В интервью ИА PrimaMedia директор департамента лесного хозяйства Приморского края Валентин Карпенко рассказал о лесовосстановлении, работе арендаторов, теневой стороне лесной отраслии о том, как современные технологии помогают пресекать незаконные рубки.
— Скажите, есть ли в нашем крае программа по восстановлению лесов, и как она действует?
-Да, у нас есть такая программа. В рамках масштабного нацпроекта "Экология" существует региональный проект "Сохранение лесов Приморского края". Первая его часть – это искусственное лесовосстановление. Вторая часть – комбинированное лесовосстановление, когда есть жизнеспособный подрост, но его недостаточно, поэтому делаются искусственные посадки так называемых лесных культур. Есть ещё естественное лесовосстановление, когда любые виды рубок проводятся в соответствии с действующими нормами лесного законодательства. При полном соблюдении всех технологий лесозаготовок сохраняется не менее 70% от площади вырубки жизнеспособного подроста, который, собственно, получив осветление, получает ускорение роста. Для примера, кедр корейский может по 100 лет находиться в состоянии не выше роста человека, поскольку верхний полог его очень затеняет. Но стоит только вырубить верхний полог, дерево получает доступ к свету полноценно и тогда оно начинает расти буквально на глазах, порой по метру в год может давать прирост, а то и больше.
— А чьими силами проводится искусственное лесовосстановление?
— Лесовосстановление искусственное у нас, в Приморском крае, согласно лесному плану проводится за счет федеральной субвенции силами работников нашего подведомственного учреждения КГБУ "Приморская авиабаза". В их обязанности входит тушение пожаров, противопожарное обустройство лесов и лесовосстановительные мероприятия на территориях, свободных от арендных отношений. На арендованной лесной территории лесовосстановлением занимаются частные лица, это арендаторы либо лица, использующие леса.
— Ведется какой-то контроль за арендаторами? Насколько добросовестно они восстанавливают?
— Контроль ведется, но у нас на сегодняшний день из-за недостатка посадочного материала и высокой горимости лесов большинство арендаторов основную часть лесовосстановительных работ сместили на осень текущего года. Поэтому сейчас мы ожидаем выполнение плана, на данный момент пока особо нам порадоваться нечему, идёт выполнение порядка 15%.
Контроль проводят сотрудники лесничества, это КГКУ "Примлес", подведомственный департаменту учреждения. Плановые/внеплановые проверки проводятся межрайонными государственными лесными инспекторами нашего департамента.
— Какими породами восстанавливаются леса, и как это соответствует изначальному природному ландшафту?
— Лес делится на части: темные хвойные леса, кедровые леса, кедрово-широколиственные и широколиственные леса. С кедровыми всё понятно, темнохвойные — это ель, пихта, а к широколиственным относятся дуб, ясень, ильм и береза желтая. Вот основные секции, в соответствии с которыми должно происходить лесовосстановление. Но с учетом изменившихся условий и возросшей антропогенной нагрузкой, иногда хвойные и кедровые леса, особенно подверженные горению, неразумно высаживать там, где изо дня в день бывает человек и где неизбежен риск возникновения лесных пожаров.
У нас в Приморском крае, особенно вблизи населенных пунктов, чаще всего формируются лесные насаждения из порослевого дуба монгольского. Это означает, что на сегодняшний день дуб – самая пожароустойчивая порода. Она же является хорошей кормовой базой для диких животных, поскольку желудь не собирается человеком и встречается чаще, чем кедровый орех.
Почему говорим именно о порослевом дубе? Потому что дуб семенного происхождения растет очень долго, не менее 120 лет, а порослевой дуб достигает возраста спелости и возраста рубки в 60 лет. И плюс он естественным путем легче восстанавливается. Если повредить дуб, его корневая система тут же дает поросль, а эта поросль растет вдвое быстрее, поскольку корни уже набрали энергию от прежнего дерева. Такие насаждения тоже легко подвержены пожарам, но деревья, которые сильно подгорели, тут же опять дают поросль от корня.
На протяжении прошлого столетия лесники делали попытки восстановления кедровника и в окрестностях города Уссурийска, и в окрестностях города Владивостока, но если в Уссурийске чуть-чуть другие климатические условия, они все выгорели, поскольку пожар — это стихийное бедствие, которое тяжело поддается управлению.
Есть различные науки, изучающие, как тушить лесные пожары правильно, но когда стихия разбушевалась, нет никаких дождей, и дует сильный ветер, то такие пожары можно потушить только встречным палом, никакие заградительные меры не помогут. И когда такие пожары возникают, не всегда возможно их контролировать. Поэтому неразумно сажать хвойные породы вблизи населённых пунктов, в местах отдыха, где высокая антропогенная нагрузка. Там как раз нужно сажать либо лиственницу, опад которой негорючий и создаёт хорошие противопожарные барьеры, либо иные породы. Например, ясень, березу, тополь.
Сейчас мы начинаем сменять вектор главной породы с кедра на ясень и дуб. Во-первых, древесины намного ценнее и дороже кедровой, во-вторых, кедр в заготовку запрещен, и кедра все равно недостаточно с точки зрения сохранения диких копытных, повышения их кормовой базы. Повторюсь, дуб чаще дает урожай. Кедр дольше растёт, достигает спелости и возраста рубки аж в 240 лет. Поэтому нам предпочтительно было бы все-таки дубом восстанавливать нашу тайгу. Да и на самом деле, недостатка в восстановлении кедром у тайги нашей нет, на первое место выходит потребность восстановления дубом и ясенем.
Ясень с точки зрения обывателя может быть и бесполезное дерево, ведь кормовой базой для животных не является, но ясень несет в себе очень высокую водорегулирующую нагрузку. Он всегда растет вдоль рек, ключей, где-то по подошвам склонов гор. Ясень сильно задерживает воду и соответственно, если его будет много, меньше будет резких подъемов воды, что для Приморского края в условиях горного рельефа очень важно. У нас порой идут сильные, чуть ли не тропические дожди, смывает целые поселки. Поэтому нам не стоит забывать о ясене. К тому же это достаточно быстрорастущая твердолиственная порода, на сегодняшний день его древесина самая дорогая на рынке.
Также мы восстанавливаем леса еще лиственницей и елью. В меньшей степени, но обращаем на эти породы внимание, поскольку даже касаемо ели уже наблюдается дефицит при заготовке.
— Есть естественная убыль в результате пожаров, есть искусственная убыль лесов в результате рубок. Программа лесовосстановления учитывает оба фактора или только искусственный?
— Она учитывает оба фактора. Во-первых, виды рубок в Приморском крае есть как сплошные, так и выборочные. Выборочные рубки подразумевают под собой сохранение подроста и молодняка, которые получают удвоенную энергию роста и довольно-таки быстро восполняют собой вырубленное пространство. Во-вторых, у нас сплошные рубки присутствуют в меньшей степени. Ежегодно на территории Приморья порядка 15 тысяч гектаров сплошных рубок. Это не много при условии, что площадь лесного фонда 10,8 млн гектаров. Сами понимаете, 15 тысяч — это капля в море.
— Речь о легальных рубках или о том, что зафиксировано с учетом нарушений?
— Это легальные рубки, сплошные, разрешенные. Нелегальные сплошные рубки априори у нас не проводятся. Потому что если человеку нужно украсть древесину, он ворует только самую лучшую, самую дорогую, самую ценную. А это происходит при выборочной рубке. В период с 2015 по 2018-й год динамика лесовосстановления идет на увеличение. В 2015-ом году площадь лесовосстановления немного отставала от площади сплошных рубок, по итогам прошлого года пошло уже превышение. На сегодняшний день наши лесорастительные почвенно-климатические условия таковы, что тайга хорошо восстанавливается и сама. От нас требуется более тщательное соблюдение правил рубки и своевременный уход за лесом: осветление подроста, изреживание, прочистки. Над этим мы сейчас начинаем активно работать. Всё мы, конечно, охватить не можем, у нас довольно-таки стесненный штат сотрудников. При введении нынешнего лесного кодекса ликвидировали штат лесной охраны, лесников непосредственно. По итогам пожарищ в Сибирском округе дано поручение о том, что необходимо возрождать институт лесников лесной охраны в том понимании, в котором она была во все времена в Российской Федерации и существует в зарубежных мировых державах, ведущих в области леса.
— Это будет долгожданное решение?
— Это будет долгожданное и выстраданное решение. Ждать его начали с 2010-го года, может быть. Девятый год пошел. Баталии шли абсолютно на всех площадках всех уровней: и власти, и околовластных структур, но пока законодательство по этому поводу не продвинулось. Всё рассматривается через призму экономии бюджета. К сожалению, многие функции отдали частникам. Но как показал опыт, в нашей стране частник не всегда эффективный собственник.
— Какая сейчас структура лесозаготовки в Приморском крае? Речь о частных компаниях. Кстати, какое их количество?
— На сегодня у нас государство древесину не заготавливает. Сейчас у нас порядка 300 заготовителей, крупных, мелких, различных форм организационных прав: ОАО, АО, ООО, ИП.
— Чем они занимаются?
— Они занимаются заготовкой древесины. Часть из них что-то полностью продают, часть из них перерабатывают. Структура экспорта за предыдущие года почти не меняется. 55-60% переработанной продукции экспортируется за рубеж. В круглом виде за рубеж тоже экспортируется – около 98% в Китай и 2% приходится на Японию и Южную Корею.
У нас в крае производят пиломатериалы хвойных пород, шпон, мебельный щит. Организовать серьезное мебельное производство на весь Дальний Восток сложно, большие затраты на доставку в связи с расстояниями. Поэтому у нас тяжело зарождается переработка древесины, но правительство и губернатор Приморского края Олег Николаевич взяли жесткий курс на переработку древесины и уже объявили сопредельным государствам о том, что необходимо приносить производственные мощности туда, где заготавливается лес, то есть на территорию РФ.
— В связи с этим я ещё хотела бы поговорить об имидже лесной отрасли. По вашим ощущениям, как сложился имидж лесной отрасли именно в плане взаимодействия с арендаторами, их действиями, нужно ли что-то изменить и как?
— Приведу простой пример: все мы учились в школе, еще со школьной скамьи у нас формировался стереотип о том, что крайне плохо рубить деревья и крайне важно и нужно их растить, беречь, защищать. Но ведь дерево, как и любой живой растущий организм, имеет период взросления, старения, со временем оно чахнет, болеет и отмирает. Наука лесоводства как раз регулирует эти отношения. Следит, чтобы всё своевременно рубилось, поэтому рубить лес однозначно нужно.
В 90-е годы был разгул преступности по всей стране в таких отраслях как рыбная, лесная, потому что силы полиции были брошены на охрану правопорядка. В последнее время власть осознала то, что такой небывалый размах необходимо пресекать, это уже угроза экономической и экологической безопасности государства. Начали менять подход и совершенно формировать по-новому менталитет, в том числе и правоохранительный. Незаконную порубку отнесли к разряду особо тяжких преступлений, увеличили сроки наказания, снизили минимальные пороги возбуждения уголовного дела. С тех пор проведена большая работа, в целом отрасль стала чище и чуть-чуть прозрачнее. Но, на самом деле, и сейчас много непрозрачного, неучтенного, непонятного для контролирующих органов.
— В отрасли есть много теневых моментов.
— Теневые моменты до сих пор все не искоренены. Губернатор сейчас занялся лично наведением порядка в лесу, он непосредственно сам руководит многими лесными процессами, не доверяя этот процесс никому. Это очень важная отрасль и на сегодняшний день она может приносить большие доходы в бюджет края. Этого не происходит по той простой причине, что еще присутствуют теневые моменты в оптимизации схем налогообложения, ухода от налогообложения, где-то снижения заработной платы, сокрытия рабочих мест и прочее. Где-то не показывают истинный вырубаемый объем. Мы это периодически вскрываем, передаем в полицию, работа идет совместно с полицией и ФСБ. Если смотреть в целом, ущерб от преступлений уменьшается, и мы сами это уже ощущаем. Здесь стоит вести речь непосредственно о "серых" схемах. Несовершенство законов рождает такие "серые" схемы, которые прямо не являются преступлением, но их можно так расценивать. Занижаются объемы заготовки, занижается сорт древесины, может быть подмена межпородного состава. К сожалению, сейчас не успевают затихать уголовные дела, связанные с экспортом древесины. В частности, погрануправлением ФСБ России выявлено много уголовных дел при выдаче разрешительных документов, лицензий экспорта древесины дуба и ясеня за рубеж, возбуждено много уголовных дел. Не можем сказать, что ситуацию на 100% искоренили. Есть "неправильные" арендаторы, есть откровенные воры, мы с ними боремся. Но в любом случае отрасль начинает улучшаться, не так быстро, как нам бы хотелось, но арендаторам поставили задачу до конца года максимально навести порядок в лесу. Так же мы сейчас планируем осуществление цифровизации. Несмотря на то, что наша отрасль трудно поддаётся анализу, мы идем впереди всех в администрации Приморского края. Сейчас ожидаем запуска регионального портала Госуслуг, и на его базе мы введём многие цифровые моменты, которые позволят в автоматическом режиме выявлять различные нарушения.
— Совсем недавно появилась новость о том, что департамент совместно с WWF внедряют систему "Кедр" для контроля за лесом, для выявления черных лесорубов. Можно еще несколько слов о нововведении?
— Система "Кедр" разработана и изначально презентована WWF. Они заинтересованы в сохранении среды обитания Амурского тигра и Дальневосточного леопарда. На сегодняшний день система действует в экспериментальном порядке в Пожарском, Красноармейском, Дальнереченском районах Приморского края. Она уже считается официальной программой. Система эта работает на основе алгоритмов искусственного интеллекта. Есть так называемая нейронная сеть, она самообучаемая, в нее закладываются каждый раз определённые данные, которые она анализирует и в итоге дает результат. Если нас результат не устраивает, то есть присутствуют ошибки, погрешности — поправляем ее, дальше она научится сама.
На протяжении двух лет страдало финансирование, в текущем году уже губернатор дал понять, что цифрам надо уделить самое пристальное внимание. Всю нашу деятельность планируется автоматизировать и оцифровать затем, чтобы максимально исключить человеческий фактор преднамеренной или непреднамеренной ошибки.
Пару слов о системе. Спутник пролетает раз в 10 дней и фотографирует лесной фонд. Данные со спутника загружаются в базу данных, здесь система "Кедр" ее анализирует вплоть до того, что даже сигнализирует о том, где пропало дерево. То есть вот оно стояло – и его нет. Она не может сказать, что здесь нет законной рубки, она сигнализирует о том, что произошли лесоизменения. И человек по снимкам уже подозревает вырубку или видит, что там прошел ветровал, например. Сейчас у нас практически 2-3 раза в месяц выезжает группа, проверяет сигналы и порядка 25%-50% случаев подтверждается незаконная рубка.
— Это и решение кадрового вопроса.
— Да, в том числе. Это и максимальное исключение человеческого фактора, когда где-то лесник мог пойти и сказать, что незаконной рубки нет.
— Вы уже сказали о связи с WWF, но я знаю, что совместно с департаментом работают другие общественно-экологические организации. Может, есть ещё какие-то совместные программы?
— Мы сейчас по пути с Департаментом сохранения животного мира и охотничьих ресурсов. У них очень хорошо разработана партнерская работа с центром АНО "Амурский тигр". Год назад они вышли на нас, мы начинаем взаимодействовать, прорабатываем алгоритмы. Больше всего мы пока работаем с WWF, но когда к нам обращаются различные экологические организации, мы взаимодействуем со всеми. Где-то насчет пожара, где-то касаемо предоставления информации, где-то по части помощи, как специалистов, и прочее. Также различные природоохранные организации обращаются к нам.
— Расскажите о процессе лесоустройства, которое до сих не проведено на территории Приморского края.
— Мы уже второй год подряд его проводим. Проходит лесоустройство бывших совхозных лесов. В дальнейшем лесоустройство не планируем, потому что сейчас ожидаем выход нормативного акта, который федерализует эти полномочия, то есть они будут изъяты на федеральный уровень. Потому что у Рослесхоза есть самая большая лесоустроительная сеть это ФГБУ "Рослесинфорг", это профессиональные лесоустроители, в первую очередь, а во вторую очередь уже все остальные. Соответственно, в их руках сосредоточено не менее 70% работ по лесоустройству на территории РФ.
— Когда можно ожидать, что у нас все леса будут учтены, посчитаны, описаны?
— В нынешних реалиях никогда. Но ничего на месте не стоит. Сейчас финны изобрели технологию, когда с беспилотника в автоматическом режиме камера захватывает лес шириной 1 км, фотографирует всю полосу. Стоит она очень дорого, программное оборудование стоит еще дороже. Сейчас мы к этому подойдем. Уже WWF с нами и с Хабаровским краем хочет закупить такую камеру, подарить Приморью. Будем адаптировать. Хотим начать работу, поменять лесоустройство. Когда эта система будет введена на законодательном уровне, наши леса будут посчитаны с точностью до одного дерева.
Материал подготовлен в рамках проекта ИА PrimaMedia "Чистое Приморье". Цель проекта — формирование бережного отношения к природе, среде проживания и экологии, сохранение лесных, водных и иных природных богатств Приморского края.
