Александр Михайлов во Владивостоке: "Я запомнил на всю жизнь запах моря и водорослей"

Александр Михайлов – один из самых известных артистов, вышедших из Владивостока, а вернее из стен Дальневосточного института искусств. А ведь этого актера могло бы и не быть — если бы не столица Приморья, не несколько счастливо встретившихся человек и не катастрофа в Беринговом море. Подробности о жизненном пути актера, воспоминания о встречах с ним — в авторском материале журналиста Василия Авченко, подготовленном специально для РИА PrimaMedia.

"Первые воспоминания о Владивостоке — всегда трепетные": "ремеслуха", море, романтика

Александр Михайлов — забайкалец, потому что родился в Читинской области 5 октября 1944-го, и дальневосточник, потому что учился во Владивостоке. Прежде чем перебраться в Москву, почти 10 лет работал в Саратове, но мы считаем его нашим, тихоокеанским; не только по происхождению – по духу. Ведь, состоявшись в столицах, дальневосточниками остаются не все. Михайлов – остался. Во Владивостоке он бывает регулярно, встречается со старыми товарищами – здесь осталось много тех, кто помнит его еще по институту искусств и даже по морю. В сентябре 2014 года был на "Меридианах Тихого", в октябре того же года приехал снова на спецпоезде "ВГИК-95" — проводить мастер-класс…

Александр Михайлов (справа). Фото: Официальный сайт актера

— Владивостокскую публику я очень люблю. Только вот выступать мне перед нею намного сложнее, чем, скажем, в Мурманске или Екатеринбурге. Волнения больше, — признавался Михайлов в своих мемуарах "Личное дело".

Не забывает и родное Забайкалье. Но о Владивостоке, это чувствуется, всегда вспоминает с особым чувством. Называет улицы, бухты, адреса…

Я помню Владивосток, когда он еще был закрытым. Гуляли матросы в своей светлой форме. Было очень просторно, не было суеты, дерготни, очень вольно дышалось. Это потом, уже как открыли город, началось – вся эта суета, торговля… Первые воспоминания о Владивостоке — всегда трепетные. Это был ни с чем не сравнимый восторг. Первое, что я запомнил на всю жизнь, — это запах моря, водорослей…

Пацаном он дважды сбегал в Нахимовское училище. Оба раза его ловили – то на станции, то уже в Чите. После седьмого класса уговорил маму переехать во Владивосток (любопытное пересечение с биографией действующего мэра Владивостока Пушкарева, тоже прибывшего сюда из забайкальской глубинки юношей; но времена были уже другими, и бизнес-драйв портового города манил парней сильнее морской романтики).

В мореходку с ходу не поступил, пришлось пойти в ремесленное училище – РУ-10 на Змеинке (его наследник – Морской технологический колледж на Новожилова). Выбрал его потому, что ученикам выдавали тельняшки.

— Стригли новичков наголо. Что такое "ремеслуха", знает, кто ее прошел. Вот, где дедовщина была! Были там разные охотники покомандовать — из переростков, второгодников: "Давай, лысый, гони, чтоб через час бутылка была". И бегали, даже по ночам, при этом денег на водку никто, конечно, не давал… Не принесешь, значит, ты получишь: изобьют до потери сознания, — вспоминал Михайлов. — Ночью купить водку поблизости было невозможно. От бухты Диомид приходилось бежать четыре километра до единственного ночного магазина, на мыс Чуркин.

После "ремеслухи" он все-таки попал в море – пошел к капитану дизель-электрохода "Ярославль" и чуть не на коленях уговорил. Стал учеником моториста, потом – мотористом, перешел на дизель-электроход "Курган"…

— Это была тяжелые, но самые сильные годы моей жизни — годы становления характера. Два года плаванья по трем морям: Охотскому, Берингову и Японскому… — вспоминал актер.

Школа была серьезная – профессиональная и человеческая.

Театр им. Горького - первый театр Александра Михайлова. Фото: РИА PrimaMedia

После "ремеслухи" он все-таки попал в море. Фото: РИА PrimaMedia

1 / 2

Однажды молодого моториста побили за то, что он нарушил бойкот, объявленный командой судовому стукачу. Сам стукач бросился за борт: "Все правила, соответствующие этой ситуации, были соблюдены. Но… спасательный круг был брошен на несколько секунд позже. А разворот судна по тревоге "человек за бортом" был сделан чуть больше. Конечно, он погиб… Спустили на воду шлюпку. Искали, как положено. И пошли дальше своим рейсом. Потеряли человека — и будто ничего не произошло. Вот что меня страшно поразило".

В другой раз ударил боцман: "Знай, с кем пить, когда и сколько". А когда был дружинником — избила городская гопота: "Пришла кодла переростков. Все мое окружение на меня как-то понадеялось: вот среди нас дружинник, он в случае чего защитит. А я тогда был сухопарый — ветром сдувало. И эти пришлые так меня измолотили!.. Я как-то там руками помахал. Но они меня тут же вырубили. Уж сколько лет прошло, а меня это все грызет. Если ты людям внушаешь какие-то надежды, а сам на ногах устоять под ударами не можешь — значит, ты ложные надежды им внушал… Может быть, для мужика это — самое скверное и низкое: подводить людей, тебе верящих".

"Года два кряду меня из института выгоняли": учеба, первая сцена, педагоги

С морем Михайлов расставаться не собирался.

— Начав с машинного отделения, я, надо сказать, сделал очень быстро корабельную карьеру… Перешел в электрики и вахту стоял уже в ЦПУ. Это центральный пост управления, где много света, приборов и где мало шума. Мне предрекали большое будущее, связанное с морем, флотом. У меня на руках было направление в высшее мореходное училище, — вспоминал Михайлов. Но в 1965-м в Беринговом море случилась трагедия – шторм и обледенение привели к гибели траулеров "Бокситогорск", "Севск", "Себеж", "Нахичевань". Из "Личного дела": "На берегу нас уже похоронили… И когда я все же сошел живым на берег, на причале стояла мама… И сразу, на причале, она сказала: "Все, сын. Или море, или я"… Вынужден я был списаться на берег".

Тогда ему казалось, что это временно: страсти улягутся – и снова в море…

Случилось иначе. А для начала устроился на швейную фабрику ТОФ на Гайдамаке — электромехаником. Позже Михайлов говорил о фильме "Одиноким предоставляется общежитие": "Герой мой, бывший моряк, списанный на берег, неожиданно попадает в нелепое положение — его назначают комендантом женского общежития… Может, что-то подсознательно во мне от той моей работы на швейной фабрике и отложилось".

В свободное время ходил в студенческий театр миниатюр при ДВГУ, который стал его первой сценой.

Тогда казалось, что это еще не серьезно.

— На мой счет там иронизировали — называли Люсиком Эйфелевым. А еще — Телевизионной башней. Это все — за длинный рост и худобу. И вот, несмотря на то, что все мои роли здесь были бессловесными, решился я все же однажды спросить у художественного руководителя, стоит ли мне попытать счастья в театральном институте… Выслушал он это. И категорически заявил: "Ты не обижайся, старик. Я тебе честно скажу: ничего актерского в тебе нету".

Но вскоре Александр попал на дипломный спектакль первого выпуска Дальневосточного института искусств. Играли "Иванова" Чехова, в роли доктора Львова – знаменитый впоследствии Валерий Приемыхов ("Пацаны", "Холодное лето пятьдесят третьего…", "Кто, если не мы"…).

— Он выделялся своей аскетичностью, своей эмоциональностью… Валера и потом воспринимался мною как огромнейшее человеческое и творческое явление. Я потрясен был работой Валеры Приемыхова, Сережи Манухина, Бориса Кучумова, — говорит Михайлов.

До сих пор помню – сидел в четвертом ряду на 17 месте, вцепившись в кресло, и впервые за много лет плакал. И потом не поехал домой, а пошел на берег Амурского залива. Допоздна просидел, прощался с Тихим океаном, сказал себе: сделаю все возможное и невозможное, но стану актером.

Он пришел в институт искусств, и там его увидела педагог Вера Сундукова. Что-то она разглядела в долговязом юноше и, единственная, поверила в него.

— Может быть, это самый главный человек в моей творческой жизни, — скажет Александр Яковлевич позже. — Удивительная женщина Вера Николаевна Сундукова. Строгая, красивая, с легкой проседью в волосах!.. Это фантастика какая-то была… Мне уже 21 год был! И среди поступающих считался я большим переростком.

И приамурец Приемыхов, повлиявший на выбор Михайловым профессии, и абаканец Юрий Кузнецов (с ним Александр Яковлевич учился во Владивостоке на одном курсе) — одного поколения. Их актерские судьбы потом не раз пересекутся. Кузнецов сыграет с Приемыховым в "Холодном лете…" и снимется в первом авторском фильме Приемыхова "Штаны" вместе с самим Валерием, Юрием Яковлевым и будущим главой Росрыболовства Андреем Крайним. Михайлов и Кузнецов встретятся в фильме "Отряд специального назначения". Михайлов сыграет Кузякина в фильме Владимира Меньшова "Любовь и голуби" — а Кузнецов исполнит ту же роль в омском театре…

Среди однокурсников Михайлова – худрук приморского драмтеатра имени Горького Ефим Звеняцкий, худрук краевого театра кукол Виктор Бусаренко. Было ли ясно тогда, кто кем станет?

Художественный руководитель "горьковского" театра Ефим Звеняцкий. Фото: РИА PrimaMedia

Художественный руководитель театра кукол Виктор Бусаренко. Фото: РИА PrimaMedia

1 / 2

— Как можно определить, кто есть кто — на лбу не написано, — пожимает плечами Михайлов. — Все трудом достигалось и — его величество случай. Есть Божьи дела…

"Личное дело": "Стеснительность моя, несмотря на морское прошлое, долго еще давала о себе знать… Только на пятом десятке я научился как будто владеть собой так, чтобы не краснеть, да и то… В общем, был таким великовозрастным дуболомом… Года два кряду меня из института выгоняли: все признаки профессиональной непригодности — налицо. Я даже стипендию не получал. На заводе электриком подрабатывал… Вера Николаевна Сундукова, Николай Владимирович Крылов и Сергей Захарович Гришко оказались у меня самыми первыми — самыми бескорыстно со мной намучившимися. А вот когда уже пошли отрывки, тут как-то моя творческая жизнь в институте наладилась…

Первый мой отрывок был из "Поднятой целины". Я играл Нагульнова. А Разметнова — Юра Кузнецов, известный затем питерский актер. На этом все надежды разом оправдались. Именно тогда во мне произошел своеобразный перелом. Я вдруг почувствовал себя именно Нагульновым, почувствовал в себе его темперамент, жесткость и юмор, драму и трагедию его жизни. И все это я — сыграл. Да нет, пожалуй, даже не сыграл, а по-настоящему прожил. С того момента играю все — одни пятерки идут. И с третьего курса выгонять за бездарность меня перестали".

"Не люблю горы трупов, море крови": зрелость, кино, слава

После института играл в "Горьковке", причем с ходу – Раскольникова. Потом уехал из Владивостока в Саратов и все 70-е провел там, на сцене саратовского театра имени Маркса. Играл Достоевского, Чехова, Вампилова…

— Это колоссальная жизненная и творческая школа. Пожалуй, уже только в столице понимаешь, как важно для любого актера пройти через провинциальную сцену, — скажет Михайлов потом. — В провинции много сложностей, с которыми столичный актер не сталкивается… Чем дальше от Москвы, тем меньше личность задавлена асфальтом и суетой.

Потом – 80-е, Москва (театр имени Ермоловой, затем – Малый), слава. Фильмы "Мужики!", "Одиноким предоставляется общежитие", "Любовь и голуби", "Змеелов"… Говорить о них нет смысла — они давно сказали сами за себя. Лучший актер года по опросу журнала "Советский экран" в 1982-м и 1985-м, лауреат Госпремии РСФСР, народный артист в обоих смыслах слова.

Кадр из фильма Любовь и голуби . Фото: Официальный сайт актера

В его морских и околоморских ролях – от "Общежития" до "Гангстеров в океане" — слышны отзвуки тихоокеанских штормов. Михайлов и сейчас может часами говорить с морем. С любым – потому что океан в каждой капле.

Александр Михайлов – актер старой школы в том смысле, что он – актер думающий, читающий, обладающий не только "фактурой", но и тем самым "внутренним миром". Не играющий все, что предложат. Определившийся и с эстетическими, и с политическими ориентирами.

Есть много предложений, но я не люблю горы трупов, море крови, когда убить человека — все равно что высморкаться. Это не моя стезя и не мое дело, я всегда отказываюсь. Сейчас просто от меня отстали… Мне ближе такое кино, как "Девять дней одного года", "Доживем до понедельника".

Вот и по Крыму у Михайлова однозначная позиция:

— Если бы Россия не присоединила Крым, туда бы вошли американцы. Поэтому это не спорный для меня вопрос. Там все произошло так, как должно было произойти.

Он вспоминал, как в 80-х снимался под Львовом в "Отряде специального назначения": "Играл разведчика нашего — Кузнецова. Когда ходил в форме немецкого офицера, мне улыбались, пожимали руку и кричали "Зиг хайль!". А вот одетого в гражданскую одежду, громко говорящего на русском, меня просили быть потише – а то будут столкновения и неприятности".

…"Меридианы-2014". Михайлов — снова во Владивостоке. Если не знать, сколько ему исполняется (тогда исполнялось 70 — Прим. ред.), то и не скажешь. Да и сам он говорил в одном интервью: "Энергии пока много, возраст не чувствую". К ковровым дорожкам и прочим церемониям относится спокойно:

— Я приехал к своим друзьям. К Фиме Звеняцкому, к Вите Бусаренко… Это мои однокурсники, мои ребята, хочу их видеть. А фильмы? Любые, какие покажут…

"Меридианы-2014". Михайлов - снова во Владивостоке. Фото: РИА PrimaMedia

Александр Михайлов на звездной дорожке кинофестиваля "Меридианы Тихого". Фото: РИА PrimaMedia

1 / 2

Мы задаем ему вопросы — о себе, о Владивостоке, о кино… Александр Яковлевич отвечает – серьезно, не дежурно. Скоро извиняется, встает, уходит – вот-вот прозвучит звонок на спектакль, где он занят с Прокловой. Праздник праздником, фестиваль фестивалем, а работа — работой.

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

Александр Михайлов: Владивосток – это моя вторая Родина

Церемония закрытия XII кинофестиваля "Меридианы Тихого" прошла во Владивостоке

На фестиваль "Меридианы Тихого" прибывает народный артист России Александр Михайлов