Заслуженная артистка России Светлана Салахутдинова, которая работает в Приморском академическом театре им. Горького вот уже 27 лет, рассказала корр. РИА PrimaMedia о своем жизненном выборе, курьезных ситуациях и вершине карьеры, удержаться на которой совсем не просто.
- Почему вы решили стать актрисой?
- Я не мечтала об актерской карьере, хотела стать дизайнером одежды. После школы мне попалась в руки книжка для поступающих в вузы, где я увидела, что у нас есть актерское отделение. Экзамен в театральный институт был в июле, а не в августе, как в остальных учебных заведениях. Я от нечего делать решила попытать удачу и с первого раза поступила, не смотря на большой конкурс. Наверное, это судьба. Мой педагог Ефим Табачников, который тогда был художественным руководителем нашего театра, сказал: "Вот из нее получится настоящая актриса". Сразу после выпуска он пригласил меня в театр.
- Вам сразу стали давать главные роли?
- По началу, как и все молодые актеры, я играла в массовках. Но мне повезло, я никогда не сидела без работы. Сначала играла в тех спектаклях, где подходила по фактуре - я была очень эффектной. Потом уже во мне разглядели то, что спрятано за внешностью. И вот тогда пошли серьезные и глубокие роли.
- На малой сцене актеры находятся на расстоянии вытянутой руки от зрителя, личное пространство практически отсутствует. Это не мешает вам играть?
- Малая сцена - это другая специфика, похожая на работу в кино. Подача должна быть более мягкой, более аккуратной, чем на большой сцене. Иногда зрители действительно мешают. Например, когда начинают говорить по телефону или заходят в зал во время спектакля и проходят к своему месту через сцену. А еще есть один минус, который я превратила в плюс - у меня близорукость. Поэтому своего зрителя я не вижу, а чувствую. Он всегда разный, к нему нужно приспосабливаться.
Светлана Салахутдинова и Владимир Сергияков в спектакле "Пять вечеров". Автор: Театр им. Горького
- У вас бывали случаи взаимодействия со зрителем на сцене?
- В спектакле "Поминальная молитва" есть сцена, где моя героиня умирает, и ее накрывают белым покрывалом. Момент очень трагический, актеры, не смотря на то, что играют спектакль много лет, все равно искренне плачут. И вот, я лежу под покрывалом и чувствую какое-то странное прикосновение к ногам. Уже за кулисами я встаю и собираюсь уходить, а мне несут цветы. Я спрашиваю: "Откуда?", а актеры со смехом рассказывают, что какой-то мужчина из зрительного зала вышел на сцену, поклонился и положил мне в ноги, как покойнице, букет. Зритель вообще иногда бывает очень непредсказуемым.
- У вас случались на сцене какие-нибудь непредвиденные ситуации?
- В спектакле играют живые люди в живом времени, поэтому всегда все гладко проходить не может. Раньше у нас в театре шел спектакль "Жертва века". Был один эпизод, где моя героиня, Юлия Тугина, узнает, что ее любимый человек женится на другой. Она находит приглашение на свадьбу и говорит "Да будьте вы счастливы". Очень пронзительный момент. Далее свет гаснет и она уходит. В темноте сложно ориентироваться, поэтому мне приходилось отсчитывать шаги до кулис. Однажды большую вазу с металлическими цветами поставили не на то место. Ничего не подозревая, я пошла по привычному маршруту, споткнулась и села прямо в нее. Металлические штыри прокололи мне платье, и я поняла, что самостоятельно из нее не выберусь. Сижу и с ужасом думаю только об одном: сейчас дадут свет на следующую сцену, и зритель увидит, как Юлия Тугина сидит в вазе с цветами. Слава богу, что меня нашли в этой темноте, "выковыряли" оттуда, подрав все на свете, и успели увести.
- Любому актеру необходим внутренний багаж. Как вы продолжаете его накапливать?
- Багаж - это опыт. Сложно играть на сцене то, чего ты не пережил. Своим студентам в академии искусств мы даем задание наблюдать за окружающими людьми и делать зарисовки на характерность. Нужно все время наблюдать, замечать и запоминать. В жизни я очень рассеянная по отношению к бытовым вещам, но при разговоре с людьми, я их будто бы сканирую. Вокруг много интересных типажей, черты которых можно впоследствии вставлять в свои роли.
Светлана Салахутдинова. Автор: Карина Нескородьева
- Почему вы пошли преподавать в академию искусств?
- Я считаю, если ты что-то накопил, нужно это отдавать. Однажды ко мне подошел Александр Славский и предложил позаниматься со студентами. На мое согласие он ответил: "Я даю тебе девочек, ставь с ними спектакль". По началу было страшно, перед тобой сидят 20 человек, которых нужно чему-то научить. Но как только начались занятия, напряжение исчезло. Я сама выходила перед ними, что-то показывала. Это оказалось интересным. И вот, я преподаю уже почти 10 лет.
- Вы считаете, что на актера можно выучиться?
- Можно и зайца научить курить, но лучше, конечно, чтобы он был человеком. Важен изначальный потенциал, должна быть глина, из которой можно что-то слепить. Мы не имеем права выпускать менее 15-ти человек, и поэтому берем практически всех, кто к нам приходит. Часто поступают те, кого больше никуда не взяли, иногда это люди, которых нужно учить не актерству, а элементарной культуре поведения. И если после выпуска хотя бы половина курса работает в театрах, то это уже хорошо. Хотя, конечно, на каждом курсе есть способные и талантливые дети.
- Профессия актера не очень популярна. Почему?
- Не только профессия актера. Посмотрите на врачей или учителей. Денег практически не платят, а всем хочется жить и не в чем себе не отказывать. К тому же, профессия актера очень жестокая. Еще не факт, что после выпуска ты сможешь куда-то пробиться. Нужно прорываться всеми правдами и неправдами. Не каждый готов сделать такой выбор.
Светлана Салахутдинова. Автор: Карина Нескородьева
- Вы как-то сказали, что хотели играть на сцене комедийные роли, а приходится страдать.
- В принципе, у меня широкое амплуа. Я могу играть все. Но, как говорит Ефим Звеняцкий, "в футбол играют все, но голы забивают единицы". Так как у меня лучше всего получаются сильные и трагические героини, режиссеры дают мне именно эти роли. Поэтому, как умирать - так я.
- Говорят, что если Светлана Салахутдинова играет в спектакле, он обречен на успех. На вас это не давит?
- Согласитесь, если роль моя эпизодическая, то, я хоть до неба подпрыгну, отношения зрителя к спектаклю это не изменит. Если говорить о главных ролях, то тут я ощущаю огромную ответственность. Каждый раз страшно, что я могу разочаровать или обмануть зрителей. Забраться на вершину легче, чем удержаться на ней. И я стараюсь каждый раз удивлять, показывать что-то новое. Самое главное - это постоянное саморазвитие.
- Бывало ли такое, что ваше видение своей роли не совпадало с видением режиссера?
- Режиссер, как правило, не разбирает до мельчайших подробностей каждую роль в отдельности. Ему важнее выстроить сюжет, отношения между персонажами. Главный секрет нашей профессии заключается в том, чтобы влюбить режиссера в свою роль, в такую, какой ты ее видишь. Конечно, тут очень важны твои личные качества. На сцене актер находится как под микроскопом. Зрителя никогда не обманешь. И злой никогда не сможет идеально сыграть доброго, а глупый - умного.
- Не так давно в театре прошел юбилей. Для вас он далеко не первый. Изменилось ли ваше отношение к празднику?
- Я работаю в театре уже 27 лет. И я знаю, что каждый юбилей - это адский труд. Репетиции и подготовки ведутся в ускоренном режиме, актерам некогда вздохнуть. Так что, у юбилея есть две стороны. Одна - это праздник, вторая - работа до изнеможения. Поэтому иллюзий по отношению к этому событию я не питаю.
- Как вы считаете, театр для актера - это счастье или тяжелый груз?
- Для всех по-разному. Это психическая, физическая, сердечная нагрузка. Иногда, когда у тебя тяжелый спектакль, организм начинает испытывать стресс. Он не хочет плакать и страдать. Я ведь живой человек. Но куда я денусь? Если ты актер, ты обязан играть. Наша профессия подневольная. Мы зависим от зрителя, от режиссера, от расписания. И никого не волнует, как ты себя чувствуешь. Если зритель заплатил, ты должен работать. Бывают случаи, когда приходится заставлять себя выходить на сцену.
Светлана Салахутдинова. Автор: Карина Нескородьева
- В Нью-Йорке не так давно прошла премьера спектакля "Иванов", который вы совсем скоро тоже будете представлять американским театралам. Не боитесь сравнения?
- Американская и русская театральные школы абсолютно разные. У них там очень высокая техническая подготовка. Это достойно уважения, но по сравнению с русскими американцы напоминают мне роботов. Наши актеры больше играют душой. Хотя, конечно, до американских мюзиклов русским далеко. Что касается "Иванова", то мы уже возили его в Америку, правда, не в такие крупные города. В тот раз мы получили очень высокую оценку критиков и зрителей. Надеюсь, что в этот раз все тоже пройдет отлично.
- Чем иностранный зритель отличается от русского?
- В каждой стране свой менталитет и своя культура. Конечно же, это отражается на восприятии спектаклей. Например, в Китае нет театра, к которому привыкли европейцы. Китайцы смотрели на нас просто, как на красивую картинку, щелкали семечки, разговаривали. Для них это нормально, а для нас - дико.
- А если говорить о столичной и провинциальной публике?
- Сначала, когда мы приезжаем в Москву, на нас идут те, у кого не хватило денег на что-нибудь другое. Потому что билеты на наши спектакли намного дешевле. Обычно зритель приходит с мыслью "приехал провинциальный театр, да что они нам могут показать". А заканчивается это все триумфом на "Поминальной молитве", когда в зале нет ни одного свободного места. И когда мы приезжаем в следующий раз, люди говорят: "Мы специально пришли на вас посмотреть". Я считаю это нашей победой. Не могу сказать, что приморский зритель менее искушен. К нам часто приезжают столичные актеры, привозят антрепризы. Но все равно я часто слышу, что наши актеры лучше. И тут дело не в таланте, а в отношении к людям. Многие наши "гости из столицы" не хотят выкладываться на сто процентов перед "провинциалами" и думают только о том, как бы увезти побольше денег. А мы всегда работаем на совесть.
