открывать парашют, и тогда уже начинаешь искать применение своим способностям. Например, переходишь в групповую акробатику, где нужно фигурки собирать, применяя совершенно другую технику. То есть человек, удовлетворив свою жажду выпрыгивать, начинает искать что-то другое. Как правило, этот промежуток очень разнится у разных людей. Некоторым до сих пор, я знаю, просто нравится прыгать, у них нет задачи – сделать что-то еще. Приземлился, схватил парашют, и опять в воздух. Кто-то гордится, что у него 1000 прыжков, пусть даже все с 800 метров, а у меня 600, но половина из них с высоты четырех километров. Разница громадная.
- Теперь хочется спросить про рекорд Дальнего Востока, и много ли у нас людей, которые могут участвовать в проведении подобного мероприятия?
Игорь Иващенко: Рекорды Дальнего Востока мы начали пытаться устанавливать с осени 2007 года. Сначала это было на базе арсеньевского аэроклуба, а потом стали приглашать парашютистов и из других дальневосточных субъектов. В 2008 году 25 человек собрали в форме звезды на праздновании Дня Победы, а на следующий год – уже 30. Потом был достаточно большой перерыв, и в 2012 году мы смогли договориться с организаторами одного подмосковного клуба, поехать туда и установить сразу два рекорда. В один день мы собрали заявленную фигуру из 35 парашютистов, а на следующий день – и из 40 (это пока наше лучшее достижение). В прошлом году мы пытались его перебить, но подготовка не позволила, и не все смогли подъехать. В нынешнем году мы не будем, скорей всего, такие рекорды устраивать, нам нужны подготовленные парашютисты.
- Не хватает парашютистов?
Игорь Иващенко: Да.
Роман Попков: И не все готовы поехать просто потому, что это очень дорого.
Игорь Иващенко: Люди платят сами за себя, нам пока никто особо не помогает. Единственный раз нам удалось договориться с департаментом спорта, и нам немножко помогли, оплатив дорогу.
- Как происходит подготовка к подобным рекордам, на земле?
Игорь Иващенко: Очень много тренировок проходит на земле, но без воздушных тренировок тоже ничего не сделаешь. На земле ты можешь оттренировать фигуру, запомнить расположение свое, товарища и время подхода, но тренировать все это можно только в воздухе.
- Сколько времени занимает подготовка рекорда?
Игорь Иващенко: К рекорду, где было задействовано 40 человек, мы готовились год. У каждого свои индивидуальные планы тренировок, потом несколько сборов мелкими группами. В Арсеньеве максимум 10 человек можно на высоту "затащить", вот они собрались, прыгнули, какую-то часть фигуры отработали. Нужной высоты у нас здесь тоже нет, потому что техника не позволяет. Поэтому выезжали на сборы в Коломну и в Америку, но только часть спортсменов, кто финансово может себе это позволить.
- Какие-то другие фигуры подходят для рекордов?
Игорь Иващенко: В воздухе можно делать любые фигуры. Но для рекорда заявляется фигура, которую нужно построить. Если фигура не совпадает, рекорд не засчитывается. К примеру, в прошлом году не смогли подъехать всего два участника из 45, и фигура не была засчитана. Это очень сложно, многое зависит от психологической подготовки. То есть, если человек переволновался, поторопился, уже не исправить, все 43 человека будут лететь и смотреть на этого 44-го. И ничего сделать нельзя. Тут один за всех, все за одного. Один не подошел – рекорд не сложился. Два не подошло – тем более не сложился.
- Обидно?
Роман Попков: Да, но что поделаешь, так получилось. Каждый понимает, что может оказаться в такой же ситуации.
Игорь Иващенко: Больше человек потом сам себя корит. В любом случае – самое главное, что с опытом приходит понимание того, что самое главное – это безопасность. Рекорд не стоит того, чтобы для него кто-то пожертвовал своей жизнью или здоровьем. Рекорды еще будут, и если позволит здоровье, ты будешь участвовать в их установлении. Не получилось в этот раз. Получится в следующий.
- А первый свой прыжок помните? И как на него решились?
Роман Попков: Мой первый прыжок был еще очень давно, в 15 лет, когда спортсменов-парашютистов готовили полгода. Я помню учебный класс, на стенах которого до горизонта висели подвесные парашюты. Перед армией как раз готовились, и был отбор. Три километра нужно было пробежать за определенное время и подтянуться не меньше 12 раз. Тогда все было несколько серьезнее, чем сейчас. Государство было другое, уделяло много внимания обороноспособности. И все подолгу объясняли, мы сами укладывали парашюты и потом прыгали. Первый раз было страшно, но во второй раз еще страшнее. Потому что первый раз ты еще ничего не знаешь, а во второй раз возникает мысль, мол, зачем я это делаю. И три секунды до стабилизации кажутся вечностью.
Игорь Иващенко: У меня это было еще смешнее, я тоже проходил обучение, очень серьезно готовился, в итоге, когда подошел к обрезу двери самолета, забыл обо всем, вцепился в края и держался изо всех сил, пока меня инструктор не выпихнул. Было очень страшно. Вся подготовка была мимо. Я не смог себя пересилить.
Роман Попков: Зато потом выдали удостоверение спортсмена-парашютиста и значок третьеразрядника.
Игорь Иващенко: Когда я приземлился, мне было очень стыдно, я еле дошел до старта. Очень просился, чтобы меня записали на второй прыжок, меня записали, я чуть ли не с самого взлета самолета рвался выпрыгнуть, чтобы показать что я не трус, и могу это сделать, меня инструктор постоянно удерживал, и второй прыжок для меня был уже осознанный, и я понял, что могу это сделать.
- Сейчас возникает мысль при прыжке: "Зачем я это делаю"?
Игорь Иващенко: Немножко, потому что когда самолет поднимается, нечего делать и вот сидишь и думаешь, зачем мне это надо. А потом начинаешь думать, что сейчас будешь делать во время прыжка, прорабатывать сам план прыжка, потому что прыжки для адреналина мы уже давно не совершаем. Все-таки спортсмен отличается от перворазрядника тем, что он пришел не доказывать что-то кому-то. А для того, чтобы поставить какую-то спортивную цель и ее добиваться. Это может быть большая высота или работа в небольшой группе, и еще много разных видов парашютной активности.
- А то, что вы сами целенаправленно подвергаете себя опасности, это так?
Роман Попков: Нет, не об этом речь. я уже упоминал ранее, что парашютная техника сейчас дошла до таких качественных высот, что если у тебя не отключится мозг, то каждый прыжок практически безопасен.
Игорь Иващенко: И даже если отключится мозг, включится электронный прибор, который тебя спасет.
Роман Попков: Да, даже с отключенным мозгом есть вероятность приземлиться. И максимум, что может быть, так это что-то сломаешь…
- Близкие понимают, поддерживают?
Игорь Иващенко: Они, скажем так, просто с этим смирились.
- С какого возраста можно начинать заниматься прыжками?
Роман Попков: Если это тандем-прыжки, когда опытный инструктор надевает на себя систему, а вас просто пристегивают, и все делает инструктор (раскрывает, приземляет парашют и вам дает немного порулить), то, если мне память не изменяет, подобное разрешено с 8 или 11 лет. А самостоятельно прыгать можно с 14-15 лет, но, естественно, только с разрешения родителей.
- Сколько человек в Приморском крае занимаются парашютным спортом?
Игорь Иващенко: Если судить по членам нашей федерации, то порядка ста, может быть с каким-то хвостиком.
- В федерацию парашютного спорта вступают охотно?
Игорь Иващенко: Да, потому что все друг друга знают и понимают, что федерация – один из инструментов для того, чтобы парашютный спорт становился массовым и при этом безопасным. Мы ее создали именно для этих целей, а не для экстремального времяпрепровождения.
- Где в Приморье проходят тренировки спортсменов-парашютистов, какие площадки вы бы порекомендовали для начинающих парашютистов?
Игорь Иващенко: Пока в Арсеньевском АСК, мы сами там прыгаем и отвечаем за свои слова. В Новонежино сейчас парашютные прыжки не совершаются, а в Новороссии, я надеюсь, тоже совершаться не будут.
- А в чем там загвоздка?
Игорь Иващенко: Там тоже были проблемы с безопасностью, поэтому аэроклуб, который занимался парашютными прыжками в Новонежино, закрыт. В настоящее время предпринимаются усилия по организации здесь нового клуба, потому что это удобное место для совершения парашютных прыжков. Недалеко от Владивостока и очень хороший аэродром. Если организаторы смогут обеспечить всю нормативную базу, то смогут и получить разрешение на выполнение прыжков.
- Что бы вы порекомендовали начинающим парашютистам?
Игорь Иващенко: В первую очередь, хорошо подумайте, нужно ли вам это. Потому что один раз прыгнуть можно, но для этого не следует совершать необдуманных поступков: ехать непонятно куда и рисковать собой почем зря. Человеческая жизнь одна. Ее ни за какие деньги не купишь!
Роман Попков: Не спешите, слушайте инструкторов, если они хорошие люди, то плохого вам не скажут. А самое главное: будьте решительны и верьте, что с вами все будет хорошо, и тогда ничего плохого с вами не произойдет.
