Такие даты, как 75-летие Победы в Великой Отечественной войне, обладают одним нужным для людей свойством — они обостряют память. И заставляют взглянуть сквозь призму обостренной памяти на то, что происходит сейчас. И даже — мерить "военными" мерками события сегодняшнего времени.
Читатели согласятся: в ситуации, вызванной пандемией коронавируса, определённо есть что-то "фронтовое". Есть враг — невидимый, но коварный. Есть герои, сражающиеся с ним. Есть ощущение того, что смерть где-то рядом. Есть разгильдяи, не понимающие этого. Есть и "власовцы", сознательно нарушающие правила самоизоляции.
А есть и свои "шкурники", живущие по принципу "коронавирус всё спишет, всё оправдает".
"Война все спишет". Фраза, часто повторяемая в "сороковые-роковые", так же часто опровергалась теми, кто ее говорил. И в самых нечеловеческих условиях люди пытались оставаться людьми, сохранить в неприкосновенности приметы мирной жизни. В блокадном Ленинграде исполняли Седьмую симфонию Шостаковича, артисты выезжали на фронт, в Алма-Ате и Ташкенте снимали фильмы. В атакуемой с воздуха Москве всеми силами сохраняли исторические здания, составляющие гордость отечественного зодчества.
Тем печальнее и стыднее видеть иные районы исторического центра Владивостока, где в условиях мирного времени, брошенные на произвол судьбы "за ненадобностью", приходят в негодность здания, построенные на рубеже XIX и XX веков — в годы, когда начался формироваться тот исторический центр города, которым по случаю мы так любим гордиться.
Позабыт-позаброшен. Фото: ИА PrimaMedia
А гордиться-то на поверку зачастую оказывается и нечем. Возьмем, например, улицу Пушкинскую, получившую свое название в 1887 году в память о 50-летии со дня смерти великого русского поэта. Нет, с фасада улица имеет вполне пристойный, хотя и чуть потрепанный вид. Величественный особняк Приморского центра занятости населения (построенный, правда, уже в наше время), симпатичное зданьице — представительство МИД России во Владивостоке. Неплохо отреставрированный Пушкинский театр, все еще презентабельное здание бывшего ДВГТУ (изначально — Восточного института), лютеранская кирха и так далее вплоть до Генконсульства США во Владивостоке — немного карикатурного, как бы сошедшего с графических агиток Кукрыниксов времен холодной войны.
Все более-менее благопристойно. Но это фасад. Стоит углубиться внутрь района, подняться выше вплоть до улицы Луцкого, и, честно говоря, оторопь берет. Откуда здесь эти руины? Почему они появились в самом центре Владивостока? Как такое могут терпеть власти, городские ли, краевые? Или "коронавирус все спишет"? Руки не доходят? Сперва дайте разобраться с пандемией?
С этим можно было бы согласиться, если бы история "пушкинских руин" и "недосносов" на улице Луцкого не началась гораздо раньше "эпохи коронавируса".
Еще в 2016 году редакция ИА PrimaMedia в материале "Саммитовский недоснос по улице Луцкого, 8: расселить и бросить" рассказала широкой общественности о судьбе исторического здания, построенного в 1917 году.
Брошенный дом на Луцкого, 8. Фото: ИА PrimaMedia
Напомним, что здание на Луцкого, 8 попало под пристальное внимание властей и общественности в уже далеком 2008 году, когда во Владивостоке только начались разговоры про саммит АТЭС-2012 и строительство моста через бухту Золотой Рог.
Привлеченные к этому делу проектанты пришли к выводу, что ряд зданий в историческом районе Владивостоке должны быть снесены. Не вписались в проект мостостроителей здание центра занятости на Пушкинской, а так же несколько жилых домов по улицам Суханова, Луцкого и Всеволода Сибирцева. Ряд из них в конечном итоге снесли, предварительно выселив жильцов. С домом по улице Луцкого, 8 произошла другая история.
Дом, который никому не нужен. Фото: ИА PrimaMedia
Жильцов из него, пусть и с большим скандалом, но выселили, однако сносить здание не стали. Оно считается памятником исторического значения, что, возможно, и стало основанием для отказа от его уничтожения.
В документах управления по охране объектов культурного наследия департамента культуры администрации Приморского края сооружение числилось как "Дом военного ведомства постройки начала ХХ века".
А ведь как строили в начале ХХ века. Фото: ИА PrimaMedia
Как поясняли тогда журналистам сотрудники краевой администрации, дом расселяют потому, что уровень шума от проезжающих по мосту машин превышает все допустимые СанПИНы. Говорили, что сносить здание не будут, так как оно является памятником архитектуры. Как оно будет использоваться после выселения людей, тогда не говорилось.
И здесь когда-то жили люди. Фото: ИА PrimaMedia
"Судя по сегодняшнему состоянию здания, чиновники до сих пор так и не придумали, что с ним делать. Полуразрушенный дом в настоящее время находится в запустении. От выкупленных за счет бюджета квартир ничего не осталось, жить здесь невозможно", — писало агентство в 2016 году. С полным правом эти же слова можно сказать сегодня.
Ужесточение санитарных норм в торговых сетях, дезинфекция подъездов, ношение масок и перчаток в магазинах и общественных местах, строгое соблюдение режима самоизоляции — вещи правильные и нужные.
Вот только если ситуацию мерить "коронавирусной" меркой, придется констатировать, что в самый напряженный момент борьбы с пандемией в центре Владивостока существует опасный очаг антисанитарии и всевозможных инфекций. Место, где с наступлением тепла наверняка будут собираться асоциальные элементы, граждане без определенного места жительства, полиса ОМС и нулевой социальной ответственности. Как же так?
Своё мнение о ситуации корр. редакции высказал приморский писатель Василий Авченко:
— Много раз слышал от людей из Москвы, работающих с регионами по самым разным направлениям: Владивосток – такой город, где никому ничего не нужно. Сначала обижался за наш город, а потом не раз и не два убедился в том, что, к сожалению, это во многом справедливо. То ли чисто портовая бесшабашность в том повинна, то ли наш пиратско-браконьерско-контрабандистско-торгашеский "этногенез" психотравматических 1990-х, когда главным стало – урвать, украсть, обмануть ближнего и свалить подальше, пока не поймали? Не знаю, но, кажется, эти нелицеприятные оценки можно отнести и ко многим рядовым гражданам, и, конечно, к городской власти.
Владивосток – город сравнительно молодой и небольшой, его исторический центр и так невелик, а уж до наших дней с начала ХХ века дожили немногие каменные здания. Тем обиднее смотреть на то, как разрушается даже чудом уцелевшее. Пушкинская – один из таких брошенных на произвол судьбы заповедников старого Владивостока. А ведь на этой улице Чехов получал загранпаспорт, здесь жил поэт Асеев, здесь преподавал Арсеньев и абитуриентствовал поэт Павел Васильев. Здесь в Пушкинском театре выступали Аркадий Гайдар и Владимир Высоцкий. Здесь, если на то пошло, учились в школе №9 судья Конституционного суда Сергей Князев (в одном классе с журналистом Андреем Островским), писатель Александр Житинский, музыкант Илья Лагутенко… Здесь находится Народный дом имени Пушкина – очень надеюсь, что его приведут в порядок, но есть и другие бесценные осколки старого Владивостока, которым, кажется, так и суждено разрушиться, превратившись в россыпь красивых мясо-красных старинных кирпичей с клеймом Startseff или "Кларксон". Очень печально. А ведь незаменимые дома у нас есть. Сколько раз замечал: по центру города не скучно ходить пешком – видимо, влияние архитектуры. По любому же из спальных районов – что хрущёвских времён, что нынешних – ходить скучно и неинтересно. А потом мы удивляемся, почему люди продолжают уезжать, несмотря на дальневосточный гектар и саммит АТЭС. Городская среда, городская ткань – бесценная субстанция, которую необходимо беречь и хранить безотносительно того, признано ли конкретное здание памятником архитектуры или нет. Никакие оправдания не принимаются.
