Драматический театр Тихоокеанского флота пополняется молодыми артистами и меняет репертуар. Главный режиссер театра Роман Колотухин поговорил с корр. Иа PrimaMedia о самых запоминающихся постановках и планах на будущее.
— Роман, когда театр ТОФ был еще молод, как и вы, главным режиссером был Андрей Бажин. Я смотрел спектакль, где вы играли исключительно стариков. У вас были приклеены борода, усы и т.д. Странный театр с моей точки зрения. Ведь в нормальных театрах Ромео играет актер за 40, Джульетту — актриса за 50. У вас были все молодые, и была проблема — стариков не было. Как сейчас изменился театр ТОФ в актерском составе?
— Очень изменился. В октябре 2020 года исполнилось ровно 25 лет с момента, когда сюда пришли молодые ребята. Тогда 3 курс заслуженного мастера Александра Ивановича Запорожца стал труппой театра флота. Поэтому на тот момент в театре не было стариков и возрастных актеров. Со временем привлекались взрослые артисты. Первой премьерой был спектакль "Крейсера", второй "Ревизор". Из театра Горького на тот момент мы приглашали возрастных актеров. Таким образом решали проблему. Сейчас, спустя 25 лет, молодые артисты не играют стариков. Есть взрослые актеры, хотя мы иногда продолжаем клеить усы и бороды. В этом году пришли молодые ребята, выпускники института искусств, прошлого и этого сезонов. Труппа пополнилась 10 новыми артистами. Будет и репертуар пополняться, станет более разнообразным, и Ромео и Джульетту будут играть не 40-летние артисты, а молодые ребята, которым это подходит по силам и по возрасту.
— Ромео и Джульетта — это классика. И это прекрасно, когда в театрах такое ставят. Но утром я специально посмотрел афишу театра ТОФ… а где сейчас классика? Где Гоголь, Чехов, Горький?
— Могу сказать, что, являясь главным режиссером третий сезон, можно было бы с самого начала замахнуться на Шекспира, Чехова, Островского и Достоевского. Но я пока не был готов, как и три года назад, к такому серьезному материалу. Пусть простят меня мои коллеги, но и они не были готовы. Последние спектакли до моего прихода были в основном комедии. По ряду обстоятельств из театра ушли многие актеры. Надо было восстановить репертуар и вернуть артистов в хорошую актерскую форму. Поэтому выбор пал на современную драматургию. Она понятна артистам. И сейчас мы потихоньку подбираемся к серьезному материалу. Последней премьерой был спектакль "Баба Chanel" Николая Коляды. Тоже российская классика, потому что там достаточно сложные для актрис роли. Это стало определенным экзаменом для наших артисток, потому что возраст героинь — 80-90 лет. А наши — молодые и красивые.
— Почему вы продолжаете выбирать персонажей такого возраста?
— Вместе с возрастом мы завышаем планку для артистов. Играть такие роли, чтобы они не стали карикатурой и кривлянием, очень сложно. Актрисы с этой задачей справляются. Надеемся, что к концу этого года в театре появится еще одна премьера. Это тоже современная драматургия, но ставшая уже, по сути, классикой. Это пьеса Алексея Дударева "Рядовые". Спектакль готовился к 9 мая, но в силу обстоятельств, премьера была перенесена. Мы планируем показать его в конце ноября.
— А классика будет?
— После нового года, думаю, что появятся произведения и Чехова, и Островского... Пришли молодые ребята, с которыми мне как режиссеру интересно работать. Я смотрю на них и думаю, что этот мог бы сыграть и Гамлета, и Ромео, и т.д. Конечно, я собираюсь формировать репертуар. Отсутствие классики обедняет театр, и актерам нужно куда-то расти, двигаться. Современная драматургия хороша как определенный тренинг, чтобы быть всегда в форме. Люди, которые сейчас приходят в театр, они ведь тоже современные. Зачастую завлечь зрителя на спектакль по Чехову или Островскому очень сложно. Его привлекает современная, горячая драматургия. Может, в какой-то момент в детстве что-то до них не донесли родители или школа. Наше поколение гнали в театр. Посмотрите спектакль "Гроза" Островского, потом на уроке литературы расскажите.
— Какую роль сыграла современная драматургия в театрах?
— Мне кажется, благодаря ей к нам пришел, а точнее вернулся зритель. В какой-то момент в театре происходили перемены, и люди шли в театр с неохотой. Многие, кто впервые пришли к нам, говорили, что не знали, что такой театр существует. Мы эту ситуацию пытаемся переломить. Сказать людям, что мы обычный хороший театр, и что здесь ставятся не только военные пьесы.
— Когда я фотографировал вашу афишу, мимо проходила женщина, обратила внимание и доверительно посоветовала мне посмотреть спектакль "Любовь людей". Расскажите о нем?
— Это та самая пресловутая современная драматургия. Это очень сложная пьеса, написанная молодым драматургом. На период создания ему исполнилось 25 лет. Это белорусский актер Дмитрий Богославский. Произведение было представлено в 2000 году на фестивале "Конкурс современной драматургии", заняла 1 место, получила огромное количество премий за драматургию и как горячие пирожки стала разлетаться по театрам, как в России, так и за рубежом. Постановка ее насчитывает около 50 стран. Материал и затронутая тема оказалась близка не только русскому человеку. Разговор идет о семейном насилии, нашей еде, алкоголизме, издевательстве над любимой женщиной, о проблемах, связанных с этим. Она попала ко мне совершенно случайно. Прочел пьесу, и она меня не отпустила.
— А как актеры отнеслись к спектаклю?
— Первая читка прошла не очень удачно, потому что актеры не приняли ее. Пьеса очень жесткая. Звучала фраза "чернуха". У артистов это театр, в театре не место пошлости, скабрезности и чернухе. Выслушал очень много нареканий. Но в процессе работы мне удалось заинтересовать ребят. И получился очень хороший спектакль, без пошлости, без скабрезности. Актеры прониклись темой, и благодаря этой пьесе появился спектакль, который был поставлен на малой сцене. Вместе с ним мы снова возобновили работу на малой сцене. Были опасения, как воспримет зритель этот материал.
Достаточно жесткий, очень неприятный. Там есть сцена насилия, откровенного. Но благодаря многим театральным вещам мы обошли эти моменты. В прошлом году мы были на фестивале военных театров, тоже на свой страх и риск привезли спектакль не на какую-то военную тему, а именно этот спектакль по современной драматургии, очень жесткой, острой. Он был оценен по достоинству. Актриса Елена Князева получила "Лучшую женскую роль второго плана" за роль Насти. Режиссер получил диплом "Лучшая режиссерская работа". И этот спектакль продолжает жить. Интерес к нему не спадает.
— Сейчас у вас в репертуаре есть пьесы в одно действие. Это из-за ограничений во время пандемии? Чтобы зрители меньше проводили времени в зале? Или просто так сложилось?
— Почему, есть спектакли, которые идут и в два акта, но представленный материал на данный момент — это последние премьеры. "Ночь Геллера" премьера позапрошлого сезона. Это была моя первая режиссерская работа в качестве главного режиссера театра. "Любовь людей" это пьеса на 2 акта, но я сделал кое-какие изменения. Я посчитал, что эту горькую пилюлю надо было дать зрителю проглотить сразу. Эффект должен быть как обухом по голове. После первого акта может что-то случиться, и зритель может уйти. Задача была удержать его. И спектакль очень плотно идет — час сорок, час пятьдесят.
Тоже была опасность, что зрителю будет скучно. Но из-за энергетики и действий артистов зритель забывает про время. "Баба Chanel" тоже 2-актная пьеса. Ничего не хочу сказать против Николая Коляды, замечательный драматург. Очень много видел спектаклей по этой пьесе, но все это казалось мне несерьезной ерундой, пока я сам не занялся этой пьесой. Открывшееся мне пространство показалось очень многогранным, очень грустным. Не просто комедия для зрителей, чтобы прийти и посмеяться. Там есть над чем подумать. Не хотелось растягивать это. Попытался совместить, чтобы все было в одном флаконе. Грустно и смешно.
— Всегда интересно спрашивать режиссера, почему он стал режиссером. Тем более что вы раньше были актером. Мы знаем много прекрасных артистов, которые пробовали свои силы, но не получилось. Как вы почувствовали, что можете стать режиссером?
— Это было очень давно. В 2000 году Андрей Бажин, главный режиссер театра, предложил мне поставить спектакль. У меня было увлечение клоунадой, мы придумывали с моими однокурсниками 1-2 минутные зарисовки клоунские. Это неплохо получалось, всем нравилось. И он предложил мне поставить настоящий драматический спектакль, большой. И я поставил спектакль "Стрелочник", он очень долгое время шел. В нем не было слов, только сюжет, который я придумал в голове. В спектакле было занято 12 человек. В первый раз, когда я пришел режиссером на этот спектакль, ребята спросили "А где пьеса?". Пьесы нет. Будем сочинять. И был сочинен часовой пластический спектакль. Была музыка, танцы, пантомима, без единого слова. Представление получилось интересным на удивление и артистам, и руководству театра.
— Такой эксперимент вышел за рамки нашей страны?
— Через год существования спектакля, который шел с аншлагом, он получил приглашение поехать на международный фестиваль в Японию. В Японии национальный день культур 3 ноября, и к этому событию нас пригласили. Этот спектакль занял там второе место, фестиваль был конкурсным. Лучшая режиссура и лучшая женская роль, две номинации получили.
На волне успеха я вернулся во Владивосток, на тот момент уже главным режиссером был Станислав Валерьевич Мальцев. Бажин уехал на Сахалин работать в "Чехов-центр". И Станислав Валерьевич предложил мне поставить пьесу Горина "Прощай, конферансье". Тема об артистах, которые во время войны попали в окружение, в плен. И я поставил спектакль. Говорят, что он был неплохой. Я не получил никакого удовольствия, потому что не было режиссерского опыта. Мне казалось, что это набор каких-то штампов. И я сказал, что больше профессией режиссера я заниматься не буду. Никогда.
— Но вся же опыт в этой профессии продолжили получать?
— В 2010 году я уехал в Омск. Работал пять лет в их государственном театре, и мне посчастливилось познакомиться с огромным количеством режиссеров разных школ. За 16 лет работы в театре я работал с 3 режиссерами. А в первый сезон работы в Омске было около 8 режиссеров за один сезон. Мастер-классы, лаборатории, кастинги, репетиции. Утром репетируешь с одним режиссером, вечером работаешь с другим. Параллельно проходит фестиваль где-то, готовятся самостоятельные работы. Эта кухня режиссуры и мастер-классы. Появилось желание от вида, как работают люди.
Стали появляться идеи, мысли. Но я очень долго не решался, не подходил к этому. И спустя 4 года работы в Омске на международном фестивале "Молодые театры России" попала в руки пьеса, и мы занялись ей. Пьеса Анны Яблонской "Язычники". В качестве режиссеров там выступали я и еще один актер. Сделали материал, пьесу, сыграли ее на международном фестивале. И от комиссии фестиваля и критиков получили хорошие отзывы.
— Это очень здорово, когда такие работы получают признание, еще и на международном уровне!
— Безусловно, тем более, этот спектакль был рекомендован к репертуару. Более того, в номинации "Малая форма" он был представлен на "Золотой маске". Награду не получил, потому что после подачи заявления на "Золотую маску" вышел указ о запрете матов на сцене. Главный герой там боцман, который матерится, и женщина, которая верует. Все эти качели, алкоголизм, маты. Если убрать эти маты, персонаж просто становится немым. И было принято решение отказаться, ничего не менять. На этих текстах строится внутренний мир героя. Он так думает.
И на этом как-то моя режиссура закончилась. В силу обстоятельств я вернулся во Владивосток. Когда я уезжал, один хороший режиссер сказал "Ром, если во Владивостоке вдруг не найдется человека, который будет ставить спектакли на тебя, если ты не найдешь своего режиссера, то ставь сам". Сейчас, спустя 3 года, я думаю, что желание ставить у большинства артистов появляется от своей профессиональный нереализованности. К сожалению, во Владивостоке сейчас нет режиссера, который бы пришел и сказал, что хочет поставить на меня спектакль.
— Приходится, как говориться, шить сапоги самому себе?
— Отчасти так оно и есть. И у меня есть пьесы, которые я выбираю, подходя к ним не как режиссер, а как актер, который бы хотел сыграть эту роль. Делюсь с артистами, с которыми работаю, своей жаждой. И появляется желание режиссировать и ставить. Делать это интересно, а то я в некотором роде отошел от актерской профессии и перевернулся больше в режиссуру.
— А вы какой режиссер? Который показывает, добивается воплощения своего видения? Или тот, кто дает импровизировать, дает актерам что-то сделать, а потом отбирает из этого?
— Все зависит от артистов. С одним можно просто очень долго разговаривать. Нельзя исключать того, что есть определенный период застоя. Можем разговаривать о роли, пьесе, вообще о вещах, не относящихся к материалу. Встречаемся на репетиции, и артист выдает какой-то результат. Здесь мне не хочется мешать, боюсь что-то испортить. Потому что актер понимает, чего хочет режиссер. Он должен внятно донести свою мысль, а артист должен услышать режиссера. Бывают моменты, когда я из первого ряда выпрыгиваю на сцену и показываю.
Месяц режиссерский стол стоит прямо на сцене. Сейчас молодые ребята пришли, мы пытаемся настроиться друг на друга, потому что у них другие педагоги и мастера были. Язык, который они понимают — это язык их педагогов. И мы сейчас пытаемся найти общий язык. Приходится им показывать. Кто-то быстрее соображает, с кем-то приходится работать чуть дольше. Для меня счастье, когда я сижу в зале и не вмешиваюсь в процесс. Но все равно бывает, что из зала кричу "Не верю!".
— Как актер, каких режиссеров вы любили? С какими вам нравилось работать? Которые показывают или которые дают разгуляться?
— Были разные. Мне посчастливилось работать с питерским режиссером Анатолием Праудиным. Это, прежде всего, режиссер-педагог. У него своя студия, очень много школ. Мне повезло, я поработал с ним. Были моменты, когда он подходил и говорил какие-то вещи глаза в глаза. Потом уходил и говорил: "Пробуй". Я пробовал, иногда он выходил снова и говорил: "Нет, ты меня не понял" и показывал.
Были моменты, когда приезжал режиссер, сидел в зале с чашкой кофе, микрофоном. На сцену он вообще не выходил. С такими тоже интересно работать. Есть режиссеры, которые вообще ничего не объясняют. Просто ставят. За два месяца до премьеры задается вопрос режиссеру: "А задачи какие?".
— Что помимо таланта ценится в театре и этой профессии?
— Нужно быть очень коммуникабельным, много читать, смотреть, слушать, воспринимать, заниматься профессией. Не просто закончить институт, прийти в театр, сесть и ждать, пока режиссер за тебя все придумает. Тогда творчества получается мало. Когда существует альянс режиссера и актера, и они что-то придумывают. У меня есть актер, который спорит со мной, задает каверзные вопросы, на которые режиссер обязан ответить. Это ставит в тупик, как я пропустил этот момент. Начинаешь копать глубже, становится все интереснее и интереснее.
— С какими режиссерами работать интереснее?
— Я однажды работал с питерским режиссером Денисом Хуснияровым. Это человек, который ставит актерам невыполнимые задачи. И себе, как режиссеру, он поднимает очень высокую планку. Чем невыполнимее задача, тем интереснее работать в таких условиях. Нет такого понятия "артисту неудобно". Один артист мне однажды сказал: "Мне не удобно". Это же прекрасно, что тебе неудобно. Давай придумаем что-нибудь. И он вынужден выкручиваться, искать что-то. За счет этого роль обрастает этаким мясом. Есть что и про что играть.
— Ваш театр военный и находится в Приморье. Если театр военный и приморский, в его работе и репертуаре должна присутствовать особенность и географическая привязка? Или это не имеет никакого значения?
— Театр всегда должен оставаться театром. Независимо от географической привязки. Долгое время ошибочно считалось, что военные театры только для военных, и что пьесы должны быть здесь только о войне и патриотизме. К сожалению, очень мало сейчас пишется хороших пьес на военную тему. Неспроста многие театры обращаются к военной драматургии, которая была написана спустя 10-15 лет после окончания войны. Из огромного количества военных пьес мною была выбрана пьеса Дударева "Рядовые". Слава богу, он до сих пор жив. Мы вели переписку. В театре также был замечательный спектакль "А зори здесь тихие", мы с выпускницами его поставили.
— А для военных показываете только военные пьессы?
— Когда мы поставили пьесу "Любовь людей". У нас с командующим ТОФ состоялась беседа. Моя принципиальная позиция была: военные — это такие же люди. И относиться к ним надо как к людям. И спектакли показывать как для обычных людей. Поскольку театр военный, мы очень часто ездим по военным гарнизонам, какие-то закрытые части в тайге, на Камчатке. Куда не всегда можно привезти спектакль, мы привозим целую концертную программу. В нашем театре есть актриса Елена Машкина, которая восхитительно читает стихи. И она подготовила программу по стихам Ахматовой, Цветаевой, "Золото серебряного века". Я видел этих 18-20 летних бойцов... Многие и слов-то таких не знают, какими пользовались Цветаева или Ахматова, но они с замиранием сердца слушали... Сколько там доброты, чувств, они с этим никогда не сталкивались. Я всегда думал, какая там военная пропаганда, как пропагандистская пьеса могла бы в нем открыть эти чувства, откуда бы они там могли появиться?
— Все-таки последним принято спрашивать о планах. У вас есть труппа, режиссер, какие-то планы? Как вы будете строить себе репертуар? Будут комедии для привлечения, для наполнения кассы?
— Меня однажды спросили "Роман, у вас есть бизнес-план?". Это тоже, да. Потому что театр должен зарабатывать деньги. Мы должны ставить спектакли, шить костюмы, делать декорации. Театр и сам должен стараться. Как еще может определяться успех спектакля? Не только зрителем, но и деньгами. Люди платят деньги за билеты. Если люди платят, то есть касса. Я всегда интересуюсь, сколько билетов куплено. Был один раз момент на спектакле "Любовь людей". Я видел, как 20 человек не смогли попасть на спектакль, потому что не было мест. На него очень сложно попасть. Люди за месяц-два покупают билеты. Когда приходят сюда, извините, билетов нет. Берут на другие спектакли. Конечно, я как режиссер и худрук театра должен понимать, что театр должен расти. Думаю, чтобы были еще и комедии.
— Будут романтические спектакли, современные, классика? Планируется ли приглашать режиссеров?
— Мы ведем переговоры с приглашенным режиссером. На данный момент речь идет о "Слуге двух господ". Хотелось бы какого-то праздника, карнавала. Это костюмный спектакль. С командующим разговаривали, что неплохо бы что-нибудь из Шекспира поставить. Шекспир, Чехов и Островский тоже могут быть очень современными. Это не значит, что артистов нужно одевать в джинсы и свитера. Ведь театр — это, прежде всего, зрелище. От этого никуда не денешься. И поэтому я продумываю костюмы и декорации красивые. Но самое главное мне хочется, чтобы зритель в театре задумался. Чтобы не просто пришел, посмеялся, ушел и вообще забыл про это.
— Другие театры, по вашему мнению, двигаются в правильном направлении?
— Я хочу отдать должное театру молодежи, они очень много берут современной драматургии. Мне кажется, что ими взято правильное направление. То, что близко молодежи, и этим можно привлечь их в театр. И параллельно идет работа над более серьезными материалами. Сегодня ты посмотрел современную драматургию, тебе понравилась работа артистов и режиссера, свет, звук, зрелище. А завтра ты придешь и посмотришь Островского "Бесприданницу", или "Гамлета".
— Как вы думаете, как должен успешно развиваться театр?
— Мы, в первую очередь, не должны забывать про зрителя. И про детей, естественно. Вот у нас есть театр кукол, туда приходят детки по 2-3 года. Дальше что? Их надо подхватить. Об этом тоже думаем. Мне было приятно, когда недавно на открытие сезона пришла женщина с взрослой дочкой и сказала "Я помню, как я ребенком сюда пришла. Я видела, как вы играли на сцене. Я уже свою дочь привела сюда". Слава богу, что когда-то давно 20 лет назад она пришла сюда, ее зацепило и ей понравилось. Здесь не было пошлости. И я хочу, чтобы в театре не было ни пошлости, ни скуки. Чтобы был настоящий театр.
Материал подготовлен в рамках проекта ИА PrimaMedia "Историческое Приморье". Цель проекта — информировать населения региона о мероприятиях в честь праздничных и памятных дат Российской Федерации и Приморского края, направленных на пропаганду истории Отечества, воспитание патриотизма и уважения к славному прошлому своей страны и края
