Развивать Дальний Восток: по-новому или по-старому, для себя или для других?

"В то время, когда формировались законы о новой нормативной базе, необходимой для создания территорий опережающего развития и режима свободного порта Владивосток, я возглавлял Законодательно собрание Приморского края, и мы активно принимали участие в разработке нормативных документов, — объяснил свой выбор Виктор Горчаков. — Было много споров о том, какими они должны быть. И вот сейчас, спустя шесть лет, мы смотрим, что получилось в результате. Какие были совершены ошибки, что не было учтено".

Если говорить о ТОРах, заметил эксперт, дальневосточных и тех, что были созданы на Дальнем Востоке и, в частности, в Приморье, то здесь оценка может быть разная, в зависимости от результатов, экономических и финансовых. Причины такого разброса зависят от многих факторов: в первую очередь, от степени концентрации потенциала того или иного места, где создавался тот или иной ТОР.  

Но есть и общая проблема — это создание инфраструктуры для ТОРов. Тот самый вопрос, нерешение которого приводит к замедлению  или торможению развития этих структур, отметил эксперт.

"Мое предположение в следующем: получилось так, что создаваемые ТОРы подпадают под управление специального органа, который и несет моральную ответственность за эффективность работы этих структур. Волей-неволей власть на местах исключается из процесса, хотя и принимает в нем какое-то участие. Но за эффективность ТОРов не отвечает", — заметил Виктор Горчаков.

По его мнению, степень эффективности работы ТОРов на территории была бы гораздо выше, если бы повысилась степень вовлеченности в их работу региональных органов власти. Для этого нужно либо дополнять нормативную базу, либо использовать существующую так, чтобы эффективность вклада региона в работу территорий опережающего развития возрастала.

Позже, в ходе обсуждения, к вопросу эффективности ТОРов вернулся заместитель директора Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН Анатолий Савченко.

По его словам, принятая модель ТОРов, включающая направленность на иностранные технологии и инвестиции, на создание конвейерных производств, не заработала по разным причинам (не последнюю роль сыграла внешнеполитическая ситуация), не сработала. Получилось что-то другое. Самое тревожащее — то, что не происходит переосмысления того, что сделано (и на примерах удач, и на примерах неудач). Канонизация историй успехов ведет к возникновению некоего "черного ящика", закрытого для критики.  

Для объективной оценки деятельности ТОРов не хватает соотнесения политики развития Дальнего Востока с международным опытом (опытом развития территорий в Австралии, Канаде и Бразилии, например), а также соотнесения с нашим прошлым (российский Дальний Восток прошел несколько этапов развития — и каждый был по-своему интересен), отметил эксперт.

Для чего?

Обращение к прошлому показывает, что развитие Дальнего Востока всегда было связано с выполнением тех или иных геополитических задач, которые стояли перед Россией на тихоокеанском побережье. Как только чувствовалась какая-то угроза потери Дальнего Востока, центральная власть обращала на регион повышенное внимание. Сегодня такой угрозы, по существу, нет. С одной стороны это хорошо, с другой — как сказать. Подобная постановка вопроса проходила красной нитью сквозь многие выступления на круглом столе.

Так, директор "ДОМ.РФ" в Дальневосточном федеральном округе Александр Левинталь (в прошлом губернатор Еврейской автономной области) напомнил, что вопрос "Что делать с Дальним Востоком"? ставился неоднократно. В советское время за основу его решения был принят программный способ, то есть, составлялись определенные программы развития, имевшие определенные цели. Как показала практика, более ранние программы выполнялись чуть ли не под 100%. А вот в новейшие времена картина наблюдается иная. Так, программа развития Дальнего Востока до 2013 года была выполнена где-то на 20%.ъ

"Вот такая странная динамика, — заметил Александр Левинталь. — Когда писались все эти программы, я ни в одной из них не углядел четкого определения, зачем действительно нужен Дальний Восток? Речь в основном велась о том, чтобы сохранить и преумножить здесь население, закрепить его в регионе. А для чего закрепить? Зачем преумножать? Сколько вообще нужно человек на Дальнем Востоке? Не ответив на этот вопрос, мы уходим в сторону. Начинаем заниматься ТОРами, инструментами... Полезная работа, но тогда, когда основная задача выполнена. Чего мы хотим от Дальнего Востока? Чтобы это был военно-политический форпост? Тогда нам нужен оборудованный флот, армия, промышленность, ВПК. Это одна версия. Или нам нужны уникальные ресурсы Дальнего Востока? Взаимодействие со странами АТР? Использование в качестве транспортно-стыковочного комплекса? Хорошо, давайте заниматься этой задачей. А лучше комбинацией задач".

По мнению Левинталя, для развития Дальнего Востока необходима некая комбинация целей, включающая и геополитическую. Несомненно, нужна задача по содержанию армии и флота на тихоокеанских рубежах России. Что касается ресурсов, то нужно определиться, до какой степени их нужно перерабатывать с учетом мировой конъюнктуры. Ведь инновационные технологии могут быть не только в переработке, но и в добыче ресурсов. И последнее: с точки зрения нашего географического положения, использование Дальнего Востока как транзитной зоны должно быть организовано таким образом, чтобы мы могли зарабатывать не только на перевозке, но и в каких-то смежных областях. Главное — понять, сколько нужно ресурсов и людей для реализации задач по всем этим направлениям. И с экономической, и социальной точки зрения, подытожил эксперт.

А не пора ли избавиться от стереотипов?

Когда мы говорим о развитии Дальнего Востока (точнее, о векторах этого развития), то нередко подпадаем под влияние тех или иных стереотипов, сложившихся в предшествующие времена. Такую мысль высказали сразу несколько экспертов, выступавших на круглом столе. И, пожалуй, это стало одним из самых интересных моментов дискуссии. Взглянуть на проблему с иной, свежей точки зрения всегда полезно, без этого невозможно двигаться вперед.

Так, рассуждая на тему сотрудничества российского Дальнего Востока с ближайшими соседями по  АТР, Виктор Ларин заметил, что главный вопрос здесь заключается не в том, что мы можем предложить им, а в том, что они хотят от нас получить.

"В феврале-мае этого года в Китае был принят очередной общенациональный план до 2035 года. Такие же планы приняты на уровне провинций, в частности в соседних с нами Хэйлунцзяне, Цзилине, Внутренней Монголии. Есть такие же планы у приграничных городов Хэйхэ и Суйфэньхэ. Там четко расписано, для чего им нужна Россия. Прежде всего, им нужны наши энергоресурсы. Они готовы брать и перерабатывать лесные ресурсы. Они готовы брать и перерабатывать рыбные морские ресурсы. Готовы возить какие-то сельхозпродукты: прежде всего, соевые бобы, сырье для традиционной китайской медицины. Вот, что их сегодня интересует, — сказал Виктор Ларин. — Очень интересна фраза, буквально лозунг, который присутствует в программе Суйфэньхэ: "Скупать по всей России, продавать по всему Китаю". Речь идет не только о Дальнем Востоке, но и обо всей России".

Южной Корее также интересны наши ресурсы — нефть, газ, рыба и т.д. Японию интересуют нефть и газ Сахалина. Плюс у Японии чисто политический интерес — решение проблемы так называемых северных территорий.

Поэтому никто из наших ближайших соседей совершенно не готов вкладываться в развитие российского Дальнего Востока. Если они и будут это делать, то только тогда, когда им это будет выгодно. В китайских программах про инвестирование говорится лишь общими фразами. Никаких конкретных слов о том, что Китай намерен вкладывать сюда деньги, нет.

На самом деле нам нужно задавать себе вопрос: каким мы хотим видеть Дальний Восток? Это отметил заведующий отделом международных отношений Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, доктор политических наук Сергей Песцов.

"Мы ориентируемся на внешний мир и пытаемся найти там какой-то интерес для себя или стать интересными внешнему миру. Но Виктор Лаврентьевич (Ларин — прим. ред.) уже сказал, каким образом мы интересны внешнему миру. Если мы хотим развивать собственную экономику, хотим создавать обрабатывающую промышленность, инновационные технологии и так далее, то почему Китай, Япония и Корея должны быть заинтересованы в этом? На мой взгляд, мы должны ориентировать Дальний Восток на усиление связи с центральной Россией, Сибирью, должны сделать Дальневосточный регион частью общенационального экономического комплекса", — сказал Сергей Песцов.

Одна из главных проблем формирования политики развития ДВ — некоторое воспроизводство штампов, вполне определенно высказался Анатолий Савченко.

"Идея необходимости увеличения населения Дальнего Востока появилась еще в конце 19-го — в начале 20-го века, однако с тех пор политика развития Дальнего Востока так или иначе вращается вокруг этой идеи. Вот только политика 19-го — начала 20-го века создавалась в условиях аграрного перенаселения и необходимости решения земельного вопроса и других проблем. А сейчас, в условиях дефицита людей, мы пытаемся те же цели, заведомо неисполнимые, заведомо ведущие к различным импровизациям, включить в программу развития Дальнего Востока. Стоит задуматься, что должно развивать государство — территорию или людей?" — заметил Савченко.

Эксперт также привел пример, касающийся инноваций и внедрения глубокой переработки в лесной отрасли.

"Когда мы по проекту, связанному с Минвостокразвития, приехали в Чугуевку к лесникам, которые пилили лес, то, как люди, мыслящие абстрактно, тоже начали задавать вопросы про экспорт, про углубление переработки. Ответ предпринимателей — это был какой-то разрыв шаблона. Они говорили: "Какая переработка? Это невыгодно. Чем выше передел бревна, тем меньше потенциальных покупателей я имею, тем меньше прибыли получаю, тем больше рисков и затрат на электроэнергию имею", — рассказал Анатолий Савченко.  

Интересное и, возможно, отчасти верное замечание сделал директор музея истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева Виктор Шалай, который, рассуждая о стереотипных ожиданиях дальневосточников, обронил, что "изображать из себя людей нуждающихся в какой-то степени выгодно".

"Я не говорю о каких-то рациональных предложениях, с которыми можно согласиться или нет: ввести шкалу подоходного налога, придумать какую-то субвенцию или преференцию… Но в целом просто ждать, требовать и обижаться, если не дают, — это часть детского поведения, которое заполонило огромное количество умов. Вообще не понимаю, как это связано с большим количеством грязных дворов, с узкими тротуарами, с отсутствием каких-либо парков. Как это связано с качеством траты бюджетных средств на те же парки, тротуары и фонари?.. Мы из себя изображаем людей неспособных и постоянно нуждающихся, нам прилетают деньги, а дальше — где-то на уровне траты бюджетных средств — жители опять получают узкий тротуар, кривой фонарь и грязный двор, запаркованный косогор. Объемы деградирующей городской среды превысили все нормы. Никто не останавливается. Я бы половину этих преференций уменьшил и отдал их на увеличение размера бюджетной зарплаты. Не на то, чтобы построили дороги, — не факт, что их вообще построят — а на увеличение зарплат, чтобы средняя по региону заработная плата была не 30 тысяч рублей, а 70. Был бы счастлив, если бы она была как в Москве, но она как во Владивостоке, и она недостаточная", — довольно эмоционально выразил свою точку зрения Виктор Шалай.

Стратегия для Сибири и Дальнего Востока должны быть единой 

И снова о стратегии развития Дальнего Востока. О том, что уже сделано, какие результаты достигнуты, какие возможности упущены, какие ошибки нужно учесть, а главное, какая стратегия нужна, чтобы двигаться дальше. Всему этому посвятил свое выступление декан факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (Москва), доктор исторических наук Сергей Караганов.

Он напомнил, что цели развития Дальнего Востока были заложены во многих программах, которые готовились в начале 2010-х годов и которые послужили основой "поворота на Восток". Правда, изначально речь шла о развитии и движении единого комплекса Сибири и Дальнего Востока России к растущим рынкам Юго-Восточной Азии (с включением в это понятие культурной, интеллектуальной и политической составляющих).

"Цель продвижения в АТР частично выполнена, путь даже не очень эффективно. Когда мы начинали поворот на восток, 58% внешней торговли России было связано с Европой. Существовала огромная зависимость от европейских рынков. А сейчас азиатские рынки для нашей страны значат больше, чем европейские. В этом смысле геополитические и экономические цели поворота на восток были достигнуты. Еще одной целью было переориентирование российской элиты и российского мышления на более перспективные рынки, поскольку мы прекрасно понимали, что Европа погрузилась в глубокий и бесконечный кризис", — рассказал Сергей Караганов.

Почему задуманное не очень получается? В том числе с точки зрения дальневосточников. Отвечая на этот животрепещущий вопрос, эксперт выделил три причины. Первая — проект развития Дальнего Востока не является совместным с Сибирью. Вторая — движение Сибири и Дальнего востока по направлению к Юго-Восточной Азии все-таки не стало национальной идеей Российской Федерации. Третья — мы все еще очень мало знаем Восток.  До сих пор даже для дальневосточников Азия является чем-то чуждым и даже опасным.

Еще одна ошибка — технократический подход к развитию Дальнего Востока. Строительство дорог, промышленных объектов, ТОРов и тому подобное еще не гарантируют того, что и все проблемы территории будут решены

"Развитие территории — это комплексная задача, имеющая идеологические и политические составляющие, не меньшие, чем социально-экономические", — заметил Сергей Караганов.

Интересна была также встречная реакция местных бизнес-элит: от непонимания, зачем это нужно, до откровенного отрицания ("Понаехали!") и ожидания подвоха. В результате местные промышленники не подхватили идеи, которые им предлагали и упустили имеющиеся возможности, подчеркнул Караганов.

Возможно, еще одна ошибка заключалась в том, что местные элиты не привлекались в разработке программ развития Дальнего Востока. В дальнейшем эту ошибку можно исправить.

"Я думаю, нужно создать новую программу — программу развития Сибири, частью которой будет программа развития Дальнего Востока и развития Арктики, которая сегодня оттянула часть внимания от Дальнего Востока. И потихонечку двигаться в правильном направлении, — предложил эксперт. — При этом не надо бояться того, что из Сибири и Дальнего Востока будет выкачиваться сырье, по-моему, это смешно. Во-первых, как правильно сказал Александр Борисович (Левинталь — прим. ред.), добыча тоже может быть очень технологичной. Инвестиционная сырьевая экономика крайне выгодна. Примеры видны во всем мире. И для сельского хозяйства сейчас нужно в десятки раз меньше людей, чем требовалось еще 15 лет тому назад", — сказал Сергей Караганов.

Что касается задачи по сохранению и увеличение населения Дальнего Востока, то подход здесь может быть такой: главное не количество, а качество населения. При развитии современных технологий понадобится столько жителей, сколько будет нужно. Если будут созданы хорошие условия для жизни людей в довольно непростых природных и климатических условиях, то люди здесь будут жить.

"Если  люди поймут, что Сибирь и Дальний Восток — наше будущее (а это действительно так), я думаю, люди будут здесь оставаться, а многие будут приезжать", — подытожил Караганов.

Что делать — взгляд из Приморья 

Раз уж речь зашла о том, что к разработке новой стратегии развития следует привлекать представителей местных элит, было интересно послушать мнение приморских экспертов.

Стратегий и планов развития Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока было предостаточно, отметил вице-президент Союза "Приморская торгово-промышленная палата" Михаил Веселов.

"Однако, как уже было отмечено, реализация этих программ ничтожна. Надо принять окончательное решение, и тогда бизнес за этим решением потянется. Конечно, во главе угла и предпринимательской деятельности, и социального сектора, и научного направлении должна быть выгода. Не будет выгоды — не будет интереса", — отметил эксперт.

Сегодня все субъекты ДФО объединяет только одно — то, что они входят в один федеральный округ. Дальше идет жесточайшая конкуренция по разным направлениям: за трансферты бюджета, за инвестиционные потоки, за туристов.

"Мы вроде живем в рамках российского законодательства, но у нас разное применение законов на территории РФ. Если мы хотим развивать Дальний Восток, надо создавать преференционные режимы не только в виде Свободного порта Владивосток и территорий опережающего развития. Посмотрите, что показала антиковидная программа поддержки бизнеса. Как только снизили взносы по социальным фондам на 15%, и то не для всех, сразу выросла белая зарплата, сразу выросли отчисления по налогам НДФЛ", — привел убедительный пример Веселов.

По мнению эксперта, сложившийся позитив надо закрепить на территории — внести соответствующие изменения в Налоговый кодекс РФ, можно пойти и дальше — ввести льготы и по подоходному налогу для дальневосточников — физических лиц.

Еще одно предложение — ввести на территории ДФО единые энерготарифы, хотя бы в рамках среднероссийских. Это повлияет на снижение издержек производства.

"Давайте часть нагрузки снимем с бизнеса. Это также позволит увеличить объемы оборотных средств. Можно будет развивать свое производство. Возможно, на сегодня это звучит крамольно, но следует говорить о том, чтобы здравый экономический режим работал на всем Дальнем Востоке", — сказал Михаил Веселов.

По мнению председателя Дальневосточного отделения РАН, академика РАН Валентина Сергиенко, то, что наука должна играть важную роль в разработке стратегии — совершенно очевидная вещь. Тем более что научные институты, располагающиеся на Дальнем Востоке, успешно функционируют. Подавляющая их часть мало уступает институтам в центральной России, при том что работать дальневосточным ученым приходится в существенно более тяжелых условиях.

В частности, большие трудности вызывает решение кадрового вопроса. Если в советское время молодые ученые с удовольствием ехали в Приморье и на Камчатку, поскольку здесь им платили больше и квартиру давали, то теперь выгоднее начинать в Москве. Яркий пример, приведенный Валентином Сергиенко, — в ДВО РАН зарплата доктора наук составляет 90 тысяч рублей в месяц, а в московском НИИ —  средняя заплата равна 170 тысячам рублей.

И как же можно говорить об успешности программы развития на ДВ, если мы не можем сюда завести людей, встают барьеры просто для миграционных потоков специалистов.

"Мы впервые за 50 лет столкнулись с ситуацией, когда у нас стало закономерно уменьшаться количество докторов и кандидатов наук, работающих в академическом институте. За последние 5 лет у нас, в ДВО РАН, на 70 человек уменьшилось число докторов наук. Примерно на 150-170 человек стало меньше кандидатов наук. Хотя у нас работают 22 диссертационных совета. И они работают, и ведутся защиты. Но молодые выпускники аспирантуры, защитив кандидатскую диссертацию, норовят уехать, потому что условия пребывания на Дальнем Востоке значительно хуже, чем в такой же квалификационной нише в центральной части России", — сказал Валентин Сергиенко.

Капитализм в России всегда был государственным капитализмом. Во времена царей и губернаторов все решалось в Петербурге. Поэтому программы, которые возникали, так или иначе основывались на государственной воле, напомнил директор Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, член-корреспондент РАН, доктор исторических наук Николай Крадин.

"Благодаря тем преференциям, о которых сегодня говорилось, в начале 20-го века пошли процессы, которые запустили Дальний Восток. Вторым шагом стал уже Транссиб. Это была потрясающая работа с привлечением частных средств, которая приблизила Дальний Восток ближе к центральной России. Мощная идеологическая программа существовала в 1930-х годах. Движение хетагуровок (советских девушек и женщин, едущих на Дальний Восток по призыву Валентины Хетагуровой, депутата Верховного Совета СССР 1-го созыва от Дальневосточного края — прим. ред.). Государство вкладывало сюда очень большие средства в развитие региона, в том числе в плане высоких зарплат", — сказал Крадин.

Сегодня зарплаты на Дальнем Востоке меньше, чем в Москве, а цены на жилье, продукты и  потребительские товары подчас выше. Остановить этот процесс можно только с помощью государства.

"То, что нам нужна мощная государственная программа, включающая преференции бизнесу — это совершенно точно. Не будет высоких зарплат — люди сюда не поедут. Нужна серьезная государственная идеология привлекательности Дальневосточного региона. Приведу яркий пример — скандал в НХЛ, когда обладатель Кубка Стэнли, чемпиона мира 2014 года Андрей Локтионов, которого ЦСКА отправил по обмену в хабаровский "Амур", отказался туда ехать. Он готов пропустить год, не получить 40 миллионов, однако не ехать из Москвы в Хабаровск. Это классический показатель того, что в стране сложилось крайне негативное отношение к Дальневосточной территории", — подчеркнул Николай Крадин.

Дальнему Востоку в любом случае надо куда-то развиваться, заметил заведующий кафедрой философии Школы искусств и гуманитарных наук ДВФУ, доктор философских наук Сергей Ячин. Пока это происходит так, как происходит.

"Нет субъекта, которому надо бы собрать воедино интересы всех заинтересованных лиц. Наш разговор мне кажется немножко романтическим. Вы понимаете, как будет приниматься решение? Кто будет принимать решение? Как он будет согласовывать шаги по реализации этих самых решений? Кто заинтересован в реализации? Это вопрос, который нужно задавать", — сказал Сергей Ячин.

Зачем развивать Дальний Восток, вопрос риторический, отметил Виктор Ларин. Развивать нужно любую территорию. Другое дело, нужно ли это тем, кто здесь живет, или тем, кому поручено написать очередную программу развития Дальнего Востока.

Пока, к сожалению, в этом процессе практически не задействована наука.

"Вообще, мне кажется, что главная проблема этих программ, согласен с Анатолием Евгеньевичем (Савченко — прим. ред.), — в том, что в них слишком много шаблонов. В третье десятилетие 21-го века программы пишутся так, как они писались чуть ли не 70 лет тому назад. Их невозможно выполнять. Эта зашоренность сознания и догматизм, наверное, являются главной бедой при создании этих инструментов развития. Сегодня нужны другие механизмы. Самая главная проблема на сегодня — отсутствие идеологии развития Дальнего Востока", — сказал Виктор Ларин.

И еще одна важная мысль, высказанная ученым и требующая внимания. Времена, когда государство вкладывало колоссальные деньги в развитие Дальнего Востока, прошли. Нужно создавать условия для саморазвития региона.

Полная запись эфира:

Смотрите полную версию на сайте >>>