1 июня 2022. Дальневосточный фестиваль "Литература Тихоокеанской России" (6+) продолжает рубрику "Полка ЛиТРа" (6+), в рамках которой известные люди и медийные личности Дальнего Востока рассказывают о своих книжных инсайтах, а также делятся топами любимых произведений. На этот раз пополнить книжную полку ЛиТРа пришла художник-график, иллюстратор известной книги для детей "Это Владивосток, детка" Алла Амосова. Встреча с журналистом ИА PrimaMedia проходила в книжном магазине "Игра слов".
— Ваша первая детская книга была иллюстрированная?
— Я не помню свою первую книгу, к сожалению. Я только помню сильное впечатление. Но первые картинки я помню. Конечно, это был "Винни-Пух и все-все-все" (0+) Алана Милна. К своему стыду, не помню, кто иллюстрировал.
— Достойная книга. Вы в каком переводе читали? Бориса Заходера? Тогда это не перевод, а пересказ. Заходер не переводил, а пересказывал. Самый яркий пересказ — это "Алиса в стране чудес" (0+) Льюиса Кэрролла.
— Она у меня тоже была.
— "Алиса" долгие годы переводилась у нас, но поскольку переводчики пытались перевести всё, там написанное, дословно, получалось плохо, скучно, неинтересно. Скажем, Кэрролл Льюис переиначивал какие-то классические английские стихи, делал из них смешные пародии. А это было непонятно и чуждо русскому читателю. Что сделал Заходер? Он взял стихи из русской классики и написал пародии на них. Например, у Алексей Толстого есть стихотворение "Колокольчики" (0+). Мы все его знаем. "Колокольчики мои, // Цветики степные! // Что глядите на меня, // Темно-голубые? // И о чём звените вы // В день веселый мая, // Средь некошеной травы // Головой качая?". А у Заходера так: "Крокодильчики мои, // Цветики речные! // Что глядите на меня // Прямо как родные? // Это кем хрустите вы // В день веселый мая, // Средь нескушанной травы // Головой качая?".
В пересказе Заходера было много таких, знаете, смешных переделок. И всё это было опубликовано в журнале "Пионер". Но редактор всё-таки нашелся достаточно строгий, и кое-что он подправил, сгладил, что очень обидело Заходера. И редкий случай: в советском журнале было опубликовано письмо переводчика, где он объяснял юным читателям, как должно было быть на самом деле, и выражал свое недовольство редактором-перестраховщиком. Вот примерно так же Заходер и пересказал "Винни-Пух и все, все, все".
— Главное, он сохранил смысл оригинала и в то же время сделал совершенно по-своему. Это очень сложно. Надо очень хорошо знать два языка. Надо знать все тайны и глубины английского языка, с которого делается перевод, а также все глубины русского языка. А еще быть настоящим писателем.
— Естественно. Поэтому Борис Заходер считается образцовым детским писателем. Но в книге есть еще и иллюстрации очень интересные.
— Причем в "Алисе", я вспоминаю, иллюстрации по стилю были похожи на иллюстрации из "Винни-Пуха".
"Это Владивосток, детка" с иллюстрациями Аллы Амосовой. Фото: ИА PrimaMedia
Я начала рисовать довольно поздно. И когда у меня выработался какой-то графический стиль (отрывает и показывает книгу "Это Владивосток, детка"), я как-то открыла книжку про Винни-Пуха (не тот экземпляр, что в детстве был, а другой, который мне однокурсница подарила), просмотрела все иллюстрации и меня потрясло, каким сильным бывает детское восприятие, какой отпечаток оно накладывает на творчество, потому что это было похоже на то, что я делаю. Безусловно, стиль иллюстраций "Винни-Пуха" повлиял на меня, поэтому, наверное, я не рисую "от пятна", для меня всегда важнее линия.
— Вы "Винни-Пуха" своим детям уже читали?
— Старшей. Ей 6 лет. Младшей (ей 3 года) еще нет. Старшая научилась недавно читать. Но пока еще довольно медленно, поэтому ей трудно читать книгу самой. Я ей читаю. Ей, в принципе, всё равно, какая книга, главное — что это такое совместное занятие. А младшая любит книжки в целом. Прямо выбирает: вот мне это нравится, это не нравится. Я не знаю, по какому принципу. У нее есть любимые книжки, есть нелюбимые. Есть те, которые она просит перечитывать и любит пересматривать. Ее пока еще не сильно тексты интересуют, больше картинки. Я ей объясняю, о чем книга, ей интересно.
У младшей интерес к книгам появился как-то сразу. У старшей такого не было. То есть она мимо проходила, ей вообще было все равно. А потом, когда она стала понимать, что чтение — это время, когда можно с мамой побыть, когда можно с бабушкой тесно рядом посидеть, когда ни у кого нет никаких дел и всё время отдано ей и книге, когда все собираются вместе, тогда сразу — давай почитаем.
— История эта очень известная. Многие ученые говорят, что если вы хотите правильно воспитать ребенка и оставаться его другом на всю жизнь, то в семье обязательно должно присутствовать семейное чтению. Надо читать детям, разговаривать с ними, обсуждать прочитанное. Сейчас этого нет, но я помню, была отличная штука — диафильмы.
— В моей семье это было.
— Вы застали?
— Да.
— Это же здорово. Вот картинка, вот текст, ребенок смотрит. Сначала заучивает подписи, потом сам читает, сопоставляет картинку, образ, и слова. Происходит развитие.
— Плюс еще этот приборчик, такой интересный.
— Да, сам прибор, диапроектор, волшебный, действительно, фонарь. Это не то, что телевизор включил и забыл про ребенка.
— Я думаю, что и сейчас, если детям диафильмы показать, им будут интересно и они получат удовольствие. Но я даже не знаю, где их найти. Кстати, у мужа надо спросить, он у меня такой старьевщик, любит всякие старые вещи, технику. Может быть, он знает, где взять диафильмы.
— Вот я смотрю на этот магазин, где мы с вами сейчас беседуем, на его интерьер. Мне он очень нравится. Нравятся книги, стоящие на полках. Они все такие разнообразные, у них разная бумага, разные обложки, разные способы подачи. Это очень интересно. Но это внешняя сторона. А вот что у них внутри? Вам какие книги нравятся из современных? На что вы обращаете внимание?
— Последняя современная книга, которая мне понравилась, — "Режиссер сказал: Одевайся теплее, тут холодно" (16+) Алеси Казанцевой. Она очень веселая, как-то отвлекает. Человек вел ЖЖ (12+), потом сделал книгу. И действительно классная история, как снимают рекламу. Автор работала долгое время в этой сфере. И там прямо здоровские истории про то, как вообще все это происходит, очень смешно. Но это из последнего. А из современных я люблю Дину Рубину, но, скорее, ее ранние вещи. Валентина Пикуля можно называть современным? Наверное, нет.
"Два капитана". Фото: ИА PrimaMedia
— Ну, пожалуй, уже нет. Это все-таки писатель XX века. Но где-то близко к XXI-ому.
— Я ретроград в том смысле, что не очень люблю прямо из самого современного — какие-нибудь "The Тёлки" (18+). Я предпочитаю "вкусный" слог, который сейчас почему-то мало где встретишь, это ведь другой немного язык, не слишком современный. Если говорить про покупки книг, то я, в основном, специальную литературу для иллюстраторов сейчас покупаю. А так, чтобы прямо купить и насладиться хорошей, более "возрастной" книгой, такое сегодня все реже со мной происходит. Среди молодых авторов мало по-настоящему талантливых, имеющих красиво, глубоко рассказывать. Мне кажется, мало.
— Сейчас все, как мне кажется, слишком много обращают внимание на современный стиль, включающий клипированное сознание. Всё очень коротко, четко, понятно. Мол, нам некогда тут вдаваться в какие-то подробности. Тем не менее и среди молодых читателей (по-моему, и вы из их числа) есть те, которым нравится большая книга с какой-нибудь разветвленной историей. Этакий дом, где много комнат, в который попадаешь сперва как гость, а потом уже обживаешься и становишься своим.
— А в конце книги прощаться жалко.
— Да, совершенно верно. Непередаваемое чувство. Я вижу, вы "Два капитана" (6+) Каверина принесли с собой. Это как раз именно такая книга.
— "Два капитана" — это такая странная история. В общем, я ее еще не прочитала, хотя она у меня 12 лет. Мне ее папа подарил перед смертью, подписал.
У нас с ним была такая книжная любовь, мы друг другу дарили книжки. Он в букинистических магазинах что-то покупал, приносил, подписал мне. Подарил "Два капитана", и буквально через 20 дней его не стало. Он написал первый раз мне, что гордится мною. И я теперь эту книгу бережно храню, а прочитать пока почему-то не могу.
— А знаете, вы подождите. Может быть, не стоит торопиться. Когда ваши дети достаточно подрастут, вы прочтете ее вместе. "Два капитана" — подходящая книга для семейного чтения. Да и история, в ней описанная, в принципе, семейная.
— Вот до Пикуля я доросла.
— А что из Пикуля здесь?
— Я принесла "Честь имею" (12+). Но вообще я люблю у него про Дальний Восток больше всего. Мне нравятся "Крейсера" (12+), потом "Каторга" (12+) и "Богатство" (12+) про Сахалин и про Камчатку. Вообще просто невероятные какие-то книжки. Отец мне всегда говорил: "Почитай Пикуля — не оторвешься". Но я потом только до него доросла. Чтобы его читать, нужно многое знать о том, что он описывал.
Книги для полки ЛиТРа. Фото: ИА PrimaMedia
— А вы его "Моонзунд" (12+) не читали?
— Нет еще.
— А прочтите. Многие считают, что это его лучшая книга. По этому роману и фильм снят. И хороший такой фильм получился. "Моонзунд" — это зрелый Пикуль, уже больше романист, нежели беллетрист, каким он был по молодости.
— Когда я его "Крейсера" читала (а ехала я в электричке и не с кем было поделиться), мне от восторга плакать хотелось, как было описано, что там происходило, и крейсера — как живые, как люди, каждый со своей судьбой.
— Только великие потрясения рождают великую литературу.
— К сожалению, наверное. Но факт остается фактом. Однако мне кажется, что иллюстраторы должны быть счастливыми. Если, например, рисуют для детей. Когда ты делаешь что-то детское, тебе необходима хорошая, добрая атмосфера в семье. Я вот начала рисовать, только когда вышла замуж и забеременела. Я ушла в декрет, и с мужем повезло — он освободил меня от лишних переживаний и поддерживал все мои начинания.
— Пушкин говорил, для того, чтобы писать, нужна праздность. Не безделье, а именно праздность — спокойная, ровная, беззаботная жизнь.
— Когда ты весь дерганый, ничего путного не нарисуешь, а только ерунду какую-то. Хотя некоторые делают прямо классные вещи. Ван Гог, например. Но я имею в виду именно детскую иллюстрацию. Мне кажется, тут важно быть таким спокойным, благостным, тогда получится что-то доброе и стоящее.
— Что у вас еще припасено для книжной полки ЛиТРа?
— Диана Рубина. Вообще у Рубиной я люблю три вещи. Во-первых, люблю ее ранние рассказы, которые она еще в молодости писала. Кстати, у нее там как раз очень классный такой слог. "Когда же пойдет снег?" (18+) называется сборник. Самый первый. Он у меня куда-то пропал. Очень жалко.
Самая любимая книга Рубиной — "На солнечной стороне улицы" (18+). Потом "Белая голубка Кордовы" (18+) и "Почерк Леонардо" (18+).
"На солнечной стороне улицы" — это про художницу. И написано вкусно, и потом все эти погружения в персонажей. Меня вообще занимает то, что со временем все рассыпается и остаются только образы. И мне нравится эта история про то, что любой чудак может попасть в чью-то книгу. То есть кто-то, может быть, скажет, что в жизни он этот человек дурачок какой-то, а писатель заметит как раз его, потому что он не дурачок вовсе, а персонаж, и напишет про него историю. Или художник нарисует какую-то картинку прекрасную. То есть это просто человек, который где-то когда-то жил или живет. И кому-то даже кажется странным. И вдруг появляется в книге как герой. Меня это с детства восхищало. Я тоже всегда обращаю большое внимание на людей, на то, как они одеваются, как разговаривают, чем выделяются.
— Расскажите, пожалуйста, что это за рукопись вы с собой принесли.
— Это мой дед написал историю своей жизни. У него было трое детей. Мой отец, его брат-близнец и тетя. Дед уже в преклонном возрасте сел за свою родословную. Три экземпляра написал и раздал детям. Потом дядя мне отсканировал, потому что когда папа умер, выяснилось, что его экземпляр куда-то делся при переезде.
Мне это было интересно и очень важно. Дед моего деда приехал переселенцем на Дальний Восток в 1865 году.
— Одним из первых?
— Да. А потом я у Пикуля читала, что ссыльные и разные поселенцы приехали Сахалин из Воронежа. У деда написано, что переселение три года было, и у Пикуля — три года. В рукописи не написано, кем был прапрадед. Я думаю, что он какой-нибудь политический ссыльный был. Три года они на волах шли, кто-то рождался за это время, кто-то умирал, — и у Пикуля то же самое. Я очень удивилась, читала Пикуля недавно, думаю, надо же, как перекликается.
Алла Амосова. Фото: ИА PrimaMedia
— Так, может быть, стоит действительно внимательно просмотреть рукопись, осторожно отредактировать, снабдить иллюстрациями, словом, сделать книгу. И, может быть, действительно стать основоположником такого направления, как семейная родословная. Лев Толстой говорил, что если каждый напишет историю своей жизни, то в целом получится история человечества. Может, это как раз то, что сейчас нам надо.
— Я не думаю, что эти вещи надо иллюстрировать. Мне кажется, к ним надо прилагать фотографии. Но оформлять, конечно, надо. Да, сегодня история семьи — это важно. Сейчас много архивов, многое можно поднять.
— Мне кажется, какие-то архивные вещи, краеведческие заметки и так далее бывают очень хороши, но визуально проигрывают, из-за чего проходят как-то так незаметно. По-моему, все-таки должна быть какая-то яркая форма подачи.
— Конечно, визуальная подача важна. И я вообще-то иллюстратор. Но я пока просто храню рукопись деда. Я знаю, что она есть, и я обязательно расскажу о ней детям.
Напомним, что в сентябре 2022 года пройдет пятый юбилейный фестиваль "Литература Тихоокеанской России". ЛиТР — крупнейшее событие в литературной жизни Дальнего Востока. Фестиваль проходит при поддержке правительства Приморского края, НКО "Фонд развития социальных инициатив", регионального оператора Исторического парка "Россия-Моя История" в городе Владивостоке АНО "Приморский культурно-исторический центр".