ВЛАДИВОСТОК, 15 февраля, PrimaMedia. В последнее время, в том числе и с самых высоких трибун, немало говорится о модернизации России, где приоритетная роль принадлежит построению инновационной экономики. Начальные шаги в этом направлении были сделаны несколько лет назад. Но уверенного движения вперед пока нет. Первую скрипку, как генератор идей, в процессе должна играть наука. О том, готовы ли ученые предоставить свои исследования, а бизнес принять их, и какова роль государства в реализации инновационных проектов, рассказал РИА PrimaMedia председатель Дальневосточного отделения Российской Академии наук (ДВО РАН) академик Валентин Сергиенко.
Точки над "и"
- Валентин Иванович, так есть ли у нас шанс построить инновационную экономику, основанную на эффективном использовании информации и знаний?
- Есть, но при определенной государственной политике, которая должна поддерживать фундаментальную науку и создавать благоприятные условия для реализации бизнес-проектов, основанных на прорывных технологиях.
Авторы технологии и страна, где она была разработана, должны получать преимущества от ее реализации. В нашем случае - обратная картина: разработки есть, финансового оттока от их внедрения нет.
Экономические реалии сегодня таковы, что российскому бизнесу выгоднее заниматься куплей-продажей сырья или технологий, чем организацией в стране производства наукоемкой продукции и продвижением ее на мировые рынки .
Но, покупая западные высокотехнологичные товары и услуги, мы заведомо обрекаем нашу страну на отставание, опуская звено, которое заставляет интеллект нации работать.
Возможно, стоит внимательно рассмотреть опыт, существовавший в СССР, когда академическая наука, находясь в тесной кооперации с наукой прикладной, отраслевой, выполняла свои функции -получение новых знаний, а специалисты-прикладники продвигали полученные знания в сферу промышленного производства.
Сегодня промежуточного звена между академической, фундаментальной наукой и сектором реального производства нет. Как результат, наука, как сфера интеллектуальной деятельности, не реализует полностью задачи, которые перед ней ставит общество. Где-то в 10% институтов Академии существуют опытно-промышленные производства, где можно преобразовать научный результат в действующий макет, машину.
Инновации и институты
- Промышленные производства, специализирующиеся на выпуске продукции, основанной на высоких технологиях? В ДВО РАН есть такие предприятия?
- По такому пути мы пошли в Тихоокеанском институте биоорганической химии (ТИБОХ). Его учеными были созданы такие фармакологические препараты гистохром, максар, коллагеназа, прекрасно зарекомендовавшие себя при лечении инфарктов и инсультов.
Опытные партии гистохрома достаточно долгое время выпускались на заводе Брынцалова. Объем этих партий был мал, что не позволяло говорить о завоевании рынка и сколь-нибудь серьезной конкуренции импортным препаратам. Организация массового производства перспективного препарата, конечно же целесообразна на Дальнем Востоке, где находится сырьевая база и где может быть обеспечено научное сопровождение производства учеными-разработчиками. Но наши предложения не нашли отклика у российских бизнесменов. Появились иностранные - японские, корейские, американские - предлагающие перепатентовать препарат и организовать производство у них. Но мы решили, что сможем потянуть пусть не серийное, но опытно-промышленное производство.
В 2009 году оно было создано. Пока построен только первый корпус, запущено несколько участков, где может нарабатываться до 8-10 препаратов. Надеемся, что в 2010 году на рынок выйдут наши продукты. Если все будет удачно, то это создаст условия для достройки второго корпуса и, следовательно, расширения академического фармацевтического бизнеса.
Приходилось слышать: неужели нельзя было сделать этого раньше? Надо понимать, что это достаточно сложно - в институтах нет технологов, специалистов по организации производства, маркетингу+Все пришлось создавать с нуля. Благо нас поддержало Министерство образования и науки, а теперь подоспел и ФЗ-217.
Пока это единственное опытное производство в ДВО РАН. Все остальные - скорее мастерские, где можно сделать макет, выставочный образец, штучное промышленное изделие.
- А как же Центр по проектированию и сертификации подводных роботов?
- Он готов на 80%. Нужно завершить строймонтаж, пустить тепло и приступить к установке оборудования. Надеемся, что работы будут в 2010 году будут более успешными чем в 2008 и 2009 годах, когда мы вынуждены были возвращать в бюджет десятки не освоенных миллионов рублей. Тем не менее, Центр по проектированию, испытаниям и сертификации подводной робототехники Института проблем морских технологий (ИПМТ) будет следующим опытным производством, появившимся у нас.
Это уникальный проект, который один мог бы оправдать существование ДВО РАН. Эффект от использования подводных роботов может носить мультипликативный характер, связанный с появлением принципиально новой техники, область применения которой огромна.
Подводные роботы могут не только участвовать в научных изысканиях, что было продемонстрировано в 2007 году аппаратом "Клавесин-1" в Арктике при исследовании хребта Ломоносова. Они умеют инспектировать различные подводные инженерные сооружения - от опор мостов до трубопроводов, помогать в выборе площадок для установки буровых платформ, выполнять картографирование, осуществлять поисковые операции в океане на любых глубинах и т.д.
- Обширная область применения подразумевает востребованность роботов. Это коммерчески выгодный проект?
- Автономные необитаемые аппараты в сложной комплектации для работ на предельных глубинах ( 6000 метров и более) стоят от полутора до двух миллионов долларов, простые - для работ на шельфе от трехсот тысяч. Цена, за которую продаются аппараты, покрывает проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, именно поэтому сегодня институт сегодня не стеснен в средствах.
- В свое время установка переработки жидких радиоактивных отходов (ЖРО) была высоко оценена лауреатом Нобелевской премии Жоресом Алферовым. Ученые ДВО РАН продолжили работу в этом направлении?
- У нас вырос сильный, профессиональный коллектив, который разработал принципиально новую, прорывную технологию переработки отходов атомных станций.
Традиционно они переводятся в твердое состояние, упаковываются в контейнер, обеспечивающий долгосрочное хранение. Мы смогли резко уменьшить их объем. Хранение каждого куба отходов стоит 6-7 тысяч долларов в год. Мы научились уменьшать объем в сотни раз, значит во столько же раз снижаются затраты на хранение переработанных опасных ядерных отходов. Лучшие зарубежные технологии позволяют делать 8-10 кратное "сжатие". Таким образом, преимущество перед конкурентами в полтора порядка.
Лабораторные работы обошлись около 20-30 миллионов рублей, еще 130 было потрачено на проектирование. Таких денег у нашего отделения нет, финансирование опытно-конструкторских работ осуществляет концерн Росэнергоатом. Планируется, что разработанная нами технология и созданное оборудование будет использоваться на всех АЭС, строящихся Россией в стране и за рубежом.
В 2010 году мы должны получить конструкторскую документацию и приступить к изготовлению опытного образца и монтажу головной установки на Нововоронежкой АЭС. Все движется неплохо, но все же процесс освоения научных достижений российской промышленностью напоминает процесс "внедрения" (проникновение чужеродного в нечто) , а не инновационного освоения. Слишком много сил тратится и слишком медленно идет процесс.
- Ситуация, которую Вы обрисовали, напоминает басню о лебеде, раке и щуке.
- Боюсь показаться навязчивым, повторяясь, но если государство не обратит внимание на сегодняшнее положение вещей, и каким-то образом не понудит бизнес инвестировать в научные исследования, не создаст экономически обоснованные механизмы освоения новшеств бизнесом, мы не сможем выбраться из кризиса взаимодействия.
Инвестиции и инфраструктура
- Как бы то ни было, эти направления науки на Дальнем Востоке успешно развиваются. Чем еще, на Ваш взгляд, должны заниматься наши ученые?
- Марикультура, биотехнология, генная и клеточная инженерия, переработка биологического сырья... Они могут быть положены в основу стратегии по обеспечению пищевой, продуктовой и фармакологической безопасности страны. У нас сложившиеся научные школы мирового уровня в этих областях, уникальная сырьевая база. Организация производства высокотехнологичных, наукоемких фармацевтических препаратов, продуктов питания, препаратов для сельского хозяйства может стать специализацией и визитной карточкой Приморья.
К числу приоритетов науки безусловно относятся исследования вопросов биологический безопасности прилегающих морей. Бурное развитие транспортной инфраструктуры восточных регионов страны, прежде всего связанной с обеспечением деятельности нефтегазового комплекса, создает угрозы инвазий чужеродных объектов флоры и фауны в местные экосистемы. По оценкам специалистов только суда танкерного флота ежегодно будут сливать в прибрежных водах десятки миллионов кубических метров балластных вод, содержащих объекты экосистем других регионов мира. Эффект от этого трудно предсказать.
Пока известно одно: за последние 10 лет количество содержащихся в воде токсинов выросло в разы. Анализ показывает, что 25% рыбы и морепродуктов на нашем рынке заражено.
Интеллект и информация
- В связи с развитием новых направлений в ДВО РАН может возникнуть дефицит квалифицированных кадров. Проблему поможет решить строящийся Дальневосточный Федеральный университет (ДФУ)?
- Создание университета - очень большое дело, способное принципиально изменить ситуацию с подготовкой кадров на Востоке страны, если, конечно, серьезно отнестись к его созданию и развитию. ДФУ - это не просто новый университет, это принципиально новая для региона и страны образовательная структура. Я не уверен, что нужно учить здесь 50 тысяч человек. Но 15 - 20 тысяч - вполне реальная цифра. Важно чтобы уровень образовательных услуг в новом университете соответствовал самым высоким мировым стандартам.
Здесь должны получить развитие не только специальности характерные для классического университета. Обязательно должны быть и инженерные дисциплины и медицина. Уровень подготовки выпускников университета должен обеспечить их востребованность наукой, высшим образованием, органами государственной власти и современным бизнесом. Выпускников не обязательно должно быть много, но каждый их них должен быть уникальным специалистом высочайшего класса в своей области.
Федеральный университет призван сыграть большую роль на Дальнем Востоке, поднять общий образовательный и научный уровень в регионе. Как мне представляется, это может произойти при глубокой интеграции академической науки и университета. Создаваемый на острове Русский Дальневосточный федеральный университет и институты Дальневосточного отделения РАН должны образовать единый тихоокеанский научно-образовательный комплекс.
