Жизнь Бориса Бринера, последнего советского нэпмана или, как его еще называют, последнего олигарха СССР, изобилует неожиданными поворотами. Сын богатого швейцарского предпринимателя и отец звезды Голливуда Юла Бриннера, сам крупный предприниматель, он в 1920-1921 гг. занимал пост министра промышленности и торговли Временного правительства Дальнего Востока. В 1922 году, после установления советской власти, Борис Бринер не покинул родной Владивосток, а продолжал жить и работать в СССР, но в 1931 году эмигрировал в Харбин. Почему его терпела советская власть? Каким образом он выехал заграницу? Какое отношение к этому имели спецслужбы? На эти вопросы отвечает историк, ведущий проекта "Объяснения" (12+) Владивостокской библиотечной системы, Сергей Корнилов.
Бурная юность
Борис был третьим ребенком в семье швейцарца Юлия Бринера (родоначальник знаменитой династии предпринимателей) и Натальи Бринер (в девичестве — Куркутова). Он родился 29 сентября 1889 года во Владивостоке и 19 октября был крещен по православному обряду в Успенском соборе. Крестным отцом Бориса стал начальник Южно-Уссурийского округа Александр Васильевич Суханов (отец революционера Константина Суханова), а крестной матерью — Ольга Лукинична Янковская (жена знаменитого Михаила Янковского).
Родители Бориса - Юлий Иванович и Наталья Иосифовна Бринеры. Фото из открытых источников
В 1900 году Борис поступил во Владивостокскую мужскую гимназию и блестяще учился, уделяя большое внимание спорту: отлично плавал, играл в теннис и волейбол, ходил на яхте. Летом семья отдыхала на даче в Сидими, где Михаил Янковский обучил Бориса верховой езде и стрельбе из охотничьего оружия.
Семья Бринеров, крайний справа - Борис. Фото из открытых источников
В 1904 году, во время Русско-японской войны, Бринеры всей семьей выехали на историческую родину — в Швейцарию, где встретились с многочисленной родней (у Юлия Бринера было шестеро братьев и сестра). 15-летний Борис подружился с троюродным братом Максом-Филиппом Линком и они вместе объездили почти всю Швейцарию: осмотрели столицу, купались в Женевском озере, поднимались в Альпы. Здесь Борис освоил еще один вид спорта — горные лыжи.
Борис. Фото из открытых источников
В 1905 году, после окончания войны Бринеры вернулись во Владивосток, проехав через всю Россию, охваченную огнем первой русской революции. Борис, настроенный либерально, испытывал к революционерам искреннюю симпатию. Из Москвы во Владивосток он отправил подруге детства Марии Будылиной свою фотографию, которую подписал так: "На долгую память милой Мане от Бориса Б. 30 декабря 1905 года — года русской освободительной революции".
Дома Бринеров на ул Алеутской, Владивосток, нач. ХХ века. Фото из открытых источников
В мае 1907 года Борис окончил гимназию, а летом отправился в самостоятельное путешествие по Европе, посетив Бельгию, где проживал его двоюродный брат Луи-Чарльз Бринер. Луи радушно принял родственника и показал ему страну: они посетили Брюссель, Антверпен, Льеж и Брюгге. Весь 1908 год Борис провел в Бельгии, работая в фирме кузена (Луи был коммерсантом), а в 1909 году они вместе приехали во Владивосток. Поездка была совершена не ради праздного любопытства — Луи заинтересовался горным бизнесом русских родственников и вошел в число акционеров Тетюхинских рудников.
Рудник Верхний. 1911-1912. Фото из открытых источников
Свинцово-серебряно-цинковое месторождение в Тетюхе (ныне Дальнегоорск) было открыто в конце XIX века, а в 1902 году Юлий Бринер начал его разработку. В 1907 г. заработал первый рудник, а в 1909 г. было создано Акционерное горнопромышленное общество "Тетюхе" с капиталом в 1 млн руб., разделенных на 4 тыс. акций. Контрольный пакет из 1970 акций принадлежал Бринерам, 1621 — германской фирме "Арон Гирш и сыновья" и 409 — другим акционерам, в число которых вошел Луи Бринер.
Дом Бринеров в Тетюхе, 1910. Фото из открытых источников
Время перемен
В 1909 г. Юлию Бринеру исполнилось 60 лет и он понимал, что вскоре должен будет передать бразды правления фирмой сыновьям. Особые надежды он возлагал на Бориса, который в 1910 году поступил в Горный институт в Петербурге, чтобы продолжить дело отца в Тетюхе.
Борис Бринер - студент Горного института, 1915 г.. Фото из открытых источников
За годы учебы Бориса в Горном институте в стране и мире произошли тектонические сдвиги: началась Первая мировая война, Россия стремительно катилась в пропасть революции, а сам Борис Бринер женился. Произошло это так.
В 1911 году в Петербург приехал младший брат Бориса Феликс и поступил на юридический факультет Петербургского университета. Жили братья вместе, снимая комнату у знакомых — семьи Благовидовых. Познакомились они во Владивостоке. Глава семейства — Дмитрий Благовидов служил военным врачом во Владивостокской крепости, а затем был переведен в Петербург.
У Благовидовых росли две дочери: Мария (которую в семье звали Марусей) и Вера. Мария училась в Консерваторию по классу вокала, а Вера — в Психоневрологическом институте, основанном в 1907 году профессором Бехтеревым — она стала одной из первых в России женщин, получивших профессию врача-психиатра.
Близкое общение Бориса и Феликса с сестрами Благовидовыми привели к романтическим отношениям: Борис влюбился в старшую сестру — Марию, а Феликс — в Веру. Зная, что мать не одобрит его брак с дочерью мещан, Борис обвенчался с Марией Благовидовой в Петрограде 6 апреля 1915 года, а 4 января 1916 года у них родилась дочь Вера.
Борис и Маруся с племянником Кириллом 1918. Фото из открытых источников
В мае 1916 г. Борис успешно защитил диплом по теме "Серебро-свинцово-цинковое месторождение Тетюхе" и в июне с семьей приехал во Владивосток. Как и предвидел Борис, мать встретила невестку неприязненно и молодым пришлось поселиться отдельно, чтобы не накалять отношения.
Война, революция и другие неприятности
В годы Первой мировой войны в России началась борьба с немецким засильем в промышленности и был принят указ о ликвидации акционерных обществ с участием германского капитала. 1 июля 1915 г. постановлением Совета министров на Тетюхинских рудниках было введено временное правительственное управление. Тем не менее, Юлий Бринер от руководства компанией не был устранен и оставался в составе Особого правления.
В сентябре 1916 г. правительство приняло решение продать Тетюхинские рудники с торгов. О намерении участвовать в торгах заявили российские предприниматели Юлий Бринер и братья Пьянковы, а также американцы Симон и Штернберг. Из-за неблагожелательных отзывов Бринер и американцы были исключены из торгов и Пьянковы остались единственными покупателями. Однако они отказались выплатить запрашиваемую сумму полностью и просили рассрочку. Продажа АГО была приостановлена.
Тем временем, произошла Февральская революция 1917 года, затем Октябрьская, а ситуация с Тетюхинскими рудниками оставалась подвешенной. В конце 1917 года во Владивостоке к власти пришел Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов во главе с Константином Сухановым.
Дома Бринеров на Алеутской, Владивосток, 1918 г.. Фото из открытых источников
Бринеры относились к Сухановым почти как к родственникам. Александр Васильевич Суханов был крестным отцом Бориса, а Константин Суханов ухаживал за сестрой Бориса — Марией, правда, без взаимности. В итоге, она вышла замуж за морского офицера Сергея Хвицкого, который после революции оказался в стане большевиков.
Борис относился к советской власти лояльно, тем более, что царский режим и Временное правительство создали огромные трудности для их компании. Он считал, что с большевиками можно договориться. И договорился, но в июне 1918 года власть Советов была свергнута, а Константин Суханов был арестован.
Пришлось вести переговоры с новой властью — колчаковской. Вообще, за годы гражданской войны власть во Владивостоке и Приморье менялась неоднократно, но Борис Бринер умел находить общий язык с красными, белыми, розовыми и другими правительствами, продолжая бизнес своей компании в Тетюхе.
В марте 1920 года скончался глава семейства Юлий Иванович Бринер и компанию возглавили Борис и Леонид. Леонид занялся транспортным и стивидорным отделами фирмы, а Борис сосредоточился на горнорудном предприятии. В это время произошли важные политические события.
В январе 1920 года власть Колчака на Дальнем Востоке была свергнута и во Владивосток вошли красные партизаны под командованием Сергея Лазо. В условиях японской оккупации было создано правительство Приморской области, куда вошли представители разных партий. Возглавил правительство эсер Александр Медведев, но важную роль в нем играли большевики Лазо, Луцкий и Сибирцев.
В ночь на 5 апреля 1920 г. японцы, опасаясь усиления большевиков, совершили во Владивостоке переворот, арестовали Лазо, Луцкого и Сибирцева и попытались привести к власти лояльное к себе правительство, но возмущение японской агрессией было столь велико, что никто, даже представители буржуазных партий, не пошли на сотрудничество с оккупантами. В результате, японцы вернули власть правительству Медведева, но большевиков не освободили.
В мае 1920 года во Владивостоке было создано Временное правительство Дальнего Востока, министром промышленности и торговли которого был назначен Борис Бринер. На этом посту он пробыл до мая 1921 года, когда во Владивостоке произошел новый переворот и к власти пришло правительство братьев Меркуловых. Пока Борис был министром, в его жизни произошло важное событие — 11 июля 1920 года Маруся родила сына, названного в честь дедушки Юлием.
Семья Бринеров, Владивосток, 1910. Фото из открытых источников
Концессия
После Меркуловского переворота Борис больше в политически игры не играл, а сосредоточился на сохранении Тетюхинских рудников, которые были законсервированы. В условиях гражданской войны работы на руднике было мало, но Борис Бринер сохранил коллектив предприятия, который состоял из 100 рабочих и 23 служащих. В их задачу входила охрана рудника, поддержка в рабочем состоянии важнейших механизмов, отправка небольших партий руды в Японию.
Тетюхе, ныне Дальгнегорск, 1910. Фото из открытых источников
25 октября 1922 года во Владивосток вошли части Народно-революционной армии ДВР, а в ноябре Дальневосточная республика была ликвидирована и присоединена к РСФСР. 6 июля 1923 года Тетюхинские рудники были национализированы, но вскоре вернулись в руки прежних владельцев. Причиной этого стал НЭП — новая экономическая политика, проводимая в СССР.
При НЭПе национализация промышленности была приостановлена и разрешена передача ранее национализированных предприятий в аренду частникам. Это было связано с тем, что некоторые предприятия, из-за отсутствия у красных директоров опыта управления, останавливались и разорялись. На Дальнем Востоке этот опыт был учтен и ряд крупных предприятий был оставлен в частных руках или сдан в аренду иностранным фирмам в форме концессий.
В 1923 году Советское правительство объявило о сдаче в концессию Теюхинских рудников и в скором времени было подано два десятка заявок, в том числе от Бринеров, которые нашли кредитоспособного компаньона. Им стал Альфред Честер Битти — американский гражданин, зарегистрировавший свою компанию в Англии.
Битти был горным инженером, работавшим в Америке, Африке и России, а его компаньоном долгое время являлся горный инженер Герберт Гувер, с которым они в 1911 году совершили путешествие по Сибири и тогда же познакомились с Юлием Бринером. Сотрудничество Битти и Гувера прекратилось только в середине 1920-х гг., когда Гувер занялся политикой и в 1928 году был избран президентом США.
Очередь из желающих взять в аренду Тетюхинские рудники поставило советское правительство в тупик. ОГПУ высказывалось против передачи рудников американцам и англичанам, считая, что лучше найти концессионеров среди немцев, но таковых не нашлось. Немцы в России уже один раз обожглись и не хотели повторять ошибку.
Для того, чтобы добиться преференций, Борис Бринер отправился в Москву и весной 1924 года добился приема у всесильного главы ВЧК-ОГПУ Феликса Дзержинского. Дело в том, что в это время Дзержинский, не покидая пост председателя ОГПУ, возглавил Высший совет народного хозяйства и создал МеталлЧК — комиссию для координации действий по развитию металлургии и машиностроения.
Борис Бринер сумел произвести на Дзержинского хорошее впечатление и 8 июля 1924 года был подписан договор о передаче Тетюхинских рудников в концессию компании Тетюхе Майнинг Корпорейшн. После этого они встречались еще несколько раз и всякий раз находили взаимопонимание. В частности, при содействии Дзержинского, Борис Бринер получил разрешение на выезд из СССР и посетил Лондон, где встретился с Битти и другими концессионерами. Вернувшись в Москву, он открыл в центре столицы офис и прожил здесь около года. В это время произошел новый поворот в его жизни.
Театральные страсти
В Москве Борис снял комнату в доме актеров МХАТа Алексея Дикого и Екатерины Корнаковой, которая являлась его дальней родственницей. Катя Корнакова родилась в Кяхте, в семье богатого купца и с детства росла свободным, независимым ребенком, с неуправляемым характером. В 1912 году отчаявшаяся мать отправила ее на перевоспитание в Сидими — к двоюродной сестре Маргарите, жене Юрия Янковского.
Екатерина Корнакова в молодости. Фото из открытых источников
Катя провела в Сидими все лето, где Маргарита привлекла ее к постановке пьес в домашнем театре и распознала в ней талантливую актрису. В конце лета родственники собрали денег и отправили Катю в Москву, где она стала заниматься в студии МХТ у актера Массалитинова, а затем стала любимой ученицей Станиславского и звездой МХАТа.
Станиславский, который был на 32 года старше Екатерины, ухаживал за ней, но она отвергла любовь великого режиссера и вышла замуж за актера Алексея Дикого. Впрочем, счастья это не принесло — Дикий неумеренно выпивал и устраивал сцены ревности супруге.
Екатеринп Корнакова - актриса МХАТ. Фото из открытых источников
Любовь между Борисом и Екатериной вспыхнула внезапно. Через месяц отношений Борис понял, что не может вернуться к жене и написал ей письмо, где честно сообщил о своих чувствах. Это письмо убило Марусю. Она впала в депрессию и не смогла преодолеть ее до конца жизни. Сестра Вера и Феликс Бринер поддерживали ее, но она, по словам родственников, "словно умерла".
В 1920-е гг. процедура развода в СССР была упрощена до предела — достаточно было лишь заявления одного из супругов. 20 мая 1924 года Борис Бринер получил развод с Марией Благовидовой, а через месяц женился на Екатерине Корнаковой. В это время был подписан концессионный договор и свадебное путешествие молодожены совершили в Лондон, где Борис встречался с Честером Битти.
Побег
Осенью 1925 года Борис уехал во Владивосток, а Екатерина осталась в Москве, где продолжала играть во МХАТе. Первое время они виделись редко, лишь когда Борис приезжал в Москву, но после 1927 года, когда Маруся с детьми уехала в Харбин, Екатерина сама приезжала во Владивосток и Тетюхе.
Под руководством Бориса Тетюхе Майнинг Корпорейшен перестроила работу и к 1930 году утроила добычу руды, но в 1929 году разразился мировой экономический кризис и Честер Битти отказался финансировать компанию, приступив к ее ликвидации. В 1931 году советское правительство согласилось компенсировать 932 тыс. фунтов стерлингов, затраченных на модернизацию.
Без рудников Бринеры становились бывшими нэпманами, бесполезными для советской власти и им грозила смертельная опасность. Тем не менее, никто из них не был репрессирован и через некоторое время все они оказались заграницей. Первым уехал старший брат Леонид Бринер с семьей. Он открыл отделения "Бринер и Ко" в Харбине, Шанхае, Дайрене и других городах Китая, подготовив почву для переноса бизнеса из Советской России.
Харбин, 1930-е гг.. Фото из открытых источников
В мае 1931 года во Владивосток пришел последний английский пароход "Гленифер" с грузом руды из Тетюхе. По договоренности с капитаном парохода, семья Феликса Бринера и Нины Бринер (в замужестве Остроумова) тайно сели на пароход в проливе Босфор Восточный и оказались в Китае.
В это время Борис находился в Москве. Как только он получил известие о том, что Феликс и Нина благополучно покинули СССР, он предложил жене и теще сделать то же самое. Жена готова была следовать за Борисом хоть на край света, а теща наотрез отказалась. Бринеры купили билеты на поезд Москва — Владивосток., который шел по КВЖД, но до Владивостока не доехали. Они вышли в Харбине, где их встретил Леонид Бринер. Все это было похоже на побег, если бы не некоторые странности.
Когда Борис Бринер покинул СССР, на его имущество был наложен арест, кроме… квартиры в Москве. В этой квартире, в нескольких минутах ходьбы от Кремля, продолжала жить его тёща Августа Дмитриевна, а затем сестра Мария, вдова репрессированного флотского офицера Сергея Хвицкого. При этом Августа Дмитриевна до самой смерти получала персональную премию за заслуги в работе Русского географического общества, которую для нее выбил академик Комаров. В декабре 1940 года она скончалась, а весной 1941 года в Москву приехала Екатерина и навестила могилу матери. После этого она вернулась в Харбин. Как такое могло произойти, остается загадкой. Объяснить это могут лишь связи Бориса Бринера с советскими спецслужбами, которые начались со знакомства с Дзержинским и продолжались заграницей.
Маньчжурия
Потеряв рудники в Тетюхе, братья Бринеры вернулись к тому, с чего начинал их отец — транспортно-логистическому бизнесу. Они открыли конторы "Бринер и Ко" в трех крупнейших городах восточного Китая: Харбине, Дайрене и Шанхае, а также в Тяньцзине и Циндао. Контору в Харбине возглавил Борис, в Дайрене — Феликс, в Шанхае — Леонид. Бринеры принимали заказы на экспорт и импорт товаров из Китая, фрахтовали пароходы, арендовали склады, страховали грузы.
Борис Бринер в Харбине, 1930-е гг.. Фото из открытых источников
В 1931 году Маньчжурию захватила Япония и в Харбин вступили японские войска. В 1932 году было создано государство Маньчжоу-Ди-Го, где японцы номинально восстановили монархию и посадили на престол последнего императора Китая Пу И, свергнутого во время революции 1911 года.
1930-е и первая половина 1940-х годов, несмотря на все трудности, стали временем спокойствия на Дальнем Востоке. Даже когда в Европе и на Тихом океане началась Вторая мировая война, в Маньчжурии было относительно спокойно. Правда, в 1938 и 1939 гг. произошли конфликты на границе с СССР, но в 1941 году Советский Союз и Япония подписали Пакт о ненападении.
Харбин в это время — крупнейший город Китая с русским населением: здесь действовали русские учебные заведения, издавались газеты и журналы на русском языке, работали театры и концертные залы. Сюда с концертами приезжали Шаляпин, Вертинский и другие звезды русского зарубежья. Здесь был создан оркестр Олега Лундстрема, пионера русского джаза. Екатерина Корнакова тоже не осталась без дела: она организовала в Харбине драмкружок, где занималась с молодыми артистами и ставила спектакли.
Екатерина Бринер с приемной дочерью Катей, 1940 г.. Фото из открытых источников
Борис возобновил дружбу с Янковскими, обосновавшимися в Северной Корее, и построил летнюю дачу в их морском имении Лукоморье. Здесь они с Екатериной отдыхали, здесь Борис ходил с Юрием Янковским на охоту. В окрестностях Харбина Борис тоже охотился, выезжая из города на кобыле Венере в сопровождении черного лабрадора Тайги.
Борис и Екатерина хотели ребенка, но бог не давал им детей. В 1938 году, в возрасте 43 лет, Екатерина, наконец, забеременела, но возраст был критическим и ребенок родился мертвым. Тогда они удочерили девочку и дали ей имя Катя.
Агент трех разведок
Все Бринеры имели швейцарские паспорта, но так как они прибыли из Советской России, японцы завели на них досье в Бюро по делам российских эмигрантов (БРЭМ). Особенно пристально следили за Борисом.
Донесения секретных сотрудников БРЭМ давали широкую пищу для размышлений: японцы подозревали Бориса Бринера в том, что он работал на советскую, а также на британскую и американскую разведки.
Вот некоторые из донесений:
"В период революции Борис Бринер выражал симпатию большевикам и вообще был левого направления, хотя и много перенес от большевиков… Есть сведения, что во время белой власти в Приморье (1918-1920) братья Бринер укрывали на своих квартирах советских комиссаров. Борис Бринер был министром промышленности в Приморском правительстве левого направления".
"Недавно Борис Бринер совершил несколько путешествий. Он был в Мукдене, Синьцзине, Дайрене, Северном Китае. Официально поездки Бринера были связаны с хлопотами по получению концессий. Неофициально Бринер по заданию коммунистов занимался сбором сведений о Маньчжоу-Ди-Го".
"Борис Бринер Является крупным агентом английской разведки. Он состоит помощником начальника ниппонской [японской] секции. Секцию возглавляет английский консул Деннинг. А их распоряжении состоит большой штат агентов и информаторов… Ниппонскую секцию интересует: система ниппонского управления Маньчжурией, отношение коренного населения Маньчжурии к ниппонцам, работа русских и китайцев у ниппонцев, реорганизация, проводимая ниппонской администрацией, инциденты, происходящие в городе и т.д."
"Помимо работы на английскую разведку, Бринер ведет работу на американцев в области экономического шпионажа. Так, сообщаю следующий факт: Во время приезда в Харбин представителя фирмы "Доллар Ллойд" мистера Джоджа Мак-Карт, Бринер передал ему подробный доклад об экономическом положении в Маньчжоу-Ди-Го. В докладе Бринер жаловался на действия администрации железной дороги. Она представляет льготы японцами в ущерб европейцам. Копию доклада Мак-Карт передал американскому консулу".
Несмотря на многочисленные донесения агентов, Борис Бринер так и не был арестован, поскольку у японцев не было неопровержимых доказательств его шпионской деятельности. В его деле стоит гриф: "Сведения нуждаются в проверке".
Чудесное спасение
В декабре 1941 года Япония вступила в войну против США и на Тихом океане начались боевые действия. Обстановка резко обострилась и правительство Швейцарии, обеспокоенное судьбой своих граждан, предложило Борису Бринеру перейти на дипломатическую службу — он был назначен консулом Швейцарии в Харбине.
Борис Бринер с лабрадором Тайги, Харбин, 1940-е гг.. Фото из открытых источников
После капитуляции Германии в мае 1945 года, стало ясно, что настала очередь Японии. В это время все Бринеры: семья Леонида и Феликса Бринера, а также и семья их сестры Нины выехали из Маньчжурии. Все, кроме семьи Бориса. Это еще одно подтверждение связи Бориса с советской разведкой. Сложно представить, что могло удерживать его на территории, где со дня на день могли начаться боевые действия.
В августе 1945-го, после успешного завершения Маньчжурской операции, советские войска вошли в Харбин. Многие русские эмигранты, жители Харбина, были арестованы, в том числе крупные промышленники и коммерсанты. Среди них были, например, братья Скидельские — богатейшие бизнесмены, уроженцы Владивостока. Не помогло даже то, что Соломон Скидельский являлся консулом Португалии в Маньчжурии и имел португальский паспорт. Но Бориса Бринера и его семью не тронули.
Он продолжал проживать в шестикомнатной квартире на Садовой улице вместе с женой и дочкой. Только 13 сентября 1945 г. в дом Бринеров пришли офицеры СМЕРШ, изъяли документы и ценности, провели допрос и… оставили под домашним арестом. Три месяца "злейший враг советской власти", как о нем писали советские газеты, ждал своей участи. 31 декабря 1945 года Бринеров посадили в самолет и отправили в Приморье.
По воспоминаниям дочери Бринера, Кати, в самолете летели военные, которые поздравляли друг друга с Новым годом, угощали ее отца и мать шампанским, а по радио звучала "Катюша". По прилету, Бринеров разместили в фильтрационном лагере, но через два дня отправили в г. Ворошилов (ныне Уссурийск), где поселили в отдельном доме. Их охранял сторож а, кроме того, была выделена кухарка. Однажды им передали посылку швейцарского Красного Креста, чему они были счастливы, т.к. питание было скудное.
Домашний арест в Ворошилове, как и в Харбине, продлился не более трех месяцев. В марте 1946 года Бринеров привезли во Владивосток и посадили на Транссибирский экспресс, доставивший их в Москву. В поезде их сопровождали два офицера, но отношение было хорошее, а дочь Катю, по ее воспоминаниям, пассажиры угощали пирожными и конфетами.
По прибытии в Москву их поселили в лучшем отеле Интуриста — "Савой", где до них останавливались Айседора Дункан, Мэри Пикфорд, Дуглас Фэрбэнкс и позже — Джон Стейнбек. Такую метаморфозу советские власти объяснили тем, что Бринеров, по просьбе швейцарского правительства, было решено обменять на семерых советских граждан, содержащихся в заключении в Швейцарии.
Так это или не так, неясно до сих пор, но в Москве их принимали, как дорогих гостей, а не как предателей родины. Екатерина даже посетила родной МХАТ, где ее хорошо помнили и она приняла участие в похоронах своего коллеги, выдающегося актера Ивана Москвина. Спустя 10 дней Бринеров посадили в автобус и отправили в Берлин, где на знаменитом КПП "Чарли" — единственном пропускным пункте из Восточного в Западный Берлин, их обменяли на семерых советских агентов.
Швейцарские газеты восторженно писали: "Консул Борис Бринер, который был единственным официальным представителем Швейцарии в Маньчжурии, теперь, по распоряжению русских оккупационных властей, вернулся на родину в Швейцарию вместе с женой и дочерью". На вопросы журналистов о пребывании в СССР, Борис с улыбкой отвечал: "Нам была оказана вся забота, в которой мы нуждались".
В 1947 году Борис с семьей отправился в США, где навестил детей от первого брака: Веру и Юла, которые делали первые шаги на театральной сцене. Вера пела в оперетте "Летучая мышь" на сцене Метрополитен-оперы, а Юл играл в бродвейском мюзикле "Песни лютни". Затем они посетили Калифорнию, где проживала сестра Бориса Маргарита — она вышла замуж за американца Джаспера Майера и эмигрировала в США.
Борис Бринер с женой, дочерью и сестрой Маргаритой, США, 1946. Фото из открытых источников
Из Соединенных Штатов они направились в Шанхай, где при смерти находился старший брат Бориса — Леонид. Осенью Леонид Бринер скончался и Борис остался единственным владельцем "Бринер и Ко", но фирма, потеряв представительства в Харбине и Дайрене, находилась на грани закрытия. Борис принялся за ликвидацию компании, но закончить это дело не успел — он скончался 9 июля 1948 года.
Смерть Бориса Бринера была загадочной. Как писал Валерий Янковский, он умер от остановки сердца "в результате неверного укола медицинской сестры в госпитале Шанхая", но после этого медсестра скрылась в неизвестном направлении. Все это напоминало очередную шпионскую историю.
Бориса Бринера похоронили на шанхайском кладбище Люкавей, рядом с братом Леонидом. К сожалению, в годы китайской "культурной революции", кладбище Люквей было уничтожено и могилы братьев Бринеров утеряны.
Кем же он был — соратником Штирлица или коллегой Джеймса Бонда? А может быть, тем и другим? Эту загадку Борис Бринер унес с собой.
