В 2022 году Александр Полторак вместе со своим братом Дмитрием Чухраем совершили маленькую революцию в российской книжной индустрии. Их графический роман "Война и мир" (12+) по бессмертному произведению Льва Толстого сперва завоевал англоязычного читателя, а потом обрел место и на отечественных прилавках. И до сих пор их произведение держится на верхних строчках мировых продаж в своем сегменте.
До этого момента процесс двигался иным образом. Сегмент графических романов в России, хоть не велик, но имеет своего потребителя. И популярностью пользуются узнаваемые иностранные бренды — авторы и франшизы.
Когда два отечественных автора стартуют с успехом на западе, да еще в разгар антироссийской пропаганды, а потом развивают его в нашей стране, появляется повод поговорить о том, насколько "отмена русской культуры" в принципе возможна, каков потенциал жанра в условиях российского рынка и что этому рынку не хватает, чтобы стать фабрикой литературных звезд и брендов, способных выйти к мировому читателя.
Удобный случай начать этот длинный разговор предоставил фестиваль "ЛиТР. Молодость" (16+), который Александр Полторак посетил в качестве одного из топовых спикеров. ИА PrimaMedia благодарит книжный магазин "Лютература" (Батарейная, 4а) за то, что позволили придать беседе уютный и органичный антураж.
— Александр, как создать такой продукт, как графический роман "Война и мир" в стране, где книжная индустрия еще в зачатке, а графические романы — вообще штучный продукт?
— Во-первых, графические романы, как жанр, в нашей стране давно известны. Мы работаем над тем, чтобы они были свои, а не переводные. Таких сегодня, к сожалению, 90 процентов. Во-вторых, наши с братом произведения создаются не только для России, а для всего мира.
Графический роман "Война и мир". ИА PrimaMedia
Лев Николаевич Толстой — он не русский писатель. И Федор Михайлович Достоевский — не русский писатель. Это человеческие писатели, это культурное достояние всего мира и всего человечества. И современные адаптации их произведений в форме графического романа интересны читателям всего мира. Конечно, для нас важно, чтобы их видел русский читатель, но издание наших произведений во всем мире — это популяризация России, российских авторов.
У нас был достаточно большой опыт работы в этом жанре с крупнейшими мировыми издателями. Сегодня у нас три графических романа. Они очень велики для жанра. Мировой стандарт — 100-110 страниц. Это немало, поверьте — несколько тысяч рисунков. Особенно, если делать их качественно, по слоям, а не как периодике, в компьютерной заливке. Все ведущие мировые авторы работают аналогово, на бумаге. Это тушь, акварель. Пока еще ни одна программа не может дать в полной мере ощущение живой акварели.
В "Войне и мире" у нас 220 страниц. Это очень большое произведение для жанра. Надо понимать, что ты не читаешь текст, а смотришь оживший текст в графике. И у каждого жанра есть свои лимиты. Но, тем не менее, мы вышли за рамки мировых стандартов.
Самый большой наш графический роман сегодня — это адаптация "Преступления и наказания" (16+) Достоевского. Она занимает 320 страниц. Это втрое больше мирового стандарта. "Ревизор" (16+) Гоголя у нас 150 страниц. Чуть больше, чем обычно.
К концу года планируем завершить "Капитанскую дочку" (12+) Пушкина. Читатель увидит ее, думаю, к середине следующего года.
— На ваш взгляд, ваш успех — он уникален или его можно тиражировать? Сейчас это пока выглядит как удача энтузиастов. Созданы ли у нас условия для такого формата, круг читателей, издателей, продюсеров, интересантов, рекламодателей? И чего больше всего не хватает?
— Во-первых, мы не энтузиасты, а профессионалы. Мы знали, что делаем. Был опыт. Единственное, что с первым графическим романом мы замахнулись на колоссальный объем, но сдюжили. И поняли, что нам посильно в крайне сжатые сроки такое создавать. Надеемся, что у нас появится конкуренты. Чем их будет больше, тем лучше будет развиваться жанр.
Во-вторых, спрос у читателя растёт вместе с предложением качественного продукта. У нас очень часто происходят дискуссии о графических романах в принципе, но это не совсем верно. Надо говорить об их качестве. Мы ждём появления качественных продуктов. Когда создается халтура, дешевка — это путь в никуда. Более того, это дает отрицательный эффект всей индустрии. Нельзя бесконечно обманывать читателя. Книжки сейчас стоят весьма не дешево. Человек покупает книгу, а она низкосортная. У него возникает отторжение. В следующий раз человек уже не купит. Поэтому очень важно, чтобы у нас развивались и создавались качественные произведения. С профессиональной точки зрения, с точки зрения вложения авторами силы и души. Если будет грубая штамповка, но она не найдет отклика у читателя и в итоге скомпрометирует жанр.
— Чего не хватает нынешней индустрии, чтобы больше талантливых авторов появлялось на рынке, в сегменте графического романа?
— Прежде всего, необходим опыт авторов именно в данном профессиональном сегменте. Другой момент — качественный труд профессионала должен быть нормально оплачен. Если не будет достойных гонораров, профессионалы не будут этим заниматься, а уйдут в другие области. У всех есть жены, дети, надо кормить семью. А создание графического романа — несколько тысяч рисунков — очень трудозатраная история.
То есть, первый вопрос — достойная оплата труда профессионалов. И тогда будут создаваться качественные продукты. Но одновременно с этим возникает вопрос к издателям — что они будут делать для увеличения тиражей?
Все мы помним историю, когда несколько лет назад издатели начали бесконечно штамповать низкокачественную литературу, особенно в жанрах детектив и женский роман. Все это привело к тотальному обрушению рынка. Мы видим сильнейшее сокращение тиражей. При этом издатели возлагают вину на интернет. Но, простите, есть и мировая статистика, и за рубежом тоже есть интернет, но нет обвала тиражей.
В большой степени ваш вопрос следует отнести не к авторам, а к издателям. Со своей стороны, конечно, мы можем каким-то авторам помогать в том, как создать произведение, которое имеет более широкий спрос. Но, вообще, каждый должен заниматься своим делом. Автор должен творить, издатель должен развивать рынок, специалист по рекламе должен правильно преподнести продукт потребителю.
— Если коротко, есть ли сейчас в России такая связка? Все ли ячейки заполнены?
— Есть команды, отдельные примеры, но не система. Мы должны двигаться к системному развитию книжной индустрии. Когда мы говорим команда — это вещь субъективная, в ней важное место занимает совместимость конкретных людей. Где-то они друг друга находят. Вот нам повезло обрести единомышленников. Сейчас мы стараемся развивать направление видео. Фактически, месяц назад получили прокатное удостоверение на то, что в мире называется full motion comics. Это и не мультфильм, и не комикс в виде статики, а, скорее, анимированный графический роман. Мы назвали этот жанр видеокнигой.
Графический роман "Война и мир". ИА PrimaMedia
Таких произведений у нас, насколько знаю, пока не создавалось. А в мире этот жанр существует достаточно давно. Но, опять же, в определенном сегменте. Крупные западные компании, когда продвигают какую-то франшизу, создают спектр произведений во всех жанрах. Скажем, выходит очередной фильм про Бэтмена. Тут же и комиксы, и сериал, и мультфильм, выпускается и full motion comics.
Первым в этом жанре был как раз Batman Mad Love (16+). Но он ближе к анимации. Дальше уже жанр сформировался. Кинокомпания Lionsgate выпускала такие продукты к своим франшизам. Sony сделала очень интересный с точки зрения качества продукт по франшизе Uncharted (18+). Содержание мне не нравится, а вот форма исполнена достойно.
В мире около 20 лет существует этот жанр. Для зрителя он уже достаточно развит, он понятен. Особенно в странах юго-восточной Азии. В Гонконге есть целые студии, которые работают именно в этом жанре. Он хорошо развит в Японии, в Китае, в Корее, в Японии. Он развит в Соединенных Штатах Америки.
В чем принципиальное отличие и почему я говорю именно о видеокниге? Это не франшиза. Есть хорошее сравнение для понимания разницы между комиксом и графическим романом. Комикс — это периодика, это сериал. Графический роман — это полнометражный фильм. Если мы перенесем эту историю на кино, то разница сразу становится ясной и очевидной. Так вот, если создавать не франшизы, а именно самостоятельные произведения, мы видим новый эволюционный формат — видеокнига.
Это книга, которую ты смотришь с мобильного устройства. Это прекрасный способ привлечь внимание молодежи к оригиналу, к классике. Заинтересовать их этими произведениями, бессмертными идеями наших великих авторов.
Классика бессмертна. Она не устаревает ни на секунду. Это часть нашего культурного года. И если мы переложим ее в новый формат, мы еще больше расширим ее аудиторию.
И с точки зрения гонораров — от издателей книг они в России недостаточно высоки. Если мы говорим о молодых авторах, то вообще ужас. Но видеоиндустрия живет по другим законам. Она эволюционировала быстрее. Она прошла гораздо больший путь с точки зрения рынка, чем книжная индустрия. И здесь, если этот жанр будет развиваться, авторы смогут получать достойную оплату. Мы очень на это надеемся.
— Насколько финансово успешен оказался ваш графический роман? Вы смогли получить какой-то ощутимый профит, который бы позволил бы целиком переключиться на создание подобных романов?
— Тиражи графического романа "Война и мир" — это десятки тысяч экземпляров на нескольких языках. Вы можете найти его в любом крупном интернет-магазине и в более чем в 500 стационарных магазинах в мире.
Я думаю, что я ответил на ваш вопрос. Единственное, в связи с санкциями против России, против наших граждан, возникли сложности с переводом средств. Сейчас автор, зачастую, просто не может получить свой гонорар из-за границы.
— Если продолжать тему — ваш первый графический роман, все-таки, сначала вышел на английском языке, а потом уже был переведен на русский. Мы одновременно слышим заявления об отмене русской культуры за рубежом, и видим ваш пример, который говорит об обратном.
— Абсолютно об обратном. Во-первых, "Война и мир" была изначально на английском языке. Первый контракт был заключен с одним из крупнейших мировых издателей. Когда графический роман был готов, наш агент получил десятки офферов от зарубежных компаний, и мы выбрали наиболее интересное нам предложение.
Дальше случился ковид. Что произошло в тот момент? Спрос на книги вырос, но целлюлозно-бумажные комбинаты встали на карантин. Были порваны производственные циклы, и у половины мировых издателей фактически кончилась бумага. Поэтому выпуск был сдвинут. И он попал как раз на начало событий, с которым связаны антироссийские санкции.
Издатель отменил рекламный тур. Но при этом не отменил само издание графического романа. Он вышел в свет в сентябре 2022 года. События, как мы помним, начались в феврале. И уже вовсю работала машина пропаганды, машина отмены российской культуры.
Мы безумно боялись. Накануне выхода книги на западном ресурсе появились негативные публикации. Нам стало интересно — как люди могут писать отзыв на произведение, которое еще не поступило в продажу. Обнаружили англоязычные никнеймы. Выяснилось, что отзыв пишет библиотекарь из Львова. Ставит нам одну звезду.
Как только начались продажи, картина сразу прояснилась. Никакой истерики, никакого хейта. При том, что в старейших книжных магазинах на западе закрывают отделы русской литературы, на интернет-площадках спрос на нее только растет. Мы видим даже романтизацию России. Оголтелая пропаганда всегда имеет обратную сторону, она быстро надоедает людям. И она, собственно говоря, сыграла в нашу пользу.
Мир таков, что интернет-магазины сейчас дают значительно большие продажи, чем живые магазины. Да, мы сталкиваемся с тем, что в живых магазинах наши книги стали убирать. Особенно в Европе. Там влияние политики на общество заметно гораздо сильнее. Но спрос на онлайн-площадках велик. Отмена России — это все политика. А есть обычные люди, которые хотят видеть произведения, созданные качественно, созданные на основе великих произведений русских писателей, являющихся частью мировой культуры, мирового наследия.
— В своих интервью вы много говорили, как родилась идея графического романа. Но как такой объем текста, такое количество героев, вложить в довольно сжатый формат? От чего изначально решили избавляться, а что оставить обязательно?
— В Москве сейчас идут несколько постановок "Войны и мира". Замечательный спектакль в Театре Вахтангова. Лично мне больше по вкусу постановка Юрия Грымова в Театре "Модерн". Тот же самый вопрос — как многостраничное произведение уложилось в формат спектакля?
Не надо думать, что графический роман — это пересказ книги. Наш принцип заключался в том, чтобы категорически не искажать сюжет. Это наш взгляд, наша форма. Завтра кто-то может сделать совершенно по-своему.
Графический роман "Война и мир". ИА PrimaMedia
У нас три произведения "Война и мир", "Преступление и наказание" и "Ревизор" — это три принципиально разных вида графической работы.
"Война и мир" — это впечатление. Особое внимание мы уделяли исторической достоверности. Например, Пьер Безухов — это образ, сформированный на основе портретов графа Безбородько, который был прототипом у Льва Николаевича.
Наташа Ростова не всем нравится в том виде, в котором она у нас представлена. Но мы старались ей придать портретное сходство с сёстрами Берс — это супруга Льва Толстого и ее сестра. Сохранились фотографии. Вы можете их посмотреть.
В "Войне и мире" выделена основная сюжетная линия Пьера. И добавлено несколько вторичных сюжетных линий, чтобы показать толстовскую многосюжетность, потому что один из важных аспектов произведения, помимо философского, — это масштабная мультисюжетная сага. Переплетение сюжетов. Недавно был замечательный сериал "Игра престолов" (18+). Все удивлялись, сколько там историй переплетено. А сколько? По пальцам руки можно пересчитать. А у Льва Николаевича только персонажей 519. Если бы мы их всех нарисовали, уже получился бы графический роман.
Перекладывать буквально "Войну и мир" в нашем жанре не только не нужно, но и вредоносно. Таким образом можно сделать спектакль по книге, который будет длиться, наверное, несколько суток, но никому не будет интересен.
Наш графический роман — это нечто большее, чем краткое содержание. Это и особняки, и костюмы той эпохи, которые мы изучали. Это, прежде всего, хорошая графика и основная сюжетная линия.
Что такое наше "Преступление и наказание"? Фактически, это поэпизодное изложение романа. Почему он у нас получился самым большим? Ведь содержание книги можно было дать на 15 страницах. Но получился бы комикс, и это был бы уже не Федор Михайлович Достоевский.
Первоначальный графический план — набросок книги — был и вовсе на 480 страниц. С братом схватились за голову — нет, так делать нельзя. Это слишком много для читателя. И для нас — вытянуть такую работу. Никогда не надо делать что-то ради того, чтобы показать, какой ты умный. Надо делать так, чтобы это понравилось читателю.
Поэтому сокращали максимально, убрали часть эпизодов, что посчитали возможным, и сократили объем до 320 страниц. На сегодняшний день это самый большой графический роман, сделанный в сложной технике, то есть тушь, акварель или темпера. В живом цветном рисунке таких объемов в мире нет. И это самая близкая к оригиналу адаптация "Преступления и наказания".
И третий подход — "Ревизор". Там весь авторский текст сохранен на 100 процентов. Фактически, это пьеса, сыгранная нарисованными актерами.
Вот три подхода. "Ревизор" — буквальный. "Преступление и наказание" — поэпизодный. И "Война и мир" — впечатление.
— "Война и мир" в некотором роде философский роман, который заканчивается 50-страничным эпилогом, в котором он дал концентрат своих размышлений, чтобы не перегружать ими читателя во время чтения. Удалось ли справиться, на ваш взгляд, с философией Толстого и перенести ее в графику?
— Для нас основной являлась другая задача — заинтересовать философией Толстого нашего читателя. Когда мы начали разрабатывать графический роман, я столкнулся с тем, что в мире существует колоссальное количество литературы о том, как читать "Войну и мир". Очень тяжело держать в голове все сюжетные линии. Русского читателя сбивает длинные пассажи на французском. Так вот, существует множество пособий, как во всем этом не запутаться.
Я считаю, намного лучше взять наш графический роман. Ознакомившись с ним, вы не заплутаете в оригинале. Многие современные читатели плохо представляют себе тот мир, ту эпоху. Многим важно видеть картинку. Основная часть наших читателей в мире — это, как правило, люди в возрасте "30+", с высшим образованием, которые хотят получить представление о книге перед ее прочтением.
Есть люди, которых пугает объем произведения, а у них работа, семья, тысяча дел. Страшно браться за такой огромный труд. А он ведь очень увлекателен.
Мы надеемся заинтересовать нашу молодежь, школьников, которым наш графический роман поможет, например, легче разобраться в книге или повторить ее накануне сочинения, оживить в уме оригинал. Ведь листать большую книгу тяжело, а графический роман, который содержит основную сюжетную линию, поможет и вспомнить прочитанное, и подготовиться к чтению.
— От "Войны и мира" вы перешли к "Преступлению и наказанию". Потому, что это второй по величине мировой российский литературный бренд? Или это было какое-то личное пристрастие, вы уже видели этот роман в графике?
— Я видел несколько его графических реализаций, но они меня разочаровали. Здесь мы совершенно не боялись конкуренции. У нас свой стиль, своя графика, свой объем.
Почему "Преступление и наказание"? Не ради мирового читателя. Ради русского читателя, прежде всего. Хотя мы и работаем на весь мир, где "Преступление и наказание" считается самым популярным романом Достоевского. Но если вы спросите русского человека, что ему нравится больше из Федора Михайловича, вам ответят либо "Братья Карамазовы" (16+), либо "Идиот" (16+). Почему? Потому что "Преступление и наказание" читают довольно рано и не перечитывают. А это одно из самых гениальных произведений. Это анти-Ницше. Ницше, когда прочёл "Преступление и наказание", сказал — если бы я вначале прочёл "Преступление", "Так говорил Заратустра" (16+) был бы другим.
Фактически, эта книга низвергает теорию сверхчеловека, которая с течением времени эволюционировала в фашистскую идеологию. Поэтому мы взяли "Преступление и наказание", хотя сначала была идея взять "Бесов" (16+). "Бесы" очень графичны, их очень хорошо можно нарисовать. Но победило "Преступление и наказание", чтобы напомнить молодым людям об этом романе.
— Что с видеокнигой по "Преступлению и наказанию"?
— Видеокнига получилась двухчасовой. Она скоро выйдет на платформах и, скорее всего, будет разделена на несколько серий. Это возможность посмотреть графический роман с мобильного устройства. Формат, который подходит для поездок в метро, для молодого поколения. Мы делали его совместно с режиссером Вадимом Сотсковым, продюсером мультфильмов "Белка и Стрелка" (6+), "Кощей. Похититель невест" (6+). Он занимался тем, чтобы наш графический роман ожил. А голос автора озвучил замечательный поэт, блогер-миллионник Дмитрий Кравченко.
— Видеокнига выйдет на отечественных платформах или рассматриваются зарубежные?
— Конечно, рассматриваются все платформы, не только наши.
— По тиражам можете сказать, где больше продаж — в отечественном сегменте или в иностранном?
— Зарубежные тиражи, к сожалению, намного выше.
— В разы, на порядок?
— Хотя отечественные издатели, как, например, издательство "Феникс", выпустили наш графический роман тиражом, значительно превышающим средний для нашего рынка, западные тиражи все равны в разы больше.
— Вообще, российская классика графична? Ее интересно рисовать? Какие новые произведения будут переупакованы в графический роман?
— Три создано, четвертое — "Капитанскую дочку" — заканчиваем. Дальше смотрим в сторону Антона Павловича Чехова.
— Мне кажется, тяжелый материал для графики. Вы имеете в виду его рассказы или пьесы?
— "Вишневый сад", например, не ложится на графику. Я пока не представляю, как это сделать. Нарисовать-то можно все, что угодно, хоть летающий портфель, но нужно еще, чтобы графический роман был интересен читателям. А для этого там должна быть своя динамика. И эту динамику я вижу в рассказах Чехова. Здесь можно что-то обыграть. Есть выразительность.
Если мы говорим, например, о "Ревизоре" — это комедия, здесь у нас некая карикатурность. "Война и мир" — это стилистика русской живописи, русские полотна, реализованные в акварели. Достоевский — то же самое, но Достоевский — это, прежде всего, Питер. Ни один современный автор так написать не сможет. Этот роман написан действием. Федор Михайлович очень скуп на описания, у него непрерывный экшн. Все описания сотканы из различных действий.
И здесь важна включенность читателя. Многие вещи Достоевский считал слишком очевидными, чтобы их описывать. Но они были очевидны для жителей 19 века. А современному читателю эти вещи совершенно неизвестные. Одежда, архитектура, какие-то моменты, связанные с проклятым треугольником в Питере, и так далее.
Нарисовать это — тоже было важной для нас задачей. Только в одном единственном месте мы немножечко слукавили с точки зрения исторической достоверности. Читатель, я надеюсь, нас простит. Это было сделано осознанно, потому что в момент, когда разворачивалось действие романа, проклятый треугольник был застроен тупыми бетонными коробками. То, что сейчас является частью исторического центра Санкт-Петербурга, все красивости, орнаменты, которые там есть, появились чуть позже, лет через 20−30 примерно. У нас же та картинка Питера, которую вы увидите сейчас.
В тот момент проклятый треугольник был сплошной стройкой, весь покрыт строительными лесами. Там был снесен квартал ремесленников, строились доходные дома. Эту стройку мы обозначили только в нескольких моментах, а в остальном, ради эстетики, дали узнаваемый город, чтобы читателю было приятно смотреть, чтобы он смог съездить потом в Питер, погулять и узнать дома, которые мы нарисовали. Там изображен дом, где жил Федор Михайлович у своего брата после ссылки. Дом старушки-процентщицы. И множество других пасхалок для знатоков.
