Как известно, рыбная отрасль в России устроена так, что распределение квот (то есть прав доступа к добыче водных биоресурсов) происходит за сотни и тысячи километров от районов промысла — то есть, как уже все поняли, в "порте пяти морей" Москве. И коль уж подавляющее количество "рыбных" (да и всех других тоже) решений принимается в столице, концентрация рыбаков и "рыболовов" здесь иногда просто зашкаливает. Соответственно, случается много интересных историй, и в московских судах — как арбитражных, так и общей юрисдикции — часто звучит волшебное слово "квоты".
И рыбку не съесть, и на 2,5 присесть
Дело Зинаиды Морланд — гражданки одной сопредельной страны, где, к слову, рыболовство как-то исторически и, главное, географически не сложилось — рассматривал осенью 2019 года Таганский районный суд города Москвы. Госпоже Морланд инкриминировалось покушение на мошенничество в особо крупном размере, то есть строго юридически — ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ. 11 ноября был вынесен приговор — 2,5 года лишения свободы в колонии общего режима. С 15 августа Морланд находилась по понятным причинам в СИЗО, так что к моменту вступления приговора в законную силу (то есть как раз к 14 апреля уже 2020 года) значительную часть наказания из расчета "день в СИЗО — полтора дня в колонии" осужденная уже отбыла.
Однако право на апелляцию никто пока не отменял, и жалобу осужденной и ее адвоката рассмотрела — за одно заседание — судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда. Судя по тексту апелляционного определения суда, речь о какой-то "штамповке приговоров" здесь идти попросту не может — слишком уж очевидной оказалась история дамы, решившей выступить в роли "серьезного решальщика" и завладеть денежными средствами доверчивых оптовых торговцев, вдруг возжелавших стать рыбопромышленниками.
В сухом остатке истории — следующее.
- Госпоже Морланд не удалось получить 1,3 млн честных предпринимательских рублей (изъяла полиция при задержании), зато срок оказался совсем небольшим (за мошенничество в особо крупном размере сажают подчас и на 10 лет).
- Юрлицо, вдруг захотевшее войти в рыбопромысловый бизнес, так и не получило право добывать до 2023 года в дальневосточных морях по 700 тонн камчатского краба, 7 тысяч тонн горбуши и 5 тысяч тонн кижуча ежегодно. Каковые объемы водных биоресурсов, кстати, "стороны сделки" изначально оценили в 15 млн, причем не рублей, а евро, а упомянутые 1,3 млн рублей должны были стать всего лишь "комиссионными" для представителя компании-"клиента", самого "решальщика" и неких "хороших людей" в Федеральном агентстве по рыболовству.
- Которых, с точки зрения следствия и суда, никогда и не было, и именно поэтому Морланд инкриминировали покушение на мошенничество, а не, допустим, взятку или хотя бы покушение на дачу оной.
Далее — обо всем по порядку и строго на основании определения суда. Хотя и не без отдельных замечаний, вопросов и предположений от редакции.
Рыбак рыбака
Суд установил, что в 2018 году иностранная гражданка, пребывая в ту пору в Москве, изучила, каким же образом Росрыболовство осуществляет распределение прав доступа к водным биоресурсам. Пытливо, надо понимать, ознакомилась с механизмами, терминологией и вообще организацией промышленного рыболовства в РФ. К слову, в принципе все это узнать совсем не сложно, даже многие журналисты худо-бедно в этом разбираются, благо что на сайте того же Росрыболовства эта информация размещена открыто и в избытке.
Далее наша "решальщица" через неких "неустановленных лиц" распространила информацию о том, что она якобы может посодействовать в получении долей квот на добычу камчатского краба, горбуши и кижуча. Из определения Мосгорсуда, кстати, не очень понятно, почему предложение Морланд, находившейся еще только в поиске "клиентов", было сформировано настолько точно и конкретно, но здесь, как говорится, суду виднее.
Как бы то ни было, а "клиент" нашелся. Представитель скромной московской фирмы, занимающейся оптовой торговлей, был сведен с Морланд неким знакомым, с которым, оказывается, познакомился в сентябре 2017 года на первом Международном рыбопромышленном форуме, который Росрыболовство провело в Санкт-Петербурге. В общем, "рыбный нетворкинг" принес свои плоды, и будущий сотрудник будущей рыбопромышленной компании начал встречаться с Зинаидой Морланд (которая, как установило следствие, трогательно предпочитала называться Аидой) по их общему на тот момент делу.
Сторонами были произведены некие "расчеты", в ходе которых "решальщица" усиленно вводила своего контрагента в заблуждение, козыряя знанием "матчасти". Как установлено судом,
за гарантированное получение на аукционе на 15 лет долей квот на камчатского краба, горбушу и кижуча юрлицу было предложено заплатить около 15 млн евро, причем "Аида" требовала немедленного авансирования в сумме 2 млн рублей: 500 тысяч себе, 500 тысяч сотруднику компании, а вот 1 млн рублей полагался неким несуществующим — по решению суда — чиновникам Росрыболовства. Чтобы "запустить процесс".
Будущий рыбак был взят в оборот серьезно: госпожа Морланд слала ему на электронную почту бланки заявок на участие в аукционе по распределению вожделенных биоресурсов, помогала исправить ошибки и создавала ощущение страшного цейтнота.
Между тем, как выяснило следствие и суд первой инстанции, допросив уже в 2019 году представителей самого Федерального агентства по рыболовству и подведомственного ему ФГБУ "ЦУРЭН", никаких аукционов по распределению долей квот на добычу камчатских крабов, горбуши и кижуча госорганом не планировалось и не проводилось (только в феврале разыграли на торгах лимиты на промысел камбалы, трески и палтуса, а в основном распределяли так называемые "инвестиционные квоты").
И даже если бы такие аукционы и были объявлены, заявили чиновники, все равно заявки, подготовленные под чутким руководством госпожи Морланд, были бы отвергнуты как неправильные.
Что интересно, в апелляционном определении Мосгорсуда нет ни слова о том, будто бы Морланд убеждала жертву в своей "компетентности" с помощью упоминаний имен должностных лиц, которые, по легенде мошенницы, и должны были "запускать и двигать процесс". Да, есть такое мнение, что "серьезные решальщики" так никогда не поступают, блюдя конспирацию. Но ведь наша героиня, как выяснилось в суде, никаким "решальщиком" и не была, а только прикидывалась. Так что могла бы и упомянуть. Благо, состав своего руководства Росрыболовство не скрывает, можно на сайте со всеми "познакомиться".
Но, как бы то ни было, в определении Мосгорсуда ничего не говорится и о беседах следователей с чиновниками госоргана на предмет знакомства с известной нам иностранной гражданкой. Приговор Таганского суда, к слову, ещё не опубликован, возможно, в нем эти моменты как раз и отражены. А возможно, что и нет.
Крах и разоблачение
Сгубил "решальщицу" даже не "к одиннадцати туз". А именно что само "очко".
Судите сами. Насторожило представителя компании (поначалу выглядевшего как-то чересчур наивным или, во всяком случае, неспособным проверить поступающую от "контрагента" информацию) требование Морланд отдать заявки на имя заместителя министра сельского хозяйства — руководителя Росрыболовства Ильи Шестакова, уже подписанные гендиректором компании-"соискателя", лично ей в руки. Понятное дело: аванса "клиент" еще не платил, так что пускать дело на самотек было никак нельзя. Кроме того, из Росрыболовства — если бы "клиент" отправил заявки туда самостоятельно — могли бы и оперативно ответить как-нибудь не так, как нужно.
"А почему это ей в руки? А почему это не отправить их по почте собственно адресату, раз уж там все, как говорится, на мази?"
— задался, как можно предположить, подобными вопросами представитель компании.
И пошел в ФСБ.
Тут, конечно, петля начала затягиваться. Было запущено оперативно-разыскное мероприятие "наблюдение", и на встречи с Морланд наш герой ходил уже со скрытой звукозаписывающей аппаратурой (выполнение правоохранителями процессуальных требований по ее применению подробно описано в определении суда и оценено, говоря по-военному, на уровне "комар носа не подточит").
Тем временем в переговорах сторон стали появляться нюансы и корректировки. На одной из встреч Морланд заявила, что квоты на камчатских крабов, к сожалению, "закончились". По горбуше и кижучу же — все в силе, можно и другие виды биоресурсов "организовать". Что опять же интересно, с этого момента в беседах "партнеров", зафиксированных правоохранителями, вместо ранее озвученной суммы в 15 млн евро начали фигурировать уже 15 млн долларов. Также встал вопрос об уменьшении суммы аванса (крабов же не будет), и стороны сошлись на 1,5 млн рублей — с пропорциональным, надо понимать, сокращением долей "решальщицы", "клиента" и, как мы уже знаем, несуществующих "своих людей" в Росрыболовстве.
К 15 августа 2018 года все было готово.
Накануне, 14-го числа, наш герой обратился с заявлением в полицию — на предмет того, что женщина, известная ему как Аида, может заниматься на территории Москвы противоправной деятельностью и т.д. и т.п. Деньги для оперативно-разыскного мероприятия "оперативный эксперимент" были выданы гендиректором попавшейся на крючок мошенницы компании. Набралось, правда, только 1,3 млн, но решили, что и так "прорвемся".
Купюры были строго процессуально отксерокопированы, и все тот же представитель компании пошел на встречу с Морланд в уютное московское (а какое еще, как не уютное, раз уж московское?) кафе.
Дама, конечно, несколько расстроилась и даже заподозрила, что "контрагент" не утерпел и взял часть своей доли до передачи денег (разговор, конечно, и здесь записывался). Но, подумавши, согласилась принять 1,3 млн рублей и оставить достигнутые ранее договоренности насчет горбуши и кижуча в силе. Любопытно, что деньги пересчитать не пыталась, а просто положила пакет в сумочку.
Тут, конечно, к беседующей паре подошли соответствующие сотрудники и объяснили подозреваемой, что же, собственно, здесь в процессуальном смысле происходит. Также поинтересовались, что там такое у дамы в сумочке, и после отказа последней достать пакет с деньгами осуществили это процессуальное действие самостоятельно — в присутствии, естественно, понятых.
В тот же день, 15 августа, Зинаиде Морланд была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Как говорится в определении Мосгорсуда, вину она не признавала в полном объеме и в ходе следствия, и на суде. В апелляционном определении зафиксировано (цитируем)
"утверждение Морланд З.И. о том, что она не пыталась похитить денежные средства ООО "***", не требовала их от *** и не обещала оказать содействие в получении квот, а в ходе встреч со *** обсуждала вопрос купли-продажи рыбы".
Защита при доказывании невиновности Морланд заявляла о некоей "провокации". Эта версия предсказуемого "разбилась" в судах двух инстанций о "процессуальную чистоту" действий правоохранителей, о которой мы неспроста так часто упоминали ранее.
Также адвокат осужденной уже в апелляционной жалобе приводил в качестве довода и то обстоятельство, что компании-"клиенту" на самом-то деле никакие квоты были не нужны, поскольку морское рыболовство в ее деятельность не входит (и это действительно так и есть, судя по официальным данным ФНС), да и вообще это "фирма-однодневка" и ее из государственного реестра исключают (здесь — все сложнее, поскольку компания зарегистрирована в 2013 году, а данных о лишении ее регистрации в открытых источниках нет).
Суды двух инстанций ответили на это в том смысле, что дело тут не в особенностях и обстоятельствах "потерпевшего" юрлица, а в действиях Морланд, которая за деньги обещала гражданину оказать "услугу", при этом заведомо зная, что ничего такого сделать она не может.
Потому что и аукционов не было, и заявки, как заверили суд в Росрыболовстве, были составлены неправильно. В общем, прикинулась "решальщиком" и почти обманула гражданина.
Однозначно, покушение на мошенничество.
Мораль и ощущение
Эта история, конечно же, в первую очередь ценна как предостережение тем представителям бизнес-сообщества, которым вдруг захочется войти в рыбный бизнес, что называется, с "черного хода". Очевидно, что просто так, в московских уютных кафе квоты на национальные водные биоресурсы не продаются и не покупаются. Информация о квотных аукционах публикуется на официальном сайте Росрыболовства — так же, как и условия участия в программе так называемых "инвестиционных квот". В конце концов, можно попытаться приобрести уже "готовую" рыбопромышленную компанию — с закрепленными по "историческому принципу" квотами, судами и квалифицированным персоналом. Хотя, конечно, законом не возбраняется и просто стать квотодержателем, а осваивать полученные промысловые лимиты путем аренды промысловых судов тайм-чартером (то есть прямо с экипажем) или бербоут-чартером (без оного). А новый вид деятельности — то есть "рыболовство морское" — юрлицу и оформить не так уж и долго.
А вот торговать квотами нельзя — это прерогатива государства в лице наделенных соответствующими полномочиями чиновников.
И врать, будто бы все-таки можешь что-то такое продать или "посодействовать" в этом незаконном деле, тоже нельзя. Особо крупным размером, напомним, в УК РФ считается ущерб от 1 млн рублей (прямо скажем, деньги невеликие), а вот санкция ч. 4 ст. 159 УК РФ, как уже говорилось, — до 10 лет лишения свободы.
Зинаиду Морланд, напомним, Таганский районный суд приговорил к 2,5 годам заключения, проявив, как может показаться, не очень объяснимую мягкость. Но, по оценке Мосгорсуда, первая инстанция правильно учла и конкретные обстоятельства дела, и данные о личности подсудимой, и ее возраст, и состояние здоровья, и длительное содержание под стражей в ходе следствия и судебного разбирательства. При этом, как говорится в апелляционном определении, (цитируем)
"суд (то есть Таганский районный — ред.) справедливо отметил, что цели наказания могут быть достигнуты только в условиях реальной изоляции осужденной от общества, в связи с чем суд назначил наказание в виде лишения свободы, справедливо не усмотрев оснований для применения к Морланд З.И. положений ст. 64, 73 УК РФ".
Суду, безусловно, виднее: 2,5 года общего режима (не забываем, впрочем, про возможность УДО) — значит, так тому и быть.
Есть, правда, такое ощущение:
хорошо, что в какой-то момент "квоты на краба закончились".
Иначе все могло бы обернуться совсем по-другому.
