Общественное внимание к детям, оставшимся без попечения родителей, увеличивается с каждым годом. О том, какой может быть помощь сиротам и какие трудности ожидают детей и взрослых на этом пути, в интервью ИА PrimaMedia рассказал основатель и руководитель общественной организации "Приморье без сирот" Сергей Ким.
— Начнём с истории: как давно существует ваша организация? Как возникла?
— Организация возникла лет пять, наверное, назад. Всё началось с того, что мы взяли первого ребенка, мальчика, и через какое-то время поняли, что если нужно что-то делать вот в этом направлении, рассказывать об усыновлении. Мы просто сделали объявление в Инстаграме, предложили собраться тем, кому интересна эта тема – говорить об усыновлении, поднимать эту тему в обществе. Собралось человек может быть 20. Усыновителей там было немного, в основном были молодые ребята, оптимисты, кто волонтерил, ездил по детским домам. Мы сделали анкету с вопросом — кто что может делать. Один написал: "Я водитель, могу помогать возить вещи". Второй сказал: "Мы занимаемся пиаром, рекламой". Нашлись и фотографы. И вот с этого началось у нас общественное такое движение.
— А сайт позже возник?
— Да, это уже позже, когда пришла такая надобность. После того, как мы взяли в семью ребенка, мои друзья и знакомые тоже стали брать детей. Мы поняли, что если люди видят хороший пример усыновления, они на это реагируют. У многих уже были эти мысли. И вот мы с усыновителями объединились. Первого июня, через год после нас, мой друг забирал ребенка из детского дома, мы поехали вместе с ним. Поэтому мы считаем, что первое июня — день рождения нашей организации. И у нас День защиты детей имеет такой настоящий смысл. Мы защищаем детей — каких? Тех, кому нужна помощь. Пять лет назад, может чуть больше, мы начали — и уже года два, наверное, как у нас зарегистрирована общественная организация.
— У вас не один ребенок приемный, я правильно понимаю?
— Двое. Всего у нас в семье четверо детей: двое собственных и двое наших, которые родились в другой семье, но попали к нам. Первый – это Коля, которого мы более пяти лет назад. Второй — Руслан, полтора года он у нас живет.
— Можно ли сказать, что сейчас проще стало взять ребёнка? Или это сложно?
— У нас все волнообразно. Было время, когда было очень много детей в детских домах, около 150-180 тысяч детей: представляете — население города! Потом люди стали об этом говорить и пошла волна такая хорошая — люди стали брать детей по всей стране. К сожалению, Приморье — оно всегда с конца в первых местах по устройству детей в семьи. Есть такие регионы, где практически всех детей уже забрали в семьи…
— Например?
— Москва, Московская область, Краснодарский край, Бурятия — там очень мало детей-сирот. Ну понятно, кавказские республики. Есть такие регионы, где практически этот вопрос решен, но в Сибири и на Дальнем Востоке очень плохая ситуация, к сожалению. Поэтому сказать, что стали лучше брать – в общем по стране, да. У нас в Приморье тоже стали лучше, но в последнее время есть и сложности. Мне часто пишут, что стало сложнее брать детей. Бывает такое, что люди заходят в опеку, а им говорят, что детей нет.
— Есть же сайт "Усыновление в России".
— Да, есть. Сегодня ресурсов в интернете очень много. Когда мне пишут — что делать, какие документы собирать, я отвечаю — просто в Гугле забиваешь: "документы на усыновление". Ресурсов куча – фонды, государственные паблики, разные-разные, очень много кто об этом пишет, поэтому недостатка в информации об усыновлении нет.
— Ваша общественная организация объясняет совершенно разные социальные группы, там и приёмные семьи, и дети-сироты выпускники детских домов, и просто граждане. Почему они идут с вами, что их привлекает?
— У многих складывается впечатление, что кто-то нас двигает. Но когда люди узнают, что мы обычная приемная семья, как и они, может быть им как-то становится легче. Ребята, которые выпустились из детских домов, часто обращаются, они приходят, мы привлекаем, они на наших мероприятиях рассказывают свои истории. Всегда интересно услышать историю из первых уст. Например, у нас есть такая встреча – "Рожденные сердцем", где мы собираем людей, которым просто интересно узнать об усыновлении, то есть, это еще не усыновители. И вот они собираются, и приемные семьи рассказывают свои истории усыновления, как есть. Не просто призывают брать с них пример, а рассказывают про адаптацию, про свои чувства, можно ли полюбить или нельзя полюбить чужого ребенка. Мы показываем все стороны усыновления. Ребята, кто выпустился из детских домов, рассказывают свои истории, почему они считают, что установление — это хорошее решение. Кто-то рассказывает, что он хотел бы попасть в семью. Бывает, когда дети, которые были усыновлены давно, рассказывают историю. Это интересно, это мотивирует и дает людям задуматься.
— На усыновительских сайтах и форумах пишут, что один из самых распространенных страхов у усыновителей: что будет определять поступки ребёнка — гены или воспитание? Знакома ли вам такая проблема?
— Да, знакома. Это, наверное, один из самых часто задаваемых вопросов и один из самых больших страхов будущих усыновителей или вообще тех, кто об этом задумывается. Я не специалист, больше, наверное, практик, и по моему мнению, которое складывается из личного опыта и наблюдений, воспитание определяет поступки. Я считаю, что нет такого гена, как наркомания, алкоголизм или проституция. Есть гены, которые определят, что ребенок будет похож на своих кровных родителей, да. Может быть какие-то движения, глаза, цвет волос или что-то еще, но остальное мы вкладываем воспитанием, я верю в воспитание. Я верю, что ребёнок, как сосуд. Когда мы берем его из детского дома — он пустой, опустошенный. Когда он попадает в детский дом, он эмоционально выгорает. И потом мы его наполняем, он живет в нашей семье, наполняется нашей культурой, привычками, видит наш быт — и то, что мы в него вложим, то потом и получим.
— Еще одна проблема, о которой не очень принято говорить, — взаимодействие с биологическими кровными родителями. Ведь не все дети из детских домов сироты круглые, у многих родители живы. Бывает ли такое, что они потом доставляют проблемы, появляясь в жизни приемной семьи?
— На самом деле не у многих родителей живы, а у большинства. Дети в детских домах – это необязательно дети алкоголиков, наркоманов, преступников. Я знаю пример: мой друг взял в семью девочку, которую довольно благополучная семья оставила. Там был второй брак, и ребенок просто стал никому не нужен. Это удивительно. Ребенка привели в детский дом в дорогой одежде, каждый год девочка ездила в Испанию, просто в какой-то момент она оказалась не нужна. Это вот парадокс нынешнего нашего общества.
— Но бывает такое, что одумались, допустим, кровные родители и захотели обратно забрать ребенка из приемной семьи? Это же тоже удар для детей.
— Да, бывает, к сожалению, бывает. Возвращаясь к первому вопросу, бывают ли проблемы с кровными родителями. Усыновители боятся этого. Я говорю всегда так – если человек однажды выбросил ребенка, то шансов, что он одумается, не так много. Бывает, что он решает вмешиваться в жизнь ребенка и приемной семьи. Так было у нас, когда мама одного из мальчиков через какое-то время начала звонить мне, стала писать в Инстаграм — хочу видеться с сыном, дайте мне такую возможность. Я говорю: без проблем! Мы опекуны и должны выступать в интересах ребенка. Но почему его изымают из семьи, забирают? Потому что в интересах ребенка быть в безопасности. Бывает, что ребёнок живет с родителями-наркоманами, и ему начинают потихоньку давать наркотики. Когда опека забирает, она действует в интересах ребенка. И мы, забирая его в семью, действуем в интересах ребенка – дать ему защиту, дать ему семью. А мама его начинает требовать, но я понимаю, что она нетрезвая, просто требует внимания. И я сказал: без проблем, когда у вас все будет нормально, я дам вам увидеться. Но сейчас это не в интересах ребенка, чтобы вы в таком состоянии с ним разговаривали. В какой-то момент мне пришлось сказать – хочешь забрать? Без проблем, приезжай, забирай. Но это ее напугало, она совсем этого не хотела. Чтобы избежать подобного вмешательства, я рекомендую: нужно усыновлять ребёнка. Если вы взяли ребенка – усыновите его. Да, это трудно, это суд, разные процедуры, но если вы усыновите – никто больше не имеет права вмешиваться. Бывает, что это невозможно сделать, если ребенок в опеке. Но, знаете, как говорят, волков бояться — в лес не ходить. Если люди будут бояться брать ребенка просто потому что может появиться его мама — это неправильно. Лучше взять его. Даже если она появится, для ребенка все равно будет лучше в семье. Даже если вы потерпите такие вот нервные потрясения. У меня есть друзья, которые взяли ребенка — и мама появилась в какой-то момент. Она была настроена забрать ребенка. Ребята разговаривали с ней, у них это было сложное время, это продолжалось не один год. В итоге мама поняла, что она не потянет, потому что маме тяжело. При этом они общаются хорошо, они дружат. Девочка живет в новой семье, она общается с мамой, и эта семья общается с ней.
Усыновитель становится в одночасье психологом, педагогом, консультантом. Ребенок приходит травмированный эмоционально, морально, даже физические травмы бывают. И родителям нужно работать с этим. Поэтому вероятность того, что появится кровный родственник – это не самое страшное. То, что точно произойдет – адаптация ребенка и адаптация вас к ребенку. Вот это точно произойдет, и над этим нужно работать.
— Много ли примеров, когда люди брали детей в семью, ориентируясь на вас?
— Да, таких много. К примеру, одна семейная пара где-то год назад стали наставниками для подростков в детском доме. У них молодая семья, маленький ребёнок, но они стали наставниками. Есть девочка, которая начинала делать наш фотопроект, фотовыставку "Дети дома", так вот, она год назад взяла ребёнка. То есть, много таких. У нас часто спрашивают: сколько взяли детей, покажите статистику. Статистику мы не ведем, но мы знаем, что таких семей много. Мы не на статистику работаем, не на цифры. Нам пишут, наверное, в неделю два три раза мне шлют фотографии детей, которых забрали в семью, спрашивают совета.
— Сергей, у вас есть два грантовых проекта, как минимум. В частности, ваша организация выиграла президентский грант на проект "Тайный ангел". Расскажите, пожалуйста, о нем.
— "Тайный ангел" — это, наверно, одна из лучших инициатив, которую мы поднимали в обществе. Когда мы стали работать, мы увидели, что маленьких детей очень хорошо берут, особенно до трёх лет. Но потом поняли, что детей, которые постарше, мало кто ищет. Вот после семи лет, наверное, уже ребенку попасть в семью очень сложно. И мы стали задумываться, чтобы говорить о таких детях. Таких детей сейчас много. Дети от 12 до 18 живут в детских домах, они тоже хотят в семью, но их практически не берут. Подростку попасть в семью практически нереально. Но и оставлять их на задворках тоже нельзя. В России есть такое движение "Россия без сирот", и координаторы его собираются и делятся опытом. Однажды мы услышали, что в Мурманске одна девушка придумала такой проект, "Тайный ангел". Она сама работала в детском доме и придумала этот проект, чтобы помогать подросткам старшего возраста находить себе друзей в обществе. Дети не могут сами себя предложить, они не могут сказать: "Возьмите меня, поиграйте со мной". Мы должны помогать им.
— В чем суть проекта?
— Собираются люди, социально активные, те, кто хочет стать наставником для подростка в детском доме. Они проходят обучение у психолога, на базе школы приемных родителей они проходят обучение. Потом мы делаем игру "Тайный ангел". С детским домом мы заключаем договор, психолог помогает подбирать детей старшего возраста, кто может переписываться. И они начинают писать со взрослыми друг другу письма. Дети не знают, кто им пишет. Ну, а взрослые знают. И в течение месяца где-то они переписываться, шлют письма, чтобы познакомиться друг с другом. Через месяц происходит встреча: мы всех собираем, кто участвовал в игре – и дети должны угадать, с кем они переписывались.
— Насколько часто попадания бывают?
— Мы делаем так, чтобы было 100%. Суть в том, что бы они познакомились. Они все угадываются быстренько, потому что по письмам помнят, что им сообщали. Угадывают все, потом начинают хлопать, дарят друг другу подарки. Вернее взрослые дарят подарок своему подопечному. Затем через неделю психолог с ними встречается и разговаривает: ну как, что решили? И в основном все говорят — да, мы хотим дальше общаться. Свою работу мы сделали: мы их познакомили, дали старт, дали возможность начать. И потом уже люди начинают общаться с этим ребенком, они могут оформить гостевой режим, могут приезжать к нему в гости, забирать его на выходные. На сегодня в проекте прошло более 50 детей. Больше половины до сих пор общаются с наставниками, несколько детей уже забрали в семью. Буквально три дня назад созванивались с Уссурийском и там ребята забрали домой 16-летнего подростка.
— Вы не с одним детским учреждением работаете, я так понимаю?
— У нас в Уссурийске два детских дома, в Артеме мы работаем, во Владивостоке мы наверное, охватили все детские дома. Сейчас в сентябре у нас стартует новый этап проекта "Тайный ангел", там, где дети еще не знают об этом. В Уссурийске он у нас начинается в сентябре, уже набраны группы, в течение лета люди писали, на сайте оставляли заявки. Куратор с ними связывается, уже набраны группы. В октябре мы стартуем во Владивостоке, наверное, будет одна или две группы. После нового года, может быть, будет еще один набор, скорее всего.
— А срок президентского гранта когда заканчивается?
— В конце октября.
— То есть, проект продолжится и после окончания действия гранта?
— Проект работал и до этого, будет работать и после. У нас спрашивают: сколько вы будете это делать? Мы говорим: пока дети, кому нужна семья, будем делать. Хорошо, что в нашем обществе очень много людей, которые на самом деле хотят пойти немного дальше смски с пожертвованием или дальше подарка, который оставляем на Новый год в супермаркете, чтобы его отправили в детский дом. У меня есть друзья, которые вот так опекали подростков, эти подростки уже выросли, у них уже свои семьи, и они до сих пор общаются.
— Какие еще мероприятия планируете?
— Каждый месяц осенью мы проводим клуб приемных родителей. Это важная часть того, что делает наша организация, я считаю. Одно дело — мотивировать людей взять детей, но когда они берут, начинаются не только радости, начинаются и проблемы: адаптация, еще какие-то вещи сложные. У родителей голова начинает болеть, они думают: может быть, мы неправильно сделали, может, поторопились. Мы собираемся раз месяц, общаемся, друг друга поддерживаем, даем какие-то советы, и вот так вот мы и живем.
— Несколько слов в завершение о вашем журнале и о том, как вы собираетесь дальше поступить с вашей медийной активностью? Как распространяете о себе информацию?
— Это все соцсети, все-таки мы все понимаем, что сейчас все уходит в цифру, в интернет. У нас в любой соцсети у нас есть страничка "Приморье без сирот", можете нас найти. У нас есть журнал, который мы выпускаем уже два года, в котором печатаем настоящие истории приемных семей, там советы специалистов, истории выпускников детских домов или приемных семей. Есть его электронная версия, хотим больше пускать в Инстаграм. Потому что журнал, к сожалению, не получается всем доставить. Сайт у нас работает в основном для того, чтобы принимать заявки. Потому что у нас всегда ограниченное количество людей. Те, кто хочет принять участие в "Тайном ангеле", тоже пишут заявку, заполняют анкету — и потом с ними уже связываются.
Материал подготовлен в рамках проекта ИА PrimaMedia "Ответственное общество". Цели проекта — регулярно информировать широкую аудиторию деятельности приморских НКО, помочь социально ориентированным некоммерческим организациям обрести голос в медийном пространстве, способствовать формированию социальной ответственности у молодого поколения приморцев.
