25-27 октября 2022 года во Владивостоке пройдет большая научная конференция "Гражданская война на Дальнем Востоке: окончание, итоги, последствия" (12+), организованная Президиумом ДВО РАН, Институтом истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения Российской академии наук совместно с Отделением Российского исторического общества в Приморском крае, Музеем истории Дальнего Востока им. В.К. Арсеньева, Приморским краевым отделением Русского географического общества — Обществом изучения Амурского края, Дальневосточным федеральным университетом при поддержке Фонда "История Отечества".
В преддверии конференции ИА PrimaMedia публикует ряд интервью со спикерами мероприятия. Сегодняшний собеседник агентства — ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, доктор исторических наук Руслан Гагкуев.
— Руслан Григорьевич, тема вашего доклада — "Генерал Жанен и его роль в организации помощи белому Восточному фронту союзным командованием. Конец 1918 — 1919". Генерала Мориса Жанена принято рассматривать в призме его противостояния Колчаку, его даже называют косвенным виновником гибели адмирала. А какой точки зрения придерживаетесь вы в своем докладе?
— Генерал Жанен — одна из ключевых фигур Гражданской войны на востоке России. Безусловно, он оказал значимое влияние на события, которые тогда происходили в стране.
Традиционно считается, что Жанен был одним из главных недоброжелателей адмирала Колчака и ответственен за то, что руководитель Белого движения был выдан сначала представителям политического центра в Иркутске, а затем и Советской власти, после чего был казнен. Моя точка зрения заключается в том, что все сказанное, в общем и целом, является обоснованным.
Действительно, на Жанене лежит существенная доля ответственности за те события, которые произошли с Колчаком в начале 1920 года, поскольку он, вероятно, мог бы повлиять на сохранение жизни белого адмирала. Однако, как я предполагаю, нельзя говорить, что только на нем лежит эта ответственность. Жанен сам был заложником обстоятельств, о чем, вероятно, я буду более подробно говорить в докладе.
Что касается взаимоотношений Жанена с Колчаком, они были, прямо скажем, непростыми. В историографии устоялась точка зрения, согласно которой причиной неприязни между ними была конфликт за должность Верховного главнокомандующего всем антибольшевистским фронтом. С моей точки зрения, приписываемое Жанену желание встать во главе всего Восточного фронта не соответствует действительности. Приехав в конце 1918 года в Омск французский генерал прежде всего выполнял полученный приказ. Перспектива возглавить все вооруженные силы — и русские, и союзные — не внушала ему большого оптимизма. К началу Гражданской войны он почти два года провел в России во главе военной миссии и прекрасно понимал, с какими сложностями и проблемами он столкнется. Поэтому, на мой взгляд, значение конфликта за должность верховного главнокомандующего преувеличена. Не случайно, увидев какое неприятие такое назначение вызывает у адмирала А. В. Колчака, Жанен сдал свои позиции фактически без боя.
С другой стороны, отношение Жанена к Колчаку, как я уже говорил, было почти с самого начала негативным. Он составил мнение о верховном правителе России по дороге из Владивостока в Омск на основе тех сведений, которые получил от людей, знавших его, а также многочисленных слухов. И главное, в чем он был убежден: Колчак — это человек, не способный к управлению государством и верховному главнокомандованию, наносящий вред делу борьбы с большевизмом. В дальнейшем Жанен только укрепился в своем мнении, что, конечно, сказывалось на отношениях между ними. Правда, стоит сделать оговорку, — даже негативно характеризуя Колчака в воспоминаниях, Жанен всегда отдавал должное ему как человеку чести, честному и искреннему. Надо сказать, что французский генерал на протяжении большей части 1919 года вполне искренне пытался оказывать помощь Белому восточному фронту, выполняя порученную ему миссию. Другое дело, что приоритеты во внешней политике стран Антанты к тому времени претерпели серьезные изменения.
— Не секрет, что в советской историографии присутствовала однобокая трактовка Гражданской войны — "только за красных". Хотя и белые иногда рассматривались с объективной точки зрения, то есть им отдавалось должное как носителям своей идеи. Достаточно вспомнить фильм "Адъютант его превосходительства" и созданный Владиславом Стржельчиком, в общем-то, позитивный и благородный образ генерала Май-Маевского. Как вы считаете, нет ли сейчас опасности обратного перекоса, когда белые — однозначно хорошие, а большевики нет?
— Вы, конечно, правы, когда говорите о том, что в советское время основное внимание уделялось изучению Гражданской войны с точки зрения победившей стороны. В постсоветской России возник определенный перекос во внимании к изучению антибольшевистского лагеря и Белого движения. За три десятилетия с момента распада Советского Союза вышел огромный вал исследований по этой проблематике, разного уровня монографии, появились публикации воспоминаний участников событий "с той стороны", множество дневников и других интересных документов.
Достаточно вспомнить хотя бы недавно вышедший двухтомник документов Александра Васильевича Колчака (12+), подготовленный Росархивом. Конечно, если сейчас посмотреть в целом на сложившуюся в историографии ситуацию, заметен перекос — внимание исследователей приковано к Белому движению, к антибольшевистскому лагерю. Я и сам во многом один из тех историков, которые внесли вклад в создание этого "перекоса". На мой взгляд, сегодня уже наступил момент, когда историкам пора перестать рассматривать события Гражданской войны с точки зрения одного из противостоящих лагерей.
— То есть время требует объективного взгляда на те события?
— Да, уровень осмысления темы, количество опубликованных источников говорит о том, что пора уже перейти к системному изучению событий Гражданской войны, обращая внимание и на "красный", и на противостоящие ему лагеря.
Конечно же, нельзя забывать и о третьей силе — о крестьянстве. И, на мой взгляд, такие исследования уже должны появляться. Я думаю, что первым таким исследованием станет 12-й том многотомной академической истории России (12+), подготовку которого ведет Институт российской истории РАН. 12-й том будет посвящен Гражданской войне в нашей стране. В нем как раз будет представлен, пожалуй, первый системный взгляд на эти события достаточно большого авторского коллектива, объединенного единой концепцией.
— Темой конференции во Владивостоке станет 100-летие окончания Гражданской войны на Дальнем Востоке. Как вы считаете, носила ли Гражданская война на Дальнем Востоке, в Приморье, какой-то особый характер, или она развивалась в общем русле?
— В любом из регионов России Гражданская война имела свою, зачастую ярко выраженную специфику. Достаточно посмотреть даже на характер боевых действий, которые шли на том или ином фронте, чтобы понять, что местные особенности накладывали свой отпечаток на ее ход.
Дальний Восток и Приморье здесь не являются исключением. Первое, на что следует обратить внимание, — недостаточно плотное население по сравнению с другими регионами и, как следствие, отсутствие возможностей для создания больших по численности армий, противостоящих друг другу.
Второй момент — иностранное присутствие на Дальнем Востоке, которое, по сравнению с другими регионами, было и бόльшим по численности, и самым продолжительным по времени.
Наличие больших экспедиционных сил Японии, конечно же, прямо повлияло на продолжительность Гражданской войны на Дальнем Востоке. Именно благодаря их присутствию война в Приморье продлилась до конца 1922 года. Понятно, что, если бы белые не имели возможности опираться на такой внушительный иностранный военный контингент, то война закончилась бы раньше.
Ну и, на мой взгляд, специфика заключается еще и в том, что благодаря географическим особенностям в регионе развилось партизанское движение, которое также повлияло на конечный исход военных действий в пользу Красной Армии.
— В заключение бы хотелось услышать о вашем личном отношении к событиям Гражданской войны.
— Конечно же, сейчас Гражданская война рассматривается, прежде всего, как общенациональная трагедия. Ну а если говорить о моем личном отношении к ней, то тут, как я думаю, было бы важно максимально приподняться над этой схваткой. И, прежде всего, исходить из того, что это была большая трагедия для всей страны, нанесшая ей крайне большой урон — и погибшими, и умершими от болезней, и уехавшими в эмиграцию. Для всех нас это урок, напоминающий о недопустимости гражданского противостояния в обществе и о том, к какой трагедии оно может привести.
