Книга "Плавание "Барракуды" в Японию, на Камчатку, к берегам Сибири, Татарии и Китая" (12+), выпущенная дальневосточным издательством "Рубеж", вошла в шорт-лист Всероссийского конкурса "Лучшие книги года" (12+). Это — перевод на русский язык воспоминаний корабельного врача Джона Тронсона, служившего на британском военном корабле во время событий Крымской войны на Тихом океане в 1854-1856 годах. Филолог и лингвист из Владивостока Андрей Сидоров не только перевёл старинный текст, но и сопроводил его обширным справочным материалом.
— Андрей Юрьевич, что побудило вас взяться за перевод книги Тронсона?
— Начну с того, что я — не профессиональный переводчик, но у меня за плечами филфак Ленинградского университета, который я окончил в 1985 году, поэтому английский язык в моём багаже присутствует.
О книге Тронсона много говорили ещё 20 лет назад, когда в "Записках Общества изучения Амурского края" была опубликована 26 глава с рассказом о посещении места, где позже появился Владивосток. Эта часть была прокомментирована специалистами, но за саму книгу никто не брался, и мне это было удивительно, ведь в ней содержится первое упоминание о Владивостоке.
Все города ведут свою родословную с момента первого упоминания в летописи или ином историческом документе. У нас же странная ситуация: есть упоминание о населённом пункте на месте Владивостока, есть даже его рисунок и рассказ о человеке, который там жил, но никому не интересно, что наш город появился гораздо раньше официального 1860 года.
Взять, к примеру, Стамбул, который только в ХХ веке стал так называться, а до этого был Константинополем, а ещё раньше — Византием. И все понимают, что городу несколько тысяч лет. И пусть пока мы не знаем, как называлось поселение на месте Владивостока, но оно существовало. Получается, что ни академическим институтам, ни власти, ни общественности этот момент не важен.
Я не призываю к пересмотру дат и родословной нашего города. Но мы должны понимать, что дата 2 июля 1860 года, когда состоялась высадка солдат во главе с прапорщиком Комаровым, весьма условна, потому что до этого здесь уже жили люди. Отрицая это, мы странно относимся к коренным народам. Это какой-то шовинизм, как у британских колонизаторов в шортах и пробковых шлемах. Получается, что до нас не было цивилизации. Но здесь жили люди, они рожали детей, работали, строили дома, пахали огороды, у них были лошади и лодки. Это был целый мир, который мы предпочли не заметить.
Это комплекс проблем: пренебрежение к аборигенам, нежелание заниматься историей города и равнодушие общественности и побудили меня заняться переводом "Плавания "Барракуды".
Обложка книги "Плавание Барракуды". Фото: ИА PrimaMedia
— Насколько сложно переводить текст, которому больше 150 лет?
— Многие думают, что для переводчика главное — знать язык. Это неправильно. Не менее важно знать тему и эпоху.
Последние годы регулярно хожу в наш краевой архив, изучаю документы, иногда пишу статьи и книги, и поэтому я в теме: знаю, что такое XIX век и представляю его лучше, чем среднестатистический житель нашего города.
Уверен, что во Владивостоке есть историки, которые лучше меня знают этот предмет, но они не знают английский язык, и есть отличные специалисты по языку, но они не знают историю. Я же достаточно компетентен в обеих областях. Так что решил, что эта задача мне по плечу.
В работе над переводом мне также помогло знание Азии — в своё время я много путешествовал по странам региона, а где-то даже жил. Так что, пусть я и не восточник по образованию, я впитал много информации о востоке. Так что получилась комбинация: знание английского, истории и истории востока.
Честно говоря, я не ожидал, насколько будет сложно. Иногда даже возникало желание всё бросить. Текст очень сложный, он написан тягучим, кондовым языком. Дело в том, что сам Тронсон — ирландец, и английский для него не родной. Конечно, он прекрасно на нём изъяснялся, но учил английский он по учебникам, которые были написаны по архаичным правилам начала XIX века.
Даже в текстах Пушкина мы порой встречаем вещи, которые кажутся странными, ведь язык меняется. А у Тронсона он был своеобразным, с очень длинными предложениями. В английском очень много лексических заимствований из романских языков и латыни, но в части синтаксиса это чистый германский язык, где глагол, а значит и основной смысл предложения находится в его конце. И если перевордить слово за словом, то на русском получается некрасивая конструкция, которую приходится переворачивать.
Но это техническая сложность. Труднее разбираться со смысловыми несоответствиями. За 150 лет многие слова немного поменяли значение. Конечно, "стол" так и остался столом, а слова, означающие эмоции, движения, оценочные суждения, сдвинулись.
И пока не разберёшься, архаичное это слово или нет, пока не научишься ломать жёсткую древнюю структуру слова, приходится тратить много времени. Здесь самое главное — понять, как автор думает и смотрит на мир. А для этого нужно слиться с автором, понять, кто он такой, почему он стал писать, что его интересовало. В итоге бОльшая часть времени ушло не на сам перевод, а на понимание эпохи, ситуации, личности автора.
— А как передать стилистику текста?
— Для переводчика, помимо иностранного, важно хорошо знать и русский язык. Я нередко вижу, как современные переводчики выдают неряшливую русскую речь. Чтобы этого избежать, надо владеть родным языком.
Мне пришлось специально состарить переведённый текст. Я сознательно не использовал заимствования типа "актуальный", "эффективный", "энергичный", чтобы искусственно состарить текст. Единственное слово, которому я не нашёл замену, это слово "фон". Для остальных я нашёл синонимы в русском языке. Поэтому в итоге текст немного необычный, непривычный нашему уху, но стилистически и лексически он соответствует своей эпохе.
— Помимо перевода, вы снабдили книгу массой комментариев и пояснений. Где собирали материалы?
— С появлением интернета и баз данных работа исследователя упростилась. Сегодня во всём мире университеты и библиотеки оцифровывают старые книги и выкладывают их в сеть. Выложено множество старинных лоций, документов и справочной литературы тех лет, а значит, мне не нужно было ехать в Москву или вовсе за границу, просить разрешения посещать архивы — всё можно посмотреть в интернете. Это тоже непросто, но доступнее.
К тому же много информации есть на тематических сайтах, например, любителей морского флота, как российского так и английского. Пришлось писать письма коллегам-исследователям, кто занимается историей ВМФ. Мне помогали специалисты из Санкт-Петербурга, Петропавловска-Камчатского, Гонконга. В Приморском архиве таких документов нет, ведь он появился много позже описываемых в книге событий.
— Получается, вы один заменили целый коллектив авторов?
— Работа над таким текстом требует знаний из разных областей. Скажу без ложной скромности — у меня получился хороший перевод. По крайней мере, я не получил ни одного замечания ни от историков, ни от восточников, ни от краеведов, которые бы нашли фактические или тематические ошибки. Погрешности были, но они не исказили основной смысл книги.
Работа Андрея Сидорова представлена в номинации "Лучшая книга мемуарно-биографического и историко-документального характера "Диалог со временем". Соперниками "Рубежа" в этой номинации стали два московских издательства: "Научно-политическая книга" с историко-документальным проектом "Сталин в документах и фотографиях", "Паулсен" с книгой об Иване Крузенштерне, с также вологодское издательство "Древности Севера" с краеведческим альбомом "Тотьма на фотографиях 1917-1953 гг.".
