Дальневосточный фестиваль "Литература Тихоокеанской России" (6+) продолжает рубрику "Полка ЛиТРа" (6+), в рамках которой известные люди и медийные личности Дальнего Востока рассказывают о своих книжных инсайтах, а также делятся топами любимых произведений. Педагог-психолог, директор школы неформального образования "Моя школа", руководитель образовательного центра "Дела" Сергей Нападий рассказал корреспонденту ИА PrimaMedia, какие книги он читает о воспитании, почему Сергей Довлатов — это мощь, и как можно играючи выбирать книги с детьми.
— Сергей, перед нашим интервью ты сказал, что приезжаешь сюда, в магазин "Лютература", с детьми, они набирают себе разных книг. Как вы потом решаете, что возьмете?
— Мы приезжаем, дети просто начинают ходить и берут книги, до которых дотянутся глазами, начинают листать. Миша, младший, может сразу набрать много, старшая Саша — что-то сначала полистать, потом вообще сесть, прочитать и вернуть обратно. Они берут штук по шесть-семь, и мы потом обговариваем, какие две-три возьмем. Важно, чтобы они тоже сделали выбор.
И мы еще приезжали сюда всей школой. У нас тогда было где-то 30-35 детей, они тут перемещались, выполняли всякие задания, пробовали создавать свою книгу, рисовать. Взяли с собой специальный аппарат, который склеивает брошюры с обложками. Склеили книгу, сейчас она хранится у нас в школе.
![Сергей Нападий](https://primamediamts.servicecdn.ru/f/big/2895/2894145.jpg)
Сергей Нападий. Фото: ИА PrimaMedia
— Дома у вас большая библиотека?
— Да, и в школе тоже большая. Мы вообще читающая семья. У нас целенаправленно нет телевизора. И мы по вечерам читаем. Сейчас с дочерью период "Гарри Поттера". Я очень рад, что стал выделять время на чтение. В какой-то момент мы просели — было много работы. А сейчас одна-две главы "Гарри Поттера" в день. Дочь уже собирает артефакты из этой вселенной. У нее есть палочка, костюмчик. Мы сейчас переезжаем, и она хочет сделать полку, Саша говорит, это будет полка "Гарри Поттера".
— Чтение всегда было пристрастием, или это пришло позже, например, в студенчестве?
— Это с детства. У меня была няня, как у Пушкина. Только у Александра Сергеевича была Арина Родионовна, а у меня — Шура. Значимый человек в моей жизни, как вторая мама. И с самого детства мы читали книгу "Радуга", где собраны разные стишки, частушки для детей, поговорки. Она была очень красивой — до сих пор вспоминаю. И главное, стихи не выветриваются.
Потом были богатыри. Книга с былинами очень классная. Потом викинги. В шесть лет мне мама подарила библиотеку из 20 книг. Всю дорогу я очень любил читать.
— А сейчас что любишь читать?
— Сейчас я очень люблю слушать. А так как переезд, бумажные книги и ритм работы тяжело совмещать. Это как праздник своего рода. Очень много слушаю в дороге или делая какие-то бытовые дела. Из последнего, что зацепило, — это Маркес "Осень Патриарха". Это оказалась невероятно мощная книга. Он там собирает биографии южноамериканских диктаторов, и получается такой гротескный персонаж. Я делал работу по дому, включил ее — и на три с половиной часа "улетел". Специально даже растягивал работу, чтобы дослушать.
— Ты в своем Telegram-канале написал цитату из произведения Веры Полозковой. Как думаешь, почему она тот современный поэт, которого стоит читать?
— Я долгое время считал ее немного максималистичной. Может, такими и были ее ранние стихи. Но потом у нее вышло с Николаем Солодником (автор и ведущий YouTube-проекта "Ещенепознер" — прим.ред.) потрясающее интервью.
— Очень высокохудожественное, прекрасное интервью, мне кажется.
Да, согласен. И вот эта фраза, которую она сказала: "Жить надо так, будто ты пишешь про себя книгу". Это мне запало в душу. И потом Таня, моя супруга, заказала ее сборники детских стихов. Я не очень знаком с ее "взрослой" поэзией, но детские стихи — абсолютно потрясающие.
![Сергей Нападий](https://primamediamts.servicecdn.ru/f/big/2895/2894137.jpg)
Сергей Нападий. Фото: ИА PrimaMedia
— А сам никогда не думал о том, чтобы написать книгу?
— У меня есть брошенные заметки: что-то про себя, что-то про школу, какие-то рассуждения абстрагированные. Но я понимаю, что хочется какую-то историю. Это же еще и про повышенные требования к литературе. Ведь, как говорил эксперт по литературе Евгений Жаринов, чем графоман отличается от писателя? Он говорит, у писателя каждое слово умирает. У него слово дает больше, чем ты можешь представить. Я чувствую, про что это. И если писать, то только так.
— А если бы про тебя писали книгу, то как бы тебя там охарактеризовали? Человек, который что?
— Наверное, человек, который что-то понял про детство. Думаю, секрет успеха моей работы состоит в том, что я очень хорошо помню себя в раннем детстве. В плане того, что я чувствовал, переживал, о чем говорил. И когда я смотрю на детей в школе, мне кажется, мне очень легко понять, что они испытывают в этот момент, куда их тянет.
— Ты отец двоих детей, может, дашь несколько советов по художественной детской литературе?
— Мы с женой поняли одну вещь про детские книги: если тебе самому неинтересно читать, не читай, не мучайся. У детей есть такая штука: они могут года в два "вцепиться" в какую-то книгу и постоянно просить ее почитать. Я ухахатывался, когда мы с сыном читали замечательную книгу про грузовик. Та этот грузовик куда-то пошел, встретил курочек, они говорили "кудах-тах-тах", потом гусей — они "га-га-га". Я смеялся с того, как я постепенно передавал ему ответственность за эту книгу, и он все больше текста произносил сам. Сейчас огромное количество литературы открывает нам этот мир, что можно найти соответствующие возрасту интересные книги, которые захватят и нас, взрослых. Это уникальный шанс переоткрыть свое детство. Когда я перечитывал с дочерью "Пеппи Длинныйчулок", у меня слезы на глазах были: какая она смелая, какая открытая, как она отчаянно фантазирует.
— Вы повышаете градус серьезности книг с каждым годом?
— Так получается. У нас нет списка того, что и в каком возрасте мы должны прочитать. Мы приходим в магазин, они что-то берут. На семилетие одноклассница подарила дочери "Гарри Поттера", и мы "утонули". Сейчас мы уже на "Кубке Огня", там героям по 14 лет, а ей семь, и мы хихикаем над тем, что, вот, кто-то кому-то понравился — это все очаровательно.
— Во Вселенной "Гарри Поттера" с первой по четвертую книгу все более-менее светло и хорошо, а уже с пятой части атмосфера становится более напряженной и устрашающей. Как будете это читать и обговаривать?
— Это интересно, потому что в семь лет мне попалась книга "Голова профессора Доуэля" Александра Беляева. История сложная, помню, откладывал ее несколько раз, но мне было интересно разобраться. Может, если Саше станет страшно, я у нее спрошу: "Что будем делать? Пойдем в этот страх или отложим?"
— А книги по воспитанию какие у вас стоят на полке?
— С книги Юлии Борисовны Гиппенрейтер я вообще начал свое педагогическое поприще. Был момент, когда я попробовал устроиться на "человеческую работу", и параллельно с тем, как мне там предлагали повышение, я поступил в магистратуру на педагогику. Там нужна была практика, и я устроился педагогом-организатором в частную школу, с прицелом на педагога-психолога. И я "выезжал" на книгах Гиппенрейтер все пять лет. Мне хватало ее, чтобы консультировать родителей. Как не обвинять ребенка, чтобы говорить о своих чувствах, как расслабиться по поводу ожиданий, потому что безусловная любовь — это база, на которой нужно выстраивать отношения с ребенком.
"Общаться с ребенком. Как" Юлии Гиппенрейтер — это прям база. Я бы посоветовал ее всем. И "Большая книга про вас и вашего ребенка" Людмилы Петрановской. Это сборник нескольких ее книг — "Тайная опора" и "Если с ребенком трудно". С последним запросом лучше еще параллельно работать с психологом. А "Тайная опора" — это возрастная база. Есть теория привязанности, на которой основывается Людмила Владимировна. Она говорит о том, что роль родителей — это доминирование и забота, баланс этих двух составляющих. И дальше, в каждом блоке она раскрывает, как в каждом возрасте, учитывая потребности детей, быть родителем. Это потрясающе.
![Сергей Нападий](https://primamediamts.servicecdn.ru/f/big/2895/2894139.jpg)
Сергей Нападий. Фото: ИА PrimaMedia
— Есть книги, к которым ты обращаешься в определенном состоянии?
— Это Сергей Довлатов. Просто обожаю его. Не проходит и года, чтобы я его не перечитал, переоткрыл для себя. Он мощный. У него короткие предложения. Я узнал, что он корпел над книгами, он мучительно их рождал. Каждое предложение — это своеобразная черта. Моя любимая фраза: "Я давно заметил: когда от человека требуют идиотизма, его всегда называют профессионалом". И потом реально встречаешь: "Сергей, а у меня к вам вопрос как к эксперту, а можете помочь…" И все, это действительно так. У него столько жизненных моментов.
Есть строчка, которую я читаю и думаю: "Ты что делаешь!" Это цитата из "Компромисса": "Мне стало противно, и я ушел. Точнее остался". Я перечитывал и обомлел от этой строки. Это вообще про все наши компромиссы в жизни. Ты внутренне что-то говоришь, но не произносишь.
Я фанат Довлатова. Для меня "Компромисс" и "Иностранка" самые сильные. Наверное, потому, что они очень зрелые по рассуждениям. "Зона" — больше про наивность, мальчишеские рассуждения, "Наши" — ретроспектива на всех своих родственников, попытка "составить свое генеалогическое древо". По-моему, в рассказе "Наши" даже упоминается, что какой-то прадед Довлатова был как-то связан с Владивостоком. Если бы я был мэром, обязательно бы этот момент как-то "заземлил", "Иностранка" — история Маруси Татарович, с которой он встречается на конференции уже 50-летним иммигрирующим писателем, уже известным в Штатах. Он рассказывает нам о ее жизни. Очень интересно.
— Если бы ты снимал о Довлатове фильм, каким бы он (Довлатов) у тебя был?
— Я бы снял очень жизненно, не грузя мрачными красками. Я его представляю. Но знаю, что мы бы с ним, возможно, в реальной жизни не понимали бы друг друга во многом. Он очень сильно пил. В этом есть какая-то тоска, способствующая писательству, но это же не интересно, там тебя настоящего мало. У меня много вопросов к нему. И Познер задает в своих интервью вопрос: " С кем бы ты хотел встретиться?" Вот Довлатов — это тот человек. Возможно, мы бы даже сидел друг напротив друга и молчали.
— Но ты бы все понял?
— Да. Я бы все понял. И если бы снимал, повторю, он был бы очень обычным. Почему-то люди забывают, что даже те, кто делает свершения, в первую очередь — обычные люди. Все могут сказать чушь, разозлиться и наорать, влюбиться, разочароваться.
— Кого-нибудь из приморских писателей читаешь?
— Константина Ратченко очень люблю. И соцсети его читаю. И не потому что друг, а потому, что нравится, как формулирует человек: настолько неоднозначно, порой по посылу шокирующе. Знаю, есть Василий Авченко, но я не читал.
— Есть то, что тебе сложно читать по каким-либо причинам?
— У меня есть автор, с которым я не могу справиться. Но думаю, и не нужно этого делать. Стоит просто иногда что-то брать от него, цепляться взглядом. Это Мераб Мамардашвили. Он может анализировать Пруста, потом, чтобы объяснить какой-то феномен, он идет в книгу, которую ты не читал. Тебе нужно ее читать, а она не менее сложна, чем рассуждения Мамардашвили. И там на каждой странице смыслы цепляются друг за друга. Ты с лупой одно предложение расшифровываешь.
— По традиции, топ-5 книг от Сергея Нападия.
— "Компромисс" Сергея Довлатова — это первое место.
Над вторым я думал и вспомнил "Императора Наполеона" Эдварда Радзинского. Я слушал эту книгу в аудиоформате, прогуливаясь вечером, и помню, что она меня дико вдохновила, мотивировала. Я думал, ого, Наполеон знал, командовал, читал, любил — ух! И ты такой: нельзя, нельзя ждать.
Даже помню, написал письмо Радзинскому, мол, что ж вы творите, это очень мощно. Он поблагодарил.
Третье — это "Анна Каренина". Вообще Толстой — это просто любовь. У меня был эпизод: на даче помогал теще с огородом, укладывал детей и думаю, что-нибудь почитаю, побубню, чтобы сын скорее уснул. И беру книгу "Воскресение", последний его роман. Читаю, а там: женщина в суде, ее судьба, правосудие, как ее ломают родители, семья, условия, как она с мужчинами сходится. Я вообще потерялся в ней. Потом, естественно, в наушники — погнали. Прочитал, подумал, а "Войну и мир" со школы-то не трогал, полез туда. Слушал, где-то плакал, где-то думал: "Как вообще можно было знать, что у женщины так все может происходить?!" И "Анну Каренину" тоже перечитываю, думаю: "Неужели мог вселяться в голову к другим людям". Гениально написано.
Четвертое место — это моя педагогическая база. Людмила Петрановская — "Большая книга про вас и вашего ребенка". Это еще и классно написано. Я привозил Людмилу Владимировну во Владивосток от образовательного центра "Дела". Едем с ней, я говорю: "Как вы так написали, что, как только какие-то трудности с ребенком, я в вашей книге нахожу ответ?" Она говорит: "Я старалась". Петрановская, и правда, невероятная.
И пятое место — это "Гарри Поттер" Джоанн Роулинг. Сейчас впервые его читаю с дочкой. И это счастье.
Вообще хотел бы сказать, что книги, культура — это единственное, что стоит обсуждать. Обсуждение жизненных событий, других людей — это все не то. А обсуждение героев книг, их написания, фильмов по книгам — это важно, это наполняет.