ВЛАДИВОСТОК, 26 декабря, PrimaMedia. Геннадий ТУРМОВ, ректор ДВГТУ, рассказал газете «Владивосток» о завещании В. К. Арсеньева:
Совсем недавно, в очередной раз, оказавшись в Москве в командировке, имея в запасе два часа свободного времени перед важной деловой встречей, я решил заглянуть в букинистический магазин на Покровке, 50. Поймал такси и... попал в жуткую пробку, истратив на дорогу практически весь лимит времени, несмотря даже на то, что часть пути вообще шел пешком. Бегло просмотрев заранее отобранные материалы (об этом мы договорились по телефону) и, выбрав несколько книг и открыток для нашего вузовского музея, попрощавшись, я поспешил к выходу. И здесь меня остановил вышедший из запаски знакомый сотрудник магазина. Он протянул конверт из плотной уже изрядно выцветшей от времени когда-то синей бумаги: «Посмотрите вот это». С трудом разбирая не очень разборчивый почерк, я прочитал:
«Завещание В. К. Арсеньева. Передано А. И. Мельчину в 1944 г. последним проводником Арсеньева во Владивостоке».
Бережно открыв конверт, я вынул из него листок желтоватой бумаги размером в полстранички нестандартного листа, на котором твердым, с хорошей каллиграфией почерком с соблюдением всех правил дореволюционной орфографии было начертано:
«Просьба!
Убедительно и горячо прошу похоронить меня не на кладбище, а в лесу и сделать следующую надмогильную надпись: «Я шел по стопам исследователей в Приамурском крае. Они ведь давно уже находятся по ту сторону смерти. Пришел и мой черед. Путник! Остановись, присядь здесь и отдохни. Не бойся меня. Я так же уставал, как и ты. Теперь для меня наступил вечный и абсолютный покой».
В. Арсеньев»
Я удивленно посмотрел на продавца: «Откуда это у вас?». Тот неопределенно пожал плечами. Конечно же, я приобрел этот раритет. И, пока не вернулся из командировки во Владивосток, одна мысль не давала мне покоя: есть ли подобный документ в музее имени В. К. Арсеньева?
Пока летел в самолете, вспоминал, как, приступив к исполнению обязанностей ректора тогда еще Дальневосточного политехнического института, я в первую очередь заглянул в архив. И однажды, выудив из темного угла картонный ящик, поседевший от многолетней пыли, обнаружил несколько небольших тетрадок из второсортной бумаги - они валялись здесь вперемешку с другими бумагами. Как оказалось, это были расчетные книжки педагогов и научных сотрудников Государственного Дальневосточного университета. Видимо, их передали ДВПИ при ликвидации ГДУ еще в 1930 году. Среди прочих находилась и расчетная книжка № 118 доцента Владимира Клавдиевича Арсеньева. Из нее следовало, что трудовой договор с ним заключили на неопределенный срок, а месячная зарплата В. К. Арсеньева составляла 22 рубля 66 копеек и выдавалась два раза в месяц: 1-го и 16-го числа.
На следующий же день после приезда я позвонил в музей, нескольким знакомым-краеведам и рассказал о завещании. Как выяснилось, такого документа в музее нет. Кто-то восхитился находкой, кто-то выразил сомнение относительно «оригинала». Предварительная экспертиза уже подтвердила подлинность просьбы-завещания. Что касается Анатолия Ивановича Мельчина, человека, которому был передан этот документ, мне удалось немало узнать о нем благодаря его литературному наследию. Библиотеки Владивостока и система межбиблиотечного абонемента региона оперативно откликнулись на мое обращение, и спустя несколько дней на рабочем столе выросла внушительная стопка книг, написанных А. И. Мельчиным, а также копии его статей из различных сборников и газет. Мельчин писал в основном о героях Октябрьской революции и Гражданской войны, при этом он оказался автором вступительной статьи к почти неизвестной сегодня маленькой книжечке стихов «Мой край родной», изданной в 1945 году.
Как выяснилось, А. И. Мельчин уволился в запас в звании капитана 1-го ранга. Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, он сотрудничал с газетой Тихоокеанского флота «Боевая вахта» (1939-45 гг.), был членом Приморского филиала Всесоюзного географического общества. С его подачи 5 ноября 1944 года на страницах «Боевой вахты» появились отрывки из неизвестных ранее писем А. М. Горького к путешественнику и писателю В. К. Арсеньеву. Эти письма (ныне широко известные) были обнаружены в архиве Арсеньева, хранящемся в местном филиале Географического общества.
В связи с этим вспомнилось, что года два назад я приобрел у коллекционеров сборник за 1929 год, изданный в Хабаровске, в издательстве «Тихоокеанская звезда», который назывался «Наводнение 1928 года в Дальневосточном крае». В нем, в частности, был опубликован рассказ В. К. Арсеньева «Фальшивый зверь». Упоминаний об этом произведении писателя и путешественника я нигде не встречал. Может быть, это тоже неизвестная публикация В. К. Арсеньева? Тем более что в пояснении сказано: «Автор этого рассказа, написавший известную книгу «В дебрях Уссурийского края», - В. Арсеньев вспоминает далекие времена, когда охота на тигров в Уссурийском крае была обыденным занятием населения, промыслом. Тогда нередко встречались охотники, убившие за свою жизнь несколько десятков тигров. Есть, правда, такие охотники и теперь».
Возвращаясь к бесценной московской находке, хочу напомнить: во многих воспоминаниях и мемуарах родственников Владимира Клавдиевича говорится о том, что известный путешественник просил похоронить его в лесу, а не на кладбище. Так, в шестом номере журнала «Рубеж», вышедшем в этом году, Анна Константиновна Арсеньева, первая жена писателя, исследователя Уссурийской тайги, в своих воспоминаниях цитирует эпитафию, которую Владимир Клавдиевич просил сделать на его могиле:
Ты мой учитель, мой учитель и друг,Ты мой храм и моя Родина -Шумящий, шелестящийтихий лес.
Просьба-завещание, написанная в 1930 году, почти 80 лет назад, и каким-то чудом дошедшая до нас сегодня, опять «убедительно и горячо» напомнила о последней воле Владимира Клавдиевича Арсеньева.
P. S. Завещание Арсеньева можно будет увидеть в музее ДВГТУ.
