В последнее время стало популярным говорить о лесе и отраслях, связанных с лесом. Может быть, это случилось отчасти потому, что пришло некоторое осознание важности леса (как в природном, так и в экономическом плане), но тема стала актуальна. Вероятно, скоро будет введен запрет на рубки дальневосточных видов лип, много говорится о проблеме вывоза леса в Китай, вплоть до запрета экспорта. Но, прежде чем говорить о чем-либо, нужно понять суть проблемы. В нашем случае в первую очередь нужно ответить на вопрос: а есть ли еще лес в Приморье, осталось ли что-то еще для вырубки?
Многие из нас часто путешествуют по краю: кто-то на свою малую родину, кто-то по делам, кто-то в удовольствие. Но многие ли из нас, ездя по приморским дорогам, видели наши могучие леса? Давно ли заядлые путешественники находили на просторах края лесочки без пеньков и следов пожаров? Может быть, кто-то часто встречает могучие 1,5-2-х метровые в обхвате кедры и ели? Как-то так вышло, что чаще всего мы видим дубняки или прогоревшие до саванн земли, выезды лесовозов на трассу, сопки, причесанные лесными волоками.
Уссурийская тайга сегодня. Фото: предоставлено автором
Может быть, просто леса удалились от дорог, а все идущие лесовозы и составы с лесом – это нормальное явление и беспокоиться не о чем?
К сожалению, официальная статистика ответов на эти вопросы не дает. По данным Росстата, объем лесозаготовок в крае за последние четыре года существенно вырос.
График роста объема лесозаготовок в Приморском крае. Фото: предоставлено автором
При этом огромные площади прогорающих территорий, по мнению официальной статистики, на состоянии наших лесов не отражаются – даже сгоревшие только в этом году 110 тысяч га никак не повлияли на цифры.
График площади лесных пожаров в Приморье по годам. Фото: предоставлено автором
Интенсивные промышленные лесозаготовки ведутся в крае около 70 лет, многие участки леса прорублены за это время как минимум на три, но чаще на 5-6 раз, т.е. выходит, что этот лес рубился чуть ли не каждые 10 лет. А площадь посаженного и выросшего взамен вырубленного леса (опять же по официальным данным) равняется нулю. Встает закономерный вопрос: что с нашими лесами происходит?
Отсутствие подробной официальной статистики и актуальной информации о лесах заставило нас – ученых взяться за дело и оценить состояние лесного фонда на территории Приморского края. На основании лесохозяйственного деления мы проанализировали космические снимки с разрешением от 0,3 до 2-х метров и составили карту нарушенности лесов региона.
К сожалению, в этот анализ не вошли Уссурийский и Сихотэ-Алинский заповедники, а так же леса, не входящие в лесной фонд, но ситуацию с лесным хозяйством карта отражает очень хорошо.
Итак, что мы имеем?
Мы разделили все участки на восемь категорий.
1 – это малонарушенные и ненарушенные леса (та самая уссурийская тайга), 2-4 – это участки с вырубками различной интенсивности, 5-6 – это гари, 7 – вторичные леса, 8 – те участки, которые не представляют ценности для лесозаготовки.
Карта нарушенности лесов Приморского края. Фото: предоставлено автором
В Приморском крае редко встречаются сплошные рубки и это основная причина того, что анализ космических снимков нельзя автоматически сделать достоверно. Поэтому чаще вырубки выглядят как ровные строчки, этакие причесанные склоны гор.
Где-то интенсивность меньше, где-то такие выборочные рубки настолько сильно выбрали лес, что остаются только тоненькие стволы молодых деревьев.
Вырубки. Фото: предоставлено автором
К сожалению, за 40-70 лет интенсивного освоения каждый участок уже рубили не меньше двух раз, а чаще 5-6 раз, т.е. каждые 10 лет. И вместо могучих елей на старых лесосеках выросли березы – карандаши. А вместо богатых смешанных лесов – отдельные корейские кедры, через 2-3 года засыхающие и падающие от ветра.
Следующая категория – это гари.
Гари. Фото: предоставлено автором
Они бывают разными – от выгоревших до состояния степей лесов на юге, до огромнейших пространств на вулканических плато, выгоревших один раз и так и не восстановившихся в суровых условиях севера.
Другая категория – леса, нецелесообразные для освоения — верхние части гор, крутые склоны и затапливаемые долины больших рек – никому не приходит в голову вести лесозаготовку на этих участках, и слава богу.
Нецелесообразные для лесозаготовок леса. Фото: предоставлено автором
Очень интересная категория – это вторичные леса. Леса, которые еще 50 лет назад были богатой тайгой с разновидовым древостоем, с набором уникальных растений, а теперь превратились в дубовые, березовые и осиновые леса, прогорающие каждый год и уже не способные восстановиться без усилий человека.
Вторичные леса. Фото: предоставлено автором
Ну и самая лучшая категория – наша надежда и наши мечты – леса ненарушенные или малонарушенные, та самая уссурийская тайга, о которой мы многое слышали, но увы, мало кто из нас ее видел. Это участки, которые никто и никогда не рубил, которые были такими же как сегодня 4 тысячи лет назад. Это участки, которые ценнее многих культурных ценностей, которые, в случае утраты, невозможно восполнить и восстановить, какие бы усилия не прилагай. Это чудом уцелевшее бесценное наследие.
Ненарушенные и малонарушенные леса. Фото: предоставлено автором
А теперь посмотрите еще раз на карту и попробуйте осознать, что видите.
Почти 41% наших лесов вырублены практически полностью.
Конечно, в них еще можно пару – тройку лет заготавливать древесину, скатившись до вырубки чахлых берез и ольхи (а больше заготавливать нечего).
Еще 40 % территории – это вторичные леса и гари, деградировавшие по вине человека, с помощью топора и огня.
15 % — это участки, где заготавливать лес нецелесообразно, да и нет там древесины достойного качества.
И лишь 6% леса – это ненарушенные леса. Всего 6%, и остались они лишь на территории заповедников и национальных парков. Их можно встретить и на территории орехо-промысловых зон, там, где вырубка леса запрещена, но, как ни печально, только на бумаге. К сожалению, пускают под топор и эти территории.
Как это произошло, кто это допустил, разбираться не нам.
Распределение площади лесного фонда по категориям нарушенности. Фото: предоставлено автором
Главный наш вывод по итогам проведенной работы, увы, неутешителен – уссурийскую тайгу – обширную, богатую, бесценную — мы уже потеряли.
Её нет, она осталась в нашей памяти, в наших мечтах, в разрозненных клочках, сиротливо раскиданных по многократно прорубленной территории.
Мы слишком самонадеянно использовали и используем уникальную экосистему, заставшую времена мамонтов.
В результате от истинного богатства края остаются жалкие клочки. Развал системы лесного хозяйства, бесконтрольность лесопользования, незнание государства о том, чем оно владеет, направленность лесозаготовителя на быструю и легкую прибыль – всё это сыграло свою печальную роль.
Чем нам это грозит? Уместно рассматривать три субъекта: люди, природа и климат.
Начнем с себя, не потому что это важнее, просто это волнует больше всего.
Сейчас в лесозаготовительной отрасли края напрямую заняты около 10 тысяч человек, а, если прибавить к этому еще смежные лесные отрасли – это 50 тысяч человек. А если учесть членов их семей, социальную инфраструктуру вокруг этих поселений и т.д., то мы говорим уже о 300-500 тысяч человек.
При разрушении лесозаготовительной отрасли (а это несомненно произойдет, потому что ресурс заканчивается), практически полмиллиона человек останутся без работы и перспективы, а, следовательно, уйдут из далеких поселков, уйдут из глубинки, а, может быть, и из Приморского края.
Как итог: большая часть края опустеет, скорее всего, навсегда.
Теперь о биоразнообразии.
Человек так устроен, что легко среагирует на попавшего в беду котенка, но также легко пройдет мимо, когда уничтожается целая экосистема, чудом дошедшая до наших времен. Нам почему-то до сих пор кажется, что, сохраняя отдельное растение или животное, мы можем, не задумываясь, уничтожать его среду обитания. Мы одной рукой рьяно защищаем национальное достояние — амурского тигра, а второй отнимаем у него территорию.
Мы невежественно разрушаем систему с уникальными и редкими видами.
Ну и о климате.
Ни для кого уже не секрет, что лес выравнивает климат, делает его мягче, комфортнее для жизни, увеличивает влажность воздуха и притягивает осадки. Реконструкция изменения температур в Приморском крае показывает, что в последние 100 лет температура у нас очень и очень сильно росла. Удивительным образом этот период совпал с массовыми рубками в крае, когда каждый участок леса прорубили по 2, 3, 6 раз. Отдельные участки уже рубят каждые 5-10 лет.
График изменений температур в Приморском крае за последние 500 лет. Фото: предоставлено автором
На самом деле, ничего удивительного нет: столь интенсивное использование леса не могло пройти бесследно для климата.
Масштабное сведение лесов теперь аукнется нам и наводнениями, и засухами, и пыльными бурями, и жарой и холодом, в конечном счете – большими экономическими потерями.
И не когда-то в далёком будущем, сейчас. Ежегодные наводнения последних лет – лучшее тому подтверждение.
Ну и возвращаясь к началу нашей статьи. Посмотрев на карту еще раз, ответьте на вопрос сами: достаточно ли полумер для того, чтобы спасти лесную отрасль, сохранить работу людям, обеспечить стабильную погоду, смягчить климатические угрозы?
Готовы ли мы и дальше игнорировать уничтожение остатков нашего общего достояния в интересах небольшой группы бизнесменов от леса в интересах азиатских соседей?
Старший научный сотрудник ФНЦ Биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии ДВО РАН, кандидат биологических наук Ольга Ухваткина – специально для ИА PrimaMedia.
