Главная проблема отечественной экономики в том, что люди, оказывающие на нее влияние, не учитывают социальные аспекты. Об этом и многом другом в интервью PrimaMedia LIVE рассказал профессор, директор Школы экономики ДВФУ, доктор экономических наук Виктор Белкин.
- Виктор Григорьевич, в последнее время много говорят об инвестиционной привлекательности региона, снижении административных барьеров, искренней заботе со стороны правительства. При этом одни называют приоритетной отраслью Приморья туризм, другие считают, что важнее восстанавливать промышленность. Как вы оценивает состояние экономики края?
- В последние годы, в связи подготовкой и проведением саммита АТЭС, также проектов, которые реализуют после него, жизнь в Приморье заметно оживилась. Мы видим это по обновленным фасадам, мостам, по изменившемуся пейзажу, который наблюдаем, проезжая по новым дорогам.
Но сказать, что это развитие системное, нельзя. Дело в том, что все программы развития субъектов Федерации – производные от российской программы, они повторяют и дублируют ее на своем мини-уровне, содержат те же самые достоинства и недостатки.
А ценности эта программа не представляет вот почему. Никто не ставит задачу так - вкладывая такие-то деньги, мы получим на выходе что-то конкретное. И второе, более важное: мы выбрали самые оптимальные или не оптимальные варианты с этими подпрограммами и направлениями затрат? Ответ однозначный – они не могут быть оптимальными, потому что те методы и инструментарии, которыми пользуются во всем мире ученые, экономисты и практики-экономисты, - межотраслевые балансы, цепные индексы, тренды так называемые, - они в нашей стране уже десятилетиями не используются. Так же по туризму. Найдите хотя бы одного человека, специалиста или управленца, который бы ответил, сколько надо вложить в туристический бизнес Приморья и что, когда и в каком виде мы получим на выходе. А затем зададимся вопросом, будет ли это самый оптимальный вариант вложения денег в сферу туризма или надо развивать другие сферы, или в туризм необходимо вкладывать в 10 раз больше или в 10 раз меньше.
Ответов на эти вопросы нет. Пока все на уровне абстрактных размышлений, постановок.
За деньги, естественно, борются лоббирующие группы, получают, используют их, часть уводится в сторону, как мы видим во всех крупных субъектах России, и за рубежом это происходит. А на выходе зачастую ничего нет.
С точки зрения экономической науки, в нашей стране практически не осуществляется контроль над движением денег, их поверхностной формы через цену и т.д.
Самое главное, что именно с помощью этих денег должно быть создано, потому что сами деньги в экономике – это форма движения.
Не самоцель. Движение должно к чему-то привести. А социальное благо или продукт, материальное благо всегда имеют какую-то вещественную форму. Поэтому мы всегда должны хорошо понимать, какие блага должны и в каком виде получить с помощью этих денег. И тогда, если будет осуществляться контроль, невозможно такое, что деньги выделили, а благо не создано.
Разве можно было представить в Советском Союзе, что деньги на строительство завода или фабрики выделены, а через пять лет выяснилось, что денег нет и завода нет?
Потому что в том государстве были соответствующие органы: СОПС (Совет по развитию и размещению производительных сил), Госплан, который в первую очередь материальные балансы осуществлял, Госснаб, который по этим балансам на стройки выделял деньги, Госприемка, наконец. Сегодня такой целостной системы не создано, и реформирование, которое происходит в системе Центрального банка, в Дальневосточном федеральном округе начнется несколько позднее - с января по сентябрь следующего года, когда будут новые функции у Центробанка, его представители в округах, финансовый мониторинг.
Одна из главных задач для служб финансового мониторинга - отслеживать не только денежные потоки, но следить, во что они реализовались, чем закончились инвестиционные процессы. Когда в конце XIX - начале XX веков возник финансовый капитал, известный немецкий ученый, экономист, впоследствии министр, назвал очень точно тот период, параллели с которым мы сейчас отмечаем. "Время гениев финансовых пробелов", - так он выразился. Сейчас мы живем в расцвете того времени. Финансово-кредитная сфера настолько оторвалась от первичного производства, что давно живет сама в себе, разрабатывает производные инструменты, которые все меньше и меньше касаются первичного производства.
Мы имеем ту замкнутую систему, с высокими доходами по статусу, которая работает сама на себя, а не обеспечивает производство материальных благ и услуг.
Примечательно выступление заместителя министра финансов Сергея Старчака перед саммитом "Большой Двадцатки", который проходил в Санкт-Петербурге 6-7 сентября этого года. Он отметил, что за последние годы ликвидность банковская растет, активы увеличиваются, а вложения единых инвестиций в экономику не доходят. Особенно это характерно для России.
- Почему так происходит?
- Нет полноценной системы, о которой мы говорили. Нет взаимосвязи в системе управления между сектором первичного или материального производства и вторичного сектора. Ко вторичному мы относим сферу финансово-кредитную, сферу денежного обращения. Они оторвались, поэтому даже в период кризиса в банковской сфере доходность может быть от 10 до 30% и выше.
Посмотрите, как в любой стране мира живут фермер, производящий материальные блага – продукты питания, одежду, обувь, и банковский служащий, который обслуживает работу с движением денежной формы. На выходе движения денежной формы может ничего не создаваться, как и происходит. А доходы там большие и очень большие.
Сама система во всем мире несовершенна.
Выступая на саммите во Владивостоке на тему борьбы с финансовыми кризисами в Европе, премьер-министр Новой Зеландии отметил: каких пор мы будем пытаться заливать эти кризисы деньгами, то есть создавать пожар? Вспомним мировой финансовый кризис 1929-1933 годов, один из крупнейших за последнее столетие. Что тогда сделал президент США Рузвельт? Тут же ускорил соединение финансово-кредитной денежной сферы со сферой производства. Деньги напрямую начали выделяться в аграрный сектор, промышленность, строительство дорог, социальную сферу. Деньги пошли на создание дополнительных рабочих мест, заработной платы в этих местах.
- В мемуарах современников Рузвельта можно прочесть, что при нем "одни ямы выкапывали, а другие их закапывали". Лишь бы люди работали и получали деньги.
- Подобное периодически бывает в Японии, когда ставится вопрос о сокращении количества токийских уборщиков мусора, которых насчитывается десятки тысяч. Поскольку в таком случае сразу появится армия безработных, представители других профессий, служащие "помогают" уборщикам - начинают рвать бумагу, бросать ее на улицы, и острый вопрос снимается. Здесь мы все-таки должны понимать, что при всей важности вторичной сферы, человек - существо социальное, ему в первую очередь необходимы материальные блага. К сожалению, в обществе произошел перекос: положение в обществе у банкира сильнее, чем у фермера или продавца на рынке. Он имеет возможность влиять на власть, используя различные рычаги давления. Поэтому сегодня деньги превращаются в виртуальность – это отчасти так и по внешней форме (электронные деньги), и по внутреннему содержанию, поскольку вклинились посредники, которые очень сильны и, видя существенные доли, забирают свою долю как у производителя, так и у покупателя.
Весь мир живет в эпоху "финансовых пробелов" - кто-то больше, кто-то меньше. Россия - больше, потому что правовое поле у нас слабое, а отсутствие сильного правового поля дает "финансовым пробелам" более широкий простор. Это мы наблюдаем и следя за историей вокруг такого предприятия, как "Оборонсервис".
- Сейчас говорят и о кризисе в Приморье, где объектом пристального внимания правительства стал оборонный завод "Звезда" в городе Большой Камень.
- На любом уровне можно выявить подобное. Что ни возьми - сельсовет или строительство объектов в Сочи, стройки саммита во Владивостоке - везде в мире возникают "финансовые пробелы". Только там, где правовое поле или социальная сфера государства организованы слабее, этого больше.
Завод "Звезда", Тематическая иллюстрация. Автор фото: РИА PrimaMedia
- Является ли современный этап для вас, как для ученого, экономиста, предметом интересных научных наблюдений?
- С точки зрения теории и практики, человечество живет на переломе крупных эпох. Когда старая экономическая система практически не работает, и это понимают и ученые, и практики, а новая еще не создана, возникает пустота, которая заполняется кем угодно. С другой стороны, необходимо переосмысление, наполнение инструментов новым содержанием. Мир всегда развивался на длинных исторических этапах только усилением социальной направленности. По-другому быть не может.
Зачем обществу развивать нечеловеческие инстинкты, ценности? Поэтому все развитие общества сопровождается усилением социальной направленности развития. Развитие идет не прямолинейно, а волнообразно, с отступлениями. Везде, в том числе в экономике, оно проявляется очень многообразно. Одежда и обувь выпускались на пуговицах, затем – на замках-молниях, потом появились "липучки". Сейчас начинается производство вообще без замков и "липучек" - обувь просто растягивается по ноге и облегает ее. Закон экономии времени! Почему раньше мы подбегали к телевизору, чтобы регулировать яркость или звук, а сейчас берем для этого пульт? А еще можно с помощью пульта из автомобиля, на расстоянии десятков и сотен километров, включить горячую воду, функцию подогрева пищи на плите. Какую бы сферу жизни мы ни взяли, повсюду очеловечивание, эргономика, дизайн-разработки, системы менеджмента и маркетинга. В теории появился человеческий капитал. А поскольку большинство стран представляют собой клановые системы, это не моносистема, то возникает вопрос: кланам-то надо спешить к социальным потребностям? Нет, потому что это грозит уменьшением дохода для них. Поэтому и идет борьба, государство направляет людей в это русло, а кто-то желает или не желает выскочить из этого русла. И чем менее цивилизованная страна, тем этого больше.
Поэтому я вижу главную проблему в России в том, что люди здесь очень мало и слабо учитывают социальные аспекты развития.
- Хотя говорим об этом на каждом углу.
- Даже от очень хорошей теории сильного экономиста Маркса мы взяли ее ценность со стороны затратности, с наименьшими затратами. А есть другая теория австрийской Школы предельной полезности. Согласно ей, ценность определяется предельной полезностью. К чему приводит эта минимизация? К тому, что с минимальными затратами, с точки зрения социального лага, можно сделать, например, маленькую квартиру-хрущевку и наладить выпуск крохотный автомобиля "Запорожец". Мир смотрел уже цветной телевизор, а мы - черно-белый. Нужно понимать, что деньги сами по себе антисоциальны, если ими не управлять. Поэтому когда мы даем этой форме работать, не управляем ею, она дает антисоциальный результат. Денежная форма и по структуре другая, и ей надо управлять, понимая, что мы хотим получить. А мы работаем с ней, как будто она старая классическая и не получаем результата.
Обратимся к нашему закону ФЗ №94 о госзакупках. В одной из его главных частей говорится: побеждает тот, кто предложит наименьшую цену. С одной стороны, это приводит к мошенничеству, возникают фирмы "Рога и копыта". А с другой стороны, представьте, вы руководитель организации, и у вас есть средства для того, чтобы приобрести не самое плохое, но дешевое, которое через год надо выбросить, и сделать это один раз, но на много лет вперед. Однако вам нельзя, потому что - минимизация. Спросите людей, они с этой минимизацией что хотят сделать? Какую бы сферу жизни мы ни взяли, у нас повсюду недопонимание социальности в развитии.
Когда, наконец, мы будем при каждом решении, которое сопровождается выделением денежных средств, спрашивать у чиновников любого уровня - покажите, на каком аспекте социальности и как это отразится…
Или медицину "накачиваем" дорогим оборудованием по всей стране. Что, от этого смертность уменьшается или другие вопросы решаются?
- Недавно власти закупили для Приморского края новое дорогостоящее медоборудование, и выяснилось, что работать на нем не никто умеет.
- Потраченные на это деньги можно было бы использовать совсем по-другому. Либо подождать, сказать, сограждане, у нас нет столько денег, чтобы все серьезные вопросы решить. Давайте накопим, но зато через два-три года в эту сферу вложим нужную сумму и решим накопившиеся проблемы обстоятельно и толково. Но это невозможно, пока нет системности, нет социальности.
Медоборудование, Тематическая иллюстрация. Автор фото: РИА PrimaMedia
- В советское время существовали фонды, которые все "выбивали". А сейчас возникает такое ощущение, что к инвестициям точно так же относятся.
- Это другой серьезный экономический вопрос. У нас деньги практически не ходят по экономическому циклу. Что такое экономика? Это воспроизводство, либо простое, либо расширенное. Любая семья это понимает, потому что домохозяйство начинается с семьи.
Любой хозяин знает, сколько у него денег, что надо купить сейчас, что потом, на что надо отложить. Вы думаете, в государстве кто-то этим занимается? Нет.
Есть ли у нас понятие "амортизация"? Нет, ее даже в бухгалтерском учете не учитывают. Что такое амортизация? Это когда станок или дом должен служить десять лет, и одна десятая часть каждый год откладывается, крутится в банковской сфере, но она на счетах есть. Через десять лет у вас будут деньги, чтобы построить новый дом или станок. Сегодня даже формы этой нет. За рубежом на новинки, на элементы научно-технического прогресса, работает принудительная амортизация – это когда на ряд оборудования устанавливается норма в три и пять лет списания, а через три-пять лет его надо обновить. В России этого почему-то нет.
В конце 90-х годов я с интересом прочел в центральной прессе о попытке корреспондентов найти деньги дорожного фонда в России. Две трети этих средств ушли на посевную в Башкирию, одну треть вообще не нашли. Есть ли экономическая связь между посевной в Башкирии и дорожным фондом страны?!
Если вы посмотрите на Россию сегодня, то наша страна представляет собой, - я этот термин употребляю в выступлениях, в публикациях, - огромный распределительный и перераспределительный коллайдер.
А деньги-то должны ходить по экономическому циклу. У нас же в этом месте они собираются, в другом месте кто-то принимает решение, и начинается их распределение, использование. При этом мы постоянно говорим, что там нет электроэнергии, бытового газа, а там развалившиеся дороги, аварийные объекты ЖКХ, школа не отремонтирована. Почему? Нет элементарных экономических инструментов, которые должны работать. Это, в том числе, создает произвол для огромного количества людей, которые распределяют, перераспределяют, собирают. Это другая проблема России. Есть сложные макроэкономические схемы простого, расширенного производства – раньше их студент любого экономического вуза раньше изучал, сейчас их в программах нет, убрали. Так вот, мы говорили, что межотраслевой баланс – самый сильный макроэкономический инструмент, который используется в мире. Его разработчиками были наши академики, ленинградцы Новожилов и Контарович.
- Еще называют имя Василия Леонтьева.
- Действительно, потом этот инструмент довел до высшего уровня Василий Леонтьев, большой экономист, лауреат Нобелевской премии. Он и России предлагал в конце 80-х годов свой баланс использовать. У него агрегация, 69 сегментов по отраслям, представляет собой шахматную таблицу, огромный вычислительный аппарат, который позволяет отследить основные взаимосвязи в экономике. Допустим, по статье мы имеем горизонталь и вертикаль, где одни и те же отрасли, либо как укрупненные отрасли. К примеру, производство единицы электроэнергии, единицы стали, дерева, материала из дерева, условная единица автомобиля, а здесь же эти отрасли как производители и как потребители. Допустим, при производстве стали нужна электроэнергия, необходим древесный материал, и получается шахматная таблица, которая показывает в первом квадрате основные натуральные вещественные взаимосвязи. Можно играть, просчитывать возможные варианты. Если мы хотим сдвинуть отраслевые сдвиги больше того, меньше другого, то получаем на выходе результат. Сначала это материально-вещественные потоки, а затем, когда дополнительно вводятся ценовые, денежные квадраты, получаются уже макроэкономические финансовые показатели - и национальный доход, и чистый продукт, может выйти и прибыль, заработная плата, фонд оплаты труда и т.д. После получения результатов политику предлагаются варианты. Не ученый принимает варианты, поскольку он должен готовить варианты, а политик, исходя из целей, обсуждает и принимает решение.
Послевоенное возрождение Японии и Южной Кореи было осуществлено за счет того, что они пользовались услугами Леонтьева и межотраслевого баланса.
- Насколько в Приморском крае разбалансирована экономика? Можно ли здесь применить межотраслевой баланс, и тем самым определиться в приоритетах?
- Прежде чем применять балансы, мы должны хорошо понимать, что хотим, какие цели и задачи перед собой ставим. Многие сильные страны, наверное, ждут и не дождутся, когда территория Дальнего Востока вообще опустеет, думаю, известно, каким бы странам это доставило удовольствие. Мы же ставим задачу – закреплять на Дальнем Востоке население. Если взять за последние 20 лет статистику, то темпы оттока населения с Дальнего Востока и Забайкалья в пять раз быстрее, чем уменьшение численности населения всей России. Причин для этого много, в основе лежат все те же проблемы - это не системные, не комплексные решения в финансировании. Почему с Сахалина идет очень сильный отток населения? Потому что, в том числе, интенсивное развитие нефтегазовой сферы, с высоким уровнем дохода, повлияло на повышение цен практически на все на островной территории. Из-за очень высоких цен усилился отток населения. Мы хотели получить одно благо – развитие нефтегазовой сферы, и мы его получили. Поэтому, когда мы говорим, что собой представляет экономика Приморья, Сахалина или всего Дальнего Востока, мы должны подробно нарисовать эту картину, объяснить ее, описать, обнародовать, принять соответствующую программу и двигаться в понятном всем направлении. Ведь даже на самом верху до последнего времени шел спор о том, что на последний вариант, который готовился по Дальнему Востоку, нет несколько триллионов рублей. И вы знаете оценку нашего президента этой программы – зачем делать мифические программы, на которые нет средств? Пока на данный момент победила концепция в том ключе, что надо развивать и делать точечные вливания, объясняя, что нужны локомотивы роста. Но за этими точечными вливаниями могут стоять не столько интересы государства, сколько интересы отдельных групп и кланов, что мы зачастую наблюдаем. Поэтому когда нас спрашивают, в чем беда, - это проблема науки и в Америке, и в России, где лауреаты Нобелевской премии не востребованы, - мы отвечаем: в том, что общество клановое.
Вот мы с вами приносим высокопоставленному чиновнику оптимальный вариант чего-нибудь, он долго смотрит и спрашивает: "Он оптимальный-то для кого? А где здесь Петя, Коля, Вася - мои приятели? Где я в этих "потоках"?"
Деньги, Тематическая иллюстрация. Автор фото: РИА PrimaMedia
- Возьмем несколько проектов по развитию Приморского края, посмотрим, что из них имеет право на жизнь. Например, игорная зона – 700 млн плюс 700 млн долларов объявленных инвестиций. Представим, что ее построили. Будет, выражаясь словами губернатора Миклушевского, "мультипликативный эффект?
- Будет. Ведь когда мы говорим об игорной зоне, то должны знать, что это очень сложный развлекательно-торговый комплекс, куда приезжают попытать удачу азартные мужчины. А что же их дети, жены, друзья? Они могут воспользоваться магазинами, бутиками, аквапарками, спортивными площадками. Поэтому нельзя игорную зону понимать как исключительно казино. Так же и в Лас-Вегасе устроено. Подобный комплекс нужен жителям Дальнего Востока. Весьма вероятно, что он "обрастет" инфраструктурой, гостиницей, различными коммуникациями, прилегающими дорогами, наверное, и иностранных туристов будет больше.
В этом плане те самые "точечные вложения", по-моему, вполне уместны и оправданы. Но говорить о том, что проект игорной зоны преобразует экономику Приморского края до неузнаваемости, я бы не стал.
Казино, Тематическая иллюстрация. Автор фото: РИА PrimaMedia
- К слову о вероятных плюсах будущей игорной зоны. Тех, кто будет ее посещать, кормить надо. Значит, сельское хозяйство в крае получит дополнительный импульс к развитию.
- Если бы мы пользовались своими балансами, тот как раз могли бы рассчитать, что получилось бы с занятостью, с рабочими местами, с движением денежных потоков. Межотраслевые балансы позволяют это делать. Но это серьезная аналитическая работа. Сегодня в стране нет того, кто бы мог сделать ее качественно. Для того, чтобы выполнять такую работу, нужны по всей стране, несколько тысяч человек, обученных методикам и идущих к одной цели. К сожалению, мы потеряли это.
- Сейчас нет экономистов такого уровня в стране?
- Экономисты, которые работали еще в Госплане, защищали докторские, получали премии, еще, слава богу, не все ушли из этого мира, они обладают этими знаниями. Важно – первое, кому это сегодня нужно. Должен появиться заказчик.
- Едва ли это необходимо, если, как вы говорите, в стране клановая система.
- Если система клановая, то, как правило, никому не нужно, потому что понятие эффективности, оптимальности у каждого клана свое. И кланы, как в России, так и за рубежом, занимаются только лоббированием своих интересов.
Сейчас задача поставлена, чтобы хотя бы отсчетный межотраслевой баланс начинать делать в субъектах Федерации.
- Задача поставлена кем? Президентом, правительством?
- Правительством. Необходимо, чтобы статистические органы начали делать межотраслевые балансы. Последние балансы в стране делали в конце 70 - начале 80 годов. Этим занимались и выпускники вузов, и специалисты, и такие мощные структуры, как Совет по развитию и размещению производительных сил, Госплан. А сегодня Минфин занимается денежной оболочкой, Минэкономразвития пытается совместить денежную оболочку с материально-вещественными потоками. И то, если уж Минэкономразвития решил этим заниматься, тогда зачем министерство промышленности. Потому что если сводить, то в одном этом министерстве, раз уж разделили первичное производство и вторичное. Скажите, в последние годы по какому вопросу Минфин и Минэкономразвития быстро смогли договориться? Годами, месяцами идет, в том числе пенсионная реформа, у одних одни консультанты, у других другие, за каждым стоят свои лоббисты.
- Доходит до смешного – казалось бы эффективный и добросовестный Алексей Кудрин, министр финансов, внезапно перестал быть таковым. Путин ему правильно заметил, мол, ты же сам не давал деньги на это. Во власти явно разное понимание того, что нужно.
- Кудрин - очень глубокий, грамотный экономист-практик. Его спросили, вернулся бы он в правительство, ведь он сохраняет хорошие отношения с президентом. Кудрин ответил, что только при одном условии - если будет возможность управлять финансовой сферой системно. Это то, о чем мы с вами в этом интервью говорили, только - разные фрагменты, потому что структура воспроизводства подобна огромному земному шару - в какую бы точку мы не ткнули, попадем в особенный аспект, в такую же проблему. Есть очень много глубинных и поверхностных проблем. Но у серьезных людей есть понимание, что одна из главных проблем общества – именно отсутствие системности.
- А может существовать какая-то отправная точка движения к этой системности? Вы вспомнили Рузвельта, кризис 20-30-х годов в Америке, последующее вливание денег в строительство, аграрный сектор. Все это уже повлекло за собой что-то другое. Не так давно был отклик правительства на социальный взрыв. Помните те громкие события, когда из-за предполагаемого запрета правого руля люди во Владивостоке вышли на улицы? Вот "Соллерс", как островок в океане, вокруг ничего, нет рынков сбыта. Зачем этот завод построили? Что дальше делать? Это положение вещей может стать отправной точкой?
- Оно может использоваться как отправная точка. Тут сложного-то ничего и нет. Было огромное количество любителей, которые привозили так называемые "распилы" из Японии. Потом мастера сваривали, собирали, оформляли, целая система работала через ГИБДД, реализовывала эти машины. Государство, в принципе, поступило разумно, решив само занять эту нишу и на более цивилизованном уровне. То есть больше гарантировать безопасность водителей, провозить уже не "распилы", а новые узлы, и здесь их собирать по технологиям и под надзором иностранных специалистов на первых порах - по крайней мере, если этот процесс налажен, то ничего страшного. Я езжу на автомобиле, собранном в Таиланде, и не жалуюсь, потому что это японский концерн "Мицубиси", следящий за качеством и за пределами Японии.
Как начало, "Соллерс" во Владивостоке очень хорош, но дальше-то надо куда идти. Может, в направлении того, чтобы отдельные части и узлы делать на месте?
С этим мы, к сожалению, не сталкиваемся, потому что многими поставками на конвейер должен заниматься малый и средний бизнес, но который, подчеркну, основан на высоких технологиях. Потому что порошковая металлургия позволяет в относительно небольшом помещении, где круглосуточно трудятся роботы, производить в чистом виде, без дополнительной обработки, детали. Один из таких цехов есть на "Прогрессе". Для изготовления прочих втулок, резинок достаточно помещения гаража, где стоят роботы и круглосуточно работают, чтобы для всего мира производить эти "резинки", потому что современный автомобиль состоит из десятков тысяч больших, но главным образом малых деталей. Автоконцерны занимаются моделью, сборкой на конвейере, а вся мелочевку делает в основном малый и средний бизнес. Поэтому, если бы в нашей стране дали толчок, и стали производить детали, даже самые простые, то цепная реакция бы пошла. Но здесь мы, опять же, упираемся в административные барьеры, препятствующие развитию малого и среднего бизнеса, особо наукоемких производств. В России малый и средний бизнес – это оптово-розничная торговля, сфера питания, рестораны, кафе и строительство. За рубежом же малый и средний бизнес в основном развивает сферу высоких технологий, программирования. Первые компьютеры были собраны американскими молодыми людьми в гараже.
То есть как "первые ласточки" в виде "Соллерс" и других заводов – это хорошо, но надо двигаться дальше. Надо для себя определить, хотим ли мы развивать автомобилестроение, инженерную мысль, какую нишу мы хотели бы занять - тяжелые, военные грузовики. И если выйдем на свою нишу, то ее надо занимать на международном рынке.
Если же мы не видим, куда двигаться дальше, тогда надо сказать миру: мы это покупаем. И здесь мы сталкиваемся с другой проблемой – торгового баланса, платежного баланса, от чего зависит уровень жизни наших людей. Пройдите по рынкам - сегодня мы завозим все из-за рубежа, из Китая метелка, совочек, прищепка, плечики для одежды – ничего своего. Неужели у нас не могли это производить люди с невысоким уровнем образования? Для исправления ситуации нужна целая система в государстве и понимание того, что оно, к примеру, может занять целые социальные группы самой простой и полезной работой. Или там, где у нас находятся осужденные, наладить производство. Но мы подготовили страну, которая кроме углеводородов, рыбных, лесных ресурсов и металлов, практически ничего своего не продает. И с каждым годом все меньше производит.
Завод "Соллерс", Тематическая иллюстрация. Автор фото: РИА PrimaMedia
- В до- и послеперестроечной России экономику страны часто сравнивали с 1913 годом, не в пользу последнего. Затем выяснилось, что довоенный период был пиком развития, в то время Россия была мощной аграрной страной, ведущая отрасль которой являлось сельское хозяйство, потом произошла индустриализация. Может, это смена курса была неправильной? Не лучше ли сейчас вернуться к развитию сельского хозяйства на другом, конечно, технологическом уровне?
- Одним из модификаторов России аграрный сектор должен быть, но, я думаю, что на одном сельском хозяйстве ни одна страна не проживет, потому что труд менее квалифицированный дает меньше долю продукта, вновь создаваемого, что является основой развития общества. Поэтому ни одна аграрная страна, ни одна страна, существующая только за счет ресурсов, хорошо не живет и вряд ли будет жить. Поэтому в экономике необходимо сочетание.
Россия до революции была шестой в мире по экономике, после второй мировой войны - второй. Теперь она откатилась по многим параметрам. Ведь что нужно делать в России – это давно прописано. У нас в Хабаровске очень сильный институт экономических исследований, где издали труд "Тихоокеанская Россия 2000-30", прогноз регионального развития. Такой же прогноз написан до 50-го года. Авторы под руководством академика Минакера, с которыми я полностью согласен, пишут, какие у нас конкурентные преимущества - надо использовать территорию, природные ресурсы, сельское хозяйство, рыбохозяйственный, лесной комплексы, электроэнергетику, транспорт. Развитие действующих и формирование новых производств, масштабное применение инновационных технологий, качественное изменение в структуре экономики. И реализация экономического потенциала – зона опережающего роста и формирование комфортных условий жизни населения. А вот слова авторов, которые я также разделяю: "Сумма благих пожеланий конкретизируется, хотя конкретизации этой скорее подобно для закрепления материала". Это сказки, которые мы друг другу рассказываем, что надо развивать и как. И ставят себе вопрос:
"Можно ли что-либо возразить против подобного описания будущего? Только одно – это не сценарий будущего, а его видение, желательное состояние".
Мы живем сказками, мечтами, мы можем очень интересные проекты делать, как наши архитекторы побеждают с точки зрения проектов, а потом доходим до возможностей наших домостроительных комбинатов, и оказывается, нет. Они выпускают два вида перекрытия – так и так. "Крыша плоская, и будем делать только так, а все ваши фантазии для другого времени". Я бы ужасный памятник поставил такому человеку или группе людей, кто спроектировал плоские крыши для России. Это нонсенс, ведь мы несем колоссальные затраты, что в Советском Союзе, что в нынешние времена. Плоские крыши делаются там, где надо собирать воду, где ее не хватает, а там, где выпадает снег зимой, там крыши покатые. И всегда на Руси могли показать избу, у хозяина которой поехала крыша. У нас же ни у кого не едет! Мы выделяем миллиарды в совокупности, а за десятилетия триллионы рублей для того, чтобы латать крыши, фасады. Почему? Потому что зимним днем влага превращается в воду, ночью - в лед. По этой же причине и дороги у нас соответствующие. И так у нас во многом, мы просто привыкли, не замечаем этого, но это же тоже экономика. Поэтому вместо благих пожеланий, если действительно нужно, если есть заказчик, которому интересны социальные интересы, он должен создавать институты или те, которым они могут направлять и делать заказы, и создавать организационные структуры и схемы, которые бы это осуществили.
Мы часто приводим в пример Китай, вспоминая, к примеру, Дэн Сяо Пина и называя его великим. Он действительно великий, потому что у него совпало - и дельные мысли в голове были, и сам являлся одним из сильных руководителей Китая. У него все было в одних руках, а зачастую бывает в разных руках - хорошие мысли у одних, а бразды правления у других. Иногда в истории какому-то поколению удается увидеть, как произошло это соединение " в одних руках" и общество двигалось вперед. Так было всегда. Если вы французские романы читали, где жизнь королей описывается, в них так же все – один создавал, двое-трое проедали.
Сельское хозяйство, Тематическая иллюстрация. Автор фото: РИА PrimaMedia
- По этому поводу есть анекдот. Сидит старушка и просит милостыню. Из крутого лимузина выходит новый русский: "Дал бы я тебе, только вот проешь". Не кажется ли вам, что экономика нашей страны похожа на эту старушку? Мы проедаем сейчас, а взять бы и вложить в дело.
- Кстати, и Кудрин говорил о том, что же надо, чтобы мы системно подходить к экономике.
Необходимы некоторые политические преобразования в обществе, чтобы стало возможным осуществление этой части, потому что экономика на коротких периодах зависит от политики, на длинных промежутках наоборот политики зависят от экономической ситуации. Тут такая взаимосвязь.
Поэтому, слава богу, что в 2000-е годы, когда мы хорошо живем и уровень жизни повысился за счет, опять же, известных источников, любой нормальный человек, умеющий читать и писать, отмечает и ждет, когда же мы будем делать ту структуру экономики, которая могла бы повысить независимо от конъюнктуры углеводорода и другие целевые продукты, и нормально жить. Над этой проблемой даже арабские шейхи задумались, создали специальную группу. Они обеспокоены, ведь идет разработка новых сланцевых технологий - Америка вышла на первое место в мире и другие страны готовят сланцевые технологии по добыче газа. А, кроме того, есть известные агрегаты в мировом океане. Покойный Борис Титаев, бывший ректор Дальневосточного политехнического института, ими занимался.
- Проект был просто фантастический.
- В свои времена он казался таким, а сегодня - полуфантастическим. Мы уже начали экспериментально добывать, ничего быстро не удается. А мы мечтаем. А на самом деле, если страна угадает следующий виток научно-технического прогресса, она может жить плачевно. Даже Япония в последние 20 лет испытывает стагнацию, потому что на первом витке электроники все, что можно было выжать, они выжали, но этого не хватает. Поэтому в конкуренции с другими странами они вынуждены выводить производства в другие страны, где рабочая сила дешевле. И сами японцы, возвращаясь из Малайзии, Индонезии и других стран, покупают сделанную там аппаратуру японских разработок, которая к тому же существенно дешевле, чем в Японии.
Еще один важный фактор, влияющий на ситуацию, – многих потребителей сегодня не интересует долговечность бытовой техники. Проще выбросить и купить новое. Мало кому сейчас нужно сверхкачество – зачем платить в два раза дороже, если модели стремительно обновляются? Сейчас и производители автомобилей этим руководствуются. Возвращаясь к Японии, отмечу, что она сможет жить, производя только наукоемкую продукцию, потому что ее территория ограничена, жителей много, а своих источников сырья нет. Да, японцы активно занимаются поисками в робототехнике – создают домашние роботы, бытовые. Но угадают ли они с этой нишей, будет ли востребованы эта продукция? Или возьмем судоремонт – в Японии он, безусловно, качественный, но дорогой. В Южной Корее ремонт судов по качеству уступает, зато дешевле. Еще ниже эти услуги стоят на
