С присоединением Приамурья к России учёные приступили к усиленному изучению этой территории. Какие полезные ресурсы могут быть найдены в новых владениях? Что за народы здесь проживают, и какого управленческого подхода требуют их традиции? Для успешного управления новыми землями нужно было знать ответы на эти и многие другие вопросы. Естественно, важной частью учёных изысканий в Приамурье стало изучение местных жителей — новых подданных Российской империи. Производившие его этнографы были людьми своего времени. В конце XIX — начале XX веков в этнографии общепринятым являлось убеждение, что различные племена стоят на более низкой ступени развития, чем представители европейской цивилизации. При этом считалось, что все народы проходят в своём развитии один и тот же путь[1]. Естественным развитием таких идей было предположение, что племенам скоро предстоит исчезнуть. Полагали, что они будут либо замещены, либо поглощены европейскими народами. В таких условиях долгом учёного мыслилось изучение исчезающих народностей пока это ещё возможно. Дальневосточная этнография развивалась в русле этих идей, но были и исключения, среди которых — Иван Алексеевич Лопатин.
Родился И. А. Лопатин в январе 1888 года в семье казака-сотрудника станичного управления Уссурийского казачьего войска. Так как реальное училище, принявшее Ивана Алексеевича, располагалось в Хабаровске, путь домой на каникулы превращался для будущего исследователя в настоящее приключение. Об одном из случаев, произошедших с ним в ходе такого путешествия, И. А. Лопатин потом так любил вспоминать, что это даже вошло в его некролог:
"… в одну из таких поездок, когда он был подростком, их издалека заметил в степи какой-то местный кочевник. Он подъехал к ним и стал расспрашивать, кто они, откуда и куда едут. Узнав, что Иван Алексеевич был племянником казака, хорошо известного среди кочевников, он сразу же пригласил их в свою юрту и стал угощать его, как почетного гостя, разными яствами, а также и местным напитком вроде водки, приготовленным из кумыса. После пиршества хозяин предложил гостю отдохнуть. Иван Алексеевич проснулся с такой головной болью, что не мог даже подняться. "Где мой возница?" — спросил он, желая посоветоваться с ним, что ему делать. "Он в таком же положении. Не может двигаться", — ответил ему хозяин. Ивану Алексеевичу пришлось провести всю ночь в юрте гостеприимного хозяина, пока он и его возница не пришли в себя"[3].
Возможно, именно такие небольшие приключения толкнули будущего учёного на путь этнографа и побудили смотреть на изучаемые народы, как на людей ему близких.
Закончив училище в 1908 году, И. А. Лопатин поступил на естественное отделение физико-математического факультета Казанского университета, которое в 1912 году окончил с отличием. Получив высшее образование, Иван Алексеевич вернулся на Дальний Восток. Выпускник Казанского университета работал в сфере образования, постепенно делая в ней карьеру. Он последовательно сменил посты: преподавателя географии Хабаровского реального училища (1913 — 1917 года), директора учительской семинарии в Николаевске-на-Амуре (1917 — 1919 года) и директора Хабаровской учительской семинарии (1919 — 1920 года).
Вместе с тем, Иван Алексеевич не забрасывал этнографических занятий: в 1913 — 1914 годах он участвовал в экспедиции Русского Императорского Географического Общества, а в 1915 — 16 годах он вновь был в экспедиции, но уже Государственного Дальневосточного Отдела Торговли.
Труды учёного на поприще этнографических изысканий (в частности изучения кустарных промыслов на реке Амур) были оценены. В 1920 году он получил пост директора музея Приморского отделения Русского Географического Общества и приглашение в качестве приват-доцента вести курс этнографии в Государственном Дальневосточном Университете.
В 1925 году учёный уехал в Харбин, а затем перебрался в Северную Америку. Там Иван Алексеевич продолжил работу этнографа и как учёный, и как преподаватель. В 1929 году он защитил магистерскую диссертацию в университете Британской Колумбии (Ванкувер, Канада). С 1931 года — преподавал антропологию в американских университетах. Преподавал с душой: так, один из его учеников, известный американский путешественник Билл Алтаффер, во многом был вдохновлён своим профессором[4]. В 1935 году И. А. Лопатин получил докторскую степень по антропологии. Свои изыскания Иван Алексеевич продолжал до самой смерти в 1970 году.
Учёный оставил после себя немалое наследие, наполненное зарисовками и свидетельствами из жизни аборигенов. Народы орочей и гольдов[5], бывшие объектами его изучения, вызывали у Ивана Алексеевича явную симпатию. Вот, например, как он описал одно своё вечернее посещение орочей:
"Орочи нисколько не стеснялись ни меня, ни моей жены. Скоро мы стали лучше понимать друг друга. Беседа наша бессвязная вначале становилась более содержательной и определённою. … Широкие скуластые лица орочей морщились в улыбку, узкие и без того глаза лукаво щурились. Я всё время был окружён тесной толпой низкорослых, но юрких орочей. Среди этой толпы были и женщины. Правда, они были гораздо сдержаннее и застенчивее мужчин. Ни одна из женщин не подходила ко мне близко и не заговаривала первой. Но любопытство брало своё, и через плечи мужчин на меня глядели узенькие и добрые женские глазки. Женщины перешёптывались между собой, смеялись и убирали у меня из-под ног детей"[6].
Труды Лопатина. Фото: Всероссийская общественная организация Русское Географическое Общество. Приморское отделение
В ходе своих путешествий по Дальнему Востоку И. А. Лопатин неминуемо прибегал к содействию представителей изучаемых народов. Среди прочих ороч Нюаин и гольд Егор Одзян заслужили лестное упоминание и симпатию исследователя, за оказанные ему помощь и радушие[7]. В научной литературе даже отмечают, что И. А. Лопатин сдружился со своими помощниками[8]. Пожалуй, лучше всего впечатления Ивана Алексеевича об изучаемых им народах передают следующие его строки:
"… время, проведённое мною среди гольдов … я причисляю к самым лучшим и светлым моментам своей жизни"[9].
Естественно, идея о скором вымирании аборигенов И. А. Лопатину отнюдь не была близка. О ней и её поборниках он с горечью писал:
"К великому прискорбию иногда приходится слышать от неосведомлённых лиц такие жестокосердечные и неосновательные заявления, что вымирание туземцев не остановить, так как оно, будто бы, кроется в них самих, что туземцы обречены самой природой на вымирание, как не выдержавшие естественной борьбы за существование; поэтому, будто бы, чем скорее они вымрут, тем лучше как для них самих (?), так и для культурных народов. Какое жестокое заблуждение, какое неумелое применение дарвинизма, какая ограниченность суждения и бесчеловечность! … гольды способны к культуре … вымирание их не является каким-то роковым законом, а вызвано исключительно внешними причинами"[10].
Такой протест может показаться возражением романтика реалисту, но это совсем не так. Конечно, Лопатин смотрел на коренные народы Дальнего Востока с симпатией. Однако Иван Алексеевич при этом вполне прагматично подчёркивал значение их как проводников по тайге и добытчиков естественных богатств края[11]. Учёный разработал даже целую программу действий, могущих сберечь аборигенов:
"… для приостановления вымирания и возрождения гольдов необходимо принять следующие меры: 1) наделить их особой территорией для селитьбы и для промыслов, 2) организовать медицинскую помощь, 3) устранить над ними административно-полицейский надзор и представить право самоуправления, 4) урегулировать торговлю и промыслы, 5) искоренить пагубный обычай изгонять роженицу на время родов (открыть родильные приюты), 6) широко развить школьную сеть, 7) осторожным образом насаждать православие, строить храмы и учреждать приходы"[12].
При всём этом, наш герой отнюдь не считал, что аборигены Дальнего Востока должны быть как-то отделены от русского народа. Напротив, учёный видел именно в слиянии с русскими надежнейшее средство сохранить самобытность местных жителей. В русском народе Иван Алексеевич видел возможного спасителя аборигенов от забвения. Однако, и последние не были в его глазах лишь потенциальными "бедными родственниками":
"… при ассимиляции с русскими гольды могут дать новую интересную черту характера русского человека. Гордый, свободолюбивый, изумительно честный и храбрый народ, по всей вероятности, влил бы эти ценные качества вместе со своей кровью в кровь русского народа"[13].
Почти все намеченные Иваном Алексеевичем меры в XX веке в той или иной степени коснулись аборигенов Дальнего Востока. Едва ли можно утверждать, что именно его мнение стало причиной такого развития событий. Однако, вопреки предсказаниям, против которых так протестовал этнограф, и орочи, и гольды существуют до сих пор. Два этих народа весьма сроднились с русским, но не утратили и своей самобытности. Похоже, в споре с эволюционистами Иван Алексеевич Лопатин оказался всё же ближе к истине. К сожалению, бурные события начала прошлого века отделили его от объекта исследования и не дали внести ещё больший вклад в изучение (а может быть, и судьбу) народов Дальнего Востока.
Автор очерка — Константин Леонов
[1] В общем и целом это течение называется эволюционизмом.
[2] Фото любезно предоставлено А. А. Хисамутдиновым.
[3] Чекалова, Н. И. А. Лопатин. (Некролог) // Родные Дали. 1970. №197. С. 54.
[4] Bell, S. Trojan Globetrotter // University of Southern Carolina Dornsife: Homepage. URL: https://dornsife.usc.edu/news/stories/1559/trojan-globetrotter/ (дата обращения: 14. 11. 2022).
[5] Старое название нанайцев.
[6] Лопатин, И. А. Лето среди орочей и гольдов. [Хабаровск], [1913]. С. 5.
[7] Там же. С.1, 19.
[8] Шульгина, Т. С. И. А. Лопатин // Шульгина, Т.С. Русские исследователи культуры и быта малых народов Амура и Сахалина (конец XIX — начало XX в.). Владивосток, 1989. С.168 — 177.
[9] Лопатин, И. А. Гольды. Амурские, Уссурийские и Сунгарийские: опыт этнографического исследования с картой расселения гольдов и с 86 ил. на 34 отд. табл. по фотограф. снимкам автора и оригинальным рисункам с натуры. Владивосток, 1922. С. V.
[10] Там же. С. 50.
[11] Там же. С. 50-51.
[12] Там же. С. 55.
[13] Там же. С. 51.
Список используемых источников и литературы
1. Чекалова, Н. И. А. Лопатин. (Некролог) // Родные Дали. — 1970. — №197. — С. 54 — 56.
2. Bell, S. Trojan Globetrotter // University of Southern Carolina Dornsife: Homepage. — URL: https://dornsife.usc.edu/news/stories/1559/trojan-globetrotter/ (дата обращения: 14. 11. 2022).
3. Лопатин, И. А. Лето среди орочей и гольдов. — [Хабаровск]: б.и., [1913]. — 33 c.
4. Шульгина, Т. С. И. А. Лопатин // Шульгина, Т.С. Русские исследователи культуры и быта малых народов Амура и Сахалина (конец XIX — начало XX в.). — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1989. — С.168 — 177.
5. Лопатин, И. А. Гольды. Амурские, Уссурийские и Сунгарийские: опыт этнографического исследования с картой расселения гольдов и с 86 ил. на 34 отд. табл. по фотограф. снимкам автора и оригинальным рисункам с натуры. — Владивосток: [б.и.], 1922. — 370 c.
