Рыбная отрасль для Дальнего Востока – это и весомый вклад в экономику, и локомотив для развития множества других отраслей, и существенный фактор социально-демографических процессов, и основа своеобразного жизненного уклада, и многое другое. Об этом 25 июня говорили в ходе онлайн-интервью на портале "Твой Дальний Восток" с признанным отраслевым экспертом – президентом Всероссийской ассоциации рыбопромышленников (ВАРПЭ) Германом Зверевым. Итак, все главное, что нужно знать сегодня о рыбной отрасли Дальнего Востока – в обзоре ИА PrimaMedia.
Рыбная доля
Добыча рыбы и морепродуктов на Дальнем Востоке происходит не в вакууме: использование национальных водных биоресурсов (ВБР) генерирует выручку не только непосредственно рыбодобытчиков, но и у целого кластера смежных и сервисных отраслей.
Поэтому, по словам президента ведущей рыбацкой ассоциации России, оценивать вклад рыбной отрасли в валовой региональный продукт (ВРП) Дальнего Востока в 4% — то есть исходя из данных только по коду ОКВЭД "Рыболовство и рыбоводство" — не совсем корректно.
Герман Зверев: Реальный вклад рыбной отрасли в экономику Дальнего Востока — не менее 12%— Официальные данные о ВРП Дальневосточного федерального округа имеются за 2018 год. Исходя из них, экономическая деятельность "Рыболовство и рыбоводство" дала около 210-211 млрд рублей, это 4% ВРП. И вот здесь многие делают остановку и считают, что вклад отрасли и составляет эти 4%. Но мы с вами в эту ловушку не попадем, — отметил Зверев.
Рыба не только добывается, она еще и перерабатывается. Данные здесь идут по коду ОКВЭД 10.20 "Производство пищевой продукции из рыбы и морепродуктов", эта экономическая деятельность дает еще 220-230 млрд рублей в год. То есть рыболовство прямо генерирует уже как минимум 8% ВРП.
Но это еще далеко не все. Промысловые суда потребляют много топлива, обеспечивая выручку нефтепереработчикам и бункеровщикам в портах (плюс еще 110-120 млрд рублей в год). Около 20 транспортных судов-рефрижераторов обслуживают промысловый флот Дальневосточного бассейна (еще 18-20 млрд). Рыбу привозят в российские порты, перегружают на берег, хранят в холодильниках, развозят железнодорожным и автотранспортом по всей стране. Рыбопромысловые суда нуждаются в ремонте, этим занимаются в том числе и судоремонтные предприятия в дальневосточных регионах.
Доля рыбной отрасли – не менее 600 млрд рублей. В 2018 году ВРП Дальнего Востока составил 5,4 трлн рублей. И реальный вклад рыбной отрасли в экономику ДФО составляет не менее 12%.
Это — очень высокий показатель, — уверен Герман Зверев.
Труженики моря и реки
Рыбаки и рыбопереработчики Дальнего Востока не только генерируют выручку – они формируют существенные поступления НДФЛ в бюджеты дальневосточных регионов. Кроме того, традиционные рыбацкие поселения – значимая особенность жизненного уклада и социальной сферы макрорегиона.
— В рыбной отрасли в целом в России работает около 100 тысяч человек. 70% добычи водных биологических ресурсов приходится на Дальний Восток. Здесь в рыбной отрасли — непосредственно в рыбном промысле и рыбопереработке — занято около 40 тысяч человек, — рассказал президент ВАРПЭ. — При этом средние заработные платы в рыбопромышленных предприятиях существенно выше средних по региону: к примеру, на Камчатке — 140 тысяч рублей средняя заработная плата я в рыбной отрасли, в Приморском крае — 90 тысяч рублей. И эти предприятия, что важно, генерируют спрос на разные виды специальностей: и очень сложные, высокотехнологические, связанные с обслуживанием современных рыбопромысловых судов, и специальности в сфере рутинного ручного труда, особенно на лососевой путине.
При этом 17 предприятий рыбной отрасли на Дальнем Востоке – градообразующие, то есть бюджет и социальная сфера 17 населенных пунктов практически полностью зависят от рыболовства и рыбопереработки.
Это означает, что 17 населенных пунктов на территории макрорегиона всецело зависят от работы отрасли. Ни на 25%, ни на 30%, а на 100 с лишним процентов!
— К сожалению, мы считаем, что эта специфика прибрежных поселений недостаточно учтена в Государственной программе Российской Федерации "Комплексное развитие сельских территорий на период 2020-2025 годов", которая была утверждена в прошлом году, — продолжает Зверев. — Программа создает значительный объем социальных и экономических инструментов развития сельских территорий. Но, с моей точки зрения, немного в стороне остались прибрежные территории – рыбацкие деревни, рыбацкие поселки. И я считаю, что было бы правильно — используя тонкую корректировку, настройку налогового законодательства в РФ — сделать так, чтобы бюджеты прибрежных поселений, рыбацких поселений получали чуть больше денег от природной ренты за пользование водными биоресурсами.
Человеческий капитал рыбной отрасли сегодня испытывает и демографическое давление. Попросту, в отрасли – кадровый голод, сотрудники, что называются, "стареют".
— Старение персонала – это родовой признак всех рыбопромышленных держав, — отметил Герман Зверев, сославшись на данные ФАО (Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН – ред.) К сожалению, рутина и тяготы, связанные с длительным уходом в море, создают для современного молодого человека колоссальный отталкивающий эффект. Только заработная плата – а она в отрасли высокая — уже тоже не решает все проблемы.
По мнению руководителя крупнейшего отраслевого объединения, выходом из ситуации сегодня может быть "штучная" работа предприятий с профильными учебными заведениями, учащимися и выпускниками. И обязательно – строгое выполнение всех обязательств работодателями перед сотрудниками.
— Сейчас, как вы знаете, для Дальнего Востока должны быть построены 34 новых промысловых судна, — напомнил Зверев. – То есть в ближайшие 5-7 лет отрасли понадобится 3-4 тысячи сотрудников, чтобы сформировать экипажи этих современных судов, где надо работать и руками, и головой. Так что предприятиям предстоит серьезная работа со сферой образования и честное, скрупулезное, неукоснительное выполнение всех своих обещаний.
Рыболовство на Дальнем Востоке. Фото: ИА PrimaMedia
Инвестиции, рынки, пандемия
Повлияла ли на рыбную отрасль Дальнего Востока пандемия коронавируса? Повлияла, и по нескольким направлениям, отмечает Герман Зверев.
— Во-первых, для предотвращения распространения эпидемии наши предприятии принимали спецпрограммы защиты, в том числе — при оформлении транспортных и добывающих судов при прибытии их в порт, меры обсервации для людей, которые прибывают на лососевую путину и т.д. Если подсчитать в целом эти расходы, то по Дальнему Востоку они уже "съели" порядка 8-9 млрд рублей, — говорит глава ВАРПЭ.
Есть и долгосрочное влияние COVID-19. Вирус привел к остановке целых секторов экономики, привел к значительному сокращению занятости. Доходы людей снижаются, потребительский спрос сжимается.
— Рыба является товаром, который в большей степени и в первую очередь страдает в случае снижения доходов населения.
Ведь первое, от чего отказываются люди – от покупки рыбы премиальных сортов, рыбы охлажденной, поэтому снижение покупательской способности населения, безусловно, повлияет на отрасль.
Так же, как это было в 2008-2009 годах во время мирового экономического кризиса, — напоминает Зверев.
Как уже говорилось, рыболовство не существует в вакууме, и удар коронавируса по смежным и сервисным отраслям также ничего хорошего рыбакам не сулит. Например, затруднена работа российских верфей, которые должны построить в ближайшие годы 54 новых промысловых судна (34 из них, напомним, предназначены для Дальнего Востока).
По всем проектам, касающимся строительства кораблей и береговых заводов, идет сдвижка графиков. Отставание от графиков будет составлять от 0,5 года до 2-х лет. И это очень серьезно повлияет на работу рыбопромышленных предприятий.
Есть проблема с кадрами, потому что люди болеют, есть проблемы с технологическими связями и поставками комплектующих. Те же проблемы испытывает и строительство береговых рыбоперерабатывающих заводов, которых по программе инвестквот должно быть построено в России 26, из них на Дальнем Востоке – 14. Впрочем, пять заводов в ДФО успели ввести в строй в 2018-2019 годах, в 2020 году планируется запуск еще двух.
Отдельная история – со строительством судов-краболовов, заказчиками которых выступают победители прошлогодних аукционов по распределению 50% крабовых квот. Выигравшая тот или иной лот компания, напомним, в обязательном порядке должна в течение 5 лет построить на российской верфи новое судно. Было продано 35 лотов – соответственно, заключено 35 контрактов с судостроителями, причем 15 краболовов должны построить на дальневосточных верфях.
— Заложено уже 12 корпусов. В высокой стадии готовности, как минимум, два судна. Пока заявленная стоимость этих заказов — около 25 млрд рублей. Я думаю. что с учетом негативных последствий пандемии коронавируса произойдет неизбежное удорожание и увеличение срока строительства, — заявил Зверев. — Наша ассоциация обращала на это внимание и обращалась к Юрию Петровичу Трутневу (вице-премьер – полпред президента в ДФО – ред.) с предложением разработать меры поддержки тех предприятий, которые будут строить суда на ДВ. Юрий Петрович направил президенту докладную записку, в которой указал на необходимость такой поддержки строительства судов. Было принято решение о том, что 20% стоимости судна-краболова будет субсидировано, то есть выплачена предприятию после того, как краболов будет построен, введен в регистр, спущен на воду, готов к промыслу. В федеральный бюджет на 2021 год предполагалось ввести соответствующие расходы в размере 4,778 млрд руб. К сожалению, принятие этого решения затягивалось. Мы обсуждали этот вопрос на заседании правительственной комиссии под руководством заместителя председателя правительства Виктории Валерьевны Абрамченко. Есть протокольное решение Минфину о том, чтобы ускорить издание соответствующего постановления правительства. И мы считаем, что это очень хорошая поддержка для предприятий.
Коронавирус перечеркнет для рыбной отрасли РФ все выгоды от девальвации рубля – ВАРПЭТакже ВАРПЭ поддерживает предложение по увеличению нормативного срока строительства судов с 5-ти до 7 лет. Вместе с субсидированием такая мера, уверен Зверев, действительно нужна дальневосточным судостроительным и судоремонтным предприятиям, а успешная реализация всего проекта по строительству и последующей эксплуатации краболовов даст еще прибавку в ВРП макрорегиона на уровне 50 млрд рублей.
Между тем, последствия пандемии коронавируса в мире не только создают российской рыбной отрасли проблемы, но и открывают окна возможностей.
— Например, серьезные проблемы возникли у китайских и вьетнамских предприятий, которые выращивают тилапию и пангасиус. И тилапия, и пангасиус поступают в том числе на российские рынки и являются конкурентом нашего минтая, так как находятся в одной ценовой категории. И этот объем продукции – около 40 тысяч тонн ежегодно – может уйти с рынка. Следовательно, это хорошая возможность для наших российских предприятий, тем более что уже пять новых рыбоперерабатывающих заводов уже построены и работают, — уверен Герман Зверев.
Вообще российский промысел минтая (а его на Дальнем Востоке ежегодно добывают 1,7-1,8 млн тонн!), по мнению главы ведущего рыбацкого объединения, имеет огромный потенциал в части освоения внутреннего и мирового рынков. Залог успеха здесь – в активной позиции на внешних рынках и инвестициях в развитие рыбопереработки.
— Например, икра минтая поступает в пробойном виде на российский рынок, но ее большая часть — 90% — идет на японский рынок, который и диктует цену. Мы стали работать над этим и постарались изучить вопрос: если мы часть товара "перенацелим" с японского рынка в КНР и тем самым создадим конкуренцию покупателей, к чему это приведет? Мы увидели, что это дополнительно добавит порядка 200-230 млн долларов оборота в год, — привел Зверев примеры таких проактивных действий российских рыбаков. – Возьмем филе минтая. В прошлом году наши предприятия поставили 50 тысяч тонн филе при средней стоимости около 3 тысяч долларов за тонну. Соответственно, изучение внешних рынков приводит к тому, что можно найти нишу, куда мы можем продать не 50 тысяч тонн, а 60-70 тысяч тонн, при этом сохраняя цену.
Поскольку ресурс рыболовства – величина всегда ограниченная (каждый год ученые определяют общий допустимый улов каждого вида, который не нанесет вреда популяции), то выручку можно увеличивать только работой с ассортиментом и расширением рынков, резюмирует Зверев. Это, естественно, не просто, требует труда и инвестиций, но результаты – будут.
Причем такая модель вполне пригодна не только для массовых промысловых видов рыбы и морепродуктов, но и для нишевой рыбопродукции, как, например, добываемая в Якутии речная нельма, рыночный потенциал которой президент ВАРПЭ оценил в ходе интервью очень высоко.
Рыба для людей
Национальные водные биоресурсы – это, как уже говорилось, не только про экономику, но и про социальную сферу. Рыбаки, уверен Герман Зверев, это прекрасно понимают и поэтому однозначно поддерживают – не на словах, а на деле – социальные программы по обеспечению населения доступной рыбой, инициированные руководителями ряда дальневосточных регионов, таких как Приморье, Сахалинская и Магаданские области.
За низкие цены на рыбу в Приморье — люди, власти и рыбаки. Что скажет ФАС?— В рамках этих программ уже реализовано было всего 25-30 тысяч тонн рыбопродукции. Не очень большая величина, я считаю, и причина здесь достаточно простая: госорган-регулятор, ответственный за здоровье рыночной сферы, то есть Федеральная антимонопольная служба, с моей точки зрения, закрывает глаза на то, что происходит в сфере образования конечной цены рыбной продукции, — высказался Зверев. — Безусловно, когда встречается громадная, мощная, оснащенная юристами розничная сеть и небольшое рыбопромышленное предприятие, конечно, очень сложно достичь баланса и учета интересов покупателей. Но я считаю, что перспектива у социальных программ есть, особенно если изменится подход регулятора в этой сфере. И очень важна инициатива региональных руководителей.
А рыбаки и рыба – не подкачают. 1 июня на Дальнем Востоке стартовала лососевая путина. Пока добыто около 6 тысяч тонн, по прогнозу же науки общий вылов будет порядка 384 тысяч тонн. Работаю сейчас и промысловые суда – на минтаевой путине в Беринговом море, причем все ранее установленные лимиты рыбаки уже освоили и ждут от Росрыболовства "прибавки" еще в 90 тысяч тонн. Всего же минтая в этом году планируется добыть 1,8 млн тонн, тихоокеанской сельди – 260 тысяч тонн. А общий вылов в Дальневосточном бассейне со всеми его морями и реками президент ВАРПЭ прогнозирует на уровне 3,5 млн тонн по итогам 2020 года.
Бронированным кулаком по браконьерству
Очень важно, отметил Герман Зверев, что последние десятилетия привели к тому, что официальный вылов практически перестал разниться с фактическим. Иными словами, то масштабное, промышленных масштабов браконьерство в дальневосточных морях, которое зародилось в "лихие 90-ые", практически исчезло как явление – по трем основным причинам.
— Первое – это мощная эффективная работа правоохранительных органов, в первую очередь — ФСБ и Генпрокуратуры, — говорит президент ВАРПЭ. — И Пограничная служба была тем бронированным кулаком, который нанес очень сильный и, по сути дела, смертельный удар по тому масштабному, опасному браконьерскому промыслу, который возник в 90-е годы и существовал в течение 10-15 лет.
Герман Зверев: ФСБ и Генпрокуратура нанесли сокрушительный удар по браконьерству на ДВВо-вторых, существенно изменилось и усовершенствовалось отраслевое законодательство, что, по выражению главы Всероссийской ассоциации рыбопромышленников, "создало спрос" на добросовестного пользователя ВБР.
— Долгосрочные квоты, предоставленные на 5, 10 и сейчас на 15 лет, создают горизонт развития. Они создают для рыбака уверенность в завтрашнем дне, соответственно, у него мотивация другая. Ничто так не окрыляет, как твердая почва под ногами, — уверен Зверев. – И третья причина – это то, что были заключены международные соглашения с Японией, КНР, Республикой Корея и с США, которые во многом поставили шлагбаум для беспрепятственного, безнаказанного "зеленого коридора" для браконьерских уловов, который раньше существовал в иностранных портах.
Браконьерство, разумеется, не исчезло полностью. Но сегодня оно носит очаговый характер и "переместилось" из моря в дальневосточные реки и озера, где с ним продолжают вести борьбу госорганы – при все большем содействии добросовестных рыбаков. Сегодня, по оценке президента ВАРПЭ, в зоне риска находятся байкальский омуль (его промысел полностью запрещен до восстановления популяции) и лососи в Амуре.
— Ситуация на Амуре сейчас очень тревожная. Наука в прошлом и в этом году обсуждала вопрос о возможном запрете промысла вообще на Амуре. То есть мы у последней черты находимся, у края, — прокомментировал Зверев. – Мы видим также, что популяции омуля на Байкале идет в рост. Но, думаю, делать выводы о принятии решения о промышленной добыче, масштабной добыче омуля пока преждевременно. Нужно те раны, которые бездумным и беззаконным способом были причинены природе, залечить.
Вместе с тем ВАРПЭ выступает и за ужесточение уголовного преследования браконьеров и устранение различных "лазеек" в правоприменительной практике, которые позволяли даже застигнутым на месте преступления "рыбакам" не нести, по сути, никакой ответственности за нанесенный национальным ресурсам урон.
Друзья и недруги отрасли
Рыбаки сегодня – в активном диалоге с органами власти. Поскольку этот диалог начался далеко не вчера, у отраслевого сообщества уже есть опыт и аналитика для того, чтобы давать те или иные аргументированные оценки позициям и действиям своих "собеседников".
Отвечая на вопрос о том, какое ведомство могло бы занять первое место в условном рейтинге госорганов – помощников рыбной отрасли, президент ВАРПЭ Герман Зверев отдал пальму первенства министерству по развитию Дальнего Востока и Арктики, оговорившись, впрочем, что оставляет "вне конкурса" непосредственных регуляторов (то есть Минсельхоз и Росрыболовство, поскольку развитие отрасли – "их кровная задача".
— С моей точки зрения, лидером позитивного рейтинга является Минвостокразвития. Это ведомство делает очень большую работу для того, чтобы расчистить "авгиевы конюшни" административных барьеров, которые существуют в отрасли, — прокомментировал свой выбор Зверев.
Это очень инициативное министерство, просто "заточенное" на развитие экономики, на развитие рыбной отрасли. Часто они предлагают интересные идеи, которые мы из-за повседневной рутины, из-за повседневной "текучки" не видим.
Свежий взгляд очень нужен, она полезен для отрасли.
А вот лидером "антирейтинга" ведомств президент ВАРПЭ считает уже упомянутую Федеральную антимонопольную службу.
— С моей точки зрения Федеральная антимонопольная служба – это ведомство, которое поверхностно, однобоко, непрофессионально оценивает деятельность рыбопромышленных предприятий, рыбной отрасли.
И совершенно недостаточное внимание уделяет проблеме, которая волнует 99% жителей нашей страны, – это цены на рыбу. Почему такая высокая розничная цена на рыбу? Почему снежный ком наценки облепливает рыбу, как ледяная глазурь — плохое филе?
И почему люди должны тратить такие большие деньги за продукт, отпускные цены на который у рыбаков достаточно низкие? — задал Герман Зверев вопросы, ответов на которые со стороны ФАС действительно не слышно. — Поэтому, по моему мнению, вместо того, чтобы заниматься делом, заниматься тем, чтобы убирать барьеры, которые приводят к удорожанию рыбы, Федеральная антимонопольная служба занимается совсем другой работой. С моей точки зрения, это ведомство сегодня — лидер нашего предполагаемого "антирейтинга".
Рыбная отрасль – это не просто экономическая отрасль. Она связана с природными ресурсами. А это означает, что здесь проходят нервные окончания национального самосознания, то есть это — национальный природный ресурс, считает Герман Зверев.
