1 июля. Недавнюю статью Министра Российской Федерации по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексея Чекункова никак нельзя отнести к разряду проходных (речь идёт о статье "Алексей Чекунков — о "замещении бизнесменов" и патриотическом социализме", опубликованной на канале РБК (18+) 17 июня — прим. ред.). Напротив, она является знаковой как благодаря, так и вопреки желанию её автора. В комментарии для ИА PrimaMedia кандидат исторических наук, заместитель директора по научной работе ИИАЭ ДВО РАН, заместитель председателя Совета отделения Российского исторического общества в Приморье Анатолий Савченко поделился своими размышлениями о глубинных причинах и возможных последствиях освещенных в статье процессов.
"Статья — фактически первое официальное признание радикальной трансформации идеологии развития Дальнего Востока, провозглашённой 11 лет назад, той, которая про ТОСЭРы и Свободный порт Владивосток (в октябре 2013 года, в Комсомольске-на-Амуре, на заседании правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития Дальнего Востока, недавно назначенный министр А.С. Галушка представил новую стратегию развития Дальнего Востока, в основе которой лежала задача: занять долю 2% в импорте АТР за счёт создания благоприятных условий для инвесторов в рамках "территорий опережающего развития" — прим.ред.).
Перерождение сформулированной в 2013 году стратегии началось одновременно с реализацией обозначенных тогда замыслов: вместе с удлинением названия территорий опережающего развития (добавился уточняющий параметр, что развитие будет "социально-экономическое") расширился и их смысл: вместо чётко обозначенных зон, ТОСЭРы стали занимать обширные, часто лоскутные пространства районов и городов, вместо экспортных производств сложной продукции, они стали охватывать самую разнообразную деятельность.
Менялся геополитический контекст. После 2014 года стало сложно, а с каждым последующим годом становилось всё сложней, рассчитывать на сколь-нибудь устойчивый приток иностранных инвестиций в технологичные сектора экономики. Менялись главные задачи и флагманские проекты. Причём новые появлялись быстрее, чем наступали прогнозируемые сроки завершения предыдущих. Кто, например, сейчас вспомнит, про международные транспортные коридоры "Приморье 1" и "Приморье 2"? Зато в верхние строчки списка главных задач вышли мега-проекты: обустройство Северного морского пути и развитие Арктики, переустройство городов по мастер-планам. Но всё эти перемены текли как бы по умолчанию, без публичной пересборки концепции. И вот теперь она заявлена, пусть и в форме самых общих набросков. Что мы видим?
На смену неолиберальному подходу пришёл "патриотический социализм", который, по мнению министра, уже существует в России, и должен сработать на ускоренный рост Дальнего Востока.
Если десятилетием раннее, предполагалось выстраивание политики государства вокруг интересов российских и иностранных предпринимателей, то на новом повороте истории развитие региона должно обеспечиваться "союзом служителей и созидателей". Территории опережающего социально-экономического развития и Свободный порт Владивосток остаются на земле, но на уровне концепции нам явлены фундаментальные перемены — идеология, лежащая в основе этих инструментов развития, исчезла со знамён, а изначальные замыслы, целевые ориентиры и способы их реализации убраны в дальний угол дальней комнаты.
Если прежде налоговые льготы и содействие государства в обустройстве инфраструктуры должны были обеспечивать предпринимателям ускоренный возврат вложенных средств и более высокую прибыль, то предлагаемый подход опирается на допущение, что для "служителей" и "созидателей" главным ориентиром выступает вовсе не прибыль, а высокое стремление созидать "со смыслом".
В общем, речь идёт не о развитии ради цифр, а о возрождённом стремлении продемонстрировать "неделимую нравственно-техническую мощь". Возрождённом — потому что так, на наш взгляд очень ёмко и удачно, определил глобальную миссию развития Сибири в 1979 году — на пике строительства Байкало-Амурской магистрали, легендарный советский журналист Леонид Шинкарёв.
Траектория трансформации от неолиберализма к патриотическому социализму может удивить только на первый взгляд. Если посмотреть глубже, то мы увидим, что статья министра, возможно, вопреки его намерению, обнажила исторические константы Дальнего Востока — то, что остаётся неизменным на протяжении веков. На Дальнем Востоке всегда было трудно с экономической обоснованностью проектов развития. И едва ли мы можем сказать, что дело в качестве самих проектов. Скорее, одного экономического обоснования недостаточно для того, чтобы обустраивать эту гигантскую территорию.
Даже если обеспечить идеальные и работающие правила ведения экономической деятельности. Здесь вспоминается пассаж из малоизвестного, хранящегося в Государственном архиве экономики аналитического очерка экономиста Госплана А.Б. Марголина, написанного в 1966 году. Объясняя причины не очень успешного воплощения решений партии и правительства на этой территории, он отмечал: "Попытки ускорить экономическое развитие Дальнего Востока, не опирались на осевую, конструктивную идею…". Прошедшие почти 60 лет только подтверждают долговременную актуальность этой мысли. Почти всё, что сегодня можно назвать "лицом" региона, будь то Транссиб, Байкало-Амурская магистраль или же мосты и университетские корпуса, построенные к саммиту АТЭС 2012 года — материализовалось в качестве не экономических, а политических и геополитических проектов.
И тот, кто по долгу службы и призванию занимается развитием Дальнего Востока обречен в итоге прийти к поиску смыслов, выходящих за рамки экономических расчётов и краткосрочного прогнозирования. И в этом контексте, статья Алексея Чекункова свидетельствует не столько о новом повороте, сколько о возвращении к истокам — к привычным подходам в управлении регионом. Не случайно министр обращает внимание на то, что именно "ударные стройки большевиков" и "масштабные проекты Госплана" создали на востоке страны тот промышленный потенциал, который и сегодня остаётся "становым хребтом" экономики страны. И уже не кажется таким уж странным, что аналитический центр при Минвостоке называется "Восточный центр государственного планирования", или "Востокгосплан".
Оценивая неолиберальный подход к развитию Дальнего Востока, который на наших глазах уходит в историю, отметим его две врожденных слабости, заложенных ещё на проектной стадии. Во-первых, избирательный, и поэтому неизбежно узкий анализ опыта развития других стран. Об этом стоит помнить, хотя бы потому, что и в новой статье министр предлагает посмотреть на ближайших соседей по АТР. Опыт их успешного развития яркий и поэтому ослепляет. Автора этих строк в своё время удивило, что при создании модели развития Дальнего Востока в 2013 — 2015 гг. изучался опыт Сингапура и Китая, и других несопоставимых с Россией по многим ключевым параметрам стран, но был совершенно проигнорирован богатейший, более чем семидесятилетний опыт Бразилии, по развитию гигантского, богатого ресурсами и малонаселённого региона Амазонии.
А в этом опыте есть всё: свободные экономические зоны, специальные бюрократические структуры регионального развития и мега-проекты по транспортному освоению и заселению территории. Стратегия развития Дальнего Востока, чтобы быть сильной и застрахованной от повторения не только собственных, но и чужих ошибок, должна опираться на весь мировой сопоставимый опыт территориального развития.
Второй слабостью было то, что прежняя политика как будто начиналась с "чистого листа" и была направлена в первую очередь на создание новых предприятий. Задачи и способы поддержки ускоренного роста и выхода на новые рынки уже успешно работающих регионе компаний остались на заднем плане. Их не так много, но те примеры, когда местные предприниматели находят пути для реализации своих проектов, казалось бы, вопреки контексту и обстоятельствам должны быть изучены и тиражированы наряду с лучшими мировыми практиками.
Пишу об этом, зная, что Министр Российской Федерации по развитию Дальнего Востока и Арктики запустил проект полевого исследования "Служить и Созидать", в котором лично ведёт беседы с людьми, работающими и обустраивающими регион. Если для видения цели и направления движения нам нужны идеология и анализ мирового опыта, то для понимания конкретных путей на местности нам необходим детальный анализ сотен наших, дальневосточных, индивидуальных и биографических историй успеха.