26 декабря 2017. Как утверждает сам экс-губернатор Приморского края, "официально" он не посещал регион с 2001 года – то есть с момента своей отставки и перехода на работу в федеральную структуру Госкомрыболовство. На прошлой неделе Евгений Наздратенко посетил Приморье отнюдь не инкогнито – встречался с врио губернатора Андреем Тарасенко, съездил в Дальнегорск, давал интервью прессе. В субботу, 23 декабря, "москвич" Наздратенко провел около 2 часов в редакции ИА PrimaMedia, поделившись своими мыслями о прошлом и впечатлениями — о настоящем Приморья и всего Дальнего Востока в целом. Видеозапись беседы и избранные текстовые фрагменты интервью – в этом материале.
— Там все разбито, не восстановлено. Ни одного моста. Плюс мы же не в сентябре поехали, когда еще были остатки зелени, а сейчас, когда все сковали морозы. В основном минус 26-28. Поэтому все муниципалитеты, думаю, в очень тяжелом состоянии. Москва радостно улюлюкает, по любому поводу пускает фейерверки, огни.
Залпы этой радости – это годовой бюджет этих районов.
А про сам Дальнегорск могу поговорить. Я приехал по нескольким вопросам. Мы собрали одноклассников. Сейчас те, кто там остался, мы с ними собрались. Цель моей поездки – не смотреть "Дальполиметалл", не смотреть "Бор" — горнорудную копанию, которую мы когда-то создавали с ребятами. Лучше бы я это все не смотрел. <…>
Я разговаривал с Тарасенко (с врио губернатора Приморского края Андреем Тарасенко – ред.). Я говорю: "Вот ты посмотрел на этот ужас весь". Я про "Дальполиметалл", про "Бор". Вроде получается намек, что государство дойдет. Люди оживились на собрании. А что теперь нужно сделать? Надо найти хозяина "Бора", который сидит в Лондоне. С ним провели переговоры. Он такую цену заломил, какую ему нужно выплатить за "Бор", за разбитые цеха.
А не легче ли его привлечь как недобросовестного получателя к ответственности?
А ему же нужно еще такую сумму выплатить, что он счастлив будет. Ему же еще надо налоги заплатить. Где он заплатит – здесь или там – он сам разберется.
Еще раз говорю: само месторождение, на котором строится предприятие – просто роскошное. На много лет. Лет 150 оно еще будет спокойно работать. Вспоминают еще старожилы. Там же много пленных было среди японцев. Были умные люди. Геологи из них говорили: "Видел ваше месторождение. В мире ничего подобного не видел". Они у нас до 1957-1959 годов работали.
Поэтому выход — один. А что, примеров нет, когда берут предприятия и снова их вводят в государственную собственность? А потом преследуют того, кто владел, чтобы он компенсировал.
О примере Башкирии говорить не будем. Я вижу только один выход. Акции, которые у народа, — не изымать. Это же все равно не контрольный пакет. Ну и пусть будут у людей. После войны же заставляли наших родителей подписываться на ценные бумаги. Гасить начали уже при Брежневе только. Многие обклеивали этими бумагами туалеты уличные и все что угодно. А потом только пошла какая-то компенсация. Поэтому эти акции сохраняйте, передавайте детям. Это несложно. Но когда предприятие начнет работать, то часть эта будет уже у акционерного общества.
Сейчас скажите мне, как государственные, бюджетные деньги влить в частную компанию? Что за уровень преступления это будет? Не легче ли поймать собственника и спросить, до чего он довел это предприятие? Но если он не пойдет на мировую, то ради бога. В конце концов, у нас разве нет своего законодательства?
Вопрос: почему этот "Бор" перепродавался уже три или пять раз? Кто перепродавал этот "Бор"? Каждый раз просили свои откаты с этого дела. Тоже надо спросить об этом. <…>
Я убежден, что несколько хороших ребят создавали хорошую горнорудную компанию. Она была лучшей в СССР. Приезжали японцы и говорили: "Не вам надо ездить учиться к нам, а нам – к вам". Страны с хорошими горными традициями – Канада, Финляндия, Австралия, — они восхищались. Посмотрите, что как можно этим гордиться. Все страны, которые санкции против нас ввели (я недавно был на форуме в Санкт-Петербурге), – все там. Даже вице-премьер правительства Германии – и тот там. И все дорожат отношениями с нами и работают. Прошло столько лет – и что, жизнь подтвердила мою правоту? <…>
Я, кстати, когда край сдавал, было 49 профтехучилищ. Сейчас шесть стоит. И то – коммерческие. Вы знаете, сколько стоит жителям поселка заплатить за обучение сына? Как проплатить этих ребятишек?
А теперь постоянно стоит вопрос от премьер-министра: "Где кадры?"
Как создать профтехучилище? Я приехал в Дальнегорск, а там стоят пустые корпуса. Общежитие должно быть для иногородних? Должно. Еще должны быть учебные, производственные корпуса, спортзалы. Все стоит разграбленное. Попытайтесь все это сделать. Попытайтесь завезти постельные принадлежности, станки завезти. А к станкам же нужны заготовки. А теперь идем к преподавателям, к мастерам. Мастер должен быть хороший, с крепкими нервами.
И мы говорим, что отправим детей учиться за границу. Какой бред! Это говорят те, кто приветствовал приватизацию. Их дети учатся за границей. А к своей стране у них брезгливость.
Евгений Наздратенко. Фото: ИА PrimaMedia
— Абсолютно негативно отношусь. Более подлого преступления – его не было. Вот у меня к вам вопрос. Отвлечемся чуть-чуть, потом меня направите. В 1941 году мы хорошо проигрывали немцам. Они докатились до Москвы. Младшие офицеры у них на месте, генералы на месте. А мы чем встретили? Только по Ленинградскому военному округу – репрессированных 46 тысяч командиров. Только по одному округу. Поэтому мы кого могли, выбили. В войсках не было младших офицеров. А те, которые оставались, они мужественно сражались. Но они часто боялись — какой-то шаг не тот сделаешь и попадешь под свои же разборки. Поэтому мы и катились до Москвы, пока они не подросли в другие командиры. И мы почему-то вспоминаем только "генералов Победы". А сколько генералов безымянных полегло? Они честно себя вели, честно работали. Мы много потеряли в той войне. Но руками, кишками наших прабабушек, прадедушек мы промышленность перетянули на Урал. Укрепили Урал, Казахстан. Это было время!
А можно узнать, что такое приватизация? Съездите в Дальнегорск и посмотрите.
Когда бизнес человек сам строит, он им дорожит, развивает. А предприятия "Дальполиметалл", "Бор", "Хрустальненский" ГОК, "Лермонтовский" ГОК, "Ярославский" ГОК – это все постприватизационный бизнес. То есть сидящий в Москве или Лондоне человек, по утрам потребляющий кефир, будет думать, что там происходит? Да 100 лет ему это не надо! Он купил предприятие вместе с "крепостными".
Он о чем думает? Его волнует, как рабочие будут жить? Какие детские сады будут? Какая "социалка", зарплата? У хороших специалистов, мастеров, технологов там зарплата 5700-6200 рублей, а туда доставить любой "Сникерс" — представляете, какие расстояния… как там выживать? Местное телевидение там делало интервью. Корреспонденты говорят: "Какую зарплату вы хотели бы?" Ответ: "Тысяч 12. Я бы купила себе сапоги". Вот так. Какой-то молодой парень с ребенком на руках говорит: "Тысяч 18, чтобы как-то жить достойно, в отпуск съездить". Ничего себе мечты, довели людей до скотского состояния.
Могли бы сами предприятия руководить своей экономикой, или нужны были умники из Москвы? В объединении "Бор" коллектив брал эти пальмовые ветви как знак качества только при мне раза три. В Лондоне вручали, в Париже – без разницы. Там настолько хороший коллектив. "Дальполиметалл" — то же самое. Если бы приватизация прошла, и управлял бы коллектив, то проблем бы не было. Коллектив знает, сколько нужно на "социалку" отчислять, а не в карман класть, когда ремонт делать. <…>
А приезжает менеджер 20-22 года. Охрана большая. Заселяется в гостиницу и начинает выяснять ситуацию. И он думает: "Господи, да они же все здесь глупые. Зачем ставить технику, буровые станки? Зачем ставить "Белазы" такие затратные, экскаваторы?".
А само месторождение – лет на 300. Полный город этой руды. Как к ней сейчас подойти? Как разнести фланги, вскрышу? А теперь переходим к основным фондам. Переходим к двум фабрикам. Перешли к цехам. Вы видели их? Я сейчас проехал.
Помните, в фильме про снайпера Зайцева, про Сталинград? Помните там тракторный завод, который держался до последнего? Немцы штурмовали. Вы видели, как это все раздолбано. Но то была война. А что это за мероприятие под названием "приватизация"?
Они (имеет в виду идеологов приватизации – ред.) – неглупые ребята. Гайдар был неглупым. Когда они продумывали такую экономику, они накладывали лекала тех институтов, где учились. У них получалось как? Глупый губернатор. Вопросов нет. Я это слышал много раз. Глупый мэр, глупый директор завода, глупый народ. Они только умные.
Эти постоянные заверения о киловатт-часе, постоянные заверения о моем сепаратизме, когда я требовал киловатт-час для Приморья. Причем не требовал его ни на копейку ниже среднероссийского. Аврал по городу Москве: "Почему там должен быть дешевле, чем здесь?"
А сейчас какой дорогой киловатт-час. Галушка (министр по развитию Дальнего Востока – ред.) сказал, то киловатт-час нужно дотировать. Его тоже в сепаратизме нужно обвинять?
Поэтому киловатт-час должен стоить хотя бы как в Китае или Корее. Иначе – какая рентабельность работы и конкурентоспособность?
<…> В чем радость жизни? Чтобы была приличная зарплата, чтобы ты мог перед женой и детьми чувствовать себя достойно, мог ездить в отпуск, учить ребенка. В этом вся жизнь. Немногие же рвутся к каким-то заоблачным целям. И даже – работники "Дальэнерго". Туда пришло странное руководство. Лучше бы нам с налогов им платить зарплату, как бы встречный поток денег, собранный от работающих предприятий.
Но когда тариф задрали, скажите, какое предприятие работает? "Спасскцемент? Оно дотируется. С чего вдруг оно дотируется, если все счастливы этим тарифам? "Бор" дотировался, "Дальполиметалл" дотировался. Усольцев – владелец "Дальполиметалла" — пробивал здесь дотацию. Что за лоскутное одеяло: кого-то дотируют, кого-то не дотируют? Что вообще за экономика?
Сейчас перед "Дальэнерго" (имеется в виду правопреемник "Дальэнерго" — ПАО "Дальневосточная энергетическая компания" — ред.) – долгов потребителей на 4 с лишним млрд рублей. С чего это вдруг, если вы так счастливы? В Дальнегорске есть несколько учителей, кто у меня преподавал. Учительница моя говорит: "У меня 70% пенсии уходит на коммуналку. Мне же еще на хлеб надо". Предлагают следующее: "Сдавайте свои трехкомнатные квартиры внаем и переезжайте в маленькие". Но одна треть Дальнегорска – там вообще пустые дома стоят. Кто туда поедет?
Евгений Наздратенко. Фото: ИА PrimaMedia
— Я был откровенен с краем. Меня упрекали "больше московские трудящиеся" в сепаратизме. Ноль сепаратизма! Мы мостиком связывали страну, Москву и Приморье. Мне телеграмму прислал Иванов, начальник ДВЖД. Он просил подписать телеграмму. А там — такой ласковый текст, просьба: "Да, мы понимаем приватизацию, но, может, преждевременно?". Я говорю: "Я не буду ее подписывать. Что это за текст?".
Текст должен быть такой: "Приватизация Дальневосточной железной дороги, как и всей страны – это просто преступление". Я представляю, как радостно ее читал тот "трудящийся", кто занимался приватизацией.
Эти ЖД-пути – единственное, что тогда связывало всю страну. И надо было говорить вот таким языком, а не ласково обходить галиматью.
Люди же все прекрасно понимают. Мы же пережили еще и 1998 год. Была инфляция. Давайте вспомним. Утром проснулись, пришли все вице-губернаторы.
Думаем, как кормить детские сады, как хлеб выпекать. Все "по нолям". Все обналичено. А дома ветеранов? А больницы и все остальное? Как это должно все жить? А чем платить за топливо? Преодолевали, думали.
И при всем при этом мы построили 29 школ. Меня упрекал один вице-премьер по "социалке": "Вы прекратите. Вот когда будет у нас профицит бюджета, тогда и будем строить". Какой профицит? Мы построили крупные школы в Уссурийске с двумя спортзалами, на Емаре, в Камень-Рыболове.
А надо было и пограничные заставы строить. А это — граница федеральная, а не моя. Но там еще с 1928 года какие-то землянки были. Нужно было строить, потому что так надо. Это — граница. Когда отдавали земли КНР по уссурийскому острову Тарабарова, там говорили кое-где: "В совместное пользование". Там замерзает лед, и по льду пошли сани и телеги, чтобы по льду вывезти сено. И что сделали китайские пограничники? Они поверх голов влепили автоматные очереди.
Граница должна быть четкой и ясной. И торговать нужно не землями и территориями, а продукцией. У меня был тогда роскошный министр иностранных дел Козырев. Какое слово подобрать, чтобы потом на иск не попасть? "Убедительная личность"?. Говорит: "Давайте Хасан отдалим". Прямо по реке Туманной! У них там уже визитки были готовы, они там порт строят на 107 млн тонн. И решение было Верховным советом ратифицировано, подписано. Я знать о нем не знал.
Когда стал губернатором, ночью прилетел министр обороны Китая. Я вдруг узнаю, что есть проблемы с границей.
Все подписано, передано, со всеми нашими могилами на Хасане. И тут мне нужно проявлять свое мнение, свои взгляды еще раз. Но до меня еще все было подписано. Тогда мне сказал министр обороны Китая: "Когда будем переносить столбы?". Он был уверен, что я должен двигать столбы.
— Когда ты кого-то меняешь на посту, то в сторону предшественника нельзя ничего плохого говорить. Сколько мне задали вопросов, а я ни разу не вспомнил Черепкова. Он ушел из жизни. Я так и по Ельцину считал. Пока он был живой, пожалуйста, спорьте с ним. Он умер. Когда он ушел, сорвались все поливать. Хватит уже. А при жизни вы к нему подходили или нет?
До меня губернатором Приморья работал Владимир Кузнецов где-то 2 года. Когда я край принимал, 17 млрд рублей было долгов за нефть перед Сахалином. 34 или 32 миллиарда было долгов перед Камчаткой. Проходили невыносимые отопительные сезоны. Кстати, те регионы подали в суд, и арбитраж уже присудил (выплатить долги – ред.). Мне надо было и долги закрыть, и подумать, как будут зимовать детские дома и дома ветеранов.
Я ни разу слово не кинул в предыдущих.
Вдруг через несколько лет Кузнецов в своем интервью сказал, что Наздратенко строил свою работу на конфронтации с центром. Ни черта себе! А сам подписал изменение границ. Что, нужно было проглотить?
Я пришел работать губернатором, и к тому времени приватизация уже закончилась. А сейчас я слушаю, как мне говорят: "Вот вы ПБТФ (Преображенская база тралового флота – ред.) приватизировали". Я какое отношение к этому имею? Работая в горнорудной компании в Дальнегорске, я уже тогда должен был отвечать за край, за все эти предприятия?
И мне пришлось ему (вероятно, Владимиру Кузнецову – ред.) ответить: "Давай-ка разделимся. Ты отвечай за свое, а я — за свое".
Мы жили очень скромно, но мы не получали ни рубля трансферта. Хабаровск получал, все получали как депрессивные регионы. Приморье – нет. Я бился за тот киловатт-час. Подписал Черномырдину тысячу и одно постановление, по которому фиксировали киловатт-час в Москве. Предприятия вздохнули и начали работать. <…>
Я Кузнецова еще команду принимал, я поднялся на трибуну и сказал, что давайте скажем им спасибо, они прошли тяжелое время. Хотя как раз Кузнецов просто рапортовал день через день в Москву, сколько приватизировали, за копейки забирали. <…>
Еще раз хочу главное сказать: войны не было, не было вот этого кризиса экономического, мы сами своими руками сделали это в стране.
Евгений Наздратенко. Фото: ИА PrimaMedia
— Когда уходили те, о ком уже говорили, я тогда на трибуну встал и попросил поблагодарить их, потому что им было очень непросто.
А вот этим давать оценку не хочу. Не хочу.
Я тогда уже работал в другой отрасли и не могу это комментировать.
— У Тарасенко есть хозяйственная жилка. Будет работать, трудится. Не будет уже таких денег, как было у его предшественников, не будет их в стране. Потому что у нас очень большие программы, сейчас появятся предвыборные вещи, и цена на нефть не такая шальная. <…>
Я бы считал так, что на первых порах, когда не появится раздражение и претензии, нужно всячески помогать человеку, не торпедировать его, а всячески помогать, меньше его клевать. Ведь что-то если удастся сделать, то будет хорошо краю.
— Я знаком с ним (с Виталием Веркеенко – ред.), он создавал спортивные автотреки. Мое мнение: это удачное и абсолютно правильное назначение. Для нас это серьезный человек. Не могу сказать, что мы близко знакомы, но он удачный человек.
Он не болтливый, и все создал сам, не по наследству получил. Знает, как работать. Мне кажется, это удачное назначение
— Мы же на Дальнем Востоке и не успели зацепиться какими-то традициями.
Мы зацепились бетоном, сталью, кровью, дзотами, бросили сюда необыкновенные средства, сюда встал флот, рыбаки.
Когда я на праздники приглашал сюда корабли из других стран, то поражало, сколько людей говорит по-английски, поражало, какой город образованный, жемчужиной сверкал. Этот город работал. Спрашивали, почему так много людей. У нас много было предприятий, и этот город был труженик.
А потом — разогнали заводы. Во что превратили край с этим углем? А если появилась потребность и выгодно стало его продавать, то, пожалуйста, создать перегрузочной комплекс, а потом — продавать.
Нельзя делать город барахолкой, город должен иметь промышленный потенциал. Это мой взгляд: город должен иметь промышленность. Раньше все в 6.00 утра неслись на работу, а тут 6.00, 7.00, 8.00 утра — и все мертвое. Набережная хорошая, а где производство?
Если силы у народа есть, то он поднимается и уезжает, а если сил нет, то детей отправляют. Вот такая трагедия кочевая. Не понимаю, откуда идут доклады президенту, когда говорят, что приток населения есть.
Статистику смотришь такую симпатичную, а на деле, действительно — притока жителей нет. На прошлой неделе Топилин (Максим Топилин, министр труда и соцзащиты РФ – ред.) сказал, что на Дальнем Востоке надо повысить зарплаты, вот поручение губернаторам. А Шпорт (Вячеслав Шпорт, губернатор Хабаровского края – ред.) говорит: "Давайте повысим население, давайте по миллиону рублей каждому приезжему". Даже губернаторы говорят, что притока нет.
А какая отчетность президенту идет? Вранье, желание свою работу оправдать. Идут годы, а мы топчемся на месте.
— Есть надежда. Многие вещи здесь надо передать государству, это уже будет шаг вперед. Ну а какие-то вещи — под контроль.
Я вот давал интервью в Дальнегорске, и попросили поздравить с Новым годом и дать надежду людям. Вот вы когда тост произносите, вы же всегда это говорите с надеждой, что что-то изменится? Да невозможно жить без надежды, невозможно!
И самое главное — понятно, что делать. Но не всем. А жаль.
Справка:НАЗДРАТЕНКО Евгений Иванович родился в 1949 году в Сахалинской области. В 1983 году заочно окончил Дальневосточный технологический институт по специальности "экономика". В 1961-1968 годах работал монтажником на Сихотэ-Алинском полиметаллическом комбинате. В 1968-1970 годах служил матросом на эсминце Тихоокеанского флота. В 1970-1980 годах работал в объединении “Бор”, прошел путь от сварщика-монтажника до начальника участка. С 1980 года — механик, заместитель председателя старательской артели "Восток", с 1983 года — председатель артели. С 1991-го по 1993 год — президент компании "Восток" (Дальнегорск). Избирался народным депутатом РСФСР (1990-1993), а 12 декабря 1993 года был избран депутатом Совета Федерации первого созыва.
В мае 1993 года назначен на должность главы администрации Приморского края. 17 декабря 1995 года был избран губернатором Приморья. Ушел в отставку с этого поста 6 февраля 2001 года. В 2001-2003 годах – председатель Госкомитета по рыболовству (Госкомрыболовство). В апреле 2003 года был назначен заместителем секретаря Совета безопасности РФ, в мае 2004 года освобожден от должности, после чего оставался работать в Совете безопасности в качестве референта аппарата.