"Реформаторская" деятельность бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова привела к развалу жизнедеятельности и социальной инфраструктуры вооруженных сил, поэтому ветераны военной службы восприняли его отставку как давно ожидаемое событие. Об этом корр. РИА PrimaMedia сказал председатель Приморской краевой организации Общероссийского профсоюза военнослужащих – заместитель председателя ОПСВ, член Президиума ОПСВ, координатор Приморской военной ассоциации Юрий Тарлавин.
- Юрий Алексеевич, как военная общественность Приморья восприняла отставку министра обороны Анатолия Сердюкова?
- Мы отнеслись к этому как к давно ожидаемому событию. Более того, мы настаиваем на детальном расследовании его деятельности и привлечения бывшего министра обороны к уголовной ответственности за допущенные нарушения, как минимум, за низкий контроль за подчиненными лицами. Сегодня ни для кого не секрет, что российская армия в полной мере не соответствует задачам, которые стоят перед ней в современных условиях.
80% боевой техники и вооружений еще времен СССР, хронический недокомплект личного состава, а профессиональная подготовка офицеров оставляет желать лучшего. Но винить в этом самих офицеров нельзя, у них порой просто не было возможности повышать свое мастерство. Например, в авиации из-за отсутствия горючего налет часов у летчиков был минимальным, в 90-х годах по приказу Главкома ВВС летали только 10 пилотов каждого авиаполка, остальные занимались на тренажерах. Накопилось много нерешенных вопросов в социальной сфере, фактически шло уничтожение Вооруженных сил.
Приход Сердюкова, предложившего новые перспективы развития Вооруженных сил, поначалу вселил в нас надежду, что проблемы армии начнут решаться, но впоследствии мы поняли, что его деятельность ведет лишь к дальнейшему разрушению Вооруженных сил.
По мнению военной общественности, у Сердюкова реформа не получилась, поскольку боеготовность армии фактически не повысилась. Да, в войска пошли образцы техники, стало строиться жилье для военнослужащих, но это заслуга не Сердюкова, а руководства страны, которое направило в Вооруженные силы финансовые средства для решения накопившихся, хорошо известных всем проблем. Как сказал президент России Владимир Путин, "мы возвращаем армии накопившиеся долги".
Поэтому снятие Сердюкова было ожидаемым, все вздохнули с облегчением, узнав о его отставке. Верховному Главнокомандующему давно пора было это сделать, ведь именно он, в конечном счете, отвечает за все происходящее в Вооруженных силах. Много претензий у военнослужащих было и к начальнику Генштаба Макарову, который выстраивал реформу по американскому образцу, не понимая, что у нас другие условия и в российской армии необходимы другие подходы к реорганизации. К счастью, его тоже уволили вслед за Сердюковым.
- По каким признакам вам стало понятно, что Сердюков не может или не хочет укреплять армию?
- Сразу после прихода нового министра фактически начались процессы ликвидации офицерского корпуса. Было уволено 150 тысяч офицеров, но потом оказалось, что для обеспечения боеготовности войск необходимо половину вернуть на службу, а это повлекло за собой дополнительные расходы. Стали исчезать некоторые военные специальности, в частности, перешли в разряд гражданских лиц военные комиссары, военные журналисты, военные медики, многие специалисты тыла и обеспечения. Был ликвидирован институт мичманов и прапорщиков, хотя без этой категории военнослужащих не могут обходиться многие воинские подразделения, в частности, командные пункты ПВО, экипажи атомных подводных лодок, дальняя авиация. Началась атака на военную медицину, военное образование. Сегодня все процессы армейской жизни замкнуты на московских чиновниках. Кадровые вопросы, путевки, пособия для жен военнослужащих, отпуска, командировки, денежное довольствие – любую мелочь надо узнавать и согласовывать в Москве, где вопросы решаются крайне медленно, а порой и вовсе не решаются. Высказывалось мнение, что армия не нужна, поскольку мы живем в мире со всеми соседями. Но из истории известно, что пока есть территориальные претензии у других государств - а он есть у всех граничащих наших соседей – армия не может оставаться без внимания. Если есть острые экономические противоречия, то угроза войны неизбежна, поскольку она является всего лишь продолжением политики, а политика, как известно, "концентрированное выражение экономики".
- Иногда министра обороны сравнивали с министром торговли. На чем основывалось это мнение?
- Особым пунктом "реформаторской" деятельности Сердюкова стало стремление продавать непрофильное (по мнению самого министра обороны) имущество армии, причем непрофильными становились наиболее ликвидные здания и сооружения, имевшие высокую рыночную стоимость – здания Домов офицеров, госпиталя, санатории, учебные и штабные помещения. Например, Сердюков во время приезда в Приморье строил планы продажи зданий штаба 5-й армии в Уссурийске и Дома офицеров во Владивостоке. Недавно мы с возмущением узнали, что на продажу хотели выставить по бросовой цене прекрасное здание военной поликлиники во Владивостоке, в котором недавно прошел многомиллионный ремонт. Кстати, это был один из стандартных приемов "реформаторов" - сначала отремонтировать объект за счет бюджета, а потом продать по дешевке своим коммерческим структурам.
Стремление продавать стало какой-то маниакальной страстью Сердюкова. Продана приемная Минобороны и спорткомплекс ЦСК ВМФ в Москве, тысячи других объектов по всей России. В каждой газете "Красная звезда" на десятках страниц публикуется перечень имущества, выставленного на торги. А ведь это имущество на самом деле не принадлежит Минобороны, оно передано ему государством в оперативное управление! И самое главное – непонятно, куда идут деньги от продажи военного имуществ! Ни прокуратура, ни ФСБ, ни Счетная палата пока не добились от "Оборонсервиса" внятного отчета о движении этих средств.
- А вы пытались как-то повлиять на процессы, происходящие в армии, чтобы снизить негативный эффект от непродуманных действий военного руководства?
- Мы неоднократно обращали внимание Администрации Президента, руководства Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания на эти вопросы, выходили с заявлениями от имени профсоюзной и других общественных организаций военнослужащих, Приморской военной ассоциации. Но положительной реакции было мало, как правило, обращения переадресовывались в Минобороны, а Сердюков на наши письма просто не отвечал. Ярким примером безответственности со стороны министерства обороны стала ситуация с санаторно-курортным лечением военнослужащих. Оно фактически отошло на задний план, ему на смену пришел так называемый "санаторный туризм", когда военнослужащий, приезжая в санаторий, не получает должного лечения, а просто отдыхает на пляже. А ведь есть воинские специальности, которые требуют регулярной качественной реабилитации в санаторно-курортных учреждениях. Это летчики, плавсостав, личный состав, несущий боевое дежурство. В СССР для них ежегодное санаторно-курортное лечение было обязательным, а теперь это процесс стал своего рода развлечением.
Мы предлагали создать на острове Русский во Владивостоке туристическую базу отдыха для военнослужащих, поскольку ближайшая такая база находиться на Байкале, но получили отказ. То есть, мы пытались бороться со всем этим безобразием, но сделали фактически мало, могли только тормозить процесс разрушения. Стало очевидно, что вместо реорганизации Вооруженных сил началось уничтожение военной медицины, образования, культуры и спорта, распродажа военного имущества. Была нарушена преемственность военных династий, всячески попирались традиции Вооруженных сил. Люди, которые с приходом Сердюкова заняли руководящие посты в министерстве обороны, были очень далеки от проблем Вооруженных сил, порой просто не понимали, о чем мы пытаемся им говорить.
- Своим распоряжением новый министра обороны Сергей Шойгу приостановил ликвидацию военных госпиталей. Это правильная мера?
- Сергей Шойгу это сделал очень вовремя, потому что по плану, утвержденному Сердюковым, только в Приморье должны были закрыть четыре из восьми госпиталей, в частности, должны были закрыться четыре сухопутных госпиталя. Сокращается количество больничных коек в Уссурийске и Фокино, а солдат, военнослужащих и военных ветеранов меньше не стало, и они по-прежнему нуждаются в медицинской помощи. Нам объясняют, что госпиталя закрывают в связи с укрупнением воинских соединений и уходом воинских частей из населенных пунктов. Но зачем ломать госпитали? Пусть они продолжают выполнять свои функции, ведь на селе не хватает медицинских учреждений. То же самое можно сказать и об учреждениях культуры, которые Сердюков стремился сбросить с военного бюджета, как ненужный балласт. Разоблачения в "Оборонсерсвисе", в системе ГЛОНАСС показывают, что в армии воровали направо и налево, но в то же время на сохранение Дома офицеров в Угловом не нашлось средств, и он с 1 декабря будет закрыт. Хотя это единственная культурная точка в городке, и пойти офицеру и членам его семьи больше некуда. Почему не перевести Дом офицеров в ранг сельского клуба или сельского Дома культуры и пусть это здание и персонал служат людям, несут культуру в массы? Армии нанесен удар по медицинскому образованию, хотя российская и советская военная медицина славились на весь мир, к ним принадлежали такие выдающиеся медики, как Боткин, Бурденко, Вишневский. Уничтожены армейские спортклубы, а ведь именно военные спортсмены поддерживали до 70% успехов СССР в спорте высших достижений. Разрушено авиастроение, выпускается семь – восемь самолетов в год, а было 200-300. И много других подобных фактов можно привести. Поэтому чем раньше будут приостановлены планы Сердюкова, тем лучше.
- Что происходит с военными городками, которые оставляют военные в Приморье?
- Особой болью для военнослужащих стал упадок и разграбление военных городков, оставленных армией, но не принятых муниципалитетами. Эти объекты должны передавать в отремонтированном виде, подготовленными к работе в зимних условиях, но ничего этого Минобороны не обеспечило. Более того, они не могут передать земельные участки, поскольку они никак не были оформлены в регистрационных структурах, регулирующих землепользование. Начинаются грабежи, городки приходят в упадок. А ведь есть люди которых хотят там жить и которые готовы взять на себя вопросы сохранности имущества. К нам обращаются военные ветераны с предложениями создать в брошенных военных городка органы общественного самоуправления для борьбы с хищениями, эти люди готовы взять на себя часть ответственности за эксплуатацию военных городков. Например, в Забакалье для охраны военных городков местные власти привлекают ОМОН, и там они остаются не разграбленными. Военные городки, расположенные неподалеку от крупных населенных пунктов, могут стать местом для выделения квартир очередникам в этих городках и поселках, туда достаточно будет просто дополнительно пустить рейсовый автобус. Это Чернышева под Арсеньевым, Троицкое рядом с Камнем-Рыболовом, Золотая Долина между Находкой и Партизанском. В законе функции общественности по защите имущества передаваемых военных городков не прописаны, но если это сделать, пусть на временной основе, то в военных городках появится хоть какой-то хозяин. Но Минобороны на это не идет и не торопиться заниматься оформлением документов и передачей военных городков в установленном порядке. Возможно, военные бояться, что при передаче военного имущества вскроются факты недостачи. Ярким примеров головотяпства Минобороны стало заселение Снеговой Пади во Владивостоке, где до сих пор не решены проблемы передачи земли муниципалитету, энергоснабжения и люди живут там без учреждений торговли, соцкультбыта. Нужно срочно решать эти вопросы, и здесь мы надеемся на помощь со стороны нового министра обороны".
- Нужно ли закупать военную технику за рубежом, как это охотно делалось командой Сердюкова, или лучше развивать собственную военную промышленность?
- Закупать технику за рубежом можно и нужно, но только в качестве образцов для изучения и изготовления собственных видов вооружения. А, например, закупка вертолетоносцев типа "Мистраль" во Франции или колесных бронетранспортеров в Италии, на взгляд специалистов неоправданна, у нас были и есть собственные, более интересные проекты.
