Сложная обстановка на юго-востоке Украины не оставила равнодушной ряд приморцев, среди которых оказался экс-депутат Заксобрания региона, полковник Уссурийского казачьего войска, полномочный представитель Союза казачьих войск России и Зарубежья в ДФО Александр Мамошин, который в добровольческих войсках известен как командир батальона "Степь" с позывным Самурай. Доброволец уверен, если не пресечь конфликт в образовавшихся вследствие февральских событий на Майдане ДНР И ЛНР, то под ударом окажется безопасность России. О том, какие угрозы несет украинский кризис для РФ, о расколе в рядах ополчения, войне на Украине, участии в ней наемников и подготовке добровольцев, Александр Мамошин рассказал в интервью РИА PrimaMedia по итогам своей двухмесячной "командировки" в ДНР.
- Александр Сергеевич, что вас подвигло поехать в Новороссию?
- Многие мои друзья меня не понимают. Разводили руками, что мне на шестом десятке жизни потребовалось еще самоутвердиться или что-то еще? Но я по роду казак, ношу казачью форму одежды. По роду долга казачьего я должен воевать. И должность у меня была до момента поездки походный атаман казачьего войска. Я должен соответствовать своей должности.
И плюс ко всему то, что происходит на Украине – это не какой-то определенный отрезок в истории украинского народа. Это история всего постсоветского пространства и всего нашего народа. Если сейчас не добиться того результата, которого желает народ Новороссии, то события будут развиваться и дальше. Можно судить по следующим направлениям. Давайте начнем с Югославии, сценария развала Советского Союза. Также сегодня мы видим, какая активность проявляется со стороны Японии, где после войны сняты ограничения по количественному составу вооруженных сил, проводятся совместные учения с Кореей, контролируемые опять же американцами. Мы знаем, что Кавказ только благодаря Кадырову держится. Там ведь тоже собираются наемники, которые готовы взбудоражить Кавказ. В том числе мы знаем, что и в Крыму все не так спокойно – татары тоже не слишком управляемый народ.
Поэтому, чтобы наши дети не умылись кровью и наша страна не получила тот результат, что мы видим с Донецком и Луганском, мы все в корне должны пресечь там.
Если бы на Украине во время правления Януковича были бы приняты быстрые, жесткие меры, то таких потерь не было бы.
- В России, на ваш взгляд, есть предпосылки помимо внешних факторов для того, чтобы у нас могло произойти то, что случилось на Украине?
- Выскажу мое сугубо личное мнение, оно не связано с общинным решением. В Красноярске прошел митинг, вышли бабушки в поддержку Киева. Это говорит о том, что у нас есть те, кто готов сегодня взбудоражить ситуацию в России. Такое желание есть у многих. Как ни грустно, но за организацией стоит один из депутатов Законодательного собрания.
- Ну, в Приморье такого нет…
- И, слава богу. Но у нас есть Курильская гряда (японцы только спят и видят). И вот представьте сценарий, самый тяжелый для России, если все одновременно начнут: японцы – здесь, на Кавказе – арабские наемники, и американцы – в Украине… Знаете,
в Новороссии ходит такая поговорка, что американцы будут воевать до последнего украинского солдата.
И мы это прекрасно видим.
У нас был захват одной из баз отдыха, принадлежащих Януковичу. Так там были негры, а во время боя слышалась речь на арабском языке. Вот они не идут первыми в бой, они толкают молодежь, ребят, которые не готовы воевать.
- А с другой стороны как?
- Меня упрекали в том, что я пустил в бой необкатанных ребят. Но все понимали, зачем туда ехали. И я туда никого не вез. Волей судьбы я стал командиром батальона. За все время, что я там находился, под моим командованием погибло 10 человек. Это нормально. Вся техника у меня была бронированной металлом 14 мм, я берег жизни людей.
- Как готовят ребят? Какую-то подготовку они вообще проходят?
- Конечно. У нас есть подготовленные офицеры, которые имеют хороший опыт, те, кто участвовал в боевых действиях. Соответственно, все не просто так, когда, например, на минометный расчет берут командира взвода, а он не понимает, что такое 82-й миномет, 122-й, не знает, что такое буссоль, как навести по буссоли, как пристреляться. Такого, конечно, нет. С молодыми ребятами, которые совсем не имеют опыта, проводятся занятия, специалисты с ними занимаются. В бою они не идут впереди. Отдельные молодые ребята проявляли героизм, даже по сравнению с взрослыми и опытными разница большая. Все зависит от человека, от его духа, насколько он готов умереть.
- Говорили о погибших. Драматизировать не хочется, но все же каков масштаб потерь среди добровольцев?
- Я не могу говорить за весь штаб, потому что не входил в состав генерального штаба Новороссии. Но когда идут бои, особенно, что связано с контрнаступлением, когда идет столкновение лоб в лоб, то, конечно, потери есть. Кривить душой здесь не нужно.
Чтобы этого не было, необходимо было не закапываться и окапываться, ждать в Донецке или Луганске, а выстраивать линию обороны как минимум 40-километровую и не подпускать. Ведь гибли люди, приходилось идти в контрнаступление, нести потери, хотя можно было по-другому выстроить. Это говорит о том, что не все организовано на должном уровне. Понять можно, потому что никто не ожидал, что будет полномасштабная война, и два братских народа будут убивать друг друга, как сто лет назад на гражданской войне. Развитие по спирали истину имеет, каждые 100 лет происходят какие-то революционные движения, перевороты. Мы должны быть готовы к этим войнам.
- Это, конечно, грустно. И неприятнее всего, наверное, то, что такие ситуации возникают благодаря внешнему вмешательству. Неспроста ведь специалисты из США едва ли не весь 4-й этаж в СБУ занимают уже не первый год. На ваш взгляд, в чем интерес представителей Штатов?
- Экономическая составляющая нигде не отменялась. Украина входит в тройку лидеров по экспорту зерна. Сегодня на побережье в Мариуполе вывезли все запасы зерна. Наша разведка пыталась остановить этот процесс. Но там ничего не осталось, все пусто. Даже запас семян исчез. И что происходит. Американцы сегодня заключили соглашение с Украиной, она подписала себе в этом плане смертный приговор. Теперь модифицированную продукцию они будут покупать у американцев. Зерно, конечно, хорошее, из него можно хорошего качества хлеб испечь. Но это зерно не дает последующего урожая. Оно одноразовое. И здесь они будут полностью зависеть от Америки. Генномодифицированную продукцию не покупает ни Китай, ни Европа. Продать ее невозможно, только самим скушать во вред здоровья своей нации. Также и в энергетическую структуру во все компании на контрольный пакет зашли американцы. И за это они и будут бороться чужими руками.
- Но сейчас достигли договоренностей о перемирии.
- Я не думаю, что перемирие нам на пользу. Необходимо было наоборот занять все побережье, занять Мариуполь, и после этого уже разговаривать. Полумеры ни к чему хорошему не приведут. Мы снова будем вынуждены отбиваться. Не думаю, что американцы успокоятся. Провокации продолжаются, бомбят. И терпению ополченцев наступит предел.
- Какая сейчас обстановка в рядах ополчения?
- Недавно я получил бумагу, протокол о создании вооруженных сил Новороссии. Я только за. Но странно то, что в списке подписавших этот протокол нет законного премьер-министра ДНР Александра Захарченко. Это говорит о том, что там не все дружно организовано. И это самое страшное для нас, если там не будет единства. И самое интересное для меня, что пятая фамилия в этом списке моя. Я, конечно, за создание вооруженных сил, я за создание совета ветеранов боевых действий Новороссии. Но в этом документе не моя подпись, она поддельная. Даже главнокомандующим назвали Корсуня Ивана Анатольевича… Но я не знаю такого. Да и мне никто не звонил, по этому поводу не разговаривали. Я не политическая фигура, я там просто воевал. Многих знаю, общался и с осетинами, и с ополченцами, и в подчинении у меня были ополченцы – давали мне ребят. Ситуацию хорошо понимаю. Но в этих процессах я не участвовал и не стал бы участвовать. На самом деле можно вести диалог с премьер-министром Захарченко, с официальной властью там, с министром обороны, должно быть четкое подчинение. Россия должна принимать участие в этом деле, это ведь наш народ.
- Как я понимаю, уже есть раскол в ополчении?
- Да, и самое грустное, что это не рядовые люди. Эту ситуацию раскачивают очень серьезные люди. И она будет иметь свои последствия в перспективе, очень сложные для нас. То есть при развитии этой ситуации мы можем получить раскол и командиры войсковых подразделений могут расколоться. От двоевластия для нас ничего хорошего не будет, это надо пресекать на корню.
- Поступает информация о том, что российские ополченцы все чаще покидают Украину, сетуют на коррупцию в своих рядах. Сталкивались с таким?
- Ситуация для меня была сложной в первое время. Есть вопросы, но коррумпированности не было. Там, где я был, то есть это линия обороны, я не столкнулся с этим. Сразу пресекли, я отсек различные движения. Я просто настроил батальон на выполнение боевых задач. Не было ни власти, ни милиции. А проблем много. Возьмем, к примеру, Снежное. Районный центр, рядом с которым я находился.
Если бы все мужское население этих территорий встало, то, может и утрирую, но палками можно было забросать. На месте властей Новороссии я бы не позволял мужчинам молодым быть беженцами на территории России.
Если нас там обзывают наемниками, то могу сказать, что эти "наемники" сами собирают деньги на обратную дорогу. Туда ребята собирают деньги, чтобы улететь, помочь выполнить свой долг, и обратно та же самая беда. Билет у нас самый дорогой, около 35 тысяч рублей. Ребята бегали, звонили, чтобы им отправили деньги на билет домой. Если на той стороне воюют, то получают, по нашим данным, 2 тысячи долларов в неделю, летчик за сбитый самолет получает 12 тысяч долларов. Конечно, это наемники. А мы там одной крови, в основном русские…
- То есть среди наших наемников нет?
- Мы добровольцы, и пришли защищать своих братьев. А те негры с Африки – это чисто наемники, у них нет там родственников. И обвинять российскую сторону, что ребята поехали добровольцами… Там и гибнут многие ребята, отдавая долг Родине, где есть дети и семьи. Для того и нужен совет ветеранов, чтобы могли оказывать помощь, чтобы был какой-то фонд. Чтобы ребята понимали, что если погиб, то его родственникам помогут.
- А приморцев много?
- Приморцев немало. И это не только по моему направлению. У нас немало патриотических сил, которые нужно скоординировать, чтобы приморцы находились все вместе. Командир подразделения должен быть оттуда, откуда основной коллектив батальона или подразделения. Потому что, во-первых, на тебе ответственность. Ты уже 15 раз подумаешь, прежде чем отправить людей в бой, что нужно минометную подготовку сделать, танковую, артиллеристскую, и только потом отправляешь живую силу в бой выполнять задачу. Разведка хорошо работает, профессионально, собирая информацию. Поэтому важно, чтобы наши приморцы, если едут, поступали в одно место и проходили там боевое слаживание. Чтобы встречали их там, в Новороссии, наши же, которые там обжились и имеют боевой опыт, чтобы помогли. Ко мне ведь обращаются. Я выполнил свое дело, помог. Ребята обращаются, спрашивают, как добраться. Даешь телефончики, чтобы не мыкался, не переходил границу один ночью.
- То есть процесс сейчас уже отлажен?
- Ну, отлаженным он быть не может. Мы оказываем посильное содействие.
- Среди погибших есть приморцы?
- В моем подразделении из 20-ти человек ни один не погиб. Говорят всякое про меня, но зачем, я не понимаю. Я поехал туда сам, повоевал. Тоже ведь не рядовую жизнь прожил в этом городе. И командиром спецподразделения МВД был, и свои честь и достоинство всегда отстаивал. Когда мне 50 лет стукнуло, и был первый бой, то я понял, что мужчина через это должен пройти. Я благодарен судьбе за то, что она дала мне такое испытание. И смерть близких видел, мне пришлось это пройти. Я познакомился с очень отчаянными ребятами, и с Моторолой, и многими другими, и с осетинами, с атаманами, с ополченцами, рядовыми… У нас был случай, когда шел бой и нужно было вывезти раненых с вражеской территории, наш молодой паренек с ними попал в засаду. Так дрогнули те, кому 50 лет, а этот 21-летний паренек на БТРе подбил вражеский БТР, разбомбил точку, загорелся, весь простреленный, но вывел всех обратно. Он вылез из БТРа и страха в его глазах я не видел. Таких бы побольше.
Совет всем, кто туда едет: там не Крым, и там нет коньячного завода "Коктебель". Там идет серьезная война, туда надо ехать воевать. И не надо никого обвинять, что кто-то виноват.
Как про меня написали, что я погубил все свое подразделение…. Кто-то же пишет эти гадости. И почему он не обозначается, интересно мне. В моем подразделении погибло 10 человек. Для того времени, что я там находился, два месяца, это не много. Я знаю, что в некоторых подразделениях погибло гораздо больше – у ребят, у которых не было техники. У нас техника была, не настолько, конечно, насколько нужно, но мы ее грамотно использовали.
- Когда в плен попадали товарищи из числа украинских военнослужащих, не просились к вам в подразделение?
- Разведчики попадались с молитвами, с которыми еще немцы ходили в войну, с изображением Гитлера на телефоне. Они все обкуренные. Когда приходили в себя дня через три, только тогда у них появлялся страх и понимание, куда он попал. Нет, эти люди не просились. Которые просто общевойсковые, обычная пацанва, их просто жалко. С командующим линии обороны мы организовывали передачу их родителям.
- Вас, кстати, назвали героем Новороссии, сняли ролик. Здесь вас как встречали, когда вернулись? Как героя?
- Да нет, встречали меня хмуровато. Не хочу об этом говорить. И уехал я неласково, и приехал когда, то жестковато приняли.
- Чем планируете теперь заниматься?
- Сегодня казачьим лидером создается комитет по обороне, структура казаков-воинов России и Зарубежья. У меня есть задача, которую я для себя поставил, создать такое подразделение на случай, если будет приказ. Тогда понадобится собрать подразделение, чтобы оно не разбегалось, меньше было трусов, дезертиров. Ведь мы все равно вернемся. Кроме того, я думаю, что должен быть принят закон о военных компаниях в любых формах…
- Как будет действовать такая компания?
- Допустим, есть казачий батальон. Он подчиняется атаману, но находится в оперативном подчинении у министра обороны, главнокомандующего. В войске можно собрать пару батальонов, чтобы они проходили совместные учения, слаживание. Сейчас я хочу создать такое подразделение на базе казачества. Свое движение я не связываю это с реестром. У нас много общин. Вот на базе своей общины хочу создать такое подразделение. Конечно, оно должно быть четко контролируемо. У нас должен быть свой бюджет, если это федеральные деньги. Но атаман не имеет право единолично тратить эти средства. Должен собраться совет атаманов, должна быть программа, утвержденная, в том числе, и министерством обороны, по формированию этого войска и его боевой готовности. Казаки по своей природе всю жизнь должны были воевать и защищать Родину. Вот к этому нужно стремиться. У нас есть семьи, мы должны их кормить. Мы можем повоевать 2-3 месяца, но я должен четко знать, что если я погибну, то мои дети будут учиться, у них будет финансирование до совершеннолетия. У добровольцев такого статуса нет сегодня. То есть если бы я не вернулся, моих детей кормить было бы некому.
- Получается такая частная структура, которая вроде как и из государственного бюджета финансируется?
- Ну, это не частная структура. На базе казачества. Я вам скажу, что сегодня погоны войсковому атаману присваивает президент, до уровня полковника раньше присваивал полпред. Мы знаем свое место в строю. Как бы плохо не было в казачестве, какие бы распри не возникали, по большому счету, если атаман более или менее нормальный и вменяемый, и знает, что такое воинская служба, он пытается свое движение выстроить в боевом порядке. Мы все работаем и по звонку через два часа я должен приехать и встать в строй. У меня должна быть форма своя, оружие.
- Насколько сегодня готово Уссурийское казачье войско встать и поехать помогать братьям-славянам?
- Отдельные личности, отдельные атаманы готовы. Но войско в целом не готово.
- Не боитесь преследования с какой-либо стороны по украинской истории?
- Мы не юбку носим. Я все понимаю, что всякое может быть. Но не зря у меня был позывной "Самурай", есть этому перевод. Я даже не знал, выбрал потому что дальневосточник. А, оказывается, "самурай" значит "служить". Есть еще определенные принципы – хочешь жить, будь готов умереть. На кухне легко рассуждать, кто плохой, кто хороший. А мы идем по этой стезе. Ведь я дома, я приехал к себе домой. Так чего я должен бояться? Пускай они боятся.
Мы тоже за этими вопросами следим, и я считаю, мы должны понимать, что происходит. И есть информация, что сюда заезжают люди, в том числе, набирают и наших специалистов. Русские воюют на той стороне, есть такая информация. Она частично проверенная. Ведь платят неплохо, и некоторые едут. Это вопрос к компетентным органам. Пусть они занимаются этим вопросом. Мы на себя не должны брать слишком много. Мы должны выполнять определенные задачи, которые поручены нам историей всего казачьего народа, уставом казачьим. Казаки всегда служили своему народу и защищали свою землю.
Я бы хотел пожелать тем ребятам, кто находится там, беречь себя, поддерживать друг друга, чтобы отрицательные человеческие качества меньше проявлялись и в бою, и в мирной жизни. Мы с вами.
Интервью вышло с сокращениями. Полная версия в записи эфира PrimaMediaLIVE от 18 сентября 2014 года.
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:
Жители Украины из-за политических разногласий не хотят общаться с приморской родней
Среди добровольцев ДНР много приморцев, в моем батальоне из них никто не погиб – Мамошин
Экс-депутат парламента Приморья попал в засаду на Украине и не выходит на связь
Экс-депутат Приморья Александр Мамошин "воскрес" на юго-востоке Украины
Доброволец из Владивостока контужен под Донецком – командир ополчения ДНР
Добровольцы из Владивостока уже воюют на Украине
Бизнесмены из Владивостока финансируют ополчение ДНР на Украине
МИД Украины нашел Новороссию лишь в Приморском крае России
