1 ноября 2023. С недавних пор в репертуаре Приморской сцены Мариинского театра появился необычайный спектакль — "Le quattro stagioni". Вивальди. Времена года" (6+). Идет он на Малой сцене. Необычность представления заключается в соединении различных видов искусств. Помимо самой музыки, это графическая и драматическая составляющие, а именно песочная анимация, иллюстрирующая музыкальные моменты, и четыре монолога от лица самого Вивальди, которые, перекликаясь с концертами, повествуют о четырех этапах жизни композитора — Детстве, Юности, Зрелости и Старости. Исполняет роль Антонио Вивальди, — "рыжего пастора", как его называли современники, — солист Приморской Мариинки баритон Дмитрий Неласов, один из старожилов театра (совсем скоро он отметит 10-летний юбилей своей работы на владивостокской сцене).
Ну, а раз так, то свою беседу с Дмитрием Николаевичем обозреватель ИА PrimaMedia Александр Куликов решил построить по тому же принципу — Детство, Юность и Зрелость, поскольку наш юбиляр по-прежнему полон сил и творческих устремлений. И надежд, связанных с Дмитрием Неласовым-младшим, который, несмотря на свой более чем юный возраст, уже выходит на сцену Приморской Мариинке — в спектакле "Мадам Баттерфлай" (12+) в роли маленького сына Чио-Чио-Сан. Роль без слов. Но ведь это только начало. Слова рано или поздно придут.
— Дмитрий, вы ведь родом из Перми?
— Да-да, я из Перми.
— Этот город и мне хорошо знаком. В свое время я там провел три месяца по служебной необходимости. Жил на улице Газеты "Звезда". Каждый день, отправляясь на работу, проходил мимо дома, на стене которого висела табличка: "В этом доме жил заслуженный артист РСФСР Георгий Бурков".
— О, из Перми и Пермского края вышло довольно много известных людей — и в сфере искусства, и не только. Живописец Андрей Воронихин, писатели Павел Бажов, Дмитрий Мамин-Сибиряк, Аркадий Голиков (который именно будучи в Перми взял себе псевдоним Гайдар), купцы Строгановы, Александр Попов (тот самый изобретатель радиотелеграфа), Сергей Дягилев, композитор Евгений Крылатов, знаменитая прима-балерина Надежда Павлов. Перечилсять долго.
Из нашего поколения — Лариса Юдина, сопрано, солистка Мариинского театра, лауреат множества международных конкурсов.
Если помните, 22 сентября во Владивостоке на пороховом погребе № 13 исполнялась кантата Adiemus, которой дирижировал Дмитрий Волосников, дирижер Новой оперы. Он друг моего детства, мы с ним вместе росли. Он тоже из Перми. Кстати, а в каком году вы были в нашем городе, не помните?
— В 2008-м. Хорошо помню, потому что Олимпиада была в Пекине и мне было странно: во Владивостоке смотрел бы прямые репортажи, а в Перми приходилось смотреть в записи.
— А я в Пермь позже приезжал, на юбилей хоровой капеллы мальчиков, которую я когда-то окончил (Детская хоровая школа "Хоровая капелла мальчиков"; была организована в 1963 году — А.К.).
В образе Антонио Вивальди. Фото: Кирилл Дружинин, предоставлено Приморской сценой Мариинского театра
— А где располагалась капелла мальчиков, тоже где-то на улице газеты "Звезда"?
— Сейчас у них новое здание, и как раз там. А когда я учился, у капеллы было другое здание, если не ошибаюсь, на улице Пермской, там был такой старый деревянный двухэтажный особняк. Там всё и начиналось.
— А мне почему-то представлялось, что капелла располагалась чуть ли не во Дворце культуры имени Солдатова. Вы ведь и легкой атлетикой занимались, насколько я знаю, и фехтованием. Вот, думаю, очень удобно: позанимался пением, потом чуть спустился — а там и стадион: побегал, пофехтовал.
— Нет, фехтованием я занимался немного позже. В секции, которая была при железнодорожном техникуме. У них был спортзал почти рядом с интернатом хореографического училища. А легкой атлетикой я на стадионе "Динамо" занимался. Но, в общем-то, это всё был практически центр города. И транспорт в то время ходил вполне регулярно и часто, поэтому никаких проблем с перемещениями не было.
— В хоровую капеллу мальчиков вы сами пришли или вас туда родители привели?
— Меня родители привели. Дело в том, что мой дядя, младший брат мамы, который старше меня на 12 лет, тоже там учился. То есть я как бы пошел по его стопам.
— Смею предположить, что вы, наверное, солистом не были. Судя по тому, что счастливо избежали участи тех, чей голос нещадно эксплуатировали во время мутации, и поэтому больших певцов из них не получилось.
— Мальчишкой я был вторым дискантом, а солистами обычно бывают первые дисканты. У меня был голос не такой высокий, чуть пониже. Но когда нужно было показать другим двухголосие, то всегда просили спеть меня и еще одного моего друга детства — Александра Пушка, который был в первых дискантах.
И так получилось, что в солистах я всё-таки оказался, когда перешел в юношеский хор, как раз в период мутации, когда у меня появился красивый тембр, который понравился хормейстеру.
Но я помню, что был не очень этому рад, потому что были места, где мне было из-за мутации трудно, и поэтому не всё было гладко: что-то ломалось, в каких-то местах петь было неудобно.
Поэтому в музыкальное училище я сначала поступил не на вокальное, а на теоретико-композиторское отделение. И вернулся к пению позднее, в основном уже после службы в армии.
Младший сержант Дмитрий Неласов. Фото: из личного архива Д. Неласова
— А где служили?
— В Красноярске сначала, а потом в Чите, в РВСН, в ракетных войсках стратегического назначения.
— А в армии ваш талант не раскрылся? В художественной самодеятельности, например?
— Там получилась такая история. Первый год или чуть меньше я прослужил в Красноярске. Военный городок прямо в тайге стоял. А потом можно сказать, что повезло: приехал ансамбль нашей ракетной армии — армейские ансамбли песни и пляски постоянно посещают воинские части с концертами. И на одной из репетиций я случайно оказался рядом и что-то кому-то подпел — что именно, не помню, — а ребята из ансамбля взяли и привели меня к начальнику. Он меня послушал и сказал, что таких надо брать. Всегда вспоминаю о нем с благодарностью.
Ну и, в общем, забрали меня в ансамбль, и я там играл на клавишных инструментах. Пару раз на концертах вторым голосом пел. Но, в основном, на клавишных. Солистом не был.
— А что после армии?
— А после армии я второй раз окончил Пермское музыкальное училище (теперь это колледж), уже как вокалист. Ну и после этого поступил как вокалист в Уральскую государственную консерваторию в Екатеринбурге.
— А когда выяснилось, что у вас баритон? В капелле уже было видно, что ваш голос тяготеет к низким тонам?
— Да нет. Тип голоса в его взрослой ипостаси в детстве определяется крайне редко. Ну как тут можно угадать? Никто и не берется из профессионалов до мутации определить, каким будет голос. Это лотерея. Даже когда человек повзрослеет, голос определяется не сразу. Иногда и не в училище (колледже). Бывают случаи, когда и после консерватории люди меняют тип голоса, и даже уже работая в театре.
В Пермском музыкальном училище изначально предполагали, что у меня будет высокий бас, и даже жарко спорили об этом, в том числе и со мной. Позже оказалось, что всё-таки баритон. А потом, уже много лет спустя, педагог-итальянец сказал, что я мог бы быть и тенором.
— Итальянец педагог — это кто?
— Сначала был Джузеппе Саббатини (выдающийся итальянский тенор и дирижер, начинавший свою деятельность как контрабасист в составе симфонического оркестра; отмечен многочисленными премиями и наградами, выступал во всех крупнейших театрах и концертных залах мира — А.К.).