Тема подготовки к выборам президента РФ и хода кампании в Приморском крае стала одной из ключевых первого мероприятия "Тихоокеанского дискуссионного клуба", заседание которого прошло во Владивостоке на этой неделе. Представители экспертного сообщества на открытой дискуссионной площадке поделились своими мнениями по поводу того, важна ли явка, обозначили основную проблематику нынешней кампании – а что будет после выборов, отметили риски для главы региона. ИА PrimaMedia публикует мнение приморского электорального юриста Эдуарда Черторинского. Эксперт убежден, что после выборов президента российская политическая система просто обязана пережить качественные изменения.
Начать столь многогранную, и, безусловно, актуальную тему мне бы хотелось с высказывания одного из лучших, на мой взгляд, "политических" авторов, Сэмюэла Хантингтона, который утверждал, что самым важным из того, что отличает одну страну от другой в политическом отношении, является не форма правления, и не политический режим, а степень управляемости (использовано в книге "Политический порядок в меняющихся обществах").
Почему же именно это высказывание наиболее органично вписывается в концепцию заданной темы? Потому, что все категории, которые были использованы в нем, самым непосредственным образом связаны с таким понятием, как легитимность.
Термин "легитимность", насколько позволяет судить мой опыт, начал активно использоваться в публичном поле в конце 2011 года, в связи с завершившейся избирательной кампанией по выборам в Государственную Думу РФ, и в то время носил несколько протестный оттенок. В последующем термин был подхвачен властями и уже выступал флагманом любой крупной политической кампании, иногда – гласным (например, на выборах депутатов Государственной Думы РФ 2016 года девизом кампании был слоган "Конкурентность, открытость, легитимность"), иногда – негласным, но постоянно звучащим в коридорах администраций и правительств всевозможных уровней и в избирательных штабах действующей власти.
Что же, собственно, означает этот термин и в каком значении он используется? Первоначально термин "легитимность" был синонимом слова "законность", и использовался именно в этом значении. Сейчас же легитимность означает поддержку или признание власти народом (населением), готовность народа исполнять законы, требования власти. Термин "законность" сейчас используется как характеристика, отражающее соответствие тех или иных явлений/процессов действующему законодательству.
Для упрощения понимания "законность" и "легитимность" можно соотнести как форму и содержание, но и здесь не все так просто, поскольку эти два понятия не составляют единое целое, и могут как сосуществовать (при идеальном или хорошем положении правящих политических сил), так и существовать отдельно друг от друга. Власть может быть законной, получившей свои полномочия в результате демократических выборов, но не находить поддержки у населения, и, соответственно, не быть легитимной. И наоборот – власть может иметь поддержку населения, но получить мандат на управление в результате гос. переворота или фальсификации выборов.
Еще один важный вопрос – как же соотносятся термины "легитимность" и "законность"? С точки зрения теории юридической науки легитимность гораздо шире законности (легальности) власти, и поглощает это понятие. Легитимность характеризуется тремя составляющими:
— законность (формальная легальность) — означает законность власти, то, что власть установлена законным путем, и осуществляется в соответствии с существующими законами;
— истинная легитимность, т. е. поддержка власти населением;
— преемственность власти (смена власти должна происходить законным путем, без насильственных переворотов).
Таким образом, в общеупотребимом смысле легитимность представляет собой поддержку власти населением.
Почему же легитимность так важна, и почему в последнее время она все прочнее и прочнее укрепляется в публичном поле?
Во-первых, потому что легитимность – это определенный показатель, отражающий, с одной стороны, эффективность работы властей и степень их одобрения населением, а с другой – показатель эффективности работы всех специалистов "электорального цеха" — идеологов, политологов, политтехнологов, пиарщиков, спичрайтеров, юристов и т. д.
Во-вторых, по мнению политолога Аббаса Галлямова, за последние 100 лет не было ни одного правительства, которое не рухнуло бы, после того как на улицу выходило 3,5% населения страны. Соответственно, легитимность – это не только показатель, это страшное оружие.
Явка и результаты голосования на выборах тоже являются показателем легитимности, но, с моей точки зрения, они не очень точно отражают реальное положение вещей. Во-первых, на выборы ходят далеко не все, а явка на отдельных муниципальных выборах и вовсе рекордно мала. Во-вторых, как показывает практика, даже те, кто пришли, могут проголосовать не из волевых побуждений или зова сердца, а по причине применения административных методов, подкупа, с позиции протеста или просто потому, что на выборы ходить надо, а голосовать не за кого.
Единственным реальным показателем уровня легитимности могут служить только данные социологических опросов, но они должны быть очень качественно проведены – должна быть большая выборка, опрос разбит на несколько частей, охватывать все группы населения, а вопросы не должны быть отредактированы по политическим соображениям.
Еще один аспект, про который нужно обязательно упомянуть, заключается в том, что в последнее время в публичном пространстве можно наблюдать подмену понятий, когда термин "законность" подменяет собой "легитимность". Именно легальность выборов, то есть соответствие избирательных действий закону, является, по мнению правящих политических сил, определяющим моментом в легитимности действующей власти. Возьмем, к примеру, текущую президентскую кампанию. Нам последовательно доводят тезисы о том, что выборы абсолютно легитимные, поскольку на них представлены различные политические силы, представители различных партий, оппозиции, достаточное количество зарегистрированных участников, создана вся необходимая инфраструктура, в том числе введены законодательные новеллы, упрощающие процесс голосования не по месту жительства, активно ведется агитация, высок уровень общественного контроля, используются КОИБы, КЭГи, видеокамеры на участках, а все нарушения моментально и эффективно отрабатываются.
Могу отметить, что ничего общего с реальной легитимностью выхолащивание кампании с помощью строгого соблюдения буквы закона, естественно, не имеет. Но и здесь есть исключение – это международная легитимность. Для государств — участников международных отношений показателем легитимности власти в той или иной стране, как правило, служит ответ на два простых вопроса: имели ли находящиеся у власти люди право назначить выборы в принципе (актуально для стран, в которых случились гос. перевороты, а также для референдума по Крыму и иным схожим ситуациям), и в точном ли соответствии с законом эти самые выборы прошли. Другие государства, по понятным причинам, не могут отследить уровень поддержки власти населением, поэтому смотрят на формальную, а не на содержательную часть, что логично.
Завершая символическую первую часть данной работы, нужно подчеркнуть, что при последующем раскрытии темы целесообразно сделать акцент именно на легитимности.
Текущая президентская кампания вряд ли преподнесет нам какие-то сюрпризы по части законности и не представляет в этом аспекте большого интереса. Закон будет четко соблюдаться, и здесь также немаловажное значение имеет значительный интерес к этим выборам со стороны США и ряда европейских стран. Да, можно по-разному к этому закону относиться и долго дискутировать о том, нужно ли допускать с судимостью на выборы, не нужно, и т.д., но правила игры от этого вряд ли изменятся. Они известны, а играть по ним или нет – вопрос конкретно каждого политика. Во-вторых, именно легитимность определяет, как будет меняться внутриполитическая обстановка после мартовских выборов президента РФ, исход которых, надо полагать, ни у кого не вызывает вопросов.
Из вышесказанного прослеживается четкий вывод о том, что легитимность – это достаточно сложное, многогранное понятие с очень трудоемким процессом установления его количественных показателей, и оперирование которым зачастую предпочитают избегать. Тем не менее, легитимность имеет существенное значение для понимания проблем, встающих перед всеми политическими режимами, неважно, демократия это или авторитаризм.
Французскому философу Жан Жаку Руссо принадлежит замечательная фраза "Даже у самого сильного не хватит силы, чтобы всегда быть хозяином, если он не обратит силу в право, а повиновение — в долг". "Право" власти на управление и "долг" народа повиноваться, как нетрудно догадаться, берутся именно из легитимности. От каких же факторов она зависит и какие предпосылки определяют ее рост/снижение?
Во-первых, легитимность зависит от формы правления и политического режима. Например, при монархии мы имеем дело с традиционной легитимностью, когда народ поддерживает власть потому, что привык к ней, а власть носит длительный, устойчивый характер. При коммунизме (в большей степени) или социализме (в меньшей степени) существенной опорой легитимности служат идеология и мораль. Марксизм-ленинизм в коммунистических государствах поначалу обеспечивает неплохую идеологическую легитимность, но по мере ослабления этого эффекта весь упор сводится либо к экономическим достижениям, либо к иным, "отвлекающим", факторам – концепции общего врага, объединению перед лицом экономических санкций или возможного военного конфликта, демонизации капиталистических идеалов, международному соперничеству и т.д.
Во-вторых, легитимность существенно зависит от экономической составляющей. Позволю себе процитировать политолога Аббаса Галлямова, который поразительно просто, но в то же время очень точно сформулировал эту зависимость: "Есть два вида легитимности. Первая — экономическая. Это когда ты решаешь проблемы граждан, и их уровень жизни растет. В этом случае они тобой довольны и им не очень важно, насколько законно ты занимаешь свое кресло. Вторая легитимность — процедурная. Это когда ты перестаёшь решать проблемы граждан, и их уровень жизни начинает падать. Вот тогда они начинают думать, а с какой стати именно ты управляешь страной. И если они вдруг вспомнят, что выборы ты сфальсифицировал, а оппозицию разогнал с помощью полиции, вот тогда у тебя проблема. Поэтому совершенно не случайно Кремль сейчас (в ситуации снижения уровня жизни) озаботился темой демократичности выборов. Если одна подпорка начала шататься, то надо укреплять другую" (цитата использована из интервью для проекта "Последние 30: выборы").
К слову, любые экономические потрясения самым существенным образом влияют на легитимность власти. Уже упомянутый Сэмюэл Хантингтон (на этот раз в книге "Третья волна демократизация в конце XX века") в качестве примера приводит нефтяной кризис 1970 годов. Второе повышение цен на нефть в 1979 году максимально усугубило ситуацию и в Западной Германии, Великобритании, Франции, Канаде и США правящие партии были отстранены от власти. Очень уместной здесь представляется цитата Франклина Рузвельта "Голодные и безработные – материал, из которого создается диктатура".
В-третьих, на легитимность самым серьезным образом влияет временной фактор. Как бы это парадоксально не прозвучало, действующая власть может быть максимально эффективной с экономического ракурса, постоянно поддерживать морально-идеологическую концепцию, отвлекать граждан на конфликты на территории других стран, но легитимность, тем не менее, с неумолимостью якоря будет падать.
Вновь позволю себе отсылку к работе Сэмюэла Хантингтона "Третья волна демократизация в конце XX века", в которой он отмечает, что большинство политических режимов со временем утрачивают легитимность, по мере того как делается тот или иной выбор, не исполняются обещания, проводятся непопулярные реформы, распадается поддерживающая режим коалиция и т. д. Однако преимущество демократических систем как раз и заключается в том, что они обновляются путем выборов, дающих возможность прийти к власти новой коалиции с новой политикой и новыми обещаниями на будущее. В конечном итоге правители, пребывающие у власти, перестают действовать эффективно, теряют легитимность, терпят поражение на выборах, и власть переходит к другому составу правителей.
Очень органичной здесь представляется цитата Чарльза Буковски "Одной из неудач демократии является то, что голосование обеспечивает нам общего лидера, который потом и приводит общество к тотальной апатии и предсказуемости".
О российской действительности
И вот здесь уместно плавно перейти к российской политической действительности. Ее главный парадокс как раз и заключается в том, что ничего не меняется, хотя, по всем параметрам, время для этого давно пришло. С точки зрения рядового избирателя легитимность действующей власти с каждым годом падает, потому что ухудшается экономическая составляющая жизни: цены растут, доходы снижаются, нас пугают непопулярными реформами в виде повышения налогов и пенсионного возраста, в два раза подорожавшая валюта делает выезд за рубеж гораздо более затратным и т. д. Можно долго продолжать. Собственно, экономика и благосостояние населения падают, снижается легитимность, а в бюллетене мы видим те же фамилии, и на выборах побеждает та же партия, а на губернаторских – те, кому нужно победить.
С другой стороны, как отмечают многие политологи, и в частности, приморский политолог Виктор Бурлаков, у действующей власти нет внятного, понятного и, главное, достижимого, образа будущего. А может быть, и вообще никакого нет. И, что самое печальное, его нет ни на федеральном, ни на региональном уровне. Известный российский политолог с приморскими корнями Константин Калачев очень удачно шутил по этому поводу в социальных сетях, сравнивая образ будущего с алкоголем, вопрошая, какого же будущего подать народу, темного или светлого.
Из всего вышеизложенного логичным образом вытекают следующие основные выводы:
1. На легитимность существенным образом влияют экономический, временной, морально-идеологический факторы, ни один из которых не является определяющим.
2. Легитимность и эффективность всегда идут рука об руку. В демократических государствах легитимность правителей обычно зависит от того, насколько они отве¬чают ожиданиям ключевых групп избирателей, т. е. от отдачи, которую от них получают.
3. Легитимность власти может меняться, она может быть утрачена. "Долговечность" легитимности очень сложно определить, это крайне изменчивая категория.
4. Общество всегда ищет альтернативу, и любой режим рано или поздно себя изживает.
Главным же выводом к работе должен послужить ответ на вопрос "А что же делать?", причем не абстрактный, а привязанный к российским реалиям. Очень интересной здесь представляется точка зрения немецкого исследователя Эккарта Зиммермана и уже неоднократно упомянутого Сэмюэла Хантингтона.
Последний отмечал, что выборы, по сути, имеют второстепенное значение. Будет новая демократия жить или нет, в первую очередь определяется не остротой проблем, с которыми она сталкивается, и не ее способностью решить эти проблемы. Это зависит от того, как политические лидеры реагируют на свою неспособность решить проблемы, стоящие перед страной. Новые демократические режимы не смогли избавить свои страны ни от терроризма, ни от наркотиков, ни от иных глобальных проблем, но они уверенно продолжают существовать.
С точки зрения Эккарта Зиммермана, в прошлом демократические режимы, имевшие дело с чрезвычайно тяжелыми контекстуальными проблемами, выживали. Тезис о том, что экономический кризис непременно гибелен для демократических режимов, опровергнут европейским опытом 1930-х гг. Демократические системы пережили Великую депрессию во всех странах, кроме Германии и Австрии, в том числе в странах, испытавших гораздо большие экономические трудности, чем вышеназванные. Они пережили экономический спад благодаря способности лидеров различных групп объединяться, создавать новые коалиции, иногда на базе переоформления старых, и затем вместе приходить к решению, как управлять экономикой.
Если же перенести картину в плоскость российской политической действительности, то очевидным образом напрашивается вывод о том, что пришло время перемен.
И, как я считаю, в большей или меньшей степени это понимают все участники политического процесса. И здесь, конечно, открывается обширное поле для дискуссии. Какой будет новая политическая реальность, как скоро она наступит, произойдет ли ребрендинг партии или появятся 2-3 новых имени с возможностью создавать коалиции, насколько вырастет роль законодательных органов – эти и многие другие вопросы мы постараемся затронуть в будущих работах.
Ранее в разделе "Авторская колонка" был опубликован доклад политолога Сергея Гребенюка, который представил анализ старта избирательной кампании в регионе, а также директора консалтингового центра Expert Group Павла Наливайко, который поделился мнением об особенностях кампании в Приморье.
Лого клуба. Фото: Представители ТДК
