10 сентября 2022. В различных биографических справочниках об В.К. Арсеньеве можно прочитать примерно одинаковые строчки. Например, откроем википедию — там написано: "Владимир Клавдиевич Арсеньев — русский путешественник, географ, этнограф, писатель, исследователь Дальнего Востока..." Все это верно, но нет самого главного — по какой-то причине не указано, что Арсеньев был офицером русской армии и служил военным разведчиком. Этим грешат и другие биографии Владимира Клавдиевича.
Ведущий проекта "Объяснения" Владивостокской централизованной библиотечной системы, историк Сергей Корнилов пробует восполнить этот пробел.
В. К. Арсеньев был, конечно, и литератором, и путешественником, но большую часть своей жизни он был профессиональным военным. Путешествия, литература, этнография — это хобби Владимира Клавдиевича.
Интересно, что Арсеньев не собирался становиться военным, а уж тем более, разведчиком. Произошло это достаточно случайно. Он поступил в юнкерское пехотное училище с той целью, чтобы по его окончании поступить в университет или в институт инженеров путей сообщения, как того желал его отец, служащий железой дороги. В 1895 г., после окончания юнкерского училища подпоручик Арсеньев должен был три года отслужить в армии.
В 1898 г. вышел срок обязательной службы, но Владимир Арсеньев остался в армии и стал готовиться к поступлению в Академию Генштаба. Почему именно туда? Как мы уже писали в первой части нашей публицистической серии в честь 150-летия В.К Арсеньева, многие знаменитые русские путешественники закончили это учебное заведение и затем, по служебной необходимости, в служебных командировках, совершили свои экспедиции.
Пределом мечтаний подпоручика Арсеньева стал Дальний Восток — он так стремился туда попасть, что отложил учебу в Академии и стал бомбардировать командование просьбами перевести его в Приамурский военный округ. Через два года он добился своего. В мае 1900 г. Арсеньев получил звание поручика и был переведён в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк.
В августе 1900 г. он прибыл к месту новой службы во Владивосток и был назначен заведующим учебной командой 1-го крепостного полка. Для заядлого походника Арсеньева это было скучнейшим занятием и он все свободное время посвящал "экскурсиям", как он это называл, по окрестностям Владивостока, облазив весь полуостров от бухты Тихой до хребта Богатая грива.
Кроме экскурсий, Арсеньев увлекался охотой и это не осталось без внимания его командиров. В 1902 г. поручик Арсеньев был назначен заведующим охотничьей командой полка.
Охотничьи команды появились в русской армии в 1886 году. Военная энциклопедия Новицкого, изданная в Петербурге в 1915 г. дает следующее определение этому подразделению: "Охотничьи команды, конно-охотничьи команды, команды разведчиков — подразделения в Русской императорской армии для выполнения отдельных поручений, соединённых с опасностью и требующих личной находчивости. Задачи команд: разведка местности, рейды верхом и на лыжах, ближняя разведка противника, сапёрное дело, устройство переправ, охота на хищных зверей".
Таким образом, главным делом охотничьих команд была не охота, как следовало из названия, а разведка. Охота была второстепенным делом этих команд, но Арсеньев преуспел и в том и в другом. Однажды, после очередной вылазки на хребет Богатая грива, он привез в полк 21 тушу дикого зверя — оленей, косуль и даже медведя, обеспечив полк свежим мясом на несколько недель.
Успехи по службе привели к тому, что уже в 1903 г. Арсеньева назначили начальником Владивостокской крепостной конно-охотничьей команды и дозволили самому выбирать маршруты походов, отлучаясь на неограниченное время. Он переехал из Гнилого Угла, куда его поселили первоначально, в помещение охотничьей команды на Орлиной сопке, откуда открывался великолепный вид на город, бухту Золотой рог и остров Русский.
Разведывательные экспедиции Арсеньева 1902 — 1903 гг. сыграли свою роль в обеспечении обороноспособности Уссурийского края, особенно в виду приближавщейся русско-японской войны, разразившейся в 1904 году.
Период русско-японской войны — самый загадочный в биографии Арсеньева. Чем он занимался в это время, доподлинно неизвестно. По косвенным свидетельствам людей, которые знали Арсеньева при жизни, он участвовал в боевых действиях в Маньчжурии, выполнял разведывательные задания в Уссурийском крае и даже участвовал в ликвидации японского десанта в районе бухты Ольги, но документальных подтверждений этому нет. В его послужном списке лишь указано, что с 22 февраля 1904 по 26 сентября 1905 г. он "находился в крепости Владивосток, объявленной на осадном положении".
Сам Владимир Клавдиевич писал, что, несмотря на то состоял "начальником всех охотничьих команд Владивостокского гарнизона, я все же не был в стенах крепости, а производил рекогносцировки около станции Надеждинская".
Все это довольно расплывчато, да и не мог же он почти два года войны делать только рекогносцировки около Надеждинской. За такие заслуги не награждают, а В.К. Арсеньев был трижды награжден в период военных действий: в августе 1904 г. — орденом Св. Анны 4-й степени, в июле 1905 г. — орденом Св. Анны 3-й степени и тогда же — орденом Св. Станислава 3-й степени. В марте 1905 г. он был повышен в чине до штабс-капитана и назначен командиром двух конно-охотничьих команд крепости, а в июле 1905 г. возглавил все четыре охотничьи команды крепости, объединенные в летучий разведотряд.
Анна Константиновна Арсеньева также вспоминала о том, что во время русско-японской войны ее муж возглавлял "летучий отряд" и получил награду за боевые действия, но за что именно, не упоминает. Одним словом, эти события, что тогда, что сейчас покрыты завесой секретности.
В 1908 г. охотничьи команды в пехоте (в кавалерии это произошло раньше) были переименованы в команды разведчиков, как более соответствующее их назначению. Таим образом, если бы Арсеньев остался служить во Владивостокском крепостном полку до 1908 года, то именовался бы не начальником охотничьей команды, а командиром отряда разведчиков и в будущем историки не ломали бы голову, был он разведчиком или нет. Но в 1906 г. Арсеньева переводят в Хабаровск, в штаб Приамурского округа, офицером по особым поручениям.
Проигранная русско-японская война показала недопустимость слабого знания Уссурийского края и необходимость укрепления обороноспособности дальневосточных рубежей. Участвовать в этой работе пришлось и штабс-капитану Арсеньеву. 22 декабря 1906 г. он был переведен в штаб Приамурского военного округа в Хабаровске и приступил к организации большой экспедиции по Уссурийскому краю.
Экспедиция была организована по инициативе Приамурского генерал-губернатора Павла Унтербергера с целью исследования горной области Сихотэ-Алиня к востоку от Уссури в долине ее притока Даубихэ (ныне р. Арсеньевка) и от залива Ольги до бухты Терней. Целью экспедиции был сбор военно-географических данных на случай войны с Японией, а также экономических и естественно-научных данных. Кроме прочего, Арсеньеву необходимо было выяснить, какие места на побережье являются опасными с точки зрения высадки десанта.
Павел Унтербергер, генерал-губернатор Приамурского края 1905-1010. Фото: предоставлено автором
Экспедиция продолжалась полгода — ровно 180 дней. Это была первая из трех экспедиций Арсеньева по Сихотэ-Алиню (вторая — 1907, третья — в 1908-1910 гг.).
Помощниками Арсеньева были подпоручик Григорий Гранатман, инженерный подпрапорщик Александр Мерзляков, 4 уссурийских казака и 12 рядовых из Восточно-Сибирских стрелковых полков.
15-16 мая 1906 г. экспедиция на поезде выехала из Хабаровска в Шмаковку, а оттуда отправилась вдоль р. Уссури. 20 июня экспедиция достигла хребта Сихотэ-Алинь, и на следующий день, наняв в проводники старика-китайца, начала подъём на хребет. 30 июня отряд достиг залива Святой Ольги, где пришлось задержаться на две недели в ожидании миноносца "Статный", который доставил из Владивостока необходимое снаряжение и приборы. За это время Арсеньев сделал несколько разведывательных походов вдоль побережья, выполняя задание генерал-губернатора.
Из дневника Арсеньева 1906 г.:
"17 июля. Эта часть горной цепи, находящаяся как раз на пути, может представлять из себя позицию, имеющую следующие данные. Фронт обращен перпендикулярно пути наступления неприятеля, полагая, что он двигается от зал. Св. Ольги...
Впереди обстрел открывается шагов на 800. У гребня и ниже шагов на 200 совершенно чистое место, ниже растут кусты и деревья, первые могут быть уничтожены, вторые повалены и использованы под засеки (препятствия для пехоты и кавалерии противника). Хотя впереди и имеются два овражка, образующих мертвое пространство, но это неудобство может быть уничтожено устройством небольших окопчиков, анфилирующих эти овраги".
В этом путешествии Арсеньев впервые познакомился с коренным населением края — орочами, удэгейцами, гольдами и тазами, которые вызвали у Арсеньева большой интерес, а 3 августа 1906 г. произошла его встреча с Дерсу Узала.
Арсеньев и Дерсу Узала. Фото: предоставлено автором
Добравшись до бухты Терней, отряд вновь отправился к Сихотэ-Алиню. Пересекая хребет, отряду пришлось два дня пережидать снежную бурю. Через 16 дней пути по безлюдной местности отряд достиг с. Сидатун, где местные жители, орочи, помогли им продовольствием, а затем везли на лодках по Иману, пока на реке не встал лед. Оставшуюся часть пути до ж/д станци Иман отряд проделал пешком. Здесь Арсеньев расстался с Дерсу Узала, договорившись встретиться с ним в следующем году.
В 1907 г. работа, начатая в 1906 г., была продолжена. 13 июня 1907 г. экспедиция выехала из Хабаровска во Владивосток, откуда Арсеньев планировал на пароходе "Эльдорадо" направиться в бухту Джигит, но оказалось, что "Эльдорадо" уже ушел, а дата следующего рейса была неизвестна. Экспедиция оказалась на грани срыва, но на помощь пришел командир военного порта барон Ферзен, который выделил Арсеньеву миноносцы "Грозный" и "Бесшумный", доставившие отряд Арсеньева в бухту Джигит.
Штабс-капитан Арсеньев (слева) в экспедиции, 1909. Фото: предоставлено автором
На сей раз экспедиция четыре раза пересекла Сихотэ-Алинь и обследовала север Уссурийского края от бухты Джигит до побережья Татарского пролива, а также бассейны рек Иман и Бикин. Завершилась экспедиция 5 января 1908 г. возвращением в Хабаровск по железной дороге.
В дневнике Арсеньева 1907 г. имелись следующие разделы: "Сведения о японских шпионах", "Возможные операции японцев в данном регионе". "Образование баз", "Вероятные пути наступления для вторжения в глубь страны", "Места, удобные для высадки неприятеля". Кроме того, Арсеньев собирал сведения о китайском населении, которое враждебно относилось к русским, преследовавшим их за незаконные вырубки и браконьерство.
Он отмечал, что, в случае новой войны китайцы стали бы охотно помогать японцам, становясь их проводниками и шпионами.
В 1908 г. Дерсу Узала, проводник Арсеньева, который сопровождал его в двух экспедициях, был убит. Владимир Клавдиевич считал, что это дело рук китайских бандитов — хунхузов. Поэтому в 1911 г., когда генерал-губернатор Приамурского края Н.Л. Гондатти предложил ему возглавить экспедицию по борьбе с хунхузами он, не сомневаясь, согласился.
В июне 1911 г. Арсеньев представил генерал-губернатору план мероприятий по борьбе с китайским проникновением в край и "принятия мер к аресту и выселению китайцев безбилетных, подозрительных и враждебно относящихся к русским переселенцам". 17 июня 1911 г. Гондатти утвердил план и секретную инструкцию к нему из 38 пунктов. Арсеньеву поручалось собрать обстоятельные сведения о китайцах по следующей программе: район деятельности хунхузов, их численность; кто из китайцев дает у себя приют хунхузам; где есть опиекурильни и игорные притоны; выявить элемент наиболее подозрительный; у кого и какое есть оружие; организовать тайную агентурную сеть; арестовать "наиболее вредный элемент" из китайцев, а также главарей китайской нелегальной организации; отобрать оружие у всех китайцев без исключения.
Николай Гондатти, генерал-губернатор Приамурского края 1911-1917 гг.. Фото: предоставлено автором
5 июля 1911 г. отряд отправился из Владивостока на пароходе, намереваясь высадиться на берег у мыса Гиляк. В. К. Арсеньев докладывал генерал-губернатору в секретном рапорте от 13 июля: "Доношу Вашему Высокопревосходительству, что из Владивостока я с городовыми выехал на пароходе "Трувор". На пути попали в тайфун… Шторм застал нас ночью. На рассвете "Трувор" был как раз против мыса Гиляк. Командир судна подошел к берегу, но высадить нас не мог вследствие сильного прибоя у берега и сильного волнения в море, при резком порывистом ветре".
Пароход отправился в Императорскую Гавань (ныне Совгавань), а когда шторм утих, вернулся. 15 июля отряд выгрузился у мыса Гиляк и отправился к югу, осматривая все реки от устья до верховий.
До 4 августа были обследованы все реки до р. Кусуна (ныне р. Максимовка). На Кусуне был обнаружен отряд китайцев, который пытался уйти в горы и Арсеньев преследовал их по тайге четверо суток. В рапорте он писал: "Китайцы пробирались по воде, шли по гальке, по лежащим на земле буреломным деревьям, прыгали с круч в низины и вообще употребляли все усилия, чтобы скрыть следы. Беглецов удалось настигнуть и разыскать благодаря помощи со стороны орочей. Орочи Сунцай, Чонси и Логада, как ищейки, выискивали их следы и, наконец, поймали около реки в болоте.
Арестованные китайцы поклялись рассчитаться с орочами, как только их выпустят… Если арестованные будут… выпущены на свободу — все три ороча, которых я назвал выше, погибнут". В рапорте подводится итог рейда: члены отряда "сожгли четыре фанзы, пятую отдали старообрядцам, отобрали две лодки, арестовали 25 китайцев и 13 корейцев, уничтожили около 3 тысяч снастей на соболя и разрушили значительное число ловушек".
На реке Кеме история повторилась: китайцы, узнав о прибытии отряда, ушли в тайгу. Арсеньев, взяв с собой шесть человек, двухнедельный запас продовольствия и все необходимое, 23 августа отправился следом. В рапорте он писал: "В пути мы руководствовались теми следами, которые оставляли после себя китайцы. Шли зверовыми тропами, берегом реки и горами". 8 сентября отряд вернулся, пробыв в тайге 17 суток. Во время рейда было сожжено 26 браконьерских фанз, уничтожено 4824 соболиные ловушки, 6552 снасти для ловли белки и 489 петель на кабаргу. Арестованные китайцы были отправлены во Владивосток.
После этого отряд снова отправился на реку Самаргу, где его повторного появления никто не ждал. Пройдя за месяц побережье до бухты Терней, члены отряда обследовали р. Санхобэ (ныне р. Серебрянка), где было обнаружено 14 лесных фанз, задержано 23 китайца-соболёвщика и один кореец.
До конца октября 1911 г. Арсеньев успел обследовать р. Тетюхэ (ныне р. Рудная), вернулся в Терней и прошел до залива Пластун.
В итоговом рапорте от 1 ноября 1911 г., посланном из залива Джигит, он докладывал: сожжено 58 фанз с запасами продовольствия, в одной из них найдено 4 винтовки, 12 фунтов пороху, 18 бердановских патронов и 90 — боевых трехлинейных; всего арестовано 136 человек; еще 314 китайцам были выданы разрешения на добровольный выезд; "глубоких стариков в числе 63 человек я оставил на месте доживать свой век".
Итог экспедиции, по мнению Арсеньева, был таков: "Мне удалось удалить из прибрежного района не более 40% китайского и корейского населения".
В ноябре 1911 г. Арсеньев вернулся в Хабаровск. Докладывая генерал-губернатору, он писал: "Преследование китайцев в тайге, сожжение зверовых фанз, уничтожение ловушек, арест хищников и т.п. — все это имеет значение с той точки зрения, что китайцы поймут, что так хозяйничать на русской земле, как они хозяйничали ранее, нельзя… Но кроме этой меры, т.е. кроме карательной экспедиции, необходимы и другие…
Борьбу с китайским засильем в тайге надо начинать с крупных китайских фирм во Владивостоке, Никольск-Уссурийском, Хабаровске и Имане. Эти фирмы и являются главными организаторами пушного дела в Уссурийском крае". Позже эти выводы войдут в работу Арсеньева "Китайцы в Уссурийском крае", изданную в 1914 году.
В 1912 г. Арсеньев занялся подготовкой ко второй экспедиции по борьбе с хунхузами и браконьерами. Накануне отъезда ему было присвоено звание капитана, и 19 апреля он отправился в экспедицию в новом чине. Во Владивостоке к нему присоединились 9 городовых и они отправились в с. Кремово. В начале мая достигла д. Семёновка (ныне — г. Арсеньев), в окрестностях которой отряд находился первую половину мая. Следующей точкой маршрута была Чугуевка, затем отряд перевалил через Сихотэ-Алинь и достиг поста Святой Ольги. К этому моменту было задержано около 800 браконьеров, которые были отправлены пароходом во Владивосток.
В.К. Арсеньев, 1917 г. Фото: предоставлено автором
На р. Тетюхе было задержано ещё 200 браконьеров, затем, разделившись на две партии, экспедиция обследовали долины рек Тетюхе и Тадуши. Встретившись у залива Ольги, они отправили во Владивосток ещё около 250 задержанных браконьеров и хунхузов.
До конца экспедиции две партии действовали автономно. В начале 1913 г. отряд под командованием Арсеньева начал зимний переход к станции Иман через Сихотэ-Алинь. Перевалив хребет, 7 января 1913 г. путешественники остановились на отдых, украсили рождественскую ёлку и отпраздновали Рождество. На следующий день отряд достиг реки Арму, где уничтожил четыре браконьерские фанзы. В них было обнаружено несколько винтовок, порох, патроны и большое количество звериных шкур. В конце января 1913 г. отряд Арсеньева добрался по р. Иман до одноимённой станции Уссурийской железной дороги, и 11 февраля 1913 г. поездом вернулся в Хабаровск.
Экспедиция 1912-1913 гг. стала последней крупной экспедицией Арсеньева в дореволюционный период. В это время он становится директором Гродековского музея в Хабаровске и занимается обработкой материалов своих предыдущих экспедиций. С разведывательной деятельностью и, по большому счету, с военной службой, было покончено, хотя В.К. Арсеньев, в виде исключения, был переведён на гражданскую службу с сохранением военного чинопроизводства и довольствия.
Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края, В.К. Арсеньев, 1901-1911 гг.. Фото: предоставлено автором
Собственно, Арсеньев к этому и стремился. Все его служебные экспедиции сопровождались научными исследованиями, которые Владимир Клавдиевич вел в любых, самых сложных условиях. Можно сказать, что исследования Уссурийского края и книги Арсеньева — побочный эффект его профессиональной деятельности, но с другой стороны, все было ровно наоборот. Была бы воля Арсеньева, он бросил бы заниматься военной разведкой и сосредоточился на научных исследованиях, но, к сожалению, это было невозможно. Единственным источником его существования была армейская служба, которая позволяла ему иметь казенное жилье, одежду, пропитание и, главное, возможность путешествовать.
Во времена СССР была такая шутка: "Наука — это возможность удовлетворить личное любопытство за счет государства". Для Арсеньева, впрочем, как для Пржевальского и других русских офицеров, прославившихся своими путешествиями, такою роль сыграла армия.