PrimaMedia, 22 ноября. Поисковое объединение "АвиаПоиск" уже почти два десятилетия занимается восстановлением исторической правды и увековечиванием памяти военнослужащих, погибших на Дальнем Востоке. От Хасанских высот до заброшенных аэродромов Приморья — поисковики находят пропавшие самолёты, поднимают останки бойцов, восстанавливают забытые истории и помогают семьям спустя десятилетия узнать судьбу своих близких. Корр. ИА PrimaMedia пообщался с командиром Поискового объединения "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова" Ярославом Ливанским, и узнал, как они ведут поиски.
Чем занимается "АвиаПоиск"?
— Ярослав, расскажите, чем занимается поисковое объединение "АвиаПоиск" и как началась его деятельность.
— Прежде всего, мы занимаемся комплексной работой по увековечению памяти военнослужащих, погибших при исполнении служебного долга по защите Отечества. В нашу деятельность входит реставрация воинских захоронений, восстановление могил лётчиков и установка памятных знаков на местах падения самолётов. Например, на кладбище в Воздвиженке мы проводили работы по восстановлению и благоустройству могил героев.
Кроме этого, одно из наших направлений связано с Хасаном — событиями 1938 года. Там мы проводим "Вахты Памяти" (12+), занимаясь поиском пропавших без вести солдат Красной Армии.
Наша деятельность началась в 2007 году, когда мы впервые выехали на место падения самолёта — по приглашению нашего коллеги, краеведа Василия Анохина из Находки. С этого момента и началась системная работа по сохранению памяти павших.
— Почему Владивосток и его окрестности остаются важнейшими точками для поисковых работ, связанных с событиями 1930-х годов?
— Владивосток всегда был Главной Военно-морской базой Тихоокеанского флота, где располагалось большое количество воинских частей и кораблей. В окрестностях города находилось множество позиций береговой обороны, укреплённых районов и аэродромов Тихоокеанского флота.
Если говорить о военной истории, то наиболее известны события 1930-х годов. Так, 1938 год связан с Хасанскими боями. В 2010 году мы поднимали материал о спецполигоне НКВД того периода.
В целом наша работа сосредоточена на советском периоде истории Владивостока. Именно тогда формировались основные воинские соединения и части, находившиеся на территории города. Царский период — это не наша специализация, поскольку мы не занимаемся поиском погибших военнослужащих того времени; это уже относится к археологии и другим направлениям исследований.
Ярослав Ливанский. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
— Как проходили поисковые работы на месте боя у озера Хасан, на высоте Заозёрной, и какие находки помогли установить личность красноармейца?
— Поисковые работы на Хасане мы проводим каждый год. Для этого используем металлодетекторы, щупы и другое поисковое оборудование. У нас работает большое количество специалистов, которые занимаются именно приборным поиском. Мы методично обследуем все районы, прилегающие к озеру Хасан, сопке Заозерной и Безымянной, а также к так называемой "Пулемётной горке". У нас уже есть карты и документы по этим участкам, поэтому работа ведётся системно, а не "слепым образом".
Мы ищем и фиксируем определённые идентифицирующие предметы, чтобы правильно идентифицировать найденных бойцов. Обычно останки лежат на глубине от 20 сантиметров (верховое залегание) до полутора метров. Чаще всего они не были похоронены должным образом. По документам многие числятся захороненными в братских могилах, хотя их там фактически нет. Можно сказать, что они были "похоронены без вести". Практика того времени показывает халатное отношение к погибшим: их часто просто присыпали землёй без соблюдения каких-либо правил. При этом, вместе с останками сохраняются каски, подсумки, гранаты, лопатки, фляги — всё лежит в том виде, в котором было оставлено.
Идентификация бойцов производится по "подписным" вещам: подсумкам, ремням, ложкам, флягам, котелкам. На них могут быть инициалы или фамилии, что позволяет установить личность. После этого начинается поиск родственников.
Например, нам удалось идентифицировать Александра Березина по инициалам "Б.А.А." на подсумке. Это был единственный пропавший без вести с такими буквами. К сожалению, у него не сохранилось лица — его черепная коробка была сильно повреждена осколком. Поэтому надёжной идентификации оставалась только эта вещь. При нём были интересные личные вещи — пенал от гранаты Дьяконова с остатками махорки и спички. Неоднократно у других солдат мы находим и иные принадлежности, позволяющие определить личность.
— Что новые находки на сопках и в окрестностях Владивостока и Приморья позволяют понять о самом сражении 1938 года и о стратегической роли этих территорий в защите Дальнего Востока?
— Каждый год новые находки на сопках помогают нам всё яснее и интереснее видеть реальную картину боёв. Она сильно отличается от того, что представлено в официальных источниках и особенно в интернете, где годами тиражируются упрощённые или искажённые версии событий. Там описывают, будто бои были формальными или наши солдаты легко справлялись с противником, но на самом деле всё было гораздо серьёзнее.
Полученные повреждения и найденные останки показывают, что бои были жёсткими и трагичными. Потери наших войск были ощутимыми — в основном это были молодые ребята 1914–1915 годов рождения.
Каждый окоп, каждая найденная ячейка фиксируется в электронной карте, что позволяет сопоставить все элементы на местности и восстановить реальную картину боёв. Мы уже не опираемся только на архивные документы и отчёты того времени, а создаём собственную, более точную карту событий непосредственно по найденным следам на месте.
Находки "АвиаПоиска". Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Поисковая экспедиция. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Поисковая экспедиция. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
"Мы продолжаем выполнять свою миссию"
— В каких регионах вы проводите поисковые экспедиции и какие находки стали самыми значимыми за последние годы? Какую поддержку вы получаете от государства или региональных властей, и чего, на ваш взгляд, пока не хватает?
— Мы ведём работу по четырём регионам Дальнего Востока: Приморскому краю, Хабаровскому краю, Еврейской автономной области и Сахалинской области. Основное внимание уделяется авиации — здесь сосредоточено большое количество погибшей авиатехники, в том числе самолётов, пропавших без вести, вплоть до 1950-х годов. Среди них — МиГ-15, МиГ-17, Ил-28, транспортные Ли-2. В Хабаровском крае также зафиксировано несколько пропавших самолётов.
Эта тема очень интересная, но крайне сложная. Найти пропавший самолёт — непростая задача. Даже имея фотографии из аварийных актов и другие архивные материалы, сделать это очень непросто.
Что касается поддержки, мы получаем финансирование от Департамента внутренней политики Приморского края. Благодаря личной поддержке губернатора Олега Николаевича Кожемяко и сотрудникам департамента у нас есть возможность закупать снаряжение и оборудование, ездить в архивы и проводить полевые работы. Это значительно облегчает организацию мероприятий, реставрацию памятников и установку памятных знаков на местах захоронений.
Благодаря этой поддержке мы можем спокойно планировать и реализовывать проекты, не беспокоясь о поиске средств на материалы и оборудование. Мы выражаем большую благодарность губернатору и сотрудникам департамента за всестороннюю помощь и взаимодействие, которое существенно поддерживает нашу деятельность.
Памятники героев. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
— С какими трудностями чаще всего сталкиваетесь во время экспедиций — будь то работа на местности, взаимодействие с архивами или получение разрешений на раскопки?
— Основные трудности нашей работы связаны с финансированием и логистикой. Например, не всегда удаётся получить технику бесплатно, особенно если самолёт находится в труднодоступной местности. В Хабаровском крае, например, Болоньский заповедник и большие заболоченные участки усложняют поиски бомбардировщиков — приходится преодолевать 15–30 километров на болотохо́дах и вездеходах. В государственных структурах такой техники нет, а частные компании требуют оплату топлива, что не предусмотрено нашим бюджетом: субсидии распространяются только на деятельность в Приморском крае. С будущего года мы планируем более тесно сотрудничать с Хабаровским краем, что позволит получать там финансирование и расширять проекты по поиску и захоронению останков погибших летчиков.
Разрешение на раскопки у нас не требуется, поскольку ежегодно мы получаем согласованный с Департаментом Министерства обороны России по увековечению памяти погибших при защите Отечества План поисковых работ. В рамках этого Плана оформляются разрешения от Пограничного управления ФСБ России по Приморскому краю, например, для работы в Хасанском округе, который является пограничной зоной.
Однако в Хасанском округе иногда возникают трудности из-за непонимания сути поисковой работы. Ранее чиновники высказывали недовольство нашей деятельностью, называя её "перекладыванием костей из одной ямы в другую". Мы считаем такие заявления необоснованными и не обращаем на них внимания. Мы продолжаем работу в обычном режиме. Как говорят, "собака лает, караван идёт" — мы продолжаем выполнять свою миссию, несмотря на недальновидные комментарии отдельных людей.
Поисковая экспедиция. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Поисковая экспедиция. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Поисковая экспедиция. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
— Бывали ли случаи, когда находки "АвиаПоиска" помогали восстановить историческую справедливость или судьбу конкретных людей?
— Случаи, когда нам удавалось установить судьбу конкретных людей, встречаются регулярно. Вся наша деятельность тесно переплетена с такими историями, потому что каждый экипаж, каждый самолёт несёт на борту нескольких человек, и судьба каждого из них важна. Иногда родственники сами выходят на связь и присылают фотографии и документы.
Например, спустя много лет, мы выяснили обстоятельства катастрофы двух столкнувшихся в воздухе самолётов над Владивостоком в феврале 1964 года. Нам удалось найти родственников примерно половины членов экипажа, установить памятный знак и привести в порядок захоронение в Хабаровске. Эти истории часто взаимосвязаны — одна трагедия объединяет судьбы нескольких людей.
Подобная работа проводится и с красноармейцами. Например, Егора Кожевникова мы подняли в 2019 году и в 2020 году с почестями похоронили. В 2021 году наши поисковики Иван Смоленков и Владимир Яхно сопровождали бойца до самого захоронения бойца в городе Калининске Саратовской области — почти всё население вышло проводить его в последний путь, а родственники сохранили портрет погибшего.
Такие случаи особенно важны, потому что они помогают сохранять память о погибших и передавать её молодому поколению через реальные человеческие истории.
"Нераскрытые истории" и мифы
— Какие мифы вам приходилось разоблачать на примере находок на Де-Фризе?
— В районе Де-Фриза, недалеко от Седанки, находился специальный полигон НКВД. Там действительно была обнаружена яма с останками людей азиатского происхождения — предположительно корейцев и китайцев. Японцев, скорее всего, среди них не было, разве что могла присутствовать агентура. Среди погибших, по имеющимся данным, могли быть и китайские уголовные преступники. В находках встречались, например, шприцы для опия, кальяны, ножи, игра "Маджонг", что также подтверждает эту версию.
К сожалению, в своё время эти данные не были обнародованы. Администрация города, настоятельно просила не разглашать сведения о том, что среди погибших были азиаты. Опасались, что в случае публикации подключатся консульства Китая и Кореи, и строительство трассы в этом районе может быть приостановлено.
— Есть ли у вас "нераскрытые" истории, поиски по которым продолжаются до сих пор?
— У нас остаётся несколько нераскрытых историй, хотя их и не так много. Одна из самых загадочных — это исчезновение самолёта МиГ-23, пропавшего без вести 3 сентября 1987 года после вылета с аэродрома Калинка. Самолёт пилотировал майор Сергей Викторович Авдеев. Он взлетел и через три минуты исчез с радаров. С тех пор его местонахождение неизвестно.
Мы ведём поиски уже почти восемь лет, используя все доступные силы и средства. Несмотря на сложность и неясность обстоятельств, мы верим, что самолёт будет найден, а вместе с ним — и пилот. После этого останки будут с почестями захоронены.
— Как проходило расследование катастрофы ДБ-А №1610 в районе озера Альбите, и какие находки помогли подтвердить подлинность самолёта и состав экипажа?
— На месте падения ДБ-А мы еще не были, мы знаем, где она находится. Есть фотографии, мы в контакте с ребятами, которые там были. Мы установили обстоятельства происшествия, установили данные членов экипажа. Ну и, соответственно, мы планируем туда экспедицию для того, чтобы там и поставить памятный знак, и найти захоронение непосредственно всех, кто там погиб на борту этого самолета.
— Что новые исследования болота и лесополки в 140 км северо-восточнее Хабаровска позволяют узнать о сложности полётов тяжёлых бомбардировщиков?
— Исследование этой местности — лесополосы — мы будем проводить уже на месте, когда начнём работу. Сейчас по ней ничего конкретного сказать не могу: нужно смотреть на месте.
Что касается полётов тяжёлых бомбардировщиков, то раньше, в сороковые годы, они у нас летали много и часто — буквально каждый день. Поэтому и падения случались нередко. В частности, в 1938 году ТБ-3 столкнулся с пассажирским "Дугласом" во время выполнения задания по спасению женского экипажа самолёта "Родина".
Мы там уже работали. Тогда были обнаружены останки 11 человек. Но это ещё не всё: фрагментированные части тел, которые находились на борту ТБ-3, по имеющейся информации, были сожжены в яме. Эту яму мы пока не нашли — сведения о ней поступили позже.
— Почему долгое время считалось, что самолёт — это "Дуглас", и как исследование помогло восстановить точную историю ДБ-А №1610?
— Что касается того, что ДБ-А считался "Дугласом", — так это потому, что люди просто не знают, что такое ДБ-А. Да и кто бы знал? Мы сами до поры до времени не разбирались, пока не столкнулись с аварийными актами.
Такие редкие самолёты у нас действительно стояли на вооружении — их было мало, но они были. А обычный человек, не вдаваясь в детали, сразу скажет привычное, стереотипное: "Дуглас — и всё".
— Как волонтёры и обычные граждане могут присоединиться к вашим поисковым работам?
— Мы всегда открыто работаем с населением и рады новым людям в нашей команде — особенно тем, кто понимает, зачем им это нужно. А не просто молодёжи, "зумерам", как сейчас говорят, которые приходят и сами не понимают, что здесь делают.
К нам в основном приходят либо семейные — дети вместе с родителями, которых взрослые вовлекают в эту работу, — либо уже состоявшиеся взрослые, которые понимают, что это за деятельность, как ею заниматься и имеют хоть какой-то опыт. Начинать человеку с нуля просто так очень сложно: нужно проводить подготовку, объяснять, показывать, рассказывать, что это вообще такое.
У нас есть соцсети и Telegram-канал (18+), куда можно написать и постучаться. Есть Дальневосточный центр по увековечению памяти погибших при защите Отечества на улице Черёмуховой, 3Б, во Владивостоке — там расположен поисковый музей и фактически наш офис, где мы собираемся. Всегда можно позвонить по телефону, обратиться через Telegram, написать во "ВКонтакте" или в "Одноклассниках". Мы всегда открыты, встречаемся и общаемся.
Сейчас, например, студенты ТГМУ хотят встретиться с нами, чтобы создать свой поисковый отряд в рамках нашего объединения, работать вместе под нашим крылом и заниматься поисковой деятельностью в Приморье.
Памятники героев. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Памятники героев. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Памятники героев. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Памятники героев. Фото: Фото предоставлено Поисковым объединением "АвиаПоиск" имени майора Романа Филипова"
Как бороться с историческими фейками?
— Расскажите о взаимодействии "АвиаПоиска" с музеями, архивами и военными организациями.
— Мы работаем с музеями, архивами и военными организациями, но прежде всего — именно с музеями. Взаимодействие происходит только в рамках официальных запросов. Если музей хочет получить какие-то экспонаты, мы всегда рады помочь, но только после получения официального обращения. Мы никогда не передаём найденные предметы "по дружбе" или по принципу "ребята, дайте что-нибудь интересное для экспозиции", как многие ошибочно думают. Такая схема у нас не работает.
У нас есть собственный поисковый музей, где аккумулируются найденные фрагменты самолётов, личные вещи, детали, документы и другие материалы. Чтобы передать что-то в сторонний музей, мы сначала изучаем их экспозицию: посвящена ли она увековечению памяти военнослужащих и лётчиков, либо относится к авиационной тематике. Уже после этого принимаем решение, чем можем делиться. Если музей соответствует необходимым параметрам, мы с удовольствием предоставляем материалы.
Что касается архивов — раз в год мы выезжаем туда благодаря финансовой поддержке губернатора Приморского края и Департамента внутренней политики. Каждый декабрь по плану мы отправляемся в Центральный архив Министерства обороны и в Военно-морской архив в Гатчине, чтобы работать с документами и находить новые данные.
— Как вы оцениваете интерес общества к теме истории авиации сегодня и почему информирование населения об этом по-прежнему остаётся проблемой?
— Что касается интереса общества — он есть, безусловно. Но сегодня, на фоне сложной экономической и военной ситуации в стране, людям просто становится тяжело позволить себе участие в экспедициях или покупку необходимого снаряжения. Цены растут на всё: на топливо, проживание, питание, оборудование. И даже мы уже не можем, как раньше, выезжать в соседние регионы за свой счёт. Сейчас многие вещи стали почти недоступными, и непонятно, что будет дальше.
В рамках Приморского края работать ещё возможно — благодаря финансовой поддержке, в том числе по линии "Вахт Памяти". Можно предусмотреть расходы на топливо и питание. Но выезды в дальние экспедиции, например на север края, — это уже тяжёлая задача. Не у всех есть подходящие машины, подготовленная техника, а всё упирается в амортизацию и высокие затраты. У меня, например, тоже нет личного подготовленного автомобиля.
Тем не менее, молодёжь постепенно подтягивается. Но в целом проблема глубже — в стране по сути нет единой, понятной идеологии, которая объясняла бы молодым людям, что такое патриотизм и зачем нужно увековечивать память. Я уже говорил об этом: без ясных ценностей всё выглядит навязанным, "продавленным сверху", а это вызывает обратный эффект — неприятие и отторжение.
Мы поэтому стараемся вести постоянную просветительскую и воспитательную работу: объяснять детям и молодёжи, зачем это нужно, почему важна память, почему проводится СВО, и в целом — для чего всё это делается. Наше дело — чтобы люди понимали смысл, а не воспринимали такие темы как что-то формальное.
— Какие ошибки чаще всего допускают СМИ и блогеры, рассказывая о поисковых проектах и авиационной истории?
— Что касается ошибок блогеров и журналистов — здесь действительно есть о чём сказать. Если человек берётся писать о авиации или поисковой работе, он должен вникнуть в тему. Недопустимо переносить развлекательные клише в серьёзный материал. Если раньше ты занимался концертами, шоу или лайтовым контентом — не стоит применять ту же подачу к поисковым экспедициям. Формат "поисковики сходили в лес, что-то нашли, хи-хи ха-ха" выглядит отвратительно.
Некоторые журналисты, в том числе на нашем приморском телевидении, считают, что так можно, что аудитория "проглотит". Но нет — это не проглотится. Это выглядит дёшево, неуважительно и, в первую очередь, бьёт по репутации самого журналиста, который не понимает, что перед ним не развлекательная тема. Это работа, связанная с увековечением памяти, с человеческими судьбами, с трагедиями. А не "поехали покопали артефактики".
Такой подход только усиливает отвращение к теме патриотизма и увековечения памяти. Люди начинают думать: "Лучше сдам самолёт в металлолом за копейку, чем буду связываться". И это тоже следствие поверхностной подачи.
Когда журналисты обращаются к нам за консультацией, мы всегда помогаем. Подсказываем правильные термины, корректируем формулировки, чтобы не было досадных ошибок. Например, пишут: "за рулём самолёта сидел пилот" — хотя говорят именно "за штурвалом". Это мелочь, но таких неточностей очень много.
— Как вы видите развитие "АвиаПоиска" в ближайшие пять лет — планируется ли расширение деятельности, и какие цели вы ставите перед собой?
— Что касается развития на ближайшие годы — честно, я сейчас не готов дать точный прогноз. Всё снова упирается в общую ситуацию в стране. Мы не знаем, что будет через год или два: что произойдёт с финансированием, ценами, инфляцией. Экономическая обстановка напрямую влияет на нашу работу.
Конечно, хотелось бы развиваться, расширяться, выезжать в другие регионы. Но, увы, всё упирается в деньги. На одном энтузиазме далеко не уедешь — нужна финансовая поддержка.
При этом в поисковой среде категорически запрещено брать деньги с родственников погибших военнослужащих. Любой нормальный поисковик это понимает. Единственное допустимое исключение — когда сами родственники предлагают помощь: например, кто-то из них является предпринимателем и хочет поучаствовать финансово в восстановлении захоронения своих дедов или прадедов, особенно если живёт далеко от места обнаружения. Иногда они предлагают оплатить топливо или продукты для экспедиции — это принимается с благодарностью, потому что делается во благо.
Но выставлять ценник за "поиск информации" — это кощунство. Нормальные поисковики такого себе не позволяют. Хотя, к сожалению, есть организации, которые назначают расценки за работу в архивах: 50, 100, 150, 200 тысяч рублей. Они считают, что могут брать такие суммы с родственников — и такое встречается.
Мы надеемся, что рано или поздно ситуация улучшится и государство обратит больше внимания на деятельность поисковиков. Не так, как иногда бывает — когда создаются "отряды" на бумаге. Например, в Хабаровском крае заявлено 530 поисковиков. Но кто они? Это в основном дети, на которых просто надели футболки и объявили поисковиками. По факту работают 12–15 человек. Мы против такой фикции.
