PrimaMedia, 30 ноября. Будний день в просторном доме Олеси Шиматовой под Владивостоком похож на слаженную работу целого мира. В прихожей у двери — двадцать пар разной обуви, от детских сандалий до взрослых кроссовок, а на кухне, где воздух пахнет свежей выпечкой, собирается вся семья — семь приемных детей, кровная дочь, взрослая девушка с собственным ребенком и пожилая бабушка после инсульта.
Этот дом не просто живёт — он спасает. Здесь под одной крышей они находят то, чего их однажды лишила судьба: безусловное "мы тебя не бросим". Эту уникальную семью в канун Дня матери посетили корреспонденты ИА PrimaMedia, чтобы своими глазами увидеть, как живёт большая команда, которую создала Олеся. И готовы поделиться своей главной находкой: её жизнь — это не про подвиг, а про ежедневную, чёткую работу любви.
"Профессия — быть матерью тем, кто больше никому не нужен" Олеся Шиматова из Владивостока создала семью для тех, от кого отказались все. Её история — о силе материнской любви, побеждающей диагнозы
Ответ на трагедию — жизнь
Но жизнь Олеси не всегда была такой. В 2012 году привычный мир рухнул: укус клеща навсегда изменил жизнь её супруга, привёл к тяжелому диагнозу, реанимациям и долгим, изматывающим годам реабилитации. Тогда в семье уже подрастала дочь Арина, "дитя любви", как её называет сама Олеся. Родители мечтали о сыне, но трагедия перечеркнула все планы. Мужчина был парализован, не мог обслужить себя, питался через зонд, так как у него был полностью утерян глотательный рефлекс. А Олеся выхаживала его — даже возила в театр и именно в этот момент перестала переживать о том, как на неё и её близких смотрят окружающие.
Казалось бы, в такой ситуации не то, что до приемных детей — до себя самой не всегда можно дотянуться. Но желание любить и заботиться оказалось сильнее отчаяния. Решение взять ребёнка из дома малютки стало для Олеси не бегством от реальности, а, скорее, точкой опоры, "соломинкой", за которую она ухватилась, чтобы не утонуть.
"По большому счету, я так себя спасала. Для меня каждый из этих детей — особый ресурс. Интуитивно я нащупала путь, который удержал меня на плаву, дал силы выжить и справиться", — признаётся Олеся.
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Загнанная в угол трагедией, женщина отчаянно захотела взять приёмного ребёнка, веря, что именно это даст ей сил выстоять испытания, выпавшие на её долю. И жизнь подтвердила её правоту: каждый новый сын или дочь приносили с собой не просто хлопоты, а новые заряды энергии, новое понимание мира и себя. Но Олеся не рисует идеальную картинку, а называет вещи своими именами: это — колоссальный труд и ежедневное испытание, которое ставит перед ней "жёсткое зеркало". И испытание это, по её словам, ещё не закончено.
Этот парадоксальный на первый взгляд источник сил — принятие в семью нового ребёнка — Олеся проверила на себе не единожды. И у каждой из этих историй — своё имя, своё лицо и, конечно, свой характер.
"Если не я, то его никто не заберёт"
Решение взять первого ребенка столкнулось с непониманием — казалось, будто оно противостоит всему миру. Особенно тяжелым было сопротивление родных — мамы и бабушки. Однако Олеся признаётся, что была не совсем одна — главной опорой и единомышленником для неё стала шестилетняя дочь Арина, а молчаливую поддержку она находила в глазах тяжелобольного мужа.
"Когда я говорю другим, что муж меня поддерживал, люди думают, что я просто выдаю желаемое за действительное или что у меня "поехала крыша". Но я-то знала, что он всё понимает и одобряет. Его молчаливая поддержка и вера дочери помогли мне всплыть", — рассказывает Олеся.
Мама Олеси, Татьяна Алексеевна Потапова, признаётся, что изначально её пугали и решение дочери, и реакция окружающих, но сопротивление было бесполезным.
"Я приходила к ним домой и видела, как они с Ариной сидят в федеральной базе данных и выбирают детей. В такие моменты я понимала, что процесс уже запущен, а моя роль здесь нулевая", — вспоминает Татьяна Алексеевна.
И этой веры и немногочисленной поддержки, вопреки всему, хватило, чтобы сделать, чтобы взять под опеку первых детей. Ими стали два мальчика с особым статусом — так называемые "контактники" — то есть, дети, рождённые от ВИЧ-инфицированных матерей. Несмотря на то, что у большинства таких детей вирус не подтверждался, а риск бытового заражения отсутствует, многие кандидаты в приёмные родители обходят их стороной из-за незнания и страха.
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Путь к мальчикам начался непросто. Сначала Олеся познакомилась с Костей (имя изменено), но медики сразу начали отговаривать её, описывая мальчика как безнадёжного инвалида.
"У него точно будет ВИЧ, он никогда не сможет сидеть и ходить. Останется лежачим на всю жизнь", — вспоминает Олеся страшные слова сотрудников детского дома.
Важно сказать, что у Кости действительно была родовая травма — ротационный подвывих шейных позвонков, из-за чего мальчик плохо держал голову. В некоторых случаях травма может привести к ДЦП (детский церебральный паралич — ред.), но ситуация Кости была легче. Тем не менее, Олеся, несмотря на всю свою решимость и силу, испугалась слов врачей и написала отказ от ребёнка.
Я знаю, что быть мамой — это счастье — детский омбудсмен Приморья Ольга Романова Что особенно важно в современном родительстве, с какими вызовами сталкиваются семьи в крае и успешные практики поддержки материнства
Вскоре она увидела Ваню (имя изменено) — тоже "контактника", но с ним всё сложилось иначе. Олеся сразу почувствовала связь с этим ребёнком, а через две недели после их первой встречи, забрала его домой. Анализы, сданный в СПИД-центре, показали, что с его здоровьем всё в порядке. А когда мальчик стал членом семьи, переломный момент наступил и для мамы Олеси. Наблюдая, как малыш старается, учится ползать и ходить, она окончательно приняла выбор дочери.
"Когда Ваню принесли домой, он лёг под свет лампы, дрыгал ножками и заливисто хохотал. Я посмотрела на него и всё поняла", — делится Татьяна Алексеевна.
Спустя два месяца Олеся с ужасом осознала: оставить Костю в системе — значит обречь его. Она попыталась найти мальчику другую семью, но в кабинете оператора банка данных о сиротах вновь столкнулась с равнодушием сотрудников, тогда ей завили, что у мальчика "100% нет шансов".
"Если не я, то его никто и никогда не заберёт", — пришла к выводу Олеся и вернулась за Костей.
Сейчас, глядя на мальчиков, сложно поверить в те мрачные прогнозы. Они живут полноценной жизнью обычных детей. По словам Олеси, они абсолютно разные, но растут как настоящие братья-погодки, почти двойняшки. Ссорятся и мирятся по сто раз на дню, но жить друг без друга уже не могут. Ваня вырос вдумчивым исследователем, которому "всё интересно". Светловолосый мальчик грезит космосом, увлекается биологией и часами может заниматься с микроскопом. Костя же — его полная противоположность. С тёмными волосами, смуглой кожей и более практичным, приземлённым характером.
"Точка невозврата"
История появления Дарины в семье началась с тревожного сообщения: для девочки в больнице не могли найти няню даже за деньги — просто покормить, перепеленать. Несколько дней поисков не дали результата. А потом Олеся получила подпольное видео: на кадрах Дарина под капельницей монотонно раскачивалась из стороны в сторону и кричала нечеловеческим криком.
Вечерами она рассказывала матери и дочери Арине, что няню для девочки всё нет. Именно тогда к ней начала подбираться мысль: "А ведь я знаю, как такого ребёнка выходить". Ключевой стала реакция Арины. С детской прямотой она задала вопрос, ставший точкой невозврата:
"Мама, если мы не заберём эту девочку, она умрёт?"
Сейчас Арина признаётся, что была очень прямолинейным ребёнком — если думала, то сразу говорила. Тогда она не осознавала всей глубины своих слов. Но для Олеси этот вопрос стал тем, после чего уже нельзя было отступить: он озвучил вслух то, о чём она сама боялась думать.
Дарину забрали, когда ей было 3 года и 7 месяцев, а её развитие находилось на уровне младенца. Она не говорила, не понимала речь, не умела жевать и совершенно не принимала ласку, что для Олеси было самом тяжелым моментом в её адаптации. Ребёнок, годами лишённым простых человеческих прикосновений, видел в объятьях и поглаживаниях не утешение, а нечто чуждое и пугающее.
У каждого ребёнка в семье Олеси своя нелёгкая история. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Их ждал долгий путь возвращения к жизни. Прорыв, о котором все мечтала вся семья, случился лишь спустя годы.
"Этим летом она начала говорить! Не просто повторять слова, а сама осознанно начала показывать предметы и называть их", — делится Татьяна Алексеевна.
И сейчас эти, казалось бы, простые слова звучат как самая настоящая победа. Корр. ИА PrimaMedia своими глазами увидела результаты долгих занятий с Дариной:
— Вот, Дарина, что это такое? Как называется?
— Стол.
— А это?
— Стул.
— А я кто? Посмотри. Кто это?
— Мама.
— А ты кто?
— Дочка.
Этот простой диалог, который для большинства семей является обыденностью, здесь стал символом титанического труда, прорыва к сознанию ребенка, которого когда-то сочли "безнадежным".
У каждого ребёнка в семье Олеси своя нелёгкая история. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
"Временный приют" навсегда
Со временем семья разрослась — в ней появился мальчик с синдромом Дауна Никита, очаровательная малышка Афина и Алёна — 16-летняя девочка, страдающая эпилепсией. А сейчас под крышей одного дома находят приют не только дети, но и взрослые, которым некуда больше пойти.
По словам Олеси, когда берёшь ребёнка — это ещё как-то понятно обществу. Когда берёшь тяжелобольного ребёнка — понимания меньше. А когда принимаешь в семью взрослых, но уязвимых людей, или совсем чужих пожилых людей, между вами нет никаких кровных уз или материальной выгоды — тут люди совсем перестают понимать.
"Для меня семья — это там, где ты нужен и где о тебе заботятся. Независимо от возраста, состояния здоровья и наличия общих генов. Я считаю, что не родные по крови люди в любом возрасте могут стать самыми близкими. Если человек устойчив, он может принять в семью того, кто нуждается не в разовой помощи, а в настоящей опеке и ответственности", — рассуждает Олеся.
Один из таких примеров, нашедших дом у Олеси, стала 27-летняя Ира — выпускница коррекционного интерната, которая после совершеннолетия оказалась на улице без жилья и финансовой поддержки. Девушка попала под плохое влияние и несколько лет пыталась выживать, имитируя инвалидность на улицах и собирая деньги на несуществующие болезни. Параллельно девушка всё время пыталась устроиться на нормальную работу — уборщицей, продавцом-консультантом, но её часто обманывали — недоплачивали или вовсе не платили.
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Их знакомство с Олесей началось со случайной встречи у магазина. Она постепенно стала помогать девушке — то продуктами, то советом, то деньгами. Когда Ира, оказавшись в другой части страны в рабских условиях, написала Олесе, что хочет вернуться во Владивосток. Тогда женщина написала: "Если доберешься сама — дам приют на какое-то время".
"В ней, несмотря на все обстоятельства, сформировалась удивительная, цельная личность... Именно эти её качества мы сейчас так ценим и любим", — говорит Олеся о женщине, которая стала полноценной частью их семьи.
Временный приют превратился в постоянный дом. Сейчас Ира живёт вместе со своим мужем и маленькой дочкой Мирославой, став не просто подопечной, а настоящей дочерью и сестрой в этой уникальной семье, где родство определяется не кровными узами, а взаимной привязанностью и ответственностью.
Большая семья Олеси Шиматовой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
"В нашей семье никто никого не бросает"
Именно эта философия безусловного принятия — что бы ни случилось, мы не бросаем своих — столкнулась однажды с совершенно иным подходом. Говоря на эту тему, Олеся вспомнила о том, как во время очередной плановой проверки сотрудница органов опеки, разбирая документы на шестнадцатилетнюю Алёну, страдающую эпилепсией и умственной отсталостью, совершенно спокойно констатировала:
"Да, конечно, после совершеннолетия, поскольку она не сможет жить самостоятельно, её путь — в психоневрологический интернат".
По словам Олеси, эти слова прозвучали так буднично, как если бы речь шла о покупке продуктов.
"У меня волосы дыбом встали. Для неё это было настолько логично и нормально, что даже не требовало обсуждения. Она воспринимала ситуацию с Алёной как стандартный алгоритм действий, где после совершеннолетия ребёнка с инвалидностью предусмотрен перевод в интернат", — вспоминает Олеся.
В тот момент, как признаётся Олеся, она особенно остро ощутила разницу подходов: то, что для неё было вопросом семейных ценностей и человеческих отношений, в рамках официальной процедуры рассматривалось как выполнение стандартных предписаний.
"По её логике выходило, что ребёнок находится в семье исключительно из-за опекунских пособий. Мол, раз выплаты прекратятся — какой смысл её держать? У нас таких планов нет и быть не может. Когда не будет никаких пособий, эта девушка, а потом и взрослая женщина, будет жить в нашей семье — это безусловно. В нашей семье никто, никого и никогда не бросает", — делится Олеся.
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Испытание любовью. Травма, доверие и ежедневная реальность
За внешней историей приёмного родительства скрывается невидимая ежедневная работа — преодоление глубинных травм, которые даже дети, взятые младенцами, приносят с собой из детдома. Как отмечает Олеся, эти травмы проявляются по-разному: у одних детей это может быть лунатизм или привычка сосать пальцы даже в школьном возрасте, у других — постоянная потребность контролировать всё вокруг, как у Афины, 5-летней малышки, которой важно всегда видеть всех членов семьи в зоне досягаемости.
"Это язык, которым их тело и психика говорят о пережитой боли. Даже у семимесячного малыша, которого забрали из детдома, уже есть травма оставленности. Она живёт где-то глубоко внутри и проявляется в повышенной тревожности, в трудностях с доверием", — объясняет Олеся.
Когда речь заходит о любви к кровным и приёмным детям, Олеся признаёт, что чувства могут быть разными, но от этого не менее настоящими. По её словам, к кровной дочери Арине у неё особая, готовая на любую жертву любовь. С приёмными детьми отношения складываются иначе — здесь возникает особая ответственность за тех, кто, возможно, будет зависеть от тебя всю жизнь.
"Здоровым детям ты даёшь всё, но их взрослая жизнь зависит от них самих. А дети с особенностями всегда будут нуждаться в опеке, и это рождает другую, очень ответственную форму любви", — рассуждает она.
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Ежедневный быт в такой большой семье — это не подвиг, а выверенный до мелочей процесс. Как рассказывает Олеся, её день начинается в 6 утра с одновременных сборов детей в сад и школу, раскладывания лекарств и медицинских процедур. Чтобы справиться со всем объёмом дел, пришлось научиться делегировать часть обязанностей: младшие дети посещают детский сад, школьники после уроков занимаются в образовательном центре, а для особенных детей организованы занятия с приходящими специалистами.
По её словам, даже вечер не приносит полного покоя — ночи часто бывают прерывистыми из-за того, что кто-то из детей плохо спит. Годы такого ритма, признаётся Олеся, требуют огромных физических и эмоциональных сил. Но именно в этой ежедневной рутине и рождается та самая семья, где каждый, независимо от прошлого и состояния здоровья, находит своё место и свою любовь.
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
"Наше нетипичное детство"
Детство кровной дочери Олеси Арины сложилось иначе, чем у большинства сверстников. Она рассказывает, как в пятом классе столкнулась с неожиданным барьером: когда девушка пыталась влиться в компанию сверстников, оказалось, что у них не было общих тем для разговоров. Пока одноклассники обсуждали "Молодёжку" (12+) и "Ворониных" (18+), её внутренний мир формировался на Высоцком, Визборе (советский автор-исполнитель песен — ред.) и советских мультфильмах.
И если для многих яркими воспоминаниями стали поездки к бабушке в деревню или игры в гаражах, то у Арины такие моменты можно было пересчитать по пальцам — вместо этого она помогала маме ухаживать за младшими. Её лучшими друзьями долгое время были мама и приёмные братья с сёстрами.
Но самое тяжёлое осознание пришло позже, вместе с взрослением:
"Лет в двенадцать я вдруг чётко поняла, что наши дети-инвалиды... Что мама не вечна. И что будет с ними потом? Эта мысль меня тогда ошарашила. До сих пор иногда накатывает эта... тихая паника".
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
В её словах — не упрёк и не жалость к себе, а глубокая, рано усвоенная ответственность. Та самая, что отличает просто большую семью от семьи Олеси Шиматовой.
"Детство у меня точно выросло нетипичное. Не у каждого такое бывает", — заключает Арина.
Каждый в семье относится друг к другу с любовью и заботой. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Финальный аккорд: когда боль становится ресурсом, а одиночество — силой
Вечер в доме Олеси постепенно стихает, уступая место ночной тишине, которую нарушает лишь мерный гул моря за окном. Завтра всё начнётся сначала: подъём в шесть, лекарства, сборы, школы и сады. Бесконечный марафон, который со стороны кажется титаническим подвигом. Сама Олеся находит для этого марафона другие слова.
"Знаете, людей, нашедших своё призвание, всегда видно — от них исходит какое-то особое свечение. Я долго жила не своей жизнью, пока интуитивно не выбрала этот путь. И он меня спас. Я не святая, просто это — мой способ выжить. Без этого была бы пустота, мучительное существование без понимания, зачем живёшь. А здесь я вижу цель", — говорит она.
У каждого ребёнка в семье Олеси своя нелёгкая история. Фото: Дмитрий Осипчук, ИА PrimaMedia
Планы у Олеси на этом не заканчиваются. Она уже ведёт переговоры, чтобы на свободном месте у дома построить два небольших гостевых домика для "передышки". Хочет, чтобы к неё могли приехать приёмные семьи или матери детей-инвалидов, которые находятся в одном шаге от того, чтобы сдать ребёнка в систему. Она не просто мечтает, а выстраивает целую инфраструктуру поддержки. Уже есть предварительная договорённость с салоном красоты о бесплатных услугах для таких мам, с массажным кабинетом и семейным психологом.
"Многие из них оказались в такой ситуации не по своей воле — ребёнок родился больным. А я сознательно шла за каждым из своих детей в детдом, зная об их диагнозах. Я понимаю их отчаяние, но я также на своём опыте знаю, что с этим можно жить и даже находить в этом силы. Я могу это показать", — говорит она.
И в этом желании делиться ресурсом, которого вечно не хватает, но который чудесным образом умножается — и заключается главный секрет этой семьи. Не в силе, а в готовности эту силу отдавать. Не в поиске лёгких путей, а в уверенности, что самый трудный путь — единственно верный.
Материал подготовила корреспондент ИА PrimaMedia Новиккова Елизавета
