В Приморье фамилия Наздратенко в пояснении не нуждается. По стопам отца, экс-губернатора Приморья Евгения Наздратенко, Алексей Наздратенко пошёл в чиновники, махнув рукой отнюдь не созидательной и изматывающей, хоть и прибыльной, на профессию московского адвоката по уголовному праву. Сегодня Алексей Наздратенко "с любовью служит родному краю", как он выражается сам. Фронт работы сложный — взаимодействие с федеральными органами государственной власти с целью привлечения финансирования программ развития региона. Поэтому практически постоянным местом работы Алексея Евгеньевича является Москва, представительство администрации края в столице. В интервью генеральному директору медиахолдинга PrimaMedia Виктору Суханову он рассказал о примере отца, государственном подходе, "бесах" из уголовной практики и главных достижениях.
По стопам отца
— Наверное нет ничего удивительного в том, что сын пошёл по стопам отца в государственную власть. И, тем не менее, можно ли теперь говорить о некой династии-государственников, династии Наздратенко?
— Во-первых, всё начинается с любви к Родине, и эта любовь мне, безусловно, привита отцом. Это не просто высокие слова. Я искренне люблю Дальнегорск, в котором родился. Потом стал студентом, полюбил всей душой Владивосток, который искренне и давно считаю настоящей столицей Дальнего Востока. Люблю и Москву, в которой довольно долго живу. И я бы не сказал, что у меня есть чувство именно "династии" государственников. Этого нет. Есть чувство наследования определённых ценностей — любить Родину и о ней заботиться.
— Простите, Алексей Евгеньевич, а что такое "любовь к Родине"? Это же не просто "картинка в букваре", "берёзка за окном"… Что это за любовь такая, по-вашему?
— Помните определение понятия "патриот"? Это не человек, который просто любит свою страну. Это человек, который готов ради неё чем-то жертвовать. Я хоть и вырос в семье государственного деятеля, но долгое время от госслужбы был далек, занимался уголовной практикой в адвокатуре. А теперь на госслужбе я работаю по 14-15 часов в день. И когда у меня что-то получается — включить край в федеральные проекты, в программы попасть, сделать Приморье более комфортным, развитым — я получаю удовлетворение от своей работы.
Алексей Наздратенко. Фото: ИА PrimaMedia
С приходом Олега Кожемяко федеральные деньги удается привлекать ускоренными темпами
— Слушайте, ну а стоит ли оно того, чтобы убиваться по 14-15 часов в сутки?
— Конечно, стоит…
— Ну привлекли вы федеральные деньги, и что из этого? Да, красивый у нас город, столица Дальнего Востока. Но мало согласуются эти федеральные деньги с тем, что мы каждый день видим на улицах, с тем, в каком они состоянии… Трасса Владивосток-Находка — без слез не взглянешь…
— Ну всё-таки, согласитесь, нельзя не констатировать, что город и край меняются. Конечно, проблемных моментов очень много, но и многие другие изменения к лучшему налицо…
— Например?
— Например, я несу частично ответственность за развитие спорта и туризма в крае. Олег Николаевич у нас является главой рабочей группы госсовета по спорту и туризму, я — секретарь этой группы. Давайте вспомним об электронных визах, благодаря которым пошёл огромный турпоток в регион из Азии, да и не только. В последние годы громадные круизные лайнеры регулярно заходили во Владивосток, на Сахалин. Туризм в регионе развивался самыми высокими темпами — кафе, рестораны, хостелы, магазины, расширение сети авиамаршрутов. Да, сейчас не просто из-за ситуации по короновирусу, и мы занимаемся мерами поддержки пострадавших отраслей экономики. Уверен, что справимся, и турпоток из Азии вернется в Приморье. И не будем забывать о туризме внутреннем. В Приморье, практически в любом регионе Дальнего Востока — огромное количество мест для развития туризма.
А что касается дорог, то, по-моему, в крае они становятся лучше. Сеть расширяется, деньги выделяются. Кстати, по трассе в Находку, там действительно ряд госконтрактов выиграли не самые лучшие дорожники, с началом строительного сезона ситуация изменится.
— То есть, не всё сразу?
— Не всё, безусловно. Но с приходом Олега Николаевича федеральные деньги удается привлекать ускоренными темпами, нежели это делалось раньше. И не только федеральные, кстати. За частные инвестиции в Хасанском районе будет построена ЛЭП, это для потребностей зернового терминала в бухте Троица, и для населения юга Приморья.
— А в чём вообще задача представительства администрации Приморского края в Москве? Ну кроме встреч и проводов губернатора, конечно...
— Как раз встречи и проводы, такую банкетно-показательную функцию, с нас сняли. Роль представительства — защищать краевые программы, которые по каким-то причинам на федеральном уровне "буксуют". Необходимо добиваться совещаний и встреч в министерствах, в ведомствах и объяснять необходимость финансирования наших краевых программ. Я нашёл себя в этой работе легко, благодаря опыту, полученному в уголовной адвокатуре, где доказывать и убеждать приходилось много. В нашей работе, как и в работе юристов много рутины, бюрократии и нет быстрых побед.
— Нет быстрых побед?
— Иногда нужно терпение. Так, в заключительной стадии работа над проектом соглашения между правительством Московской области и правительством Приморского края о торгово-экономическом, научно-техническом, социальном и культурном сотрудничестве, подписание которого обеспечит более комфортный доступ продукции предприятий Приморского края на рынок Московской области. Это новые рынки сбыта для приморского бизнеса.
Почти полтора года ушло на передачу Владивостокского цирка в ведение "Росцирка", это тоже рутинная, но важная работа.
В результате взаимодействия представительства с Минобороны России переданы неиспользуемые для нужд обороны земельные участки и здания в краевую и муниципальную собственность на сумму в 1 млрд 101 млн 276 тысяч рублей. Уже 11 участков. Это земли Владивостока, большая часть острова Русский.
Кстати на острове в ближайшие годы появятся беговые и велодорожки. В Приморье будут построены новые стадионы.
Уголовное право сделало меня циником
— А почему вы выбрали профессию юриста? Почему сразу не пошли по линии госслужбы, за отцом?
— В начале 90-х было две модных профессии — юрист и экономист… Я выбрал юриспруденцию.
— А что за учебное заведение вы закончили?
— Дальневосточный государственный университет. Я всегда с удовольствием учился. Юриспруденция меня просто захлестнула. А уголовная адвокатура вообще очень живая, очень интересная вещь для парня. Там можно быть хоть частным сыщиком. С появлением суда присяжных все просто перевернулось. Я понял, что теперь адвокат в суде это и режиссер, и сценарист…
— Почему все-таки вы решили сменить вид деятельности?
— Почти 16 лет защищал обвиняемых по уголовным статьям в судах. У меня был блестящий наставник в адвокатуре, ему сейчас 80 лет — Свистунов Вадим Осипович. Он мне говорил: почувствуй, что ты врач. Не важно, кто у тебя на хирургическом столе. Твоя профессия — спасти. Всегда спасти. Не передавай в работу личные нотки. Иначе сгоришь. Но в определенный момент я просто поймал себя на мысли, что часть своих клиентов я приговорил бы сам. Уголовное право сделало меня циником, к сожалению. Я иссяк. Теперь я служу своему любимому краю.
— Иначе сгоришь…
— Да. Еще я помню такую фразу: не выслушивай каждый приговор как свой собственный, это не твой приговор. Тоже сгоришь. После одного процесса меня от уголовного права просто отвернуло. Я понял, что мне нужно другое рабочее русло.
Алексей Наздратенко, Виктор Суханов. Фото: ИА PrimaMedia
Помню, отец уходил на работу, когда я ещё спал, и приходил, когда я уже спал
— Отец какую-то протекцию для нового "рабочего русла" осуществил, наверное? Ведь на губернаторство Евгения Ивановича пришелся карьерный рост в крае Олега Николаевича… Как известно, они хорошо ладили. Евгению Ивановичу, как крепкому хозяйственнику, нравились серьезные руководители…
— Говорить о протекции отца мне тяжело. Безусловно, есть его заслуга в том, что Олег Николаевич меня знает. Спорить с этим бессмысленно. Вот вы сказали, что отец — хозяйственник. Я думаю, на этом фронте они с Олегом Николаевичем и сошлись, они оба хозяйственники.
В работе, конечно, опираюсь и на опыт отца. Когда понимаю, что где-то не доработал, то обращаюсь к нему, и он с высоты своего опыта мне, конечно, подсказывает.
— А какую роль Евгений Иванович сыграл в вашем становлении как личности?
— Его пример для меня был фундаментальным. Я с детства понял, что именно значит в жизни человека работа. Лет до 12-13 я своего отца просто не видел. Он уходил, когда я ещё спал, и приходил, когда я уже спал. И когда губернатором он стал, ничего не изменилось. Я никогда не считал этот пример плохим. И до сих пор в свои 70 лет, он встаёт в 6 утра, он в курсе всех событий, консультирует всех своих друзей по направлениям, которые он отлично знает. Энергия у него никуда не делась с годами, он до сих пор, как ядерный реактор.
— Получается все воспитание легло на плечи матери…
— Бабушки. Колоссальную часть моей жизни занимает Тамара Михайловна, моя бабушка. Когда у меня спрашивают какая у тебя бабушка? Первое слово, которое я хочу употребить — "любимая". Она была центром нашей семьи.
— А как у вас семейная жизнь сочетается с работой?
— Я детей тоже вижу редко. Тоже ухожу, когда спят, прихожу, когда почти спят. Но это мой выбор. И на примере отца я знал, что так будет.
Детская самореализация стала в десятки раз разнообразней, нежели это было в СССР
— Расскажите, пожалуйста, про детей…
— Начну издалека. Пять лет назад я в мотопробеге участвовал. Минск-Душанбе. Мы ехали 31 день. Нам там раздали такие карточки, где надо было указать главные свои достижения. Я написал — две дочери. И это до сих пор безусловный предмет моей гордости. Я очень сильно хотел сына. А кто сильно хочет сына, дочь получает. У меня две. Они у меня и умницы, и красавицы, и спортсменки.
— Каким спортом они занимаются?
— Они у меня обе гимнастки. Причем одна перешла в синхронное плавание. А вторая девушка у меня серьезно рисует. Она заканчивает начальную школу и идет потом в художественную школу. Они у меня в разных школах занимаются. Вообще, большое счастье для детей и для их родителей то, что детская самореализация стала в десятки раз разнообразней, нежели это было в СССР. Разве можно было это представить в Дальнегорске тогда…
Я же и сам из спорта. И у меня была война с мамой; самое страшное наказание, которое ко мне применяли — не пускали на тренировку.
— Вы чем занимались?
— Я самбист. Я до 14-ти лет боролся. Даже был, ну, понятно в детском возрасте, бронзовым призером Приморского края. Мне было 12 лет, до 39 кг. Сейчас тяжело представить, как я выглядел в том весе. Потом, наверное, под влиянием старшего брата, меня захлестнуло все экстремальное. Началось скалолазание, началась спелеология, сплавы по рекам, прыжки с парашютом. Испытывать себя я любил всегда. Более того, это чувство, что ты боялся, но хоть с закрытыми глазами, но сделал, оно очень реализующее.
— Я, вот, всегда боялся высоты… но прыжок все-таки совершу…
— У меня 1496 прыжков…
— Скажите, а что сейчас с вашими сверстниками из школы в Дальногорске? Поддерживаете ли отношения с сокурсниками из ДВГУ?
— Я поддерживаю отношения с ребятами из выпускных классов. У нас был блестящий, с точки зрения успеваемости, выпуск. Многие очень достойно устроились в жизни. Работающих за границей много. В Дальнегорске, кто остался, многим было непросто. Как многим в малых городах по всей стране.
На госслужбу я пошел не ради должности
— А что вы видите венцом вашей карьеры госслужащего? Кресло губернатора? Наверное, ожидаемо, что сын повторит историю отца?
— Повторить и превзойти, такая цель, конечно, есть. Понятно, что на госслужбу я пошел не отсиживаться. Не ради статусной должности. Есть амбиции. Но сейчас мне нужны знания, компетенции, некоторых, скажу честно, мне пока не хватает.
— Например?
— Две вещи. Я никогда не руководил большим коллективом. В адвокатуре ты одинок, хоть и есть штат помощников. А тут у меня появился штат сотрудников, и пришлось находить к ним какой-то подход и работать. И второе — опыта пока не хватает. Два года — это пока ещё не опыт. Но коллектив мне достался блестящий.
— Вы можете не согласиться, но, на мой взгляд, политик и чиновник — работа лицемерная, постоянно нужно примерять маски. И вот с этих позиций, всё ли гармонично в вашей душе?
— Нет, не все… Но есть цели и задачи, которые передо мной стоят. В бизнесе, в адвокатуре ситуация подобная. Но вот только, работая чиновником, я столкнулся с ситуацией, когда собираются десять умных людей и знают, что цель достижима, но на неё нет денег, нет программ. И всем это понятно изначально. Но пройдут совещания, создадутся группы и подгруппы, чтобы в итоге всё-таки констатировать, что ничего не получится, нет средств. В остальном работа чиновника не самая циничная. В части моей работы — я абсолютно искренне действую, и знаю, что работаю на благо края.
"Государь" Макиавелли — моя настольная книга
— Вопрос про книги. Мы в PrimaMedia литературу очень любим. Что вы читаете? Ведь без этого вряд ли можно образованному человеку. Может это деловая литература? Я вот, к примеру, не могу ее читать. Мне от нее плохо…
— Я человек читающий. Книги безумно важная часть моей жизни. Я их читал всегда и много, чтобы познавать и постоянно учиться. У меня потребность есть — всегда учиться. Школа, институт, я стал кандидатом юридических наук в 24 года. И жалею, что не стал доктором…
В какой-то момент книги были классические, я полюбил художественную литературу… Сложно при этом выделить какого-то автора. Наверное, уже в силу образования на меня колоссальное впечатление произвел Макиавелли, его "Государь". Какие-то две страницы можно пролистнуть, не соотносящиеся с действительностью, но, в принципе, книга на века. Она настоящая, настольная книга для меня…
Через многие годы, прошедшие со школы, перечитываю Шекспира. Как воспоминание об уголовной практике, помните цитату: "Ад пуст, все бесы здесь". Как мне кажется, Ад и Рай устроены одинаково. Разница — внутри нас.
