На Западе творческие кластеры на базе университетов стали своеобразным трендом, на который очень живо откликнулись и наши дальневосточные соседи. В первую очередь, китайцы, и чтобы не отстать от них в Приморье в самое ближайшее время просто необходимо создать творческий кластер. Об этом, отвечая на вопросы телезрителей, заведующий кафедрой философии Школы гуманитарных наук ДВФУ, доктор философских наук, профессор Сергей Ячин рассказал в прямом эфире PrimaMedia Live.
О культуре, образовании и коллективном творчестве
- Сергей Евгеньевич, какие сейчас проблемы у Приморского края, его науки и культуры с точки зрения философии?
- Недавно у вас был Сергей Кашуцкий (актер драматического театра ТОФ - прим. ред.), который как раз говорил о роли культуры и произнес один тезис, к которому я присоединяюсь: "Пока мы будем говорить о культуре, политике, бизнесе отдельно, в таком состоянии мы и будем прибывать". Потому что эта разобщенность чувствуется в работе многих институтов и учреждений и сказывается самым скверным образом на состоянии дел во всем остальном. С одной стороны, мы выделяем сферу культуры, добавляем к ней искусство и говорим - культура и искусство. Тоже странное деление. А разве образование и наука – это не есть культура? Про бизнес, конечно, можно отдельно говорить, но все-таки мы жалуемся на культуру производства. Говорим, вот у японцев есть культура производства, а у нас нет. Мы не можем производить, как немцы. Не потому, что у нас институциональные условия разные, а потому, что культура другая, отношение человека к тому, что он делает, другое. И сегодня проблема культуры становится самой значимой.
- И текущий год в России объявлен годом культуры…
- … вовсе не случайно. От нее зависит очень многое. Я сейчас рассуждаю, как теоретик, как философ. Так вот, сравнительно давно в Америке вышла книжка под названием "Культура – это что-то значит". И там умнейшие теоретики показали, что все в бизнесе и политике зависит от культурных процессов. А я еще раз подчеркиваю, что отделение культуры от всего остального на управленческом уровне очень плохо сказывается на всем остальном. Простой пример: у нас управления культуры и образования находятся в разных ведомствах и финансируются по-разному. Это приводит к тому, что студент, как потенциальный главный посетитель музеев (а это такие учреждения, где нужно применить некое усилие, чтобы люди, не всегда к этому склонные, их посетили), таковым не становится, хотя музеи следует рассматривать как основной образовательный ресурс. То же самое происходит и с кино: редко кто туда идет, чтобы получить новые знания. И получается, что сейчас сфера культуры рассматривается как развлекательная сфера, а сфера образования – как труд. А если бы мы эти вещи соединили, то это бы замечательно сказалось как на образовании, так и на культуре.
Сергей Ячин - участник круглых столов в ДВФУ, Фото с места события собственное. Автор фото: Балашов Антон, PrimaMedia
- Но ведь у нас есть люди, которые категорически против того, чтобы образование смешивали с развлекательным процессом.
- Хотя при этом многие и образование хотят превратить в сферу развлечения. Да и большинство студентов рассматривают образование как сферу развлечения, после которого уже наступят трудовые будни. Хотя, как мы знаем, на Западе люди ответственно относятся к образованию.
- Как нам (хотя бы локально на базе ДВФУ) сделать так, чтобы студент подходил к своему образованию более серьезно, как в США, где начитывают курс лекций, а затем – вот тебе книжки иди и учи сам? И можно ли?
- Более сложный вопрос вы, конечно, задать не могли, потому что если бы мы знали, то давно бы сделали. Я лишь могу обозначить проблему. Очень часто почти как синоним к слову "культура" употребляется слово "ментальность" или совсем просто "характер народа". И вот мы – не американцы. Они более прагматичные, мы же более мечтательные. Это одна из характерных черт, легко фиксируемая в вопросах и всяких психологических тестах.
Мы любим иногда полежать, помечтать, и я бы не сказал, что это плохо. Ведь у нас лучше развито воображение, чем у жителей других стран.
По крайней мере, относительно наших ближайших соседей – Кореи и Китая. Мы могли бы на этом сыграть, если бы сумели развивать технологии креативного образования…
- Тогда иностранные студенты…
- Совершенно верно. Нам сегодня нужно превратить университеты в некий бренд, чтобы ехали не в Америку, Австралию и Новую Зеландию, а к нам. Чтобы главным стимулом была не меньшая стоимость образования, а своего рода компетенция, которую они могли бы получить. Ответственно говорю: у нас есть давняя традиция творческого образования, формирование творческого подхода к делу. Наша сильная сторона. Есть у нас ТРИЗ – теория решения изобретательских задач, которую где-то в 1960-х годах создал Генрих Альтшуллер, известный еще как писатель-фантаст Альтов. Ее знают во всем мире. Например, южнокорейский Samsung вывез к себе наших основных мастеров по ТРИЗу, которые решают удивительные задачи. Я там был, и они рассказывали, что наша публика по творческому уровню несравнима с корейской. В Корее – иерархическое общество. Там даже к студенту старшего курса младшекурсник должен обращаться на вы, и каждый человек знает свое место. У нас так не принято, и это сказывается на широте воображения. То есть ментальность восточных народов – это коллективизм, а коллективные методы творчества сегодня как никогда важны. В чем мы проигрываем? Они обладают невероятной энергией коллективного действия. Наша среда в этом плане более завистливая: творческие люди с трудом срабатываются друг с другом.
Сергей Ячин - участник круглых столов в ДВФУ, Фото с места события собственное. Автор фото: Балашов Антон, PrimaMedia
- Научиться этому коллективному творчеству можно?
- Можно. Если человека заставить работать в команде, даже студента, то это может войти в некую практику. Знаю, что и в России создаются подобные школы, но вузы пока работают по старинке.
О студентах, выборе специальности и ЕГЭ
- Почему? Вузы – такая закостенелая структура, что ничего нового не принимают?
- Это, если корректно выразиться, иерархизированная структура. Это означает, что логика иерархии несколько подавляет инициативу. В наш университет несколько раз приезжала московская фирма "Terra creativa" со своими идеями. Они готовы предложить образовательные технологии, построенные по методу Риза. То есть группе дается некая задача, и с помощью определенной методологии предлагается ее решить. Когда человек озабочен решением задачи, он сам начинает искать знания, которые ему необходимы для ее решения. Потому что самая основная проблема образовательного процесса состоит в том, что ты даешь то, что человеку, по его мнению, вряд ли пригодится. И уже известно, что процесс образования можно ускорить в несколько раз, если человек мотивирован.
- Советская система образования и нынешняя: все говорят, что вот раньше учили, а сейчас дурак на дураке. Так ли это?
- Философия – наука содержательного мышления. Мы всегда знаем, что в позиции человека, если он более-менее вменяем, есть доля правды. Проблема начинается с того, что человек гипертрофирует ту правда, которую он знает: то есть видит одно, не видит другое, и то, что видит – расширяет. Советская школа позволяла мечтать. Например, стать космонавтом. И человек не был сильно озабочен обыденными проблемами. С материальной стороны, может, было и не очень хорошо, но это никак не мешало настроению. Люди жили с позитивом, уверенные в завтрашнем дне. Но, конечно, особенно в гуманитарных науках широта мира была заложена в силу идеологических причин.
И если бы меня попросили выбрать, где тебе нравится работать, то я бы ответил "сегодня", потому что я читаю то, что хочу, - прежде это было невозможно.
Но для естественных наук ситуация была более благоприятной. Фундаментальность образования находилась под пристальным вниманием. Это была наша сильная сторона. Сегодня от системы образования ожидают быстрых экономических результатов, то есть на теоретические дисциплины смотрят достаточно косо: "Что ты там занимаешься теорией? Давай нам уже результат, чтобы мы могли деньги получить".
- Студент сейчас сильно изменился? Как меняются ценности молодежи, и как это отражается на ее отношении к учебе, работе и жизни?
- Здесь есть некоторые противоречия. У каждого человека свои образцы и идеалы, которым он хотел бы следовать. А если мы спросим, какова та идеальная жизнь, в которой хотел бы жить наш студент, то, вероятнее всего, она носила бы весьма прозаический характер, связанный с материальной частью – путешествия, обеспеченность и т.д. И это отражается на том, что студент не ставит перед собой высокие цели и сверхзадачи. Бывает ситуация, когда романтичный студент собирается поступать, а родители–прагматики начинают: "Зачем ты пойдешь на эту специальность, она же тебе ничего не даст". И все чаще сами студенты становятся более прагматичными, они считают, что все эти теоретические вещи, философия им не очень нужны – как они пригодятся на практике? Но это оборачивается против них, потому что главная задача студента – научить себя учиться.
Кстати, не секрет, что две трети всех студентов не работает по той специальности, на которую обучались. Неважно, какую специальность вы получите в школе. Особенно сейчас, с введением бакалавриата: четыре года отучился – это еще не профессия. И, насколько я знаю, работодатели не склонны принимать бакалавра на работу. Они должны потом поступать в магистратуру, которая уже заточена под будущую специальность.
Сергей Ячин - участник круглых столов в ДВФУ, Фото с места события собственное. Автор фото: Балашов Антон, PrimaMedia
Могу сказать об одной проблеме, которая связана с процессом управления образования. Средняя школа сегодня отчитывается за показатель сдачи ЕГЭ. То есть все школы заинтересованы в том, чтобы подготовить своих школьников к поступлению в вузы. Но такого количества дипломированных специалистов сегодня не требуется. Нужны рабочие. И это – острейшее противоречие. Школа мотивирует школьников на поступление в вуз, хотя ему лучше бы сначала поступить в техникум и пойти поработать.
Вот что было хорошего в советском образовании – там был отсев. Конкурс был один к девяти, я сам поступал – один к 14-ти. То есть поступали люди примерно одного уровня подготовки. Сейчас я захожу в аудиторию и наблюдаю такое распределение: половина сюда пришла просто потому, что надо поступать в университет, хотя на учебу у них мотивации нет; еще 20% – для получения профессии, и лишь 15% мотивированы на получение знаний. И на кого я должен работать?
Я могу прочитать лекцию для 15%, и это будет осложненный курс. Но эти люди могут и сами читать книжки. Немножко снижая сложность, я могу прочитать курс для тех, кто ориентирован на профессию. А что делать всем остальным? Проблема плохо подготовленных студентов – они не умеют сосредотачивать внимание. Даешь ему страницу, он ее читает и не может пересказать, потому что не фиксирует внимание. И получается, что я работаю против талантливых студентов…
Кстати, сейчас одна из задач, которая стоит перед университетом, – это создание системы работы с одаренными студентами.
Удовольствие, прямо скажу, дорогое. Это означает, что один и тот же курс должен быть прочитан на среднем и продвинутом уровнях. Это соответствует мировой практике. Я знаю, что в Америке студент может выбирать, в какой степени сложности и объеме он будет изучать тот или иной предмет. Там это называется кредитами, и вот ты выбираешь, сдашь ты предмет за два кредита или четыре.
- Как, по вашему мнению, создать в Приморье такие фильтры, чтобы люди начали идти в технические колледжи и т.д.?
- Я думаю, что это – государственная задача, решение которой зависит от законодательных актов. Ранее я слышал, что губернатор отчитывался о показателях по ЕГЭ в регионе перед правительством. Сейчас, вроде, отменили. Потому что это крайне не разумно.
- Вы к ЕГЭ как относитесь?
- Сложно. Есть в нем что-то и позитивное, но многое нужно исправлять. Во-первых, я бы не стал его делать обязательным и оставил бы какой-то вступительный экзамен в тот или иной вуз, чтобы был фильтр.
Творческий кластер – мировой тренд
- В ДВФУ не так давно проходил круглый стол на тему человеческого капитала. На ваш взгляд, приморская молодежь готова вкладывать средства в свое собственное развитие?
- Я был там, и вроде даже приняли решение о разработке человеческого капитала или потенциала, как его еще называют. Это связано с острейшей проблемой – оттоком молодежи из Приморья, который мы никак не можем остановить. Главный шаг сейчас делается, ведь если человек не может иметь здесь жилье, то он будет уезжать. Вроде бы решили, правда, пока для многодетных, но дальше будет пошагово решаться.
Меня вообще всегда удивляет, что земля – наше главное богатство – оказывается в дефиците. Причем искусственно, за счет выстраивания административных преград. Нам нужно вспомнить дальневосточную политику царской России, когда переселенца привлекали сюда перспективой получения земли. Можно и нужно и сейчас это все сделать.
Что касается вложений в самого себя… Да, наверное, человек понимает, что главное его богатство – это те компетенции, которые у него есть. Эти компетенции у него проверяют, когда он идет на работу. Но институциональная среда не очень способствует тому, чтобы человек понимал: прежде всего, ты должен сам развиваться, думать о своем будущем. А что касается этой среды, то на Западе есть сейчас такой тренд – возникновение творческих кластеров на базе университетов.
Может, вы слышали такой термин "творческая индустрия"? Англия в этом идет сейчас впереди: там восемь из 10-ти университетов становятся элементами творческого кластера. Под творчеством понимается, что классические творческие профессии – дизайнер, фотограф и т.д. – создают серию мелких производств, объединенных общей инфраструктурой.
Кластер – это и есть сохранение некой конкуренции между производителями. При условии, что у них есть общая инфраструктура – финансовая, инженерная, административная и т.д. Университет сегодня становится центральным элементом в творческих кластерах в Англии. Китайцы так же очень живо откликаются на эти вещи, что надо делать и нам…
Концерт в Медицинском центре ДВФУ, Фото с места события собственное. Автор фото: Балашов Антон, PrimaMedia
- Возможно ли создать творческий кластер в Приморье? Это вопрос времени?
- Да, вопрос времени. Я считаю, что создание творческого кластера, куда будут входить не только классические творческие профессии, но и наука, и производство, и образование (и все это будет объединено самой идеей нового производства в рамках современной инновационной экономики) – это то, к чему мы рано или поздно придет. По одной простой причине: Америка, Европа и Китай по этому пути уже идут, и мы от них не можем отставать.
- У нас же есть такое понятие, как "особый путь". Не забывайте про него.
- Особый-то он особый. Возможно, мы будем как бы перепрыгивать – это было бы желательно, а идти поперек некоторых трендов мы не сможем. Университет как институциональное образование известен еще с XI века. Кафедры возникли тогда же, как и самоорганизация учебного процесса. С одной стороны, хорошо, что университет не реагирует на все требования внешней среды, сохраняя островок академичности. Но, с другой стороны, на требования среды надо реагировать, а они сейчас таковы: мы живем сейчас в так называемой креативной, инновационной экономике…
Креатив или творчество?
- Слово "креативный" в последнее время стало уже неким ругательством.
- Я тоже испытываю двойственные чувства, когда его слышу. Особенно русский дословный перевод с английского. С вашей точки зрения, как обитателя этой самой креативной среды, в чем разница между творчеством и креативностью?
- На мой взгляд, креативность – это продукт, а творчество – это некое состояние.
- Я замечаю, что коллеги, занимающиеся творческой деятельностью, яростно сопротивляются называть креативностью то, что они делают.
Разница такова: креативность предполагает создание чего-то нового путем комбинации уже известного, а творчество всегда предполагает вдохновение. Напомню слова Пушкина: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать".
Вот полное творчество начинается с вдохновения, идет к созданию рукописи, потом продажа, а креативность – это когда вы создаете рукопись без вдохновения и пытаетесь ее продать. Заметьте, что многие продукты музыки, театра и кино создаются, действительно, по определенным технологиям. И, безусловно, это креативная технология, не творческая. Хотя там тоже есть элементы развития творческого потенциала человека…
- Вернемся к оттоку молодежи из Приморья. Только ли жилищный вопрос является тому причиной?
- В принципе, можно свести все к одному фактору – хорошая работа: если бы она была, то автоматически решилась бы и проблема жилья. Но мы и по России сейчас не можем обеспечить сразу такой уровень зарплат. Конечно, нужно свести вместе несколько факторов. А мы беремся за одно, забываем про другое, и телега рушится.
- У самой молодежи сейчас требования тоже завышенные: они требуют зарплату в размере 30 тысяч, но при этом ничего не умеют. Как вообще университет выпускает таких вот товарищей?
- Ага, теперь вы хотите на нас это все спихнуть, что мы виноваты, но ответственности я за это не возьму, потому что масс-медиа (а это же ваша сфера ответственности) формирует идеалы современной жизни. В этом смысле присутствует некая нетерпеливость. Но если человеку показать более-менее ясную перспективу, то, скорее всего, его это может устроить.
- Как относиться к тому, что многие эксперты говорят: мол, перспектива для современной молодежи – вообще не мотивация?
- Надо бы провести опрос по этому поводу. Человек стал более приземленным. Это как раз тот минус, который мы можем наблюдать относительно советского времени. Но за все приходится платить. Я не верю в безупречные решения. Именно поэтому и наука, и инженерия, и масс-медиа – это все искусство, а оно отличается тем, что никогда не знаешь, как соединить два фактора. Вот это – самая минимальная креативность, которая всегда здесь необходима.
Миссия – нести европейскую культуру
- Какова будет роль Приморского края в судьбе России в ближайшие 10-15 лет?
- Тут я оптимист, потому что деваться некуда.
Принята программа развития Владивостока как центра международного делового сотрудничества. И то, что Владивосток и ДВФУ станут базами, на которые будет опираться дальневосточная политика России, для меня несомненно.
По крайней мере, в развитие края будут вкладываться немалые деньги.
- Не будет ли Владивосток просто неким залом для проведения конференций, как это сейчас происходит в ДВФУ?
- Зря вы так говорите. Это, кстати, немаловажно. Одним из показателей культурного развития и инвестиционной привлекательности города является плотность культурных событий, которые в нем происходят. Иногда бываешь в культурных центрах типа Токио или Сеула, смотришь передачи: постоянно у них проходит очень много крупных международных мероприятий (научных, в сфере искусства, разного рода политические встречи и т.д.). И задача Владивостока – стать такого рода центром. Замечу лишь, жаль, что слово "культура" здесь пропущено. Потому что мегатрендом современного мира является как раз то, что впереди идет культура. На персональном уровне все, что связанно с коммуникациями, передачей сообщений между людьми в той мере, в какой в данном процессе представляет коммуникативная составляющая, – это и есть культура. Будь то бизнес или политика, где важность коммуникации становится все более значимой. Информационная составляющая ее сопровождает и усиливает возможности коммуникации. Я бы предложил операционально иметь в виду, что, когда мы говорим о культуре, мы говорим о системе коммуникаций.
Кампус ДВФУ, Фото с места события из других источников. Автор фото: Пресс-служба Законодательного Собрания Приморского края
- Если говорить о культуре, то Владивосток для Востока – первый европейский или азиатский город?
- По нашим данным, наибольший интерес для наших азиатских соседей по АТР Владивосток представляет как европейский город, и мы должны сохранять свою "европейскость". Это будет важно и для туризма, и для бизнеса. Для этого у нас должна определенная культурная политика проводиться (и со стороны городской администрации, и со стороны правительства России), с тем чтобы этот статус был обозначен в плане бренда города. И чтобы наш сосед-китаец, приезжая сюда, понимал, что приезжает в Европу. Надо бы даже вывесить какие-нибудь лозунги на этот счет.
- А вам не кажется, что сейчас некоторые города Китая гораздо больше похожи на европейские, нежели Владивосток?
- Если иметь в виду небоскребы, то, наверное. Мы можем сказать, что именно этот антураж современной цивилизации определяет образ Европы. Но, думаю, что тут что-то другое должно быть.
- Жители Владивостока готовы нести эту миссию культуры?
- Это острейшая проблема. И она напрямую связана с отношением самих жителей к тем переменам, которые нас ожидают. Есть у нас такая черта, как боязнь чужого. Например, среди молодежи присутствует враждебное отношение к нашим азиатским соседям. Вот в той самой программе развития человеческого капитала один из подразделов – это категория социокультурной адаптации. Потому что избавиться от визитов к нам людей с другим цветом кожи мы не сможем. И при этом не может рассчитывать на резкое увеличение рождаемости среди собственного населения. Это цивилизационный тренд, и количество детей на одну семью вряд ли превысит цифру "два". Поэтому нам нужно привлекать сюда других. Хотя бы рабочую силу. Надо научиться включать их в нашу жизнь. Потому что сейчас одна из опасностей, которая возникает, это опасность закрытых диаспор. И когда одна группа смотрит на другую, возникает ощущение чуждости. Но всякая опасность перестает быть такой, когда ты начинаешь ее преодолевать, тем более что с людьми из других диаспор, при желании, можно найти общий язык.
- В этом и состоит неготовность нашего населения?
- Добавлю: человеку нужно менять свою миссию. Расскажу об одном опыте, который мы провели в свое время. До объединения четырех вузов в ДВФУ я работал в техническом университете и был деканом факультета культурной антропологии. И вот, когда наши студенты с обычным отношением к китайцам поучаствовали в эксперименте "один день с китайскими сверстниками", их представления о наших ближайших соседях изменились. Они выяснили, что китайцы лучше относятся к своим родителям, что они не такие грубые, как мы, и более дружные. А ведь люди просто гуляли вместе по городу, обедали и т.д. Простое человеческое общение сразу меняет отношение. И вот если нам поручить заботу о ком-то, к примеру, в критической ситуации (это, кстати, является одной из национальных наших черт), то даже скверный человек зачастую становится более человечным.
Задача состоит в том, чтобы поставить человека в личные отношения к тому, что он делает. Много раз проверял на студентах и неоднократно убеждался, что это приводит к хорошим результатам.
Но если человек не чувствует этой ответственности, то он оказывается отчужденным от дел, которые происходят в крае. Но много, кстати, сейчас делается для того, чтобы эту ситуацию преодолеть, и в университете в том числе. И я заметил, что сейчас студенты могут влиять на политику администрации университета больше, чем преподаватели. Хотя не знаю, почему это именно так.
- Может потому, что есть Интернет, и какие-то негативные вещи студенты могут "вывалить" туда?
- Видимо, да. Студенты в этом плане более свободны.
Об Интернете, православном образовании и смысле жизни
- Как вы относитесь к Интернету как к средству коммуникации? В соцсетях гуляют картинки с двумя высказываниями об Интернете, одно из которых принадлежит депутату Госдумы Ирине Яровой (она обвиняет Интернет в стирании границ суверенитета), другое принадлежит Папе Римскому (он, наоборот, преподносит Интернет, как возможность проявлять безграничную толерантность.
- Во-первых, я бы предложил Яровой, чтобы она сначала услышала эту фразу. Это сильный инструмент против любых форм закрытости. Потому что открытость – одно из самых лучших качеств, которыми может обладать народ. Всякая закрытость из области психопатологии – это болезнь, и не только для человека, но и для других явлений: политический аутизм, в частности, и попытка закрыться от проблем. То, что это может иметь негативные последствия, несомненно. Нужно проявлять некий прагматизм. Ведь иногда лекарство хуже болезни.
Как бы борясь против каких-то мелких нарушений, мы затрачиваем огромные средства, чтобы этой мелочи не было, и все равно не добиваемся результата. Сам способ подачи материала в Интернете носит клиповый, фрагментарный характер. Это не опасно для человека, у которого развито критическое, системное мышление, который может связывать все эти вещи. Поэтому получается двоякий эффект: если туда подходит человек подкованный, образованный, то я могу себе представить, какие он ищет источники, книги по Интернету. Если же туда приходит человек необразованный, он оттуда всякий мусор вытащит. А кого мы можем упрекнуть в том, что человек таскает всякую грязь?!
Сергей Ячин - участник круглых столов в ДВФУ, Фото с места события собственное. Автор фото: Балашов Антон, PrimaMedia
- В социальных сетях сидите?
- Нет, мне очень много приходится читать с экрана, поэтому не вхожу.
- Вас часто представляют, как активного прихожанина храма Казанской Иконы Божьей Матери, помощника настоятеля по многим вопросам. Скажите, вы имеете отношение к совершенно провалившемуся эксперименту – введению основ православной культуры в школах? Как вы влияли на эту ситуацию?
- Думаю, что эксперимент не совсем провалился. Я к этому действительно имел отношение и до сих пор считаю, что знание православных корней имеет принципиальное значение для выживания страны. На самом деле, слово "православный" имеет несколько иное значение. Например, Достоевский - православный мыслитель и писатель. И фактически мы не найдем ни одного писателя, который бы не имел отношение к нашей национальной религиозной традиции. Потому что религиозность означает достаточно простую вещь: есть что-то высшее над нами, а не только эта земная жизнь.
- Не рано ли преподавать это в школах?
- А когда надо?! Вообще, говорят, чем раньше – тем лучше. Конечно, в этом вопросе нужен здравый смысл, а в данном случае требуется просто посмотреть на школьную программу.
- Ну да, у нас же любят любое дело превращать…
- С этим соглашусь. Люди из-за того, что не подходят творчески к этому делу, могут его формализовать, и это просто отторгнет даже самое лучшее начинание. Может быть, это и было источником опасений, которые высказывают люди. Могли, например, спустить распоряжение, а школы не подготовлены к такому. Поэтому я могу согласиться, что лучше не делать, чем делать плохо.
- Комфортны ли сейчас условия в кампусе ДВФУ?
- Вот последний сюжет, который мне буквально сегодня рассказали. Каникулы у студентов, и многие разъехались по домам. Из Уссурийска девочка сообщает: хочу вернуться домой, в кампус. То есть, нормально.
- Устранили, значит, все недочеты?
- До этого еще далеко, конечно, но с точки зрения организации питания… Конечно, далековато туда преподавателям добираться, ну а студенты, кто там живет, по моим данным, не сильно жалуются.
- Говорят, что философия – наука всех наук. Согласны ли вы с этим высказыванием и почему?
- Это устаревшие данные. Она действительно претендовала на это в Новое время – в XVII-XVIII века, когда еще связь между науками и философией носила такой же характер, как в античности. Был только комплекс – это называлось первой философией, а то – второй. Сегодня философия как наука отчетливо понимает специфику своих задач. Я всегда говорю студентам, что они не смогут назвать ни одного крупного ученого, который бы не был также известен как философ и наоборот (к примеру, Декарт, Вернадский, Эйнштейн).
Невозможно плодотворно заниматься наукой, не задаваясь вопросом о природе самого мышления. Напомню, что философия – наука о мышлении. Поэтому, этот тезис был правильный когда-то, а сегодня я бы сказал, что философия – друг науки, а не наука наук.
- А какая из наук, по вашему мнению, сейчас в фаворе?
- Острие – компьютерные науки: генетика и все, что связано с информационными процессами.
- А на что нужно ДВФУ "напирать" в образовательном процессе? Куда нам следует идти?
- По моему соображению, которое я нередко обсуждаю с коллегами на семинарах, мне в первую очередь представляется три кластера: море культуры – это морские биотехнологии; транспортно-логистический, включающий в себя и трубопроводы, и аэропорт, и железную дорогу с выходами на АТР; сельскохозяйственно-технологический, в том числе с привлечением иностранных технологий, с упором на создание экологически чистой продукции. Причем, специалисты в этой области говорят, что рынок открыт для такой продукции. И четвертый кластер – научно-образовательный. Вот на этом нужно фиксировать внимание. Все остальные – попутно развивать. Именно кластерный подход, сохраняющий конкурентность между его участниками и одновременно общее целеполагание. И тогда Приморский край станет тем форпостом, которым должен быть.
- В завершении чтобы вы сказали нашим зрителям, студентам, которые смотрят PrimaMedia Live?
- Я лично заинтересован в том, чтобы вы понимали, что человек – это существо, которое развивается. Способностью развиваться он отличается от животного, и если вы будете это понимать, тем лучше это будет и для вас, и для окружающих вас людей. Что-нибудь сделал – спроси себя, а что это тебе дало? Получил ли ты что-нибудь от общения с этим человеком? Если постоянно себя спрашивать, то жизнь станет более осмысленной. Беда многих людей в том, что в пребывании их есть бессмыслие. Поэтому надо жить радостно, а радостно мы будем жить только, если будем развиваться. В студенческие времена для этого есть наибольшие возможности. А когда приходишь на работу, там уже начинается рутина. Благо, у вас вот такая работа – все время развиваетесь, общаясь с людьми.
