Александр Михайлов
Фото: Официальный сайт актера

Александр Михайлов во Владивостоке: "Я запомнил на всю жизнь запах моря и водорослей"

Народному артисту России с забайкальско-владивостокскими корнями исполнилось 72 года

Общество

5.10.2016

Александр Михайлов – один из самых известных артистов, вышедших из Владивостока, а вернее из стен Дальневосточного института искусств. А ведь этого актера могло бы и не быть — если бы не столица Приморья, не несколько счастливо встретившихся человек и не катастрофа в Беринговом море. Подробности о жизненном пути актера, воспоминания о встречах с ним — в авторском материале журналиста Василия Авченко, подготовленном специально для РИА PrimaMedia.

"Первые воспоминания о Владивостоке — всегда трепетные": "ремеслуха", море, романтика

Александр Михайлов — забайкалец, потому что родился в Читинской области 5 октября 1944-го, и дальневосточник, потому что учился во Владивостоке. Прежде чем перебраться в Москву, почти 10 лет работал в Саратове, но мы считаем его нашим, тихоокеанским; не только по происхождению – по духу. Ведь, состоявшись в столицах, дальневосточниками остаются не все. Михайлов – остался. Во Владивостоке он бывает регулярно, встречается со старыми товарищами – здесь осталось много тех, кто помнит его еще по институту искусств и даже по морю. В сентябре 2014 года был на "Меридианах Тихого", в октябре того же года приехал снова на спецпоезде "ВГИК-95" — проводить мастер-класс…

Александр Михайлов (справа)

Александр Михайлов (справа). Фото: Официальный сайт актера

— Владивостокскую публику я очень люблю. Только вот выступать мне перед нею намного сложнее, чем, скажем, в Мурманске или Екатеринбурге. Волнения больше, — признавался Михайлов в своих мемуарах "Личное дело".

Не забывает и родное Забайкалье. Но о Владивостоке, это чувствуется, всегда вспоминает с особым чувством. Называет улицы, бухты, адреса…

Я помню Владивосток, когда он еще был закрытым. Гуляли матросы в своей светлой форме. Было очень просторно, не было суеты, дерготни, очень вольно дышалось. Это потом, уже как открыли город, началось – вся эта суета, торговля… Первые воспоминания о Владивостоке — всегда трепетные. Это был ни с чем не сравнимый восторг. Первое, что я запомнил на всю жизнь, — это запах моря, водорослей…

Пацаном он дважды сбегал в Нахимовское училище. Оба раза его ловили – то на станции, то уже в Чите. После седьмого класса уговорил маму переехать во Владивосток (любопытное пересечение с биографией действующего мэра Владивостока Пушкарева, тоже прибывшего сюда из забайкальской глубинки юношей; но времена были уже другими, и бизнес-драйв портового города манил парней сильнее морской романтики).

В мореходку с ходу не поступил, пришлось пойти в ремесленное училище – РУ-10 на Змеинке (его наследник – Морской технологический колледж на Новожилова). Выбрал его потому, что ученикам выдавали тельняшки.

Стригли новичков наголо. Что такое "ремеслуха", знает, кто ее прошел. Вот, где дедовщина была! Были там разные охотники покомандовать — из переростков, второгодников: "Давай, лысый, гони, чтоб через час бутылка была". И бегали, даже по ночам, при этом денег на водку никто, конечно, не давал… Не принесешь, значит, ты получишь: изобьют до потери сознания, — вспоминал Михайлов. — Ночью купить водку поблизости было невозможно. От бухты Диомид приходилось бежать четыре километра до единственного ночного магазина, на мыс Чуркин.

После "ремеслухи" он все-таки попал в море – пошел к капитану дизель-электрохода "Ярославль" и чуть не на коленях уговорил. Стал учеником моториста, потом – мотористом, перешел на дизель-электроход "Курган"…

— Это была тяжелые, но самые сильные годы моей жизни — годы становления характера. Два года плаванья по трем морям: Охотскому, Берингову и Японскому… — вспоминал актер.

Школа была серьезная – профессиональная и человеческая.

1 / 2

Однажды молодого моториста побили за то, что он нарушил бойкот, объявленный командой судовому стукачу. Сам стукач бросился за борт: "Все правила, соответствующие этой ситуации, были соблюдены. Но… спасательный круг был брошен на несколько секунд позже. А разворот судна по тревоге "человек за бортом" был сделан чуть больше. Конечно, он погиб… Спустили на воду шлюпку. Искали, как положено. И пошли дальше своим рейсом. Потеряли человека — и будто ничего не произошло. Вот что меня страшно поразило".

В другой раз ударил боцман: "Знай, с кем пить, когда и сколько". А когда был дружинником — избила городская гопота: "Пришла кодла переростков. Все мое окружение на меня как-то понадеялось: вот среди нас дружинник, он в случае чего защитит. А я тогда был сухопарый — ветром сдувало. И эти пришлые так меня измолотили!.. Я как-то там руками помахал. Но они меня тут же вырубили. Уж сколько лет прошло, а меня это все грызет. Если ты людям внушаешь какие-то надежды, а сам на ногах устоять под ударами не можешь — значит, ты ложные надежды им внушал… Может быть, для мужика это — самое скверное и низкое: подводить людей, тебе верящих".

"Года два кряду меня из института выгоняли": учеба, первая сцена, педагоги

С морем Михайлов расставаться не собирался.

— Начав с машинного отделения, я, надо сказать, сделал очень быстро корабельную карьеру… Перешел в электрики и вахту стоял уже в ЦПУ. Это центральный пост управления, где много света, приборов и где мало шума. Мне предрекали большое будущее, связанное с морем, флотом. У меня на руках было направление в высшее мореходное училище, — вспоминал Михайлов. Но в 1965-м в Беринговом море случилась трагедия – шторм и обледенение привели к гибели траулеров "Бокситогорск", "Севск", "Себеж", "Нахичевань". Из "Личного дела": "На берегу нас уже похоронили… И когда я все же сошел живым на берег, на причале стояла мама… И сразу, на причале, она сказала: "Все, сын. Или море, или я"… Вынужден я был списаться на берег".

Тогда ему казалось, что это временно: страсти улягутся – и снова в море…

Случилось иначе. А для начала устроился на швейную фабрику ТОФ на Гайдамаке — электромехаником. Позже Михайлов говорил о фильме "Одиноким предоставляется общежитие": "Герой мой, бывший моряк, списанный на берег, неожиданно попадает в нелепое положение — его назначают комендантом женского общежития… Может, что-то подсознательно во мне от той моей работы на швейной фабрике и отложилось".

В свободное время ходил в студенческий театр миниатюр при ДВГУ, который стал его первой сценой.

Тогда казалось, что это еще не серьезно.

— На мой счет там иронизировали — называли Люсиком Эйфелевым. А еще — Телевизионной башней. Это все — за длинный рост и худобу. И вот, несмотря на то, что все мои роли здесь были бессловесными, решился я все же однажды спросить у художественного руководителя, стоит ли мне попытать счастья в театральном институте… Выслушал он это. И категорически заявил: "Ты не обижайся, старик. Я тебе честно скажу: ничего актерского в тебе нету".

Но вскоре Александр попал на дипломный спектакль первого выпуска Дальневосточного института искусств. Играли "Иванова" Чехова, в роли доктора Львова – знаменитый впоследствии Валерий Приемыхов ("Пацаны", "Холодное лето пятьдесят третьего…", "Кто, если не мы"…).

— Он выделялся своей аскетичностью, своей эмоциональностью… Валера и потом воспринимался мною как огромнейшее человеческое и творческое явление. Я потрясен был работой Валеры Приемыхова, Сережи Манухина, Бориса Кучумова, — говорит Михайлов.

До сих пор помню – сидел в четвертом ряду на 17 месте, вцепившись в кресло, и впервые за много лет плакал. И потом не поехал домой, а пошел на берег Амурского залива. Допоздна просидел, прощался с Тихим океаном, сказал себе: сделаю все возможное и невозможное, но стану актером.

Он пришел в институт искусств, и там его увидела педагог Вера Сундукова. Что-то она разглядела в долговязом юноше и, единственная, поверила в него.

— Может быть, это самый главный человек в моей творческой жизни, — скажет Александр Яковлевич позже. — Удивительная женщина Вера Николаевна Сундукова. Строгая, красивая, с легкой проседью в волосах!.. Это фантастика какая-то была… Мне уже 21 год был! И среди поступающих считался я большим переростком.

И приамурец Приемыхов, повлиявший на выбор Михайловым профессии, и абаканец Юрий Кузнецов (с ним Александр Яковлевич учился во Владивостоке на одном курсе) — одного поколения. Их актерские судьбы потом не раз пересекутся. Кузнецов сыграет с Приемыховым в "Холодном лете…" и снимется в первом авторском фильме Приемыхова "Штаны" вместе с самим Валерием, Юрием Яковлевым и будущим главой Росрыболовства Андреем Крайним. Михайлов и Кузнецов встретятся в фильме "Отряд специального назначения". Михайлов сыграет Кузякина в фильме Владимира Меньшова "Любовь и голуби" — а Кузнецов исполнит ту же роль в омском театре…

Среди однокурсников Михайлова – худрук приморского драмтеатра имени Горького Ефим Звеняцкий, худрук краевого театра кукол Виктор Бусаренко. Было ли ясно тогда, кто кем станет?

1 / 2

— Как можно определить, кто есть кто — на лбу не написано, — пожимает плечами Михайлов. — Все трудом достигалось и — его величество случай. Есть Божьи дела…

"Личное дело": "Стеснительность моя, несмотря на морское прошлое, долго еще давала о себе знать… Только на пятом десятке я научился как будто владеть собой так, чтобы не краснеть, да и то… В общем, был таким великовозрастным дуболомом… Года два кряду меня из института выгоняли: все признаки профессиональной непригодности — налицо. Я даже стипендию не получал. На заводе электриком подрабатывал… Вера Николаевна Сундукова, Николай Владимирович Крылов и Сергей Захарович Гришко оказались у меня самыми первыми — самыми бескорыстно со мной намучившимися. А вот когда уже пошли отрывки, тут как-то моя творческая жизнь в институте наладилась…

Первый мой отрывок был из "Поднятой целины". Я играл Нагульнова. А Разметнова — Юра Кузнецов, известный затем питерский актер. На этом все надежды разом оправдались. Именно тогда во мне произошел своеобразный перелом. Я вдруг почувствовал себя именно Нагульновым, почувствовал в себе его темперамент, жесткость и юмор, драму и трагедию его жизни. И все это я — сыграл. Да нет, пожалуй, даже не сыграл, а по-настоящему прожил. С того момента играю все — одни пятерки идут. И с третьего курса выгонять за бездарность меня перестали".

"Не люблю горы трупов, море крови": зрелость, кино, слава

После института играл в "Горьковке", причем с ходу – Раскольникова. Потом уехал из Владивостока в Саратов и все 70-е провел там, на сцене саратовского театра имени Маркса. Играл Достоевского, Чехова, Вампилова…

— Это колоссальная жизненная и творческая школа. Пожалуй, уже только в столице понимаешь, как важно для любого актера пройти через провинциальную сцену, — скажет Михайлов потом. — В провинции много сложностей, с которыми столичный актер не сталкивается… Чем дальше от Москвы, тем меньше личность задавлена асфальтом и суетой.

Потом – 80-е, Москва (театр имени Ермоловой, затем – Малый), слава. Фильмы "Мужики!", "Одиноким предоставляется общежитие", "Любовь и голуби", "Змеелов"… Говорить о них нет смысла — они давно сказали сами за себя. Лучший актер года по опросу журнала "Советский экран" в 1982-м и 1985-м, лауреат Госпремии РСФСР, народный артист в обоих смыслах слова.

Кадр из фильма Любовь и голуби

Кадр из фильма Любовь и голуби . Фото: Официальный сайт актера

В его морских и околоморских ролях – от "Общежития" до "Гангстеров в океане" — слышны отзвуки тихоокеанских штормов. Михайлов и сейчас может часами говорить с морем. С любым – потому что океан в каждой капле.

Александр Михайлов – актер старой школы в том смысле, что он – актер думающий, читающий, обладающий не только "фактурой", но и тем самым "внутренним миром". Не играющий все, что предложат. Определившийся и с эстетическими, и с политическими ориентирами.

Есть много предложений, но я не люблю горы трупов, море крови, когда убить человека — все равно что высморкаться. Это не моя стезя и не мое дело, я всегда отказываюсь. Сейчас просто от меня отстали… Мне ближе такое кино, как "Девять дней одного года", "Доживем до понедельника".

Вот и по Крыму у Михайлова однозначная позиция:

— Если бы Россия не присоединила Крым, туда бы вошли американцы. Поэтому это не спорный для меня вопрос. Там все произошло так, как должно было произойти.

Он вспоминал, как в 80-х снимался под Львовом в "Отряде специального назначения": "Играл разведчика нашего — Кузнецова. Когда ходил в форме немецкого офицера, мне улыбались, пожимали руку и кричали "Зиг хайль!". А вот одетого в гражданскую одежду, громко говорящего на русском, меня просили быть потише – а то будут столкновения и неприятности".

…"Меридианы-2014". Михайлов — снова во Владивостоке. Если не знать, сколько ему исполняется (тогда исполнялось 70 — Прим. ред.), то и не скажешь. Да и сам он говорил в одном интервью: "Энергии пока много, возраст не чувствую". К ковровым дорожкам и прочим церемониям относится спокойно:

— Я приехал к своим друзьям. К Фиме Звеняцкому, к Вите Бусаренко… Это мои однокурсники, мои ребята, хочу их видеть. А фильмы? Любые, какие покажут…

1 / 2

Мы задаем ему вопросы — о себе, о Владивостоке, о кино… Александр Яковлевич отвечает – серьезно, не дежурно. Скоро извиняется, встает, уходит – вот-вот прозвучит звонок на спектакль, где он занят с Прокловой. Праздник праздником, фестиваль фестивалем, а работа — работой.

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

Александр Михайлов: Владивосток – это моя вторая Родина

Церемония закрытия XII кинофестиваля "Меридианы Тихого" прошла во Владивостоке

На фестиваль "Меридианы Тихого" прибывает народный артист России Александр Михайлов