В копилке известного дальневосточного автора Александра Смышляева 37 книг и чуть меньшее количество регалий: писатель, геолог, главный редактор, член редколлегии журнала "Дальний Восток", член правления Союза писателей России и прочие. В этом году он впервые стал гостем фестиваля ЛиТР. В интервью ИА PrimaMedia он посоветовал региональным авторам настраивать горизонтальные связи, потому что вертикаль (линия Питер — Москва) уже давным-давно настроена.
— 37 книг. Когда вы находите время на то, чтобы писать?
— Жена мной вообще не довольна. Говорит: "Сашка, когда же ты это все бросишь! Надоело книжную пыль глотать, рукописи эти бесконечные". А я же еще главный редактор издательства — столько графоманов мне присылают свои тексты. Надо читать, рекомендовать или наоборот. В общем, работой завален так, что до своих книг не всегда удается добраться. Но и лентяй я страшный. Внук мне говорит: деда, а ты точно что-то пишешь? Ты же спишь все время.
— Как вы отделяете графомана от потенциально интересного автора?
— Только чутьем и опытом. Потому что графоманы — у них всегда чего-то не достает. Читаешь и чувствуешь, что человек не дозрел, хотя ему, может быть, и лет больше, чем мне. Особенно много бабушек стало поэтессами. Ушла бабка на пенсию — тащит рукопись. Сан Саныч, говорит, посмотри, мне соседки заявляют, так здорово, что они аж тают. Я читаю — соседку еще расплавить можно, а читатель, конечно, не растает.
— Почти все ваши книги о Камчатке, ее жителях и истории.
— По рождению я сибиряк, с Кемеровской области. Родился и вырос в небольшом шахтерском поселке, школу там же закончил. На Камчатку приехал уже во взрослом возрасте. По работе, как геолог. И она просто ворвалась в мою жизнь. Сразу понял, что люблю этот край. И Камчатка будто ждала меня.
Недавно я написал историю Камчатки. Конечно, писали о ней и до меня, но все как-то разрознено, фрагментарно. Я же постарался собрать ее целиком. Получилась книга "Популярная история Камчатки: от древности до 1917 года". Сейчас пишу второй том — советскую историю региона. А потом третий — о современности.
В одну книжку всего не затолкаешь. Видит бог, я пытался. Но когда книга обрела толщину в десять сантиметров, а революция только маячила впереди, я понял, что лучше на этом сделать остановку.
— Как вы связывали эти разрозненные фрагменты по истории Камчатке? Какова была основная идея?
— История Камчатки насквозь пропитана романтикой и авантюризмом. И сейчас на Камчатке живут романтичные авантюристы и авантюрные романтики. Кому нужно было уехать, кто был случайным человеком, те уже уехали в 90-е годы. Оставшихся людей я бы назвал настоящими героями. Жить-то там по-прежнему нелегко. Так что героизм людей — сквозная тема книги. Это не было каким-то замыслом. Просто все исторические личности, которые отражены в книге, получились романтическими и авантюрными. Сам удивляюсь. Как-то нечаянно и само получилось. Наверно, просто нельзя без романтики жить в таких суровых краях как Камчатка, Чукотка, Сахалин.
Тяжелее всех досталось казакам, первым государевым людям, прибывшим на Камчатку. Представьте, вот они прибыли на Камчатку, а служили и зарплату получали в Якутском казачьем пешем полку. И казак, по идее, должен был каждый раз приезжать в Якутск за зарплатой, чего, естественно, мало кто делал. Жалования не получали, оставляли старые семьи, заводили новые, жили подножным кормом, охотой и быстро из казаков превратились в камчадалов.
Морским офицерам, которые пришли на Камчатку после казаков, было значительно легче. Они служили там всего пять лет, после чего возвращались на малую родину, в основном — в Санкт-Петербург.
— Одна из ваших книг — сборник рассказов "Навсегда ухожу к медведям". Сперва думается, что это такой крик души человека, разочарованного в цивилизации. Позже выяснилось, что заглавный рассказ сборника немного о другом — о неудачной судьбе зоолога.
— Почему неудачной? Я так не считаю. Просто так сложилось: Николаенко иначе и не мог погибнуть. Я хорошо знал этого человека, хотя не стал называть его реальной фамилии, потому что в рассказе есть доля моей фантазии. Но основа — жизнь и работа нашего известного натуралиста-медвежатника, то есть исследователя жизни медведей, Виталия Николаенко. Да, он трагически погиб. Но он не мог не погибнуть. Он просто шел в руки смерти, которые в его случае стали лапами медведя. 33 года он прожил вместе с этими животными. За это время глаз замыливается, бояться их перестаешь. Думаешь, что они все друзья. А вот нашелся один такой недруг, который взял и убил исследователя. Но это, конечно, индивидуальная история, без попытки обрисовать какой-то общий характер.
— Насколько сегодня интересна читателю историческая литература?
— Вообще, конечно, художественную прозу (о поэзии вообще молчу) — редко касаются руки молодых читателей. Но, если касаются, то из прозы любят фантастику, фэнтези, приключения и историю. Это четыре жанра, которые до сих пор востребованы. Перед полетом во Владивосток я хотел взять несколько своих книг, чтобы тут раздать. Зашел в книжный магазин и, слава богу, не нашел ни одной на полке. Говорят, давно уже проданы. Все-таки, интерес есть.
— Главной темой этого литературного фестиваля стал поиск культурного кода Дальнего Востока. Как бы вы его расшифровали?
— Я по рождению сибиряк, по жизни — дальневосточник. И я достаточно легко различаю дальневосточников от сибиряков, и уж тем более от европейцев. Главный фактор — как раз та самая доля авантюризма и романтики. Ну не может дальневосточник не быть романтиком. Даже если он в себе этого не ощущает, это в нем есть. Нельзя жить в этих великолепных краях, в этих пейзажах, без романтической души. Иначе ты обязательно уедешь в Петербург или Москву.
Так что тема фестиваля, конечно, очень интересная. На ЛиТРе я впервые. Вообще, как я уже говорил на полях фестиваля, у нас в России потеряна горизонтальная связь региональных писателей и их книгообмен. Полностью. Я еще в силу своих обязанностей могу знать, что издается во Владивостоке, на Сахалине и т.д. Но в среднем ни читатели, ни даже писатели ничего не знают о своих соседях. Магаданцы не знают жителей камчатки, жители камчатки — сахалинцев, сахалинцы — якутов и так далее. Мы все знаем Москву и Санкт-Петербург. Вертикаль, по традиции, работает. А вот горизонталь потеряна. Восстанавливать эти связи необходимо.
