Объем добычи глубоководных крабов в России катастрофически снижается. В 2020 году вылов глубоководных крабов упал почти в 2 раза и показал самый низкий показатель за последние 10 лет — рыбаки недоловили 9 407 тонн. Причина провала, по всей видимости, — низкий уровень освоения инвестиционных квот глубоководного краба пользователями, которые приобрели квоты на последних аукционах. Что характерно, в 2021 году на инвестиционные квоты пришлось всего 10% от общего вылова глубоководных крабов, тогда как существующим флотом в рамках исторических квот осваивалось практически 100%. В нынешним, 2022 году вполне реален риск того, что вылов по инвестквотам может составить лишь 20-25% от выделенных лимитов — и это при том, что на инвестиционные квоты сегодня приходится 50% общедопустимого улова (ОДУ).
Между тем на фоне деградации ранее стабильного и успешного промысла глубоководных объектов, в Государственную Думу России внесен инициированный Росрыболвоством законопроект, предусматривающий старт уже в 2023 году второго этапа инвестиционных квот. Законопроект — резонансный, он вызвал бурю возмущений у всего рыбацкого сообщества России, за исключением малой группы рыболовных компаний, владельцы которых прямо заинтересованы в очередном переделе в рыбной отрасли.
И 25 августа комитет ГД РФ по аграрным вопросам будет впервые рассматривать резонансный законопроект. И здесь депутатам предстоит проанализировать в том числе и то, к каким последствиям и результатам привело включение глубоководных крабов в "аукционный список" на первом этапе инвестквот. Это необходимо хотя бы для того, чтобы потом у народных избранников уже не было иллюзий насчет того, что будет с промыслами морских ежей, гребешков и иных морепродуктов (а предлагается изъять у нынешних пользователей 100% квот на гидробионты и вновь продать их на торгах), если они проголосуют за спорный законопроект.
В 2018 году, напомним, еще до принятия закона о первом этапе инвестиционных аукционов, добытчики глубоководных крабов официально и публично представляли в Росрыболовство подробные экономические выкладки, доказывающие, что глубоководные крабы не могут являться инвестиционным объектом, так как являются низкорентабельными объектами промысла.
Отметим, что промысел глубоководного краба на 1000-1500 метров осуществляется в районах, значительно удаленных от берега. Работа в таких условиях предъявляет особые требования к промысловым судам, в частности, к автономности их плавания, оснащенности их усиленным выборочным комплексом и более износоустойчивым промысловым вооружением.
Ввиду того, что продукция из глубоководных крабов имеет низкую стоимость относительно других крабов при значительно больших эксплуатационных расходах, специализированные на этих промысловых объектах компании всегда имели незначительную прибыль. По экономическим расчетам, промысел глубоководных крабов в 10-12 раз менее прибыльнее промысла королевских крабов. Этот промысел — низкорентабельный, и именно поэтому инвестиционная модель, заложенная в законе, на глубоководных крабах "не работает". Более того, этот сложный в производственном отношении промысел, нуждается в особой стабильности правого регулирования.
Экономические расчеты уже показали, что при начальной цене лота в размере 786 млн рублей и инвестиционном обязательстве по постройке краболовного судна стоимостью не менее 1 млрд рублей (при этом реально постройка в России специализированного для глубоководного промысла краболова обходится не менее чем в 2 млрд рублей) приобретение квот на глубоководного краба изначально убыточно, так как расчетные сроки окупаемости вложений составляют более 30 лет, в то время как инвестиционные квоты предоставляются всего на 15 лет.
Эта аргументация, впрочем, скорее всего учтена не была, и аукционные процедуры были запущены. Вот только когда прошли первые аукционы по инвестиционным квотам на краба с обязательством по постройке краболовных судов на российских верфях, выяснилось, что шесть лотов с квотами на глубоководного краба (краб-стригун красный и краб-стригун ангулятус) остались невостребованными, по этим лотам даже не было подано ни одной заявки.
В феврале 2020 года Росрыболовство попыталось провестиповторный аукцион на глубоководных крабов со снижением начальной цены лотов на 10% — до 707 млн рублей. И на этот аукцион также не было подано ни одной заявки. 28 мая 2020 года Росрыболовство предприняло третью попытку продажи шести лотов глубоководных крабов, снизив начальную цену еще на 10% до 637 млн рублей. Аукцион также не состоялся — опять же из-за отсутствия заявок.
В итоге Росрыболовство инициировало снижение первоначальной цены лотов почти в три раза, то есть с 789 млн рублей за лот до 290 млн.
С семи попыток лоты все же были проданы, но последствия для государства оказались весьма неожиданными. Дело в том, что даже такое существенное снижение цены лотов не решило проблему окупаемости приобретенных лотов глубоководных крабов, так как неизменным оставалось обязательство по постройке краболовного судна. При этом ряд новых обладателей долей квот глубоководных крабов, получив несколько тысяч тонн биоресурса, пока не может добиться их освоения даже на минимальном установленном уровне в 70%. Фактический вылов крабов снизился — вероятно, из-за отсутствия технических возможностей и опыта работы на глубоководном крабе. В итоге — государственный ресурс недоиспользуется, в то время как промысловые суда компаний, имеющих право на вылов этого краба в рамках исторического принципа — простаивают.
Снижение порога стоимости лотов по инвестиционным квотам привело к тому, что сегодня не долавливаются тысячи тонн глубоководных крабов, хотя производственные мощности для этого имеются. Разработчики законопроекта о втором этапе инвестквот явно не учитывают, что рыбаки столкнулись со значительным снижением сырьевой базы, которое уже начало проявляться в 2020 — 2021 годах. Так, изначально, при проведении первого этапа инвестиционных аукционов в 2019 году, финансово-экономическая модель рассчитывалась из определенного объема квот, точнее, из общего допустимого улова, который был установлен в 2019 году. Но уже в 2020-м и 2021 годах сырьевая база пошла на снижение, и, как следствие, ведомственная наука снизила ОДУ практически всех видов крабов, в том числе — и глубоководных. За прошедшие 4 года суммарный ОДУ глубоководных крабов снизился на 25,1% (— 4 498 тонн) — с 17 922 тонн в 2019 году до 13 424 тонн в нынешнем.
Выходит, что государство, получив от реализации на аукционах шести лотов глубоководного краба 1,8 млрд рублей, за прошедшие годы потеряло значительно больше — в виде недополучения различных фискальных сборов — так как вылов резко снизился.
Что же касается развития судостроения для глубоководного промысла, то приобретатели инвестиционных квот глубоководного краба с постройкой судов, по всей видимости, не спешат, и это вполне объяснимо. Ведь при таком низком уровне освоения квот финансовых средств на постройку судов может просто и не быть. У рыбаков, купивших лоты, есть пока лишь два варианта: либо ловить, пока у них не отберут квоты за неисполнение обязательств по постройке краболовов, либо дотировать промысел за счет каких-то своих внутренних финансовых резервов.
То, что до сих пор отдельные компании даже не начали строить обязательные суда-краболовы, говорит о том, что отдельные предприятия могли уже вполне определиться, как они будут "разруливать" свои проблемы с судостроением. Здесь важно иметь в виду, что внесенный в Государственную Думу законопроект позволяет приобретать лоты на глубоководные крабы, которые при хорошем промысле можно окупить за 3-5 лет, а в дальнейшем компании могут не строить судно для глубоководного промысла, так как за отказ от постройки судна финансовой ответственности не предусмотрено. Победитель аукциона рискует только потерей оплаченной стоимости лота, но после трехкратного снижения ее можно не только полностью окупить за несколько лет, но и успеть получить прибыль до момента расторжения квотных договоров.
Причем ранее рыбацкое сообщество прямо информировало госорган-регулятор, что при подготовке проекта закона о втором этапе разработчикам следовало бы защитить интересы государства и прописать в законопроекте, что квоты фактически предоставляются только при сдаче краболовов в эксплуатацию. Однако и это предложение рыбацкого сообщества разработчиками законопроекта, вероятно, учтено не было.
Теперь рыбаки надеются, что их мнение услышат депутаты ГД. На кону — не только судьба промыслов ежей, моллюсков и иных объектов, перечень которых позже определит правительство. Самый сложный промысел крабов, в котором трудилось более 15 предприятий и за которыми стоит несколько тысяч человек, может быть попросту потерян для страны. Первый этап реформ в отрасли уже доказал, что глубоководные крабы непригодны для использования их в качестве инвестиционных объектов промысла в текущей экономической модели, заложенной в законе "О рыболовстве". Государству, чтобы сохранить этот вид промысла, целесообразно исключить глубоководные крабы-стригуны красный (японикус) и ангулятус из перечня инвестиционных объектов промысла.
