Народ уже запутался в терминах, размышляя, что происходит с нами сейчас: карантин, самоизоляция, режим повышенной опасности или необъявленная ЧС? Ясно одно — наступили тяжелые времена, может быть, похлеще, чем в 90-е. Свое видение ситуации в интервью ИА PrimaMedia представил депутат Законодательного Cобрания Приморского края, президент ВГУЭС Геннадий Лазарев. Человек, который в те самые 90-е, когда рухнуло все, взялся построить во Владивостоке современный университет и первый на Дальнем Востоке студенческий городок — фактически с нуля и практически без поддержки сверху. И ведь построил: и вуз, и кампус.
— Геннадий Иннокентьевич, неужели у каждого поколения должна быть своя война или свои 90-е? Этот ужасный коронавирус не только губит людей, но и разрушает всю нашу жизнь.
— Сейчас другие времена, и Россия сегодняшняя — совсем не Россия 90-х годов. У нас есть более-менее работающая экономика, есть деньги, нет безумной инфляции, безработицы. Но вкупе с другими проблемами, с которыми столкнулась наша страна, — падением цен на нефть, ростом курса доллара, замершими показателями ВВП — нервозную, сложную ситуацию с коронавирусом я рассматриваю как самое большое потрясение для нашей страны со времен Второй мировой войны.
Чтобы выстоять и победить, нужно не только поставить надежную преграду на пути распространения вируса, но и поддержать экономику, бизнес и, самое главное, защитить людей. В России, и у нас в Приморье, еще до наступления вируса люди жили в непростых условиях, от зарплаты до зарплаты. До 70 процентов населения не имеют накоплений, которые позволили бы продержаться месяц и два. Большинство оставалось на плаву за счет стабильной работы и стабильных доходов.
Режим самоизоляции — это, конечно, правильное решение в плане медицинском. Но на что будут жить люди? В добровольном заточении каждый день нужно есть-пить, лечиться, учить детей. Сказано, что бизнес должен оплатить вынужденные каникулы. Но где бизнес возьмет эти деньги?! На мой взгляд, приостановка деятельности предприятий, с обязательным сохранением зарплаты персонала, по отношению к малому и среднему бизнесу мера не то что не эффективная, более того — разрушительная. Лишиться доходов, но при этом в течение месяца в полном объеме выплачивать зарплату, налоги, кредиты, аренду — прямой путь к стагнации бизнеса.
Я не знаю в Приморье ни одного предприятия, у которого сегодня был запас финансовой прочности, которого хватило бы на выплаты по всем этим обязательствам.
У нас сейчас принято решение минимизировать краевые и местные налоги по целому ряду направлений, в том числе, в туристической отрасли, для транспортных компаний, предприятий общественного питания. Конечно, этого недостаточно, но увы, это то немногое, что мы можем позволить на региональном уровне. В моем понимании, для сохранения жизнеспособности этих и многих других предприятий необходимо использовать накопления наших государственной резервных фондов, которые, собственно, и сформированы именно под эти цели, служат кубышкой на черный день. Фонд национального благосостояния имеет хороший запас прочности, чтобы в случае форс-мажорных обстоятельств поддержать и экономику, и население.
Думаю, что мы сейчас находимся именно в стадии форс-мажора. Пришла пора распечатывать заначку. Если этого не сделать сейчас, то через полтора-два нерабочих месяца не только отдельные предприятия, но и вся экономика перейдет в нерабочее состояние.
— Думаете, все-таки карантин еще продлят?
— Как минимум до середины мая предприятия не будут работать. Даже если коронавирус в ближайшее время пойдет на убыль, то начало мая у нас всё в праздниках. Значит, есть все основания полагать, что первые 10-15 дней месяца самоизоляция продолжится. Судя по опыту других стран, карантин затягивается не меньше чем на два-три месяца. Даже при самом благоприятном раскладе российская экономика в нынешнем году едва ли восстановится. На оживление потребуются годы.
— В этой ситуации хоть что-то вызывает у вас оптимизм?
— В самых кризисных моментах есть одно очень важное обстоятельство, которое позволяет не отказывать себе в здоровом оптимизме. Да, в такие периоды жить становится сложнее, но именно это чаще всего заставляет людей мобилизовать свои внутренние силы, принимать неординарные, принципиально иные, неожиданные решения, находить выход из трудных, казалось бы безвыходных ситуаций. Сам не раз с этим сталкивался в 90—е годы. Тогда было еще труднее — рассчитывать на чью-то поддержку не приходилось.
Сегодня у нас есть реальная, финансово подкрепленная возможность поддержать людей и бизнес не только на муниципальном и региональном уровне, но и на федеральном. Правительство России должно принять максимальное участие в этой работе, оперативно оказывая действенную помощь, как это делают другие страны. К примеру, Германия выделяет 50 млрд евро самозанятым, малым предприятиям — субсидии до 15 тысяч евро, средним — до 50 тысяч евро. Великобритания дает гранты малому бизнесу в размере до 10 тыс евро. Среди мер государственной поддержки — отсрочка ипотечных кредитов, оплаты коммуналки и электроэнергии, компенсация большей части зарплаты оставшимся без работы.
— Деньги и у нас есть. В одном лишь Фонде национального благосостояния больше 12 трлн рублей, то есть больше 165 млрд долларов. А еще есть море пафосных мега-проектов — в оборонке, космосе, которые стоит приостановить. Как-то не до полетов на Луну, когда на Земле все схлопывается.
— Резервы достаточные, чтобы начать действовать уже сегодня. Федеральное правительство должно начать с разработки комплекса мер, которые позволят экономике выживать, а людям сводить концы с концами. Если использовать актуальную сейчас медицинскую терминологию применительно к экономической ситуации, то здесь, как в борьбе с коронавирусом, первым делом требуется провести диагностику, понять глубину проблемы. Проще говоря, просчитать, сколько нужно денег на эффективную, работающую программу первоочередных мер поддержки бизнеса и населения. По этому пути пошли американцы, зарезервировав более 2 трлн долларов на стимулирование экономики.
К слову, в Америке уже приступили к массовому обследованию на иммунитет к коронавирусу. Говорят, что скоро подобные тест-системы появятся и в России. Это значит, что люди, у которых выработался иммунитет против вируса, смогут вернуться в экономику, в обычную жизнь.
Думаю, что помимо массового тестирования на наличие вируса и антител к нему нужно досконально изучать ситуацию на предприятиях, которые продолжают работать. Пока нигде не встречал статистики, растет ли там заболеваемость или нет. Похоже, тотальной заболеваемости нет, иначе наши больницы уже были бы переполнены.
— Как ваш университет переживает режим самоизоляции?
— ВГУЭС, как и другие образовательные организации, перешел на дистанционную схему работы. Вообще-то мы давно уже продвигаем образовательные цифровые технологии, но впервые пытаемся обкатывать их в массовом порядке. Конечно, есть проблемы. Но если смотреть правде в лицо, в высшей школе и российской системе образования в целом очень мало организаций, которые технологически, инфраструктурно готовы к работе в сегодняшнем карантине.
ВГУЭС настроен на то, чтобы в условиях этого испытания всерьез, надолго и, главное, эффективно перейти на самые современные технологии, чтобы и по прошествии времени они были востребованы на разных уровнях обучения и жизнедеятельности университета.
— Как вы сам спасаетесь от вируса?
— Делаю то же, что и другие разумные люди. Стараюсь не пренебрегать мерами безопасности, соблюдать осторожность, меньше бывать в местах массового скопления людей, следить за своим здоровьем, беречься от простуд.
— У вас нет отчаяния, что вот все рушится, впереди буквально апокалипсис?
— Какое может быть отчаяние, когда есть цель?! И цель эта сейчас, как победа, одна на всех, — выстоять, пройти нынешний трудный период с минимальными потерями. Здесь очень многое зависит от государства. Абсолютно убежден, что власть обязана не только финансово поддержать людей и бизнес, но и наконец серьезно заняться экономикой и развитием производства. Хватит уже нам конфронтации с сильными мира сего. Пора бы призадуматься, почему другие страны могут увеличивать свой ВВП до четырех — семи процентов в год, а у нас многие годы показатели почти нулевые. Или задаться вопросом, почему страны, которые также как и Россия, имеют очень много углеводородов, но при этом не только на этом ресурсе строят свою экономику и свое будущее.
В мае мы отмечаем 75-летие окончания войны. Для нас это святая дата. Нет в России семьи, которую бы не обожгла война. Мы все гордимся своими отцами и дедами, подарившими нам мирную жизнь.. Мы все гордимся нашей великой Победой. Это правильно, это патриотично, это по-людски. Но мне кажется неправильным, как сегодня, спустя 75 лет живет народ-победитель. Я очень люблю нашу страну. Всю жизнь живу в Приморье и всё здесь люблю — природу, воздух, море, людей. У меня, как у всех нас, прирожденное чувство гордости за страну. Хотелось бы гордиться еще и качеством жизни в России — от столицы до провинции.
Очень надеюсь, что государство использует все возможности, чтобы достойно выйти из нынешней нестандартной и крайне сложной ситуации, что будут найдены решения, которые позволят справиться с кризисом, придадут новые стимулы экономике.
