Жизненный реализм по-приморски от Виталия Дёмочки

PrimaMedia, 23 декабря 2014. Виталий Дёмочка, режиссер-самородок, вышедший из криминальных кругов Приморья, сказал о нас и нашем времени куда больше, чем "профессиональные" кинематографисты и литераторы. "Спец" - 7-серийный фильм Дёмочки об уссурийских бандитах и дорожных "подставах" – вышел на экраны 10 лет назад. Специально для РИА PrimaMedia о "Спеце" размышляет журналист Василий Авченко.

"Вышел на экраны" – это, конечно, громко сказано: да, его показали по уссурийскому телевидению, пацаны во Владивостоке на "железке" продавали диски… Но все равно стойкое ощущение, что "Спец", что называется, прошел под радарами. Те, кто его посмотрел, - не оценили по-настоящему: романтизация, мол, криминала, кино "на коленке"… Те, кто мог понять и оценить, - не посмотрели. Между тем культура – это не то, чем занимается краевой департамент культуры или городское управление культуры. Они занимаются – не знаю, чем: может, поддержкой местных танцевальных коллективов, может, освоением бюджета. И то и другое очень важно, но ни то, ни другое не имеет отношения к культуре. Виталий же Дёмочка имеет отношение к культуре, кто бы что ни говорил. Нет, даже вот так: к Культуре.

Для начала - справочка из Википедии, может быть, и не претендующая на окончательную достоверность, но зато задающая тон.

Справка: Виталий Евгеньевич Дёмочка (также известен под кличками "Бондарь" и "Бандера") — в прошлом глава организованной преступной группировки в городе Уссурийске. Родился 5 декабря 1970 года в Уссурийске. Имеет четыре судимости, дважды отбывал наказание в исправительных учреждениях (за грабеж и за убийство). В 2004 году снял основанный на реальных событиях сериал "Спец" про свою жизнь. Особенностью сериала является участие в его создании реальных криминальных элементов из Уссурийска. В основу сюжета легли реальные события: через Уссурийск перегонялись в Хабаровский край и далее на запад подержанные японские автомобили, а их владельцев местный криминалитет "разводил" на пошлины. Фильм снимался на улицах Уссурийска без спецэффектов и бутафории: реальные люди, реальные аварии и даже реальная кровь.

Все, словом, реальное. И автор - очень даже реальный. Аркадий Гайдар сказал когда-то о себе: "Обыкновенная биография в необыкновенное время". Скромничал, конечно, но что-то в этом есть. 

Феномен Дёмочки: в кино "с черного хода" 

Чем нам важны Виталий Дёмочка и его фильм? Во-первых, это – кино made in Primorye: снятое здесь и о нас. То, чего остро не хватает (хорошо, что есть "Меридианы Тихого" и "Кинокурс" Тихона Макарова, но киногородом Владивосток не стал - и жаль, потому что с непреднамеренной эмиграцией Одесской киностудии за границу именно морской Владивосток мог бы восполнить этот зияющий пробел). Да, мы киногеничный регион - но что здесь снимают? Один пример: в 60-х "Пароль не нужен" о приключениях юного Штирлица во Владивостоке снимали здесь – на Ленинской-Светланской, в "Версале"-"Челюскине"… Несколько лет назад владивостокские сцены "Исаева" сняли в Севастополе не то на Балтике – лететь, мол, далеко.

И потом, что с "духом" Владивостока – отражен он в кино или нет? Из свежего в голову приходит только Николай Хомерики, снявший у нас "Сказку про темноту", один из главных героев которой - именно Владивосток. Но это все-таки взгляд со стороны, пусть интересный и талантливый, и Владивосток Хомерики существует скорее в голове самого Хомерики, нежели в реальности.

Талантливый Петр Буслов передавал в обоих "Бумерах" замаскированные приветы дальневосточным землякам – вот он, пожалуй, мог бы снять фильм о Дальнем Востоке 90-х, но ему не до того – "Родину" снимает.

Во-вторых, Дёмочка – самородок в прямом смысле слова: ВГИКов не кончал, денег из бюджета не тянул.

В-третьих, кино его – не "коммерческое", не бессмысленное, не для дураков, как большинство нынешних сериалов. Снято за свой счет, потому что - "не могу молчать". Чтобы "выразить", "достучаться" - слова избитые, но других-то нет.

В-четвертых, культурологическое значение Дёмочки выходит далеко за пределы Дальнего Востока (не будем уж о том, что "погоняло" его киношного героя – Бандера – сейчас воспринимается по-новому, да и сам Дёмочка в кадре иногда поразительно похож на Путина). 

"Спец": окопная правда 90-х 

Дёмочка – человек "из жизни". Он не просто режиссер, снимающий о бандитах – он прожил жизнь, о которой рассказывает. Непосредственный участник процесса. Наши 90-е по масштабу – никак не меньше Гражданской войны 1918-1922 гг. Но та война взрастила – от сохи, от трехлинейки - целую роту отличных писателей: того же Гайдара, Фадеева, Бабеля, Островского, да и Шолохов родом оттуда же… Эта война (а это ведь тоже была война!) по своему культурному итогу пока куда беднее. Значительные произведения, созданные не наблюдателями, а участниками (и потому наиболее убедительные), время от времени появляются, но скорее в качестве исключения – "Сажайте, и вырастет" бывшего нелегального банкира Андрея Рубанова, "Чужая" Владимира "Адольфыча" Нестеренко… В основном же герои эпохи молчат. Самородков "от пистолета" или "от бесйбольной биты" как-то не видно.

Высоколобые киноспецы от "Спеца" отмахиваются: мол, несерьезно… А то, что снимают увенчанные кинодеятели, – серьезно? Поток сериалов о бандитах и ментах, в которых часто снимаются неплохие актеры (им, правда, там и играть-то нечего - не роли, а маски-функции), – это же кошмар; и сидели ли их сценаристы?

Представим, что вся военная литература писалась бы невоевавшими людьми. Что это была бы за литература? Да, есть "Война и мир" - но Толстой воевал, хоть и на другой войне. Позже была проза профессиональных писателей, ставших военкорами, - "Повесть о настоящем человеке", "Волоколамское шоссе", "Живые и мертвые", "Молодая гвардия"… Но лучшие книги о ВОВ написали те, кто был на этой войне обычным солдатом или офицером: Некрасов, Бондарев, Курочкин, Воробьев, Астафьев, Быков, Носов… Недаром появился термин "окопная проза" или "лейтенантская проза" - в отличие от генеральских мемуаров или записок военкоров, которые бывают тоже хороши, но по какому-то параметру (жаркому и жуткому дыханию самой войны?) всегда будут проигрывать.

Этим Дёмочка и ценен: у него - именно "окопная правда". Он не гуманитарий, не наблюдатель - солдат 90-х, юность которого выпала на перестройку. Летописец нашего времени – пусть небольшого участка фронта. В стране дефицит одаренных героев эпохи, способных сказать о ней изнутри. На полупустом Дальнем Востоке их вообще нет, целый социальный пласт корчится безъязыким. Только Дёмочка попытался – как мог - преодолеть эту немоту. Другого Дёмочки у нас нет.

(И в литературе дальневосточной, кстати, примерно то же – то ли некому писать, то ли пишут не о том, вот и уходят навсегда "в историю", а на самом деле – в никуда целые пласты нашей жизни).

Ну да, где-то не хватает "мастерства", звук в "Спеце" местами плохой до неразборчивости, но есть масса режиссеров с мастерством, фильмы которых – ни уму, ни сердцу: звук на уровне, а жизни, нерва - нет. Затертые лица актеров, которых уже тошнит от своих ролей, вымученные сюжеты… Посмотришь, что снимают "про бандитов" эти "профи" - и даже плеваться не хочется. Хоть худсоветы с цензурой возвращай – есть ощущение, что та цензура не столько крамолу вымарывала, сколько занималась нужной, как ни верти, редактурой. И потом, в "Спеце" есть другое – и оно перевешивает все технические огрехи. Искренность; гуманистический, если угодно, посыл. Гуманизму от Дёмочки веришь, как не веришь гуманизму от условного или безусловного Федора Бондарчука. Ледяной взгляд Дёмочки – не продукт занятий по актерскому мастерству в Институте искусств. И потому он куда более убедителен и по-настоящему страшен, как и негромкий, немелодичный голос Дёмочки. Не говоря о фактологической точности и психологической достоверности (и кто после этого реальный "спец"?).

Да, подредактировать бы, вычистить, поджать… Но как бы с этим не ушло из "Спеца" нечто неуловимое. Вообще профессионализм - не всегда хорошо, вернее, его не всегда достаточно. Бывает "мало жизни". У Дёмочки в кадре - химически чистая жизнь. Тачки бьют по-настоящему, лица – тоже. И, главное, лица эти - подлинные, им не нужно изображать бандитов. Они прожили свои роли, прежде чем сыграть их (говорят, после съемок многие снова "сели"). Вот он, реализм; примерно как Шукшин любил снимать непрофессионалов.

Дёмочка - не Шукшин и не Тарковский, но он, безусловно, одаренный драматург. Его коллизии не высосаны из пальца – выбраны из жизни и огранены, чтобы работать на замысел. А как здорово сняты некоторые сцены – "загон под крышу" автомойки, или тот эпизод, где герой учит свою девушку угонять "целику", или когда советует жертвам подставы "по зеркалам смотреть"… В "Спеце" лаконичные и убедительные диалоги - как будто не придуманные, а взятые из жизни. В каком-то смысле это так и есть, но "Спец" - высказывание все-таки художественное. Значит, имела место большая работа. Это кино только прикидывается безыскусным; да и не возьмешь просто так ничего из жизни - реальность будет брыкаться, потому что у художественной действительности - свои законы. Откуда все это знает кинодилетант Дёмочка – Бог весть.

При всей кажущейся простоте у "Спеца" - чуть ли не артхаусный финал, даже сразу два финала, озадачившие иных зрителей: так что там произошло на самом-то деле?

Там наша жизнь произошла. Вот такая. Какая есть.

На ТВ есть передачи типа "Автопатруля" или "Ночного дозора", показывающие "изнанку" - бомж умер в подвале,  машина перевернулась, два друга в гостинке третьего порезали по пьянке (хотя он сам виноват…). Это не вся жизнь - это лишь одна, "чернушная" ее сторона, но в других передачах жизни нет вообще. Посмотрите интервью с чиновниками, или сюжеты с "больших проездов" губернатора, или новости о… чем угодно - они только притворяются, что имеют к жизни какое-то отношение. 

"Уссурийск две тыщи": неофициальная летопись 

Те, кто по поводу "Спеца" кричит о "романтизации бандитизма", ничего не поняли. Главный герой – автобиографический, сыгранный самим Дёмочкой, – постоянно подталкивает своих пацанов к переходу "в легал" (и, кстати, к трезвому образу жизни), чтобы не попасть снова за решетку. Романтизации криминала здесь не больше, чем в "Преступлении и наказании".

Мог ведь человек бандитствовать и дальше. Или уйти в тот самый "легал" – торговать, скажем, водкой. Все были бы довольны (говорят, режиссер Дыховичный, посмотрев "Спеца", сказал: "Пусть каждый занимается своим делом". "Мне своим заняться?" - спросил Дёмочка…). А он взял и снял кино. Все недовольны: куда, мол, в калашный ряд… На себя посмотрите сначала.

Можно сказать и так: после того кошмара и ужаса, что показывают по нашему телевидению, Дёмочка и его герои кажутся просто ангелами.

Фильм, как бы то ни было, состоялся. "Спец" Дёмочки и песня Ильи Лагутенко "Владивосток 2000" говорят о Приморье 90-х больше, чем все остальное.

"Спец" - наша настоящая культура. Живая, неровная. Та, что - поперек, "…из какого сора", не высоколобая, но и не примитивная. "Спеца" бы - на те же "Меридианы Тихого". И не говорите, что все там - выше уровнем. 

"Проза жизни": продолжение следует 

…Но вот "Спец", кажется, подзабыт, а сам Дёмочка исчез. Говорили, поехал в Москву – искать продюсеров для съемки профессиональной версии "Спеца". И вроде бы нашлись заинтересованные москвичи - хотели переснять "Спеца" в Подольске, потом и англичане отыскались… Но, похоже, все заглохло. Зато очередные сериалы о ментах и бандитах, один тупее другого, появляются регулярно.

Дёмочка – далеко не первый из тех, кто "уехал в Москву и пропал". Впрочем, не совсем пропал. Он выпустил в Москве ряд остросюжетных автобиографических романов. Это, конечно, не "большая литература", но от обычного содержимого стеллажей в глянцево-кровавых обложках книги реалиста Дёмочки (даже гиперреалиста, если вспомнить боевые патроны и настоящие аварии в "Спеце") отличаются - той самой жизненностью. У него есть дар рассказчика, наблюдательность, исповедальная искренность - пусть как стилист он сильно уступает Набокову (тут скорее вспоминается Леонид Габышев с его страшным "Одляном" о колонии для малолеток). Для осмысления наших 80-х и 90-х, даже в социологическом смысле, книги Дёмочки очень полезны. Минимально беллетризованная, концентрированная правда – первые кооперативы, рэкет, самодельные "варенки" и брикеты воздушного риса, плантации конопли… Летопись нашего времени. Да, взят только один срез - зато по-честному.

Жаль, конечно, что не снят подольский ремейк – а с другой стороны, наверняка вышла бы "клюква", примерно как творения Голливуда о загадочной русской душе и космонавтах в ватниках. Голливуд – не Россия, Подольск – не Уссурийск… Черт его знает, как лучше. Хочется, чтобы у Виталия Дёмочки получилось с большим кино. И чтобы он снимал еще - здесь, у нас, про нас. Так, как может только он.

Виталий Евгеньевич Дёмочка, уссурийский самородок из "определенных" кругов, один отдувается за "профессиональных" писателей и за "профессиональных" режиссеров. За Дальний Восток. За всех нас.

Смотрите полную версию на сайте >>>