В начале декабря состоялся визит президента Франции Эммануэля Макрона в США. Главной темой визита безусловно стал “Закон о снижении инфляции”, подписанный президентом США Джозефом Байденом в августе 2022 года, несмотря на жесточайшее сопротивление Конгресса, разделившегося при голосовании ровно 50 на 50, и без каких либо консультаций даже с ближайшими союзниками относительно возможных последствий. Президент Макрон прямо заявил на встрече с Байденом, — “может быть, вы решаете с помощью этого закона свои проблемы, но усугубляете мои”. Свое мнение о “Законе о снижении инфляции” в авторской колонке ИА PrimaMedia высказал советник президента Центра стратегических разработок Евгений Тоневицкий. Редакция приводит его мнение без изменений.
Обсуждаемый закон затрагивает многие сферы, начиная от увеличения финансирования налоговой службы США и очередной “донастройки” системы здравоохранения, заканчивая субсидиями, выделяемыми на технологическое перевооружение и переход к “зеленой энергетике”. Но наибольший резонанс вызвало введение субсидий на электромобили, произведенные в США и понятно почему. Средства передвижения в виде личного автомобиля, такси, общественного транспорта, его стоимость, возможности, это то, с чем каждый из нас сталкивается так или иначе каждый день. При этом известно, что одно рабочее место в автопроме создает по разным оценкам от 5 до 10 рабочих мест в смежных отраслях. Ну и третье, но совсем немаловажное, каждая страна, в которой есть свои национальные автопроизводители, как например — американский Форд, французский Рено, или российский Автоваз, воспринимает их как важную часть своей истории, своей культурной идентичности.
В этой связи попытка “ущемить всех” в пользу только “американских”, сделанная, прямо скажем, довольно топорно, в нарушение буквы и духа глобальных торговых соглашений и правил ВТО, не встретила понимания ни только у европейских или азиатских производителей, но даже и американские компании высказывают большую обеспокоенность трудно прогнозируемыми последствиями.
По итогам визита из окружения обоих лидеров наперебой стали “поступать сигналы” о том, что озабоченность европейцев услышана, и их предложения обязательно учтут при дальнейшей “настройке” законодательства, правда никакой конкретики о том, как и что именно будет сделано, “сигналы” не содержат, но важнее другое — в рамках этих обсуждений, все старательно “не замечают слона в комнате”, а именно — Китай.
В первую очередь, “Закон о снижении инфляции” направлен, разумеется, против него. Так, даже упомянутая субсидия на электромобили будет предоставляться только для автомобилей, батареи которых не содержат компонентов, произведенных китайскими компаниями, а после 2024 года и сырья китайского происхождения. Так вот, если распространить действие закона на автомобили произведенные не только в США, но и в странах-партнерах, представляется довольно несложным, то, что делать с тем фактом, что Китай прямо или косвенно контролирует сегодня более 50% мировых запасов и производства лития и более 90% редкоземельных металлов — совершенно непонятно.
При этом и сам Китай явно не планирует пассивно ожидать развития событий. В 2019 году на пленарной сессии ПМЭФ Президент России прокомментировал ситуацию вокруг торгового противостояния США и Китая китайской же поговоркой — “Пока тигры дерутся, умная обезьяна сидит на дереве и наблюдает”. Тогда речь шла о России, но если применить эту поговорку к рассматриваемой ситуации, то придется признать, что “умная обезьяна” — Китай, внимательно следя за “тиграми” США и ЕС, уже потихоньку слезает с дерева и присматривает дубинку поухватистее.
Так, например, 12 августа, за неделю до подписания американским президентом резонансного закона, крупнейший мировой производитель накопителей энергии, поставщик Теслы, Фольксвагена и других ведущих брендов, китайская компания CATL анонсировала строительство в венгерском городе Дебрецене производства батарей в Европе. Размер инвестиций составит $ 7,3 млрд, мощность производства 100 ГВтч в год, т.е. это будет крупнейший гига-завод в Европе, 9000 новых рабочих мест, окончание строительства — до конца 2027 года. Первый “якорный” потребитель — Мерседес. Таким образом, с учетом всех известных на сегодня планов по вводу новых мощностей в Европе, один этот завод, находящийся в небольшом (200 тыс. человек) венгерском городке, но принадлежащий Китаю, будет производить батарей больше, чем любая другая европейская страна (кроме Германии)!
Захотят ли в этих условиях европейские производители отказываться от китайских батарей в пользу американского закона, тут ответ очевиден. Скорее вопрос должен ставиться — захотят ли американские производители идти на повышение цен и ухудшение потребительских свойств своих автомобилей ради соблюдения новых требований, — тут ответ пока не так очевиден, но даже то, что такой вопрос все сейчас задают друг другу — уже нехороший сигнал для авторов закона.
Возвращаясь к России, нельзя не отметить, что ситуация, при которой наш главный восточный партнер одновременно может стать и нашим западным партнером, вызывает ассоциации, пользуясь военной терминологией, с окружением, похожим на блокаду, и не может не вызывать тревоги. Более того, стимулируя существенный экономический рост в странах своего присутствия, Китай начинает затягивать в свою орбиту даже те страны, которые до этого момента всегда оставались партнерами России, несмотря на любые геополитические события.
Для страны, которая окажется в таком плотном окружении китайских интересов, можно представить несколько сценариев дальнейшего развития — первый, самый невыгодный и неинтересный — превратиться в большого логистического партнера и конкурировать с китайскими компаниями за доставку китайских товаров из китайского Китая в европейский Китай. Для такого сценария нужно модернизировать транспортную инфраструктуру, расширять железнодорожные пути с востока на запад, учить всех китайскому языку, но и все равно этот сценарий нельзя назвать хоть сколько-то привлекательным.
Второй сценарий, опираясь на собственную сырьевую базу редких и редкоземельных элементов, необходимых для энергетики завтрашнего дня, попытаться предложить миру альтернативу китайской продукции и / или, особенно вначале, востребованному сырью. Очевидно, что в начале наши предложения будут дороже, но многие компании и страны уже начали задумываться над альтернативой сегодняшнему фактически монопольному предложению. Для этого нужно интенсифицировать, начинающиеся проекты по разработке и добыче сырья, оказать поддержку соответствующим НИОКРам в области химической технологии, стимулировать создание инженерных школ, заточенных на конкретные области, определенные как потенциально конкурентные.
Третий же сценарий, хотя и требующий самых “длинных денег”, но зато стратегически самый устойчивый — сосредоточиться на подготовке избытка научных и технических кадров, готовых работать в экономике будущего, и гибко адаптироваться к технологической реальности, пока только зарождающейся на наших глазах в условиях глобальной турбулентности.С последующим “встраиванием” российских специалистов в глобальные технологические и производственные цепочки, продвигая свои решения, свое видение “изнутри” с помощью “мягкой силы”. Все механизмы для этого сегодня есть, вопрос лишь в стратегическом решении по выбору пути, которое надо делать сегодня и сейчас, пока его не сделали за нас".
