Накануне открытия осенней краевой выставки (0+), которое состоится 18 октября в залах Приморского отделения союза художников России, председатель организации Илья Бутусов стал гостем видеостудии ИА PrimaMedia. Тему беседы задал конкурсный отбор, предшествовавший нынешней выставке. Кстати, она станет передвижной и, благодаря субсидии администрации Приморского края, побывает кроме Владивостока еще в четырех муниципалитетах.
— Илья Иванович, у нашей встречи есть повод — в конце недели в Союзе художников состоится событие. Расскажите о нем.
— Это осенняя краевая выставка. Такое название многим говорит, что там будут пейзажи про осень, но не совсем так — это осенний смотр того, что художники сделали за летний период. Ранее выставка посвящалась дате основания Приморского края. История этой выставки идет с тех советских времён, когда Союз художников представлял совершенно другую организацию, плотно аффилированную с властью. Фактически она являлась пропагандистским инструментом. Сейчас это не так. Сейчас Союз представляет общественную организацию, некий профсоюз художников. Но вот эту традицию советских времён устраивать смотр, кто что сделал за определенное время, мы решили оставить.
— Скажите, из скольких работ пришлось отбирать? Были ли обиженные?
— Ну, разумеется. Вешать работы пришлось в несколько рядов, потому что вместимость наших залов — где-то работ 120, а подано было порядка 270. Из них 170 — на электронных носителях, потому что выставка краевая. Художники со всего края, кто не мог принести лично, присылали в электронном виде. Тех, кто в городе Владивостоке, мы, конечно, просили приносить вживую.
Кроме этого я хочу сообщить, что выставка в этом году проходит при помощи краевой администрации. Ранее у нас не было краевой поддержки – мы ее и не просили, и не получали. Краевые выставки мы ведём уже порядка 4 или 5 лет достаточно интенсивно. А последнюю выставку 2018 года, кроме Владивостока показали ещё в 4 залах края: муниципальной галерее города Артёма, в Уссурийске, в муниципальной галерее города Находки и в Кавалерово. Плюс вдогонку, хотя это не планировалось, по просьбам коллег показали эту выставку в Большом Камне. В этом году с этим же проектом мы подали заявку на конкурс краевых субсидий для НКО — и спокойно получили субсидию.
— То есть, выставка после Владивостока отправится по тому же маршруту, что и прошлогодняя?
— Да, в течение года она будет показана на пяти площадках края.
— Какой резонанс по предыдущей выставке у вас был? Какие отзывы из других городов?
— Всем очень интересно. Для таких городов, как Находка, это действительно событие, вот что я понял по отзывам и по тем художникам, которые живут там. Понятно, что после выставкома было много обиженных из тех, кто не попал. Хотя чего, собственно? Ну, не попали…
— Насколько я понимаю, везде, где есть конкурс, всегда будут и недовольные, и те, кого обошли. Что вы можете сказать им в утешение или в оправдание? Кто входил в выставком?
— Выставкомы тоже были советской традицией. Там были самые важные люди, члены правления Союза, и тот, советский выставком говорил только об одном: "Искусство должно быть партийным и реалистичным". Сейчас в нашей организации 140 человек, действительных членов Союза художников, среди которых есть и реалисты, и представители "левого" искусства. Мы собираемся, и эти 140 человек выбирают тех, кто может представлять интересы той или иной группы. Таким образом, у нас в выставкоме получилось 16 человек. Не все были, но соблюдали кворум.
— То есть, у художников тоже есть фракции?
— Да, такая демократическая модель в Союзе художников. И, конечно, в самом выставкоме есть разногласия. Понятно, что оценка искусства по шкале "достойно — недостойно" — это штука субъективная. Кому-то нравятся реалистичные пейзажи, классно сделанные. Кому-то нравится современное искусство, кому-то вообще абстрактные формы и так далее. Мы попытались собрать в выставкоме людей неодинаковых взглядов. Но с условием, чтобы они уже были признаны в нашем сообществе художников, участвовали в выставках, получали звания, — словом, добились результатов.
— При отборе картин шли жаркие споры?
— Выставком длился 5 часов. Споры я стараюсь как-то утихомирить, потому что иначе этот процесс затянулся бы дня на два. Если бы все члены выставкома высказали своё мнение, мы бы сошли с ума. Поэтому придуман простой и понятный механизм. Автор показывает свои работы, я спрашиваю: "Есть предложения?" Если хоть один член выставкома считает, что работа может быть представлена на выставках, он говорит: "Есть предложение". И потом я ставлю на голосование, кто за, кто против. Дальше считаем голоса.
— А представители краевого департамента культуры входят в выставком?
— На этот раз мы пригласили в отборочную комиссию директора Приморской краевой государственной картинной галереи Алену Даценко. То есть, она участвовала в выставкоме. Разумеется, с правом голоса.
По поводу справедливости итогов выставкома... Потом мне звонили люди — и жаловались, и плакали. И мне самому очень досадно, потому что, например, не прошла замечательный художник Лилия Зинатулина со своими работами. И у меня осталось недоумение, почему в итоге ее "зарубили"? Не прошла очень интересная работа Миши Павина "Поп-группа" с элементом эпатажа, хотя две другие его работы прошли. Я видел в Facebook вопросы от Игоря Коморного. Вообще, мы не обязаны давать объяснения, почему та или иная работа не прошла. Игорь Коморный, на мой взгляд, представил технически недоделанные вещи — вот почему я не голосовал за него. У него есть удачи, но тут человек попытался перевести язык фотографии на язык холста – и неудачно. Это не только моё мнение, а всего выставкома.
— Илья Иванович, для многих людей мастерством художника является как раз умение так нарисовать, чтобы "не отличить от фотографии". У Вас, я понимаю, иная позиция по поводу того, каким должно быть искусство?
— Если "не отличить от фотографии", зачем тогда стараться? Сфотографировал – и все.
— Хотелось бы вспомнить о молодежных выставках, которые 20-30 лет назад потрясали весь Дальний Восток. Вы были их участником. Как думаете, возможен ли сегодня такой же общественный резонанс, какой был когда-то у этих выставок? Желаем ли такой результат? Достижим ли он?
— Достижим, если... Понимаете, художник, особенно, молодой художник — это зеркало того, что происходит в обществе: настроений, приоритетов. Тогда, в конце 80-х, 90-е годы вся страна революционировала. И мы, молодые, думали: "Мы — авангард, мы на пике". Сейчас как-то спокойнее. Но молодым всё равно нужно революционировать. На последней молодёжке это было. Но весь революционизм сегодня крутится больше вокруг эротики и межполового общения. Почему? Тоже интересно. Пока такого драйва, какой был в 80-90-е, я не вижу. Но я вспоминаю, что для пожилых людей, каковым я уже начинаю себя считать, раньше и трава зеленее была, и вообще всё было лучше.
— Могли бы вы составить свой топ-5 или топ-10 художников Приморья, которые составляют известность и славу живописной школы края? Можно ли вообще говорить о приморской школе?
— Приморская школа существует. Её родоначальники, к сожалению, ушли. Я поездил по разным регионам, особенно, по центру. Там очень сильная школа — Репинка, Суриковка. И когда ты смотришь, по выставочным залам проходишь – везде Репинка и Суриковка. Качественно сделано, но всё только так. У нас есть откровенные живописцы, как, например, Евгений Пихтовников – это уровень Суриковки, реалистичная живопись, как в учебнике. Есть, допустим, такие художники, как Павин, Лилия Зинатулина. Это совсем другое звено, их можно относить к современному искусству. Есть Погребняк, тоже интересное, самобытное наивное искусство. Есть Черкасов, которому пытаются вменить в вину то, что он стал коммерческим, поскольку он успешен финансово. Но я просто очень люблю Михалыча и знаю, что это труженик, великолепный, талантливый человек, с огромной насмотренностью, внутренней культурой, он в этом красавец. А, допустим, художник Погребняк — совсем другой. Такой, дикий.
— Но тоже красавец?
— Да, классный. Но я не хотел бы составлять топ, потому что не смогу упомянуть всех, кого хотелось бы. Лидия Козьмина великолепна. Или наш знаменитый Макеев. Революционер появился – Филатов, которого "запрещали". Есть Аксёнов. У каждого художника своё лицо. И их объединить в некий топ самых успешных художников я не смогу. Это художники — они успешны в том, что они делают, они успешны в том, что каждый из них создаёт свой удивительный мир. Художник интересен именно в том, что он не похож на что-то другое, его работы интересно смотреть. И у нас гораздо больше таких художников, чем пять или десять.
— Несколько лет назад была громкая история, когда Союз художников бился за мастерские. Насколько сейчас вопрос решился с мастерскими? Нет проблем?
— Проблемы с мастерскими перманентны, они зависят от людей. Я надеюсь, что сейчас у нас не будет проблем. В 70-е годы мастерские во Владивостоке строились для художников. Позднее, в период приватизации решили часть мастерских приватизировать. Привело это к не очень хорошим результатам. Художники уехали, а их мастерские были проданы. По поводу оставшихся в 2015 году администрация города написала нам письмо, предложив коммерческую аренду. Фактически аренда для художника вставала тысяч в 40-50 в месяц. Понятно, что если бы это решение было принято, все художники ушли бы из мастерских и разъехались. Ни один не потянул бы такую плату.
— В итоге компромисс был найден?
— Да, мы нашли компромисс. Было принято решение оставить художникам безвозмездное пользование мастерскими. Мы оплачиваем, естественно, все коммунальные расходы, электроэнергию, но городу за аренду не платим. При этом, конечно, мы работаем для города так же, как и для края, у нас есть совместные проекты в залах Союза художников, которые городу не принадлежат. Делаем городские выставки к Дню города, предоставляем залы для выставок художественных школ.
— В завершение сакраментальный вопрос: Илья Иванович, должен ли художник быть голодным? И если вы скажете "да", то в каком смысле?
— Я не скажу. Зачем быть голодным? Не обязательно. Просто переедать не надо. Я имею в виду не только белково-углеводную пищу. Не надо "переедать" в плане какой-то интеллектуальности художнику. Я думаю, не надо слишком много умничать, не надо "переедать" в плане духовности.
— А в плане потребления информации?
— Тоже приходится как-то блокировать, потому что слишком много информации. Ну, художник автоматически блокируется. Он запирается в мастерской — и ему поступает только та информация, которая нужна для работы. Он сам себя регулирует. Если для того, чтобы себя отрегулировать, ему надо поесть, пусть ест. А если считает, что не надо... Я знаю одного великолепного художника, он не хочет вступать в Союз. Но классный художник, Саша Киряхно. Он держит себя намеренно очень аскетично. Поэтому кому как. Кто как себя чувствует. Нет такой догмы, и она неправильная, что художник для бодрости его духа должен быть всегда поджар и голоден, и нос по ветру. Нет, не обязательно.
— Как вы думаете, по работам можно отличить художника-аскета от художника-гедониста?
— Не знаю. Наверное, да. Наверное.
Материал подготовлен в рамках проекта ИА PrimaMedia "Ответственное общество". Цели проекта — регулярно информировать широкую аудиторию деятельности приморских НКО, помочь социально ориентированным некоммерческим организациям обрести голос в медийном пространстве, способствовать формированию социальной ответственности у молодого поколения приморцев.
