Вот уже почти 20 лет 45-летний Андрей Конохов работает в суровых дальневосточных и северных морях на краболовных судах — сложная и по-настоящему мужская работа. Капитаном он стал в необычно молодом для этой профессии возрасте — всего в 26 лет, и с тех пор не теряет того энтузиазма, с которым вышел в море в первый раз. В интервью ИА PrimaMedia в рамках проекта "Человек труда" Андрей Конохов, капитан крабодобывающей компании "Русский Краб" рассказал обо всех тонкостях своей профессии. О том, спит ли экипаж во время промысла, где связь между ИИ и капитаном, почему кривоногий матрос в команде — это хорошо, и на что можно пойти ради того, чтобы покормить с руки настоящего кита.
Напомним, группа компаний "Русский Краб" занимается добычей диких крабов в акватории Охотского, Берингова и Японского морей, а в ближайшие месяцы выйдет на промысел в Северный бассейн — в Баренцево море. Объемы ежегодной квоты на вылов краба, включая камчатского, синего, равношипого, крабов-стригунов опилио и Бэрда, волосатого четырехугольного краба, составляют более 26 тысяч тонн.
— Андрей Викторович, расскажите, пожалуйста, какие у вас обязанности и задачи на судне в качестве капитана?
— Капитан отвечает за обеспечение безопасности мореплавания, соблюдение законов и правил, заботится о безопасности людей и груза на борту, обеспечивает порядок и дисциплину на судне. Это требует быть в постоянной готовности, нужно быть многозадачным, решения принимать мгновенно, держать в голове десятки задач и при этом оставаться спокойным. Иногда чувствуешь себя живым аналогом искусственного интеллекта — только без права на сбой.
— Как вы пришли к решению стать капитаном? Чем был обусловлен выбор профессии?
— Я родился в поселке Быков, Долинский район, Сахалинская область. Рыбалка в детстве была для меня чуть ли не главным занятием. Ни свет ни заря просыпался и шел на речку или ехал на море. Чаще всего это была река— мы жили у одной из самых полноводных промысловых рек на всем Сахалине. Так что культура промысла была со мной с самого детства.
В юношестве я активно занимался спортом, играл в местной футбольной команде и был ее капитаном. У меня даже была мечта стать тренером всех футбольных команд. По окончании школы я поступал в несколько учебных заведений, в том числе и в Сахалинское высшее морское училище имени Т. Б. Гуженко в Холмске. Подал документы и успешно прошел экзамены. Тогда я стоял перед выбором: посвятить себя морю или все-таки заниматься тренерской деятельностью. Но, видимо, чаша весов, наполненная морем, все же перевесила. Я поступил в морское училище.
— Получается, ваши лидерские и управленческие качества, проявившиеся еще в юности, во многом тоже определили ваш профессиональный выбор?
— Думаю, да. И по сей день это проявляется и в жизни, и на работе, и в семье.
— Ваша семья связана с морем и рыболовством?
— Да и это тоже повлияло на выбор профессии. Мой отец в прошлом закончил то же самое мореходное училище. Так что можно сказать, что у нас династия, только у него немного другое направление было — он работал в порту, а я пошел в море.
— Каким был путь к капитанскому мостику?
— Я окончил училище в 2000 году, прошел практику, ходил в море матросом, третьим помощником. Скажем так, прощупывал все тонкости, специфику работы. Уже через шесть лет мне впервые предложили стать капитаном краболовного судна. Мне тогда было всего 26 лет, и это, конечно, был серьезный вызов. На самом деле это очень большая редкость— как правило, капитанами становятся в возрасте за 40.
И с тех пор, с 2006 года, вот уже почти 20 лет я хожу в море в должности капитана. За это время под моим управлением были суда разного тоннажа: и большого, и малого, и среднего. В компании "Русский Краб" я работаю шесть лет, совершил уже семь рейсов на одном и том же судне — РС "Ультимат", оно одно из самых больших во флоте компании, водоизмещением более 1000 тонн и длиной 65 метров.
— В чем заключается особенность работы именно на краболове?
— Крабовый промысел — один из самых, наверное, сложных и трудоемких. Во-первых, потому, что краба нужно доставить живым, от этого зависит его качество. Во-вторых, вылов происходит ловушечным способом. Это не трал, где постановка или выборка занимают около получаса. Мы ловим крабовыми порядками. Это набор ловушек, и практически каждая ловушка, поднятая с уловом или без улова, проходит через руки каждого члена палубной команды. Одни достают из нее улов, другие наполняют ловушку свежей наживой, третьи — отправляют на постановку. В порядке, как правило, 150 ловушек. За день мы таких ловушек "трогаем" около двух тысяч штук.
— Почему же вы выбрали именно краболовный промысел?
— Наверное, потому, что это какая-то более непредсказуемая рыбалка. Например, рыбу есть не только чем поймать, но и чем найти. На рыболовных судах имеются специальные приборы, которые прописывают косяки рыб. Для краба, по-моему, пока еще не придумали таких приборов. Тут приходится действовать по какому-то наитию, по опыту, чтобы, придя в район промысла, скажем так, не промахнуться. Если придешь, выставишь все свои 15 порядков в одно место, а рыбалка по какой-то причине не состоится, нужно все эти ловушки поднять на борт, перевезти на новое место. Если поставил и промахнулся, то нужно где-то около полутора суток, чтобы их поднять, дать экипажу немного отдохнуть и заниматься постановкой снова.
— Что помогает вам сохранять лидерство и доверие экипажа в условиях моря, где напряжение и усталость накапливаются быстро?
— Я думаю, в первую очередь нужно оставаться справедливым и надёжным лидером. Это самые, наверное, важные качества лидера. Чтобы экипаж вам доверял. Кроме строгости уместны и мягкость, и гибкость, но это все тоже в меру, главное не перегибать. У нас на судне и дружба со временем заводится, и какие-то приятельские отношения. Мы столько лет вместе работаем, это уже как семья. Но все равно работа есть работа, дружба — уже на берегу.
На протяжении шести лет экипаж из 21-22 человек практически не меняется. Рейсы у нас до полугода, потом полгода на берегу мы отдыхаем, набираемся сил. И вот из рейса в рейс мы стараемся держаться вместе, ждем друг друга с отдыха, чтобы вернуться в одну команду.
— Можете описать ваш стандартный рабочий день с момента, как вы проснулись?
— Я просыпаюсь в тот момент, как только поднялся на судно. Мы редко когда спим. Отсыпаемся уже дома. На самом деле рабочий день насыщенный. Момент, когда есть некоторое время на отдых, это переход в район промысла. Можно предположить, что, если капитан не находится на мосту, значит, он, наверное, спит. Но я вас уверяю, это не так. В любом случае, если он спит на правом боку, левая сторона его все равно не спит.
— В чем заключаются главные сложности, связанные с вашей работой по управлению краболовным судном?
— Прежде всего, это погодные условия, которые сильно влияют на промысел. Мы очень часто работаем во льду. Иногда лед буквально непроходимый, и можно прождать неделю, пока он уйдет с порядков. Бывали такие ситуации, когда даже до двух недель не могли подойти к своим порядкам. Если в другом виде промысла можно было бы пробурить лунки, то нам приходится только ждать.
Андрей Конохов - капитан краболовного судна компании "Русский краб". Фото: Предоставлено героем интервью
— Говорят, моряки народ суеверный. Правда?
— Есть и суеверия, и поверия, они у каждого свои. Вот мне, может быть, и хотелось бы с вами поделиться, но я прекрасно понимаю, что, если поделюсь, они могут в дальнейшем не работать. Но есть общеизвестное суеверие, которое мне не нравится, — о том, что женщина на пароходе — к беде. Еще есть примета: при спуске только что построенного судна на воду о нос судна бьют бутылку шампанского. Если она не разбивается — тоже к несчастью. Что касается менее известных интересных суеверий, то вот одно, которое мне нравится: если на судне присутствует кривоногий матрос, то это к благополучию. Вот я набрал бы такой экипаж, и работали бы мы не покладая рук.
— Что в вашей работе придает сил продолжать, несмотря на сложности?
— Это как-то с молодости, наверное, пошло... Хоть и говорят, что сейчас в море не ходят за романтикой, но я думаю, что этого у профессии не отнять. Даже в напряженном графике, думая о работе, ловлю себя на том, что улыбаюсь своим мыслям. И мне это нравится.
— А чувство одиночества, изоляции вдали от берега не возникает?
— Конечно, особенно в момент расставания с семьей. Ну а уже на промысле стараешься отгонять эти мысли, потому что порой настроение меняется, и это может сказываться на результате работы.
— За ваши практически 20 лет в море эти ощущения как-то притупились? Может быть, вы свыклись с ними?
— Сказать, что привык, — это все-таки всех обмануть: и себя, и своих родных. Чувство изоляции и одиночества притупляется, может быть, в какие-то отдельные моменты, но не сказал бы, что вообще проходит.
— По-вашему, какие качества будут самыми важными для будущих поколений капитанов? Что бы вы им пожелали?
— Сдержанность, справедливость. Доверяйте своей интуиции и верьте в свою профессию, не сомневайтесь в ней. Если вы уже пошли в нее, вы на правильном пути. Идите к своей мечте — море сильных оберегает.
— Андрей Викторович, поделитесь, пожалуйста, в завершение разговора какой-нибудь запоминающейся историей, которую вы бы точно хотели передать своим внукам.
— Мне особенно запомнилось несколько моментов работы в Баренцевом море. Не всем, наверное, приходилось кормить кита с рук. А еще там радуги как будто встают в цепочку, прямо как крабовый порядок. Они идут одна за одной, и вот, входя прямо в эту радугу, как будто в какой-то рай попадаешь, что ли. Может быть, ради такого момента и приходится по 25, а то и по 50 лет ходить в море, чтобы потом поделиться впечатлениями.
