Представляет обозреватель ИА PrimaMedia Александр Куликов. Главный герой и исполнитель — Сергей Лисинчук. Актер, скорее всего, харáктерный, хотя внешностью более похож на героя-любовника. Работает по принципу: "Я могу сыграть всё, дайте только попробовать". Яркий пример — эпизодическая и практически бессловесная роль Камилло, слуги графа Лудовико, в спектакле по пьесе Лопе де Вега "Собака на сене" (12+), о чем более подробно будет рассказано ниже.
Кстати, первое лирическое отступление
В повести писательницы Ирины Грековой "Кафедра" (12+), в записках главного героя, завкафедрой Николая Николаевича Завалишина по прозвищу ЭнЭн, приводится история, рассказанная его знакомым маститым режиссером В.
Вот она:
Когда-то, — рассказывал В., — живя на Севере, я работал в сугубо провинциальном театрике с очень посредственными актерами. Ставили мы довольно посредственную пьесу. Один из актеров, старик, всегда приходил на репетиции со своей собачкой. После конца репетиции он каждый раз вел собачку в буфет, где угощал чем-нибудь вкусным. В течение всей репетиции собачка смирно сидела под стулом хозяина и ждала. Как только репетиция кончалась, она немедленно вылезала из-под стула и выходила на сцену. Как она догадывалась, что репетиция окончена? Очевидно, по тому, что люди переставали говорить деланными, актерскими голосами и переходили на обыкновенную человеческую речь. Случилось так, что в наш городок попал (не по своему желанию) один по-настоящему талантливый актер (назовем его А.) Он был принят в театр и получил роль в той пьесе, которую я режиссировал. Началась репетиция. И что же? Как только заговорил А., на сцену немедленно вышла собачка. Вот, — заключил свой рассказ В., — надо всегда так работать, чтобы выходила собачка.
Почему-то мне кажется, что если бы однажды кто-то захотел поставить спектакль, развивающую эту мысль, под названием, ну, скажем, "Чтобы выходила собачка", Сергей Лисинчук, без сомнения, стал бы одним из претендентов на роль актера А.
Впрочем, в Приморской Горьковке было бы немало претендентов на эту роль. Одной собачки точно не хватило бы.
Однако продолжим.
Картина первая. "Сыграть Сергея Гармаша"
Большая сцена Приморского театра имени М. Горького. Спектакль "С Наступающим…" (18+) по пьесе Родиона Овчинникова. На сцене двое — актер Валентин Запорожец (Цандлер) и актер Сергей Лисинчук (Громов). Звучит монолог Громова: "Я вот смотрел, читал новое, что вы пишите, ну, думал, что я вот такой из Хабаровска дурак, не понимаю ничего. Но потом, знаешь, просто плюнул, перекрестился, и думаю, Господи, да что же мне на голых королей-то смотреть, на то, как они пустоту, как они комплексы свои личные пытаются в искусство превратить".
"С Наступающим..." началом света. Сергей Гармаш и Горьковка пробили тьму во Владивостоке Аплодисменты молодых зрителей на премьере в приморском краевом драмтеатре имени М. Горького вселяют надежду, что не всё пропало
Звучит надсадный, с хрипотцой, полный отчаяния и вместе с тем силы голос: "Ты новизну-у-у изобрел, театр бу-у-удущего…" Да это всё Мейерхольд перепробовал в 20-е годы, только в тыщу раз талантливее. А ваши творческие могилы при жизни травой зарастут. Вот они, понимаешь ли, испражняются, они блевотину своей души нам наизнанку выворачивают. Стоят перед великой русской литературой, как перед Араратом. Как влезть туда, не знают. Нет на то утлых силенок".
Из приоткрытой двери репетиционного зала сцена кажется палубой попавшего в шторм корабля, тем более что дальше, за пеленой смазанных огней рампы — черная глубина зрительного зала.
Свет со сцены расплывается, расплывается… И вновь фокусируется. Теперь мы в репетиционном зале. За столом — уже без грима, без костюма Деда Мороза, без накладной бороды, во всем цивильном — простая рубашка на выпуск, джинсы, кроссовки — уже не московский актер родом из Хабаровска Громов, а актер Приморского академического краевого драматического театра имени М. Горького Сергей Лисинчук родом из Владивостока.
Сергей Лисинчук. Актерская профессия, наверное, на 70% примерно состоит из удачи. Вот с ролью Громова в спектакле "С Наступающим…" у меня произошла удача, потому что изначально был выбран другой актер, и он, когда Гармаш прилетел во Владивосток, две недели репетировал, но что-то у них как-то не сходилось. А Гармаш (народный артист РФ Сергей Гармаш — режиссер-постановщик спектакля "С Наступающим…", первый исполнитель роли Громова — А.К.) кастинг по онлайн проводил. Здесь в репзале поставили ноутбук, и все приходили, читали с листа роль. Меня на Громова даже и не пробовали. Ефим Семенович <Звеняцкий> меня порекомендовал на Бельского, соседа Цандера. Я пришел, прочитал. Гармаш говорит Валентину <Запорожцу> и мне: "Валя и вот вы (то есть я), встаньте, пожалуйста. Ну какой он Бельский! Он такой здоровенный, да он вас всех поломает. Нет, извините, вы на Бельского не подходите". Вот, собственно, и всё.
Сергей Гармаш. Фото: ИА PrimaMedia
А Валя Запорожец потом, прочитав пьесу, говорит: "Серега, а вот очень жаль, что ты не попадаешь, потому что, по сути, в Громове очень много от тебя есть, лично от Лисинчука". Я прочитал и понял, что да, действительно, некая упертость, некие и положительные, и отрицательные черты Громова во мне есть. И некое наше попадание в наших персонажей у меня и Вали Гармаш разглядел. Скажем так, личность актеров совпала с персонажами.
А тут как раз Гармаш решил сделать передышку с актером, который был выбран на роль Громова. Ну и попробовал меня. Так бывает иногда в театрах. Хотя я, пообщавшись с ним, сказа прямо: "Извините, Сергей Леонидович, вы прилетите-улетите, а нам здесь дальше жить. В том числе со своим коллегой. Получается, я его подсиживаю. А это некрасиво". Гармаш говорит: "Серега, о чем речь? Это театр, тут нет никакого "подсиживаю". И всё, успокойся". И дал мне текст, чтобы я учил. Потом прилетел, и за две недели мы сделали спектакль.
Работа шла очень интенсивно, всё было очень сконцентрировано. Мы репетировали по 6 часов в день и прерывались только на обед. Приходили домой настолько вымотанными, что не было сил дополнительно поработать с текстом. Ну, просто падаешь на постель и засыпаешь…
Было безумно интересно. Это, на самом деле, такая актерская проверка, актерская гимнастика. Быстро вскочить и учить-учить-учить свой текст, потому что его надо выучить до того, как Гармаш прилетит. А текста там будь здоров!
Но что что самое интересное, монолог Гармаш вообще не трогал почти. За два дня до премьеры он меня одного пригласил, говорит: "Давай теперь с монологом работать". То есть, две недели мы репетировали, останавливали сцену перед монологом, перепрыгивали ее. Он говорил: "Не берем. Вот когда ты накачаешься, когда Громов уже будет в тебе, вот тогда мы возьмем этот монолог".
Первое замечание для господ читателей
Монолог Громова — крик души автора пьесы, московского актера и, драматурга и режиссера Родиона Овчинникова, крик души Сергея Гармаша: "Вы всю жизнь в шоу превратили. Танцы со звездами, песни со звездами, коньки со звездами, драки со звездами, скоро хирургические операции будете делать со звездами... Но эти-то ладно, Богом и талантом не обремененные. Но вы-то! Щелкоперы. Ты же не мог не видеть мхатовских стариков. Ты не мог не знать, что был БДТ и великий Гога Товстоногов. Ты не мог не знать, что было великое советское кино. Как же ваши перья поганые поворачиваются хвалить эту душевную помойку?"
И этот крик должен был стать криком души Сергея Лисинчука. Стал? Думается, да. Ведь Лисинчук, он ведь на этой же стороне: "Иногда смотришь спектакль и думаешь, ё-моё, это что, нейросеть поставила, что ли? Ни логики, ничего. Видно, конечно, что режиссер пытался что-то там замутить, что-то новое придумать. А зрители, актеры вроде бы уже и ни при чем. Но ведь есть же автор, просто иди по автору!"
Говорят, да это, в общем, легко можно заметить, что Лисинчук в спектакле, поставленном Гармашом во Владивостоке (а это, на минуточку, четвертая версия постановки и первая без самого Гармаша в роли Громова), сыграл именно Гармаша. Кто видел спектакль в театре "Современник", снятый для телевидения (с Леонидом Ярмольником в роли Цандера), наверняка скажет: "Лисинчук — вылитый Гармаш. Тот же напор, те же интонации, голос с надсадой и хрипотцой, жесты, эмоции, мимика". Что это, сознательный выбор актера? Мол, если пьеса изначально писалась не просто на Ярмольника и Гармаша, но именно про Ярмольника и Гармаша, то почему бы не сыграть Гармаша как персонажа? Ну вот как в свое время играл Леонид Куравлев в фильме "Живет такой парень" (12+), а потом и в фильме "Ваш сын и брат" (12+), по сути, самого режиссера, Василия Шукшина. И — попал! Попал и Лисинчук. Точнее, Гармаш и Лисинчук.
Сергей Лисинчук. Валя Запорожец сыграл Цандера в Крыму вместе с Гармашом. И Валя говорит, что, в принципе, сам Сергей Леонидович играет порой не так, как он ставил здесь, как ставил на меня. Всё-таки режиссура была актерская, а именно перенос спектакля на нашу сцену.
И вот, когда здесь, в репзале, мы начинали спорить с ним, я говорил: "Сергей Леонидович, а вы сами в спектакле так играете, как сейчас мне говорите? Ну, пересмотрите свой спектакль". То есть иногда он ставил то, что, может быть, ему самому не хватало в своем спектакле, и он это во мне это пытался вытянуть.
Был отзыв в Интернете о том, как я читал монолог Громова. Что-то вроде того, что бегал по сцене Дед Мороз с красной рожей и плевался. Ну, понятно, что от такого напора, который меня выстраивал Сергей Леонидович, слюноотделение, конечно, увеличивалось. Пауз не было вообще. Вздохнул-выдохнул и — пошел дальше. Да и пока вздыхаешь, тоже должен слова произносить. И вот кому-то показалось излишним, что я так громко орал.
Сергей Лисинчук (слева) в спектакле "С Наступающим...". Фото: официальный сайт Приморского академического краевого драматического театра им. М. Горького
Но, конечно, это была актерская режиссура. И сам Сергей Леонидович Гармаш признает, что он не режиссер. И поэтому, например, Валентину он показывал меньше, потому что это не его, Гармаша, роль. А с Громовым у него срабатывала прямо-таки ревность какая-то. Если я вдруг говорил с другой интонацией, нежели он, Гармаш выбегал на сцену, поправлял. Мы с ним спорили. Я говорил: "Это вы так играете, а я хочу предложить другое". — "Нет! Мне нужно это!"
Вот чем театр интересен? Вообще театральное искусство и актерское искусство в первую очередь? Тем, что оно очень субъективно. Я это еще в детстве на своих родителях заметил. Если они видели актера, который играл отрицательную роль, то говорили, что, видно, он и по жизни плохой человек. Я возражал: "С чего вы взяли? Просто он хорошо играет". — "Да нет, ну видно же! "Плохие" роли плохим людям дают".
Вам показался наш спектакль более жестким, более актуальным, чем тот, что был поставлен изначально? Но вы же понимаете, что наверняка найдется очень много людей, которые скажут, что, наоборот, мы не дотянули и тот состав играет более жестко. Субъективность.
С любого спектакля люди уходят. Каким бы гениальным он ни был. Кому-то не нравится поведение героев, кому-то какое-нибудь откровенное выражение режет слух. Но большинство зрителей остается. Полтора сезона уже идет спектакль, и неизменно в финале — овации, люди стоя аплодируют.
Случилось недавно, что накануне спектакля мы с Валентином оба заболели, простудились, слегли. И вот с температурой 38 отыграли этот тяжелейший спектакль, и никто даже не заметил. Как, собственно, и должно быть всегда. Зритель не виноват, когда у актера возникают какие-то личные проблемы.
Картина вторая. "Быть Джеймсом Бондом"
И вновь Большая сцена приморского театра имени М. Горького. Спектакль только что завершился. Произнесена последняя фраза. Актеры выходят на поклон. И режиссер уже вместе с ними. Выходят на авансцену, крепко взявшись за руки. И ни по кому цепь не рвется.
В зрительный зал дали свет. И видно, что кто-то действительно уходит — спешит в гардероб, сжимая в потной ладошке заветный номерок. Но большинство остается в зале, аплодирует стоя. Аплодисменты, аплодисменты…
Высшая награда за режиссерские и актерские труды? За многие дни и часы изнурительных репетиций? За поиски нужной интонации, жеста, походки? За какую-то маленькую деталь, позволяющий до конца раскрыть образ персонажа, словно золотым ключиком заветную дверь за нарисованным камином в каморке папы Карло? А вот да, как ни банально это всё звучит!
Многие из нас часто произносят фразу: "Дьявол кроется в деталях". Но не все знают, что она производная от выражения "Бог в деталях", которое порою приписывают немецкому архитектору Людвигу Мису ван дер Роэ, а порою французскому писателю Гюставу Флоберу в формулировке "Le bon Dieu est dans le détail" ("добрый Бог в деталях").
Вот так и актеров бывает. То дьявол кроется в деталях, то Бог. Попробуй не перепутай. Игорь Владимирович Ильинский однажды только по неправильной тени, которую он отбрасывал, уходя за кулисы после какой-то сцены, понял, что уходит неправильно. Поменял что-то — тень стала другой, правильной. И зрители неизменно стали награждать уход актера аплодисментами… И так бывает на театре.
Второе лирическое отступление
Игорь Владимирович Ильинский в автобиографической книге "Сам о себе" (12+), вспоминая о своей работе над ролью Хлестакова в Малом театре, писал, что играл он, по сути, своего щенка, жесткошерстного фокстерьера Кузю, который "как бы все время ищет, чем бы позабавиться и что еще есть чудесного, интересного на этом свете". При этом актер искал дополнительные средства характеристики образа, пользуясь всякого рода "подчеркивающими" деталями; иначе говоря, не вполне следовал замечанию автора: "...чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет".
Позже Ильинский решил окончательно последовать завету Гоголя и очистить образ от всех актерских излишеств.
И если раньше в сцене, где Хлестаков отсылает Осипа к трактирщику за обедом, Ильинский "закончив короткий монолог, делал какие-то дополнительные переходы по сцене, придумывал себе занятия, полагая, что это интереснее зрителю, чем наблюдать, как Хлестаков без всякого дела сидит у стола и ждет", то теперь он решил поступить согласно гоголевской ремарке: "Насвистывает сначала из "Роберта", потом "Не шей ты мне, матушка", а наконец ни сё ни то".
Результат не замедлил сказаться — зритель отчетливо почувствовал, что голодный Хлестаков с нетерпением ждет обеда.
Или вот другой случай, в определенной мере противоположный. Снимал Георгий Данелия одну из сцен фильма "Паспорт" (12+) в аэропорту "Шереметьево". Улетают советские эмигранты в Израиль, в том числе семья Якова Папашвили, руководителя детского хора из Тбилиси. Среди отправляющихся на историческую родину неожиданного появляется авантюрист и пройдоха Борис Чиж, по национальности явно не еврей. Эту роль исполнил Олег Янковский.
По сценарию, на Боре должен быть входящий тогда в моду малиновый пиджак и шелковая рубашку. Но актеру показалось это чересчур ожидаемым решением. Янковский предложил белый смокинг из личного гардероба (ведь на самом деле Борис Чиж не собирается в Израиль, настоящая его цель — казино в Монте-Карло). Данелия возражает: "И будет актер Олег Янковский на Каннском фестивале".
Отвергается также и вариант со спортивным костюмом (в то время полстраны в "адидасах" ходило). Оставляется (пока) малиновый пиджак.
"Когда на следующий день, во время перерыва я вернулся на площадку от начальника погранотряда (мы уточняли детали съемки), у камеры стояли Вадим Юсов, Саша Хайт, Катя Шишлина и разговаривали с мужиком в ватнике. Подошел.
— Все ребята, перерыв окончен! Ира, Янковский не появлялся?
— Появился, — мужик обернулся. — Вот он я! Боря Чиж теперь такой!
Передо мной стоял Олег Янковский в сапогах, в телогрейке поверх майки, в кепочке, на шее тоненькая золотая цепочка, в руке, видавший виды, ободранный чемоданчик, перевязанный старым ремнем от брюк.
— Ну что, братья евреи, тоже на историческую родину собрались? — (реплика Бори из фильма), улыбнулся Олег, и во рту у него блеснула рыжая фикса.
Пауза. Стою. Молчу. И все молчат.
— Георгий Николаевич, сразу не говорите — нет. Подумайте! — сказал Олег.
— А чего тут думать, — сказал Вадим. — Ему тоже нравится.
Так и покинул Боря Чиж родину: в сапогах, в телогрейке и кепочке. Он был обаятельным и опасным", — пишет Данелия в автобиографической книге "Кот ушел, а улыбка осталась" (12+).
Сергей Лисинчук. Я уже как-то говорил, что мне интересно пробовать всё и потом смотреть, удалось ли, запомнилась ли моя роль. Взять хотя бы роль Камилло, слуги графа Лудовико, в "Собаке на сене". Там совсем маленькая роль, просто крошечная. И режиссер, Костя Демидов, как будто извиняясь, мне говорил: "Сергей, ну, нам надо что-то придумать, чтобы он запомнился". Мол, текста нет, ну, извините.
И тогда я говорю: "Давайте я буду… Джеймсом Бондом. Буду время от времени появляться в течение всего спектакля в черном костюме и черных очках и заходить в кафе. И зритель будет недоумевать, что за странный человек за бутылочкой неизвестно с чем приходит. А в конце окажется, что он молочко берет, которым поит престарелого графа, чтобы тот мог продолжить свой род.
Камилло Бонд из "Собаки на сене". Фото: предоставлено С. Лисинчуком
И это действительно стрельнуло. В общем, каждый может сыграть Гамлета, но не каждый может сказать "кушать подано".
Когда я сдавал в институте историю русского театра, Галина Яковлевна Островская всегда заканчивала экзамен одним вопросом. То есть погоняет по разным пьесам, а потом на последней из них спросит: "Кого бы ты сыграл в этой пьесе?"
Тут логика простая: если студент читал пьесу, то он не должен быть дураком и назвать совершенно не подходящего ему персонажа. Меня она спросила про "Мастера и Маргариту" (12+): "Кем себя видишь в постановке по роману?" Я говорю: "Коровьевым". И Галина Яковлевна ставит мне пятерку.
Второе замечание для господ зрителей
В спектакле "Мастер и Маргарита", поставленном в Приморском театре имени Горького Ефимом Звеняцким, Сергей Лисинчук сыграл. Но не Коровьева, а Азазелло.
Это очень хороший спектакль. Очень булгаковский. Говорю, как человек, который знаком с разными интерпретациями романа Михаила Афанасьевича Булгакова "Мастер и Маргарита" (12+). Видел экранизацию Александра Петровича, вольную интерпретацию "Мастера и Маргариты", "Театрального романа" (12+) и биографии самого писателя. Смотрел, как многие из нас, экранизации Юрия Кары и Владимира Бортко. А вот свежую (2024 год) экранизацию Михаила Локшина не смотрел.
Вместо этого пошел на спектакль в Горьковку. И был в буквальном смысле потрясен.
Это был современный спектакль с выразительной сценографией, эффектным светомузыкальным решением, синхронным действием массовки и главных героев. И в то же время традиционный русский психологический театр, который нам близок и дорог.
Конечно, вместить все события романа в рамки театральной постановки на два с половиной часа невозможно. Пришлось чем-то пожертвовать. И то, что в спектакле целиком сохранена линия Понтия Питала и Иешуа, кажется самым лучшим решением. Впечатляет, как просто и в то же время изысканно совершается переход из романа о Мастере в роман самого Мастера.
И как точно уравновешены два ключевых момента — разговор Пилата с Иешуа и разговор Маргариты с Воландом. История с платком бедной грешной преступной Фриды. Выбор желания. Осознание того, что каждый, кто прощает, в момент прощения сам становится Богом.
Сергей Лисинчук. Я наслаждаюсь, играя роль Азазелло. Просто на тот момент, когда я отвечал на вопрос Галины Яковлевны, я был высок, строен, точнее, даже худосочен, словом, моя комплекция была схожа с той, которая описана в романе Булгакова.
Забавно, что Азазелло изначально мне вообще не давали. Это произошло случайно. На эту роль был распределен Евгений Вейгель. Но то ли из-за ледяного дождя, то ли от чего другого — сейчас уже и не припомню — Евгений Эрикович сломал ногу. И меня… Просто это было на репетиции. И Ефим Семенович сказал: Кого?" И Евгений Эрикович порекомендовал: "Вон Лисинчук стоит. Быстрые и точные вводы — его конек. Можно попробовать". Попробовали, и я остался на роли Азазелло. И это, как я считаю, стало некой моей победой. Тем более что на роль Азазелло я ввелся всего за две недели до премьеры (до этого весь репетиционный период провел в массовке и был за барона Майгеля).
Сергей Лисинчук в спектакле "Мастер и Маргарита". Фото: официальный сайт Приморского академического краевого драматического театра им. М. Горького
Ну, придумал себе заклеенный глаз. На самом деле это сложная такая проверка актерских способностей. Когда 4 часа ты видишь только правым глазом, то у тебя работает только левое полушарие. А там очень много перебежек: с лестницы, на лестницу, в зал, по залу. С одним глазом очень сложно ориентироваться в пространстве. Плюс мне сделали специальную челюсть с клыком — заказывали в стоматологической клинике. Мой знакомый стоматолог-протезист сделал клык под меня, потому что от предыдущего у меня болела челюсть. И, в общем, говорить со вставной челюстью и клыком нужно было учиться и приноравливаться.
Плюс покраска головы в рыжий цвет — занятие не из легких. По 30 минут на это уходило. Потом дома смывал весь грим и краску с волос. Но я считаю, весь этот антураж помог созданию образа Азазелло к тому, что описывал Булгаков.
Картина третья. "Я — Зилов"
За мной, читатель! На спектакль "Мастер и Маргарита" (18+) в постановке художественного руководителя театра Народного артиста РФ Ефима Звеняцкого (пожалуй, одно из самых близких к авторскому замыслу сценических воплощений культового романа). В Александровский парк, где, сидя под кремлевской стеной на скамейке, откуда виден Манеж, Маргарита Николаевна (актриса Валерия Запорожец) получает от Азазелло (актер Сергей Лисинчук) коробочку с заветной мазью.
Да, дорогой читатель, и так бывает в жизни актера. Проходят времена Коровьева, приходят времена Азазелло, а там глядишь времена Воланда придут. Но есть такие роли, которые на всю жизнь. Зацепят однажды в начале пути и потом уже не отпускают.
Сергей Лисинчук. В роль Зилова я влюбился в институте, это было в 2002 году. Николай Петрович Тимошенко (заслуженный артист РФ, актер Приморского академического краевого драматического театра имени М. Горького, преподаватель Дальневосточного государственного института искусств — А.К.) на тот момент помогал нашему мастеру Ирине Лыткиной (заслуженная артистка РСФСР, актриса Приморского академического краевого драматического театра имени М. Горького, доцент кафедры мастерства актера Дальневосточной государственной академии искусств — А.К.) и взял в работу отрывок из "Утиной охоты" (16+) эпизод, где от Зилова уходит Галина и приходит Ирина. И там я произносил тот самый зиловский монолог, где он рассуждает об утиной охоте. ("Это как в церкви и даже почище, чем в церкви… А ночь? Боже мой! Знаешь, какая это тишина? Тебя там нет, ты понимаешь? Нет! Ты еще не родился. И ничего нет. И не было. И не будет…" — А.К.).
И вот тогда я полюбил эту роль. Прямо сказал, что когда-нибудь сыграю ее на большой сцене, что это — мое. Настоль вот мне, 19-летнему пацану, стала близка боль Зилова, как будто угрызение моей собственной совести.
Потом я работал в театре ТОФ, что-то играл, а в 2016 году пришел к Станиславу Валерьевичу Мальцеву (тогда — главный режиссер Драматического театра ТОФ — А.К.) в конце сезона и сказал: "Наверное, пришло время идти мне куда-то в другую сторону. Я хочу пойти к Ефиму Семеновичу Звеняцкому, в театр имени Горького".
В общем, хотел что-то изменить в своей жизни. А Мальцев предложил мне остаться еще на сезон. "Хочу, — говорит, — чтобы в новом сезоне Руденок (Сергей Руденок — режиссер, работал в театре ТОФ, сейчас штатный режиссер в театре име6ни Горького — А.К.) поставил "Утиную охоту", а ты сыграл Зилова". И я остался еще на сезон, чтобы исполнить свою мечту. Как говорится, закрыть гештальт, поставить галочку.
В роли Виктора Зилова в спектакле "Утиная охота" в драмтеатре ТОФ". Фото: предоставлено С. Лисинчуком
Я считал, что Зилов — это я. Руденок считал, что Зилов — это он. И тут еще наша дружба с институтских времен сыграла роль. Можно сказать, мы с Руденком родили этот спектакль вместе. Сидели таких два из себя Зилова и придумывали что-то и по выгородке, и по музыке, и по костюму.
На этой постановке мы как-то еще больше по-дружески сошлись, актер и режиссер. И в итоге появился спектакль, который владивостокская публика тепло приняла.
Когда мы повезли нашу "Утиную охоту" на фестиваль военных театров "Звездная маска" (12+) в Москву (а я уже работал в театре имени Горького), то тамошние критики, конечно, восприняли спектакль по-своему. Кто-то похвалил, а кто-то покусал. Но военные чины, верхушка, так сказать, попытались меня вернуть в театр Тихоокеанского флота. Предлагали мичманом сделать, чтобы зарплату повысить. Но я сказал: "Извините, я работаю уже в другом театре".
Ну, в общем, моя мечта сбылась. Я сыграл Зилова. А хорошо или плохо, решать не мне. Но это был мой Зилов. И, кстати, странная история. Нам с Руденком казалось, что как раз женщины должны не понимать Зилова, а мужчины, наоборот, должны прочувствовать его. А получилось наоборот, почему-то после спектакля зрительницы поддерживали моего Зилова, а мужики говорили: "Я бы ему морду набил".
Третье замечание для господ зрителей
Как играть Зилова? Каким он должен быть? Вопрос, который задают многие знающие драму "Утиная охота", написанную Александром Вампиловым летом 1967 года и опубликованную в 1970 году в журнале "Ангара" (18+). Первая постановка спектакля по пьесе состоялась в 1976 году, причем на молдавском языке (молдавский театр "Лучаферул"). В том же, 1976 году, "Утиную охоту" поставили в Рижском театре русской драмы, уже на русском языке. В 1979 году пьеса наконец была сыграна на сценах ведущих московских театров — в Московском драматическом театре имени М. Н. Ермоловой (режиссер — Владимир Андреев, он же исполнитель роли Зилова) и во МХАТе (режиссер — Олег Ефремов, Зилов — Андрей Мягков). В том же году кинорежиссер Виталий Мельников завершил работу над двухсерийным телефильмом "Отпуск в сентябре" (16+) по пьесе Вампилова. Там главную роль сыграл Олег Даль, считавший, что Зилов — это он. Премьера фильма состоялась в 1987 году, и Даль до нее не дожил. Хотя, по некоторым сведениям, он все-таки успел посмотреть фильм на специальном закрытом показе в Доме кино.
Даты имеют значение.
Зилов 1967 года, — по сути, шестидесятник, точнее, человек, вдохновленный идеями шестидесятников. Тем сильнее постоттепельная депрессия, охватившая его. Мнение, может быть, спорное, однако имеющее право на существование, учитывая, что подобный мотив присутствует и в "Старшем сыне" (12+), в образе Сарафанова-старшего.
Зилов второй половины 70-х годов — продукт застоя, впрочем, такой же, как все, кто его окружает. Не прогибащий мир под себя, а прогибающийся под него. Только в отличие от других персонажей, он испытывает некие нравственные страдания. "Мелкий пакостник", — говорит про него Кузаков, человек "второго плана", переносящий "это обстоятельство с достоинством, но и не без некоторой досады, которую хорошо скрывает" (по замечанию самого автора пьесы, Александра Вампилова).
А вот что замечает Вампилов по поводу Виктора Зилова: "Зилову около тридцати лет, он довольно высок, крепкого сложения; в его походке, жестах, манере говорить много свободы, происходящей от уверенности в своей физической полноценности. В то же время и в походке, и в жестах, и в разговоре у него сквозят некие небрежность и скука, происхождение которых невозможно определить с первого взгляда".
Нечто противоположное Кузакову, да? Интересная деталь: в списке действующих лиц Кузаков указан на втором месте, сразу же после Зилова. Стоит задуматься почему.
Третье лирическое отступление
Кстати, у Виктора Зилова был прототип-однофамилец, выходец из старинного дворянского рода, который, в свою очередь, восходит к старинному немецкому роду Зиловых, имевшему отношение к Тевтонскому ордену. С установлением Российской империи часть Зиловых занималась преподаванием и медициной, но большая часть служила в жандармерии, хотя всегда могла перейти в гвардию. К слову, в переводе на русский язык старинная немецкая фамилия Sylow означает "заброшенные, никчемные земли, пустоши".
Один из потомков Зиловых, Анатолий Зилов, жил в Иркутске, где Вампилова писал "Утиную охоту". И был этот советский Зилов кандидатом геологических наук, доцентом Иркутского госуниверситета, другом брата Александра Вампилова, Валентина Вампилова, и самого драматурга.
По свидетельству сына Анатолия Зилова, Евгения Анатольевича, был он человеком разносторонним: спортсменом и таежником, талантливым ученым, поэтом, чьи стихи печатались в местных газетах и альманахах, весельчаком, балагуром и душой компании, завзятым картежником.
"Зилов — герой нашего времени. Печорин советской эпохи. Да, в этом персонаже присутствуют черты отца. Насколько мне известно, даже история с похоронным венком имела место быть в его биографии. Как, впрочем, и неразбериха с женщинами. Правда, он со всеми бывшими женами умудрялся сохранять хорошие отношения и даже дружил с их последующими мужьями. Единственное, отец был невероятным оптимистом и роль черного меланхолика, которая присуща литературному персонажу, абсолютно была ему чужда", — рассказывал Евгений Зилов одному журналисту, уточнив при этом, что Зилов — всё-таки образ собирательный, скроенный как минимум из трех людей (есть мнение, что один из этих людей — сам Вампилов).
Анатолий Зилов не был в обиде на драматурга за использование своей фамилии для странного и неоднозначного героя.
"В свое время отец даже завел две папки. Одна называлась "За меня", другая "Против меня". В них он бережно складывал рецензии на пьесу. А когда бывал в Москве и отправлялся на спектакль по "Утиной охоте", он шел прямиком к администратору, предъявлял паспорт и уверял, что он и есть тот самый Зилов. Отец даже говорил, что лично встречался с актером Владимиром Андреевым, который нравился ему как Зилов, и Олегом Далем, которого, напротив, не одобрял", — вспоминал Евгений Зилов.
Сергей Лисинчук. Знаете, всё-таки меня столько лет скребло где-то здесь (показывает на грудь), что Зилов во многом я сам в предлагаемых обстоятельствах. Ну да, случались у меня какие-то ситуации с женщинами. Я не героизирую себя, мол, Сергей Лисинчук — всегда рыцарь в блестящих доспехах. Нет, всякие были не очень красивые истории с моей стороны. Я это понимал, поэтому, может быть, "Утиная охота" и давала возможность, не знаю, повиниться, что ли, искупить какую-то собственную вину перед этим миром через понимание боли этого человека. Недаром же говорится: "Понять, значит простить".
Есть что-то в Громове от Зилова. Фото: официальный сайт Приморского академического краевого драматического театра им. М. Горького
Пьеса Вампилова во многом загадочная. Загадка — за что окружающие так любят Зилова? Вообще, если вы помните, в то время, когда создавалась эта пьеса и позже, в моду входили в литературе, драматургии и кинематографе терзания мужчин среднего возраста — с их пьянством, их поисками, душевными терзаниями, с "полетами во сне и наяву", "осенним марафоном", "утиной охотой"… Ведь публика не отрицала их героев.
А как можно создать такой персонаж, если ты будешь делать его из мелкого пакостника, из банального изменщика-мужа? Конечно, любой актер — адвокат своей роли, и я, конечно же, как мог оправдывал Зилова. Поэтому играл какую-то боль. Да, что-то у Зилова болит. Да, что-то у него свербит. Да, он ищет себя. Да, это кризис среднего возраста. Притом, что этот кризис может начинаться, как утверждают психологи, как в 25, так и в 45 лет. Поэтому возраст Зилова очень часто играется в разных театрах по-разному.
Я помню, мы с Руденком всю биографию Зилова простраивали. Глубоко копались. Придумывали всю его предыдущую жизнь за рамками образа. Но, к сожалению, когда чересчур копаешься в роли, иногда может выскочить — и выскакивала! — личность персонажа. И на каком-нибудь застолье, например, из меня вдруг вылетало словцо из тех, что мог себе позволить Зилов.
"Утиную охоту" театра Тихоокеанского флота, в принципе, можно посмотреть. Спектакль где-то выложен в Интернете. Но сам я смотреть его не могу. Мне вообще на себя со стороны смотреть не очень нравится. Я всё еще вижу себя по-другому со стороны.
Там было далеко до совершенства, как режиссерского, так и актерского, но, как мне кажется, вампиловскую "Утиную охоту" мы всё-таки донесли до зрителя. Единственное, мне, конечно, там не хватало мальчика Витю (он приносит Зилову траурный венок в начале пьесы), в котором Зилов видит себя. Мальчика, у которого вся жизнь впереди, а ты, Витя, уже всё, вот тебе венок.
Картина четвертая. "Осенние визиты"
Зилов сидит на своей тахте. Взгляд его устремлен на середину комнаты. Звучит траурная музыка, звуки ее постепенно нарастают. Свет медленно гаснет, и так же медленно зажигаются два прожектора. Одним из них, светящим вполсилы, из темноты выхвачен сидящий на постели Зилов. Другой прожектор, яркий, высвечивает круг посреди сцены. При этом обстановка квартиры Зилова находится в темноте. На площадке, освещенной ярким прожектором, сейчас возникнут лица и разговоры, вызванные воображением Зилова.
Сухой осенний куст. Пустая автострада, рыжий косогор. По автостраде мчится мотоциклист в фирменном кожаном прикиде и шлеме с тонированным забралом. Телефонный звонок. Включенная на ходу гарнитура. Разговор:
— Алло, Саша, ты где?
— Привет, мам, на Русском катаюсь. А чё?
— Саша, слушай, у тебя всё хорошо?
— Да вроде хорошо. Мама, случилось чего-то?
— Сон какой-то странный приснился… Просто шесть лиц…
— Мама (со смехом), опять своих экстрасенсов слушала, да?
— Саша, и среди них почему-то дядька твой.
— Ты просто по дяде Коле соскучилась. Позвонила бы ему…
Удар. Кувыркающийся мотоцикл. Сальто-мортале камеры.
— Саш… Алло, Саша…
— … Принимайте реанимационную бригаду. Везут вам тяжелого, колото-резанные раны живота. С мотоцикла упал.
— Давай зонд…
Титры… По роману Сергея Лукьяненко… Осенние визиты… Эпизод первый… Визитеры…
Сергей Лисинчук. Началось всё с того, что какие-то люди захотели снять музыкальный клип и вышли на меня с предложением сыграть в нем главного героя. Я согласился. И познакомился на съемках с Георгием Саенко, который был в том проекте оператором.
Потом мы сняли с ним какую-то короткометражечку смешную (а клип, кстати, так и не вышел), она появилась на каком-то местном фестивале, мы даже какое-то место заняли.
А потом друг мой и коллега по театру ТОФ Владимир Журавлев написал пьесу "Уравнение с неизвестными" (12+), а Сергей Руденок ее поставил.
(В пьесе рассказывается об актерах провинциального театра, которые решили переехать в Москву и для того, чтобы добыть необходимую для переезда сумму, стали планировать ограбление банка, называя при этом друг друга "X", "Y" и "Z". Закончилось всё трагически — А.К.).
И опять же Георгий Саенко предложил снять фильм по этой пьесе. И вот тогда-то мы начали набивать первые шишки. Прежде всего, мы поняли, что пьесу нельзя просто так, один в один поставить в кино, ее надо перевести на киноязык. Мы много раз переснимали какие-то сцены, пересняли где-то 80% материала, потому что понимали, что всё это неправда, всё не туда, это театр, а мы хотим всё-таки делать кино.
Фильм всё-таки вышел, его показали на международном фестивале "Меридианы Тихого" (12+) в 2017 году. Его можно посмотреть, он выложен в Интернет.
И вот на первом фестивале ЛиТР (Фестиваль "Литература Тихоокеанской России" (12+) — А.К.) Георгий Саенко случайно познакомился в кулуарах с Сергеем Лукьяненко и сказал ему: "Было бы классно экранизировать мою любимую у вас книгу "Осенние визиты".
(Роман российского писателя-фантаста Сергея Лукьяненко "Осенние визиты" (16+) был написал в 1995-1996 годах, а впервые издан в 1997 году. Действие романа происходит в современной на момент написания Москве и ряде других городов. К шести разным людям приходят Визитеры, их двойники, представляющие разные стороны жизни человечества. Они вынуждены бороться за право вести человечество по своему пути. К борьбе присоединяется также и Тьма. Визитеры нападают друг на друга, скрываются, образуют альянсы для достижения своих целей. В итоге остается только посланник Развития, но и его, вероятно, убивают. В фильме, снятом Георгием Саенко, действие перенесено во Владивосток 2019 года — А.К.).
А Лукьяненко говорит: "Знаете, никто не берется за экранизацию этого романа, и как раз на него права еще не проданы. Давайте так: снимите две тестовые сцены, а через год я приеду на этот фестиваль, и мы посмотрим, что получается".
Сергей Лукьяненко на первом ЛиТРе. Фото: ИА PrimaMedia
Мы сняли две сцены, он приехал через год, посмотрел их прямо в Доме офицеров флота (ДОФ был одной из площадок второго ЛиТРа — А.К.) и говорит: "Хочу еще". И мы в этот же вечер подписали контракт: Лукьяненко всего за 1 рубль на 5 лет отдал нам права на экранизацию "Осенних визитов".
И пошло-поехало! Начались съемки. Георгий, конечно, ко мне стал обращаться с просьбой поискать актеров, потому что сам он с театральной средой не сильно связан был. Ну а моя принципиальная позиция заключалась в том, чтобы играли профессиональные актеры, потому что там есть что играть, есть во что погружаться, есть о чем подумать. В итоге 95% актеров, участвующих в сериале — профессионалы.
Мы выпускали по одной-две серии в год. И Лукьяненко сказал, что мы разгадали роман (точнее, разгадал Георгий Саенко). Я думал, что финал будет иной, но Саенко сумел разгадать, куда именно несется наш мир по идее этого романа. И знаете, я доволен. Но я совсем не доволен тем, как сложилась судьба наших "Осенних визитов". Их попросту украли и выложили в Интернет. Поэтому мы не заработали на них почти ни копейки. Ни мы, ни Лукьяненко. Хотя рассчитывали на получение чего-то с проката. И вообще-то продажей должен был заниматься агент писателя. Не получилось, что очень жалко.
Да, мы показывали пилотные серии на ЛиТРе, и я как продюсер разрешил Георгию выкладывать в Интернет все серии. Кроме последней, что сохраняло интригу. Но он меня не послушал, выложил в закрытом формате и последнюю серию. Теперь она есть в открытом доступе, а остальное уже не имеет значения.
Георгий Саенко. Фото: Алексей Кудряшов
Я в этом проекте и продюсер, и кастинг-директор, и актер. Я играю киллера Илью Карамазова, который представляет Тьму. Мой герой — полный социопат, но мы это где-то смягчили, потому что по книге он еще и педофил. Когда Лукьяненко выпустил первую редакцию романа, там было много жести. Сергей Васильевич рассказывал, что он тогда по молодости впихнул в первую часть книги какого-то агента ФСБ, какой-то подземный бункер. Мы еще спрашивали: "А это нам тоже снимать? Это надо?" А он: "Да нет, это я так, чтобы заинтриговать читателя, написал".
Конечно, пришлось мне как актеру пришлось много искать, ведь этот персонаж очень далек от меня, чересчур далек. Что получилось, а что не получилось, решать теперь зрителю. Как говорится, плюнул в вечность, в Интернете след оставил, и оттуда уже топором не вырубишь. Это про "Утиную охоту" могут забыть, а про "Осенние визиты" не забудут.
С писателями-фантастами Сергеем Котовым и Сергеем Лукьяненко. Фото: из личного архива С. Лисинчука
Четвертое замечание для господ зрителей
Обычно ведь как бывает? Приезжает известный киноартист во Владивосток, смотришь на него из зала на творческой встрече, бывает, что интервью берешь, вопросы-ответы, а чувство такое, что разговариваешь с человеком, который сошел с экрана. Какой-то он не вполне реальный, что ли. Двухмерный, как на экране, вырезанный из кадра ножницами.
А смотришь "Осенние визиты", возникает обратное чувство — люди, которых ты видел в жизни, общался с ними, вдруг вошли в кадр.
Вот Виктор Галкин, у которого пару раз брал интервью, когда он руководил Театром молодежи. Вот Владимир Сергияков, с которым беседовал и в гримерной, и на деревянной скамеечке напротив служебного входа в Приморский драматический театр имени Горького.
Вот Валентин Запорожец, первач Горьковки, мелькнул в эпизоде. Наталья Овчинникова, которую во Владивостоке никому представлять не надо. Татьяна Иванашко, которая так здорово сыграла в спектакле "Фрегат "София" (12+). В сериале она получила большую роль одного из Визитеров — Добра.
А это Сергей Кашуцкий, который ранее служил в Драматическом театре ТОФ, а сейчас служит в Иркутском драматическом театре имени Н.П. Охлопкова. Тоже Визитер — Писатель.
Несравненный Евгений Вейгель появляется практически в первой сцене первой серии… и тут же выходит из проекта: его героя, депутата, убивает киллер, нанятый политическим конкурентом…
Зато Валерий Васильевич Бусаренко, артист от Бога и режиссер от Бога, брутальный и обаятельный Мэкки-Нож из "Трехгрошовой оперы" (12+), поставленной давным-давно в приморском ТЮЗе, которого уже нет, долгие годы — главный режиссер Приморского театра кукол, с которым довелось общаться неоднократно, играет в сериале очень большую роль во всех смыслах этого слова — и как герой (Профессор/Визитер), и как актер, произносящий пространные философские монологи, которые выражают главные мысли автора романа и, стало быть, режиссера. Причем Виктор Бусаренко произносит эти монологи так, что, будь на съемочной площадке чья-нибудь собачка, она обязательно забегала бы в кадр, услышав первые же слова монолога.
Сергей Лисинчук. Сцена с Вейгелем вообще была первой, с которой мы начали съемки. Мы ее три раза переснимали. А вообще в этом проекте кастинга как такового не было. Георгий полностью доверился мне. Я кого видел в персонаже, того и приглашал. На съемочной площадке у нас с Саенко не было разногласий. Георгий говори: "Да, Серега, это попадание, снимаем".
Конечно, Виктор Васильевич Бусаренко — это образец профессионального отношения к делу. Он приходил на площадку всегда подготовленным. Георгий совсем не злобный режиссер, сам предлагал актеру: "Давай мы тебе текст где-нибудь подложим, а потом при монтаже вырежем, в кадре ничего такого видно не будет". То есть не обязательно было учить монологи. Но нет, Виктор Васильевич всегда приходил с выученными монологами, а у его персонажей как раз монологи были самые длинные, потому что он — ученый, философ.
Виктор Бусаренко. Фото: ИА PrimaMedia
Помню, мы снимали одну сцену в конце июня у меня на даче, а события, по сценарию, в ноябре происходят. Поэтому Бусаренко был в одежде по осеннему сезону. Хоть и ночь уже, пол-одиннадцатого, а температура на улице градусов 20, не меньше. Мы все вокруг него стоим с вентиляторами, но ему, бедному, всё равно тяжело. А это была огромная восьмичасовая рабочая смена, на даче, без особых комфортных условий! Но он не просто выдержал такую трудную ситуацию — он лучше всех справился с ней. Мы им восхищались!
У меня есть программа в Интернете "Однажды в театре" (12+) — актеры рассказывают театральные байки, вспоминают всякие забавные истории. Меня на создание этой программы как раз Бусаренко и вдохновил. Уж сам-то очень много баек знает! С него самого я и начал.
Четвертое лирическое отступление
В 1998 году годов Виктор Бусаренко выпустил тоненькую книжку театральных баек "Сундучок Мельпомены" (12+), которая тут же стала библиографической редкостью. Цитировать ее можно целиком, и всё мало будет. Дело даже не в том, что истории, изложенные автором, смешны сами по себе. Они еще мастерски рассказаны — каждая представляет собой законченное мини-произведение. Вот как эта, например:
"Есть в театре такой, глуповатый, в общем, обычай: когда играется последний спектакль сезона, последним словом, которое произносит актер, уходя со сцены, должно быть “всё!”. Но это полагается делать как-то оправданно, чтобы не заметили зрители и не разрушился спектакль.
Гастроли в Петропавловске-Камчатском приморский театр закрывал шекспировским “Юлием Цезарем”. По пьесе большинство персонажей гибнет — кого убивают, кто сам закалывается... И исполнители, падая на сцену, один за другим хрипели: “Всё!..” Прощай, мол, белый свет и молодая жизнь!
Наутро Басин (Натан Израилевич Басин — советский и российский театральный актер, режиссер и педагог. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1966). Лауреат Государственной премии РСФСР имени К. С. Станиславского (1982). В 1962—1969 годах — главный режиссер Приморского драматического театра имени М. Горького — А.К.) собрал группу.
— Как вы могли, — гневно распекал он актеров, — искажать великие стихи Шекспира! Да вы знаете, что древние римляне специально заранее готовили свои предсмертные слова, чтобы они остались в истории? Вспомните Нерона: “Какой великий артист умирает!” Того же Цезаря: “И ты, Брут!” А вы как на подбор блеяли это убогое “всё!” Что это за дичь?..
Долго он еще снимал стружку с виновных, а завершил так:
— Подумайте над тем, что я сказал, в отпуске. Гастроли мы закончили. ВСЁ!"
Прочитав книжку Бусаренко, я написал небольшую рецензию о ней в газете "Утро России" (18+), включив в заметку собственную байку о Викторе Васильевиче — случай, произошедший в ТЮЗе в 1978 году на спектакле "Божественная комедия" (12+) по пьесе Исидора Штока. Бусаренко играл там Создателя.
На балконе сидела группа подростков, которая весь спектакль кидала на весь зал, прямо скажем, дурацкие реплики по поводу происходящего на сцене. Актеры терпели, продолжая делать свою работу.
В финале спектакля после того, как Демон, превращенный в Дьявола, проваливается в Преисподнюю, Создатель строго спрашивает у всех присутствующих: "Вопросы есть?" Тут ангел А. должен был подать свою реплику: "Какие уж тут вопросы!", но не успел, потому что с балкона прозвучало громкое и наглое: "Есть!" Актеры и зрители оторопели. Не растерялся только Бусаренко. "Задавайте!" — громким и грозным саваофовским голосом прокричал он, глядя прямо на наглеца. И тот стушевался, спрятался за спины засмущавшихся товарищей. А Виктор Васильевич продолжил строго по тексту: "Вот таким образом можно избежать многих вопросов. Берегите себя!"
Рецензия на книгу "Сундучок Мельпомены" была опубликована. А через пару дней, вечером, у меня дома зазвонил телефон. Звонивший произнес: "Александр Игоревич? Это Бусаренко Виктор Васильевич". Поблагодарил за рецензию и признался, что совершенно не помнит ту историю: "Неужели было?" — "Было, Виктор Васильевич. Собственными глазами видел". Сейчас бы написать: "Я был тем самым наглецом, и жизнь моя после этого переменилась". Но это было бы уже совсем театрально. Нет, я сидел тогда в партере рядом с любимой девушкой, которая, прямо скажем, затащила меня на спектакль. И после этого моя жизнь действительно переменилась — я полюбил еще и театр.
Картина пятая. "Моя профессия — синьор из общества"
А, собственно, никакой картины еще нет. Есть наметки, наброски, пробы пера. В театре имени Горького ставится новый спектакль "Моя профессия — синьор из общества" (12+) по пьесе Джулио Скарначчи и Ренцо Тарабуззи, написанной в 1956 году под названием "Икра и чечевица" (12+) (в СССР ее переименовали). У нас ее очень активно ставили в 1960-1970-е годы, да и потом не обходили вниманием.
Сейчас вот решили поставить в приморской Горьковке. Делает это триада актеров-режиссеров, уже имеющих на своей совести (шутка, конечно) спектакль "А. Пэ. Че" по рассказам Антона Павловича Чехова. Это — заслуженный артист России Евгений Вейгель, его сосед по гримерке актер Валерий Запорожец и наш покорный слуга Сергей Лисинчук. Руководителем постановки является художественный руководитель театра Народный артист РФ Ефим Звеняцкий.
Сергей Лисинчук. Идет рабочий процесс. Не скажу, что для меня он складывается тяжелее, чем для других, но напряжение чувствуется. Думаю, больше я на эти грабли не наступлю: выступать в качестве режиссера и исполнять главную роль очень тяжело.
Тут и текст надо повторять, и мизансцену вспоминать, а в голову вдруг приходит: "Так, а сундук здесь? А он пролезет? А я трек звуковику кинул? А во сколько у нас сегодня хореограф приходит?" А тут уже и выход на сцену… Тебе надо реплику дать, а вместо этого ты партнеру говоришь: "А давай попробуем сказать вот так-то и так-то". Тяжело, короче, как непрофессиональному еще режиссеру.
Конечно, нас трое, и мы, как Змей Горыныч о трех головах, смотрим в одну сторону, но в то же время у каждого иногда возникает свое видение того или другого эпизода. Бедные актеры, им тяжело приходится, когда мы можем предложить три разные версии: попробуй так, попробуй этак, а еще вот так попробуй. А надо выбрать что-то одно. Тут лучше, наверное, у коллег спросить, как им с нами работается.
В спектакле "А. Пэ. Че" в роли Режиссера. Фото: Вероника Стахеева, предоставлено Приморским академическим краевым драматическим театром имени М. Горького
Лично у меня напряжение огромное. Бывает, часа в четыре утра проснешься: "Так. А если тут в масках будут все? О, точно! Надо записать, потому что утром забудешь". Что-то такое менделеевское в себе уже взращиваю. "Так, надо положить блокнотик: если ночью что-то приснится, записать и спать дальше".
Почему три режиссера? Это не к нам вопрос, это вопросу к Ефиму Семеновичу. Видимо, когда мы втроем поставили его юбилейный вечер, он оценил наши чувства юмора, он увидел, как реагирует зал на шутки, которые мы придумали, на то, как мы всё это создали, как вплели в какую-то единую концепцию.
Пятое замечание для господ читателей
Тут, конечно, стоит вспомнить фильм "Миллион в брачной корзине" (12+), снятый Всеволодом Шиловским по мотивам пьесы "Моя профессия — синьор из общества" на Одесской киностудии и вышедший на экраны в 1985 году.
По воспоминаниям режиссера, фильм был снят всего за 17 дней, на постройку декораций ушло всего две недели. И куда торопились? При всем обилии прекрасных актеров, занятых в картине (Софико Чиаурели, Лариса Удовиченко, Ольга Кабо, Елена Аминова (спутница графа Калиостро в "Формуле любви" (12+), Семен Фарада, Николай Гринько и др.), она мало кому запомнилась. Да, Александр Ширвиндт, исполнивший главную роль авантюриста Леонидо Папагатто, конечно же, запомнился. А вот весь фильм целиком — нет.
Помню, Ольга Кабо была очень молода, а Николай Гринько очень стар — он ведь дедушку, разбитого параличом, играл, сидел, любимый актер Андрея Тарковского, всё время в инвалидном кресле, мычал что-то да руками тряс.
Запомнилась фраза Ширвиндта: "Везде живут, везде живут", сказанная по поводу стесненных жилищных условий, в которых живет "нищая" семья Папагатто, нуждающаяся в срочном транше Комитета помощи бедствующим семьям.
Ширвиндт играет Папагатто со свойственной его киноперсонажам барской ленцой, и если вспомнить расхожее выражение "Купается в роли", то применительно к Ширвиндту это купание видится этаким кейфованием большого босса в ванне-джакузи с бокалом в одной руке и кистью винограда в другой, в окружении мыльных облаков и почему-то с бежевой фетровой шляпой на голове.
Папагатто Ширвиндта — прожженный игрок, выстраивающий комбинации и плетущий сети, но чувствующий себя уверенно только тогда, когда у него: а) все козыри на руках и б) ему известны карты других игроков. Но первый же неучтенный джокер сбивает синьора Леонидо с панталыка, выводит из себя, заставляет суетиться и, как говорят на Привозе, метать икру.
Сергей Лисинчук. Папагатто — это где-то из той же оперы, что и Остап Бендер, и Хлестаков, и Фигаро, только со своим итальянским колоритом, который нам надо сейчас освоить, чтобы он стал органичным.
В пьесе настолько вкусный текст, хорошо прописанный авторами и переведенный переводчиком, что здесь не требуется особых, глобальных режиссерских изысков. Конечно, должны быть какие-то решения сцен, нужно придумать какие-то действия, но уходить от самого материала не стоит. Нужно просто идти за автором. Именно так мы и делаем.
Каких-то режиссерских лавров мы заслужить не стремимся. Хотим, чтобы зритель пришел, посмеялся, отдохнул, оценил по достоинству нашу работу. Но самовыражаться в качестве режиссеров мы особо не планируем.
… Мой Папагатто не такой вальяжный, как у Шивиндта. У меня психофизика немного другая. Да, конечно, надо соответствовать образу… Синьор? Да, синьор. Но в то же время у него должен проскакивать настоящий итальянский темперамент, должен быть нерв, искра пробегать… Вальяжно расхаживать между другими персонажами, вальяжно поглядывая на всё, что происходит, не получится. Иначе не получится той особой мелодики спектакля, когда всё действие катится, как по нотам. Ведь в чем сложность этой пьесы? В том, что между репликами не должно быть пауз. Пам-пампам… Не знаю, как это назвать. Какая-то единая мелодика, проходящая через весь спектакль. Единый звук. Ну, где-то так…
Сейчас, как и в "А. Пэ. Че", Ефим Семенович на финальных стадиях где-то за месяц до премьеры начинает включаться в работу. И тогда всё, что мы, три режиссера, придумали, подвергается ревизии. И вдруг выясняется, что те ходы, которые он предлагал, а тебе не до конца было понятно зачем, они ведь работают. Потому что в процесс включается настоящий, точнее сказать, маститый режиссер, каковым является Ефим Семенович.
Ефим Звеняцкий. Фото: ИА PrimaMedia
Иногда актеры на сцене не видят всей картины, всего того, что задумал режиссер, когда он им предлагает им отдельную часть целого. А у режиссера в голове уже всё построено, какая-то генеральная линия. А потом смотришь целиком и понимаешь, что эффект есть.
И вот сейчас происходит очень интересная работа. Я теперь отошел от режиссерства и являюсь лишь исполнителем главной роли. Сейчас всё в руках Ефима Семеновича. Конечно, многое из того, что мы сделали, осталось. Как никак мы разбирали пьесу с актерами, искали музыку. Но что касается общей концепции спектакля, развития интриги, образов персонажей, то тут Ефим Семенович занимается окончательной доводкой спектакля, который увидят зрители.
В общем, что я хочу сказать. Со Звеняцким работать очень интересно. Не скажу, что легко, но очень интересно. Текст выучен, костюмы получены, теперь нужно просто наслаждаться репетициями, получать кайф от работы над спектаклем, который вот-вот выйдет.
Каждый раз, когда мы пересекаемся с Ефимом Семеновичем, это всегда интересно и непредсказуемо. Ты не знаешь, чего ожидать. И это держит тебя в форме. Ты должен мгновенно переключиться. Такая актерская гимнастика. Тебе, например, кажется, вот тут надо играть трагедию, а Ефим Семенович считает, что комедию. Надо переключиться. Надо переключить свой мозг, переключить свое пребывание в актерской профессии. Это тренинг. Каждое пересечение с этим режиссером на сцене — всегда эксперимент.
Пятое лирическое отступление, очень короткое
Вот перечел всё написанное, внося правки, и вдруг подумал: "Иногда разговор о театре равносилен разговору о смысле жизни". А вы как считаете?
Справка. Лисинчук Сергей Анатольевич. Родился 20 июня 1983 года во Владивостоке. В 2004 году окончил театральный факультет ДВГАИ по специальности "Артист драматического театра и кино". 2004 — 2017 года — актер Драматического театра ТОФ. С 2017 года актер Приморского академического краевого драматического театра им. М. Горького. Среди сыгранных ролей в этом театре: Анатолий Мариенгоф, поэт — "Сергей Есенин. Исповедь" (16+) Романа Беккулова; Юл Бриннер — "Ковбой. Король. Великолепный" (16+) Юрия Гончарова. Среди ролей текущего репертуара: Виконт де Вальмон — "Опасные связи" (16+), по роману Пьера Шодерло де Лакло; Швондер — "Собачье сердце" (12+), по повести Михаила Булгакова; Азазелло — "Мастер и Маргарита" (12+), по роману Михаила Булгакова; Громов — "С Наступающим…" (18+) Родиона Овчинникова; Иван Кузьмич Чернышев — "Матросская тишина" (16+) Александра Галича. Готовящаяся роль: Леонид Папагатто в спектакле по пьесе "Моя профессия — синьор из общества" (12+) Джулио Скарначчи и Ренцо Тарабуззи.
