Приморский театр оперы и балета - одна из самых современных площадок в России: замечательная сцена и акустика, которой нет и в некоторых столичных театрах. Первоочередная задача, которая стоит теперь перед руководством нового "храма искусства", - сплотить труппу, чтобы один за другим пошли проекты, постановки, создать полноценный репертуар. А публику стоит приучать к этому новому для Владивостока искусству. Об этом, а также о муках творчества, свободе самовыражения и экспериментальном балете в ходе прямого эфира PrimaMediaLIVE рассказали художественный руководитель балетной труппы Приморского театра оперы и балета Айдар Ахметов и заслуженная артистка России Инна Гинкевич.
— Как вам Владивосток, наш театр, сцена?
Айдар Ахметов: Я и раньше приезжал во Владивосток, танцевал, поэтому с городом я знаком. Лет 20-25 назад он был суровый: не было света, хороших дорог, мостов, по набережной у гостиницы "Азимут" было страшно гулять. А сегодня он стал настоящим европейским городом, расцвел. Театр шикарный, а труппу надо еще больше сплотить, чтобы один за другим пошли проекты, постановки, чтобы зритель видел, что мы не просто так существуем. Чтобы каждый приморец знал, что каждую пятницу-субботу-воскресенье идут его любимые представления, должен быть полноценный репертуар. Сейчас, конечно, не все гладко, но мы стремимся к тому, чтобы продукт получился.
Инна Гинкевич: Театр потрясающий и, наверное, один из самых современных театров в России из тех, что я видела. Замечательная сцена и акустика, даже в Москве театры не имеют такой акустики. Я не в первый раз приезжаю во Владивосток, и не только как балерина: в 2008 году я вела кинофестиваль "Меридианы Тихого", и мне кажется, все очень давно ждали появления такого театра. Я вижу, как город движется вперед, и сейчас стирается разница между Владивостоком, Санкт-Петербургом и Москвой.
В оркестре Приморского театра оперы и балета работают настоящие профессионалы. Антон Лубченко приглашает замечательных, лучших артистов, например, Айдара – звезду мирового балета, и это такое счастье, что он работает здесь. Я думала, что он будет работать где-нибудь в Гранд-Опера или в Ковент-Гардене. Во Владивостоке Айдар собрал хорошую команду, и в результате получился продукт не хуже, чем выпускает Мариинский театр. Пусть этих постановок не так много, но они экстра-класса, и важно приучить к этому публику. То есть, если вы начали свое знакомство с театром с ширпотреба, то ширпотребом закончите, а если вы начали с высокого искусства, вы не захотите смотреть проходные постановки.
— Дайте практический совет: как привлечь публику? Владивосток – город небольшой, и, например, в день концерта Дениса Мацуева можно было свободно купить билеты…
Айдар Ахметов: Опера и балет – это высокое искусство, выше него ничего нет. Люди приходят на балет, и если им нравится, возникает эффект сарафанного радио. Естественно, многое зависит и от нашей работы - мы приглашаем звезд мирового балета, ставим спектакли, которые все знают: "Лебединое озеро", "Щелкунчик". Нынешний Шостакович – некая провокация. Мы, на самом деле, планировали такие экспериментальные балеты ставить через год. Приглашать того же Эйфмана, и то – на малой сцене. Когда люди привыкнут к театру, они поймут уровень и качество постановок.
— Может ли театр брать на себя просветительскую функцию?
Инна Гинкевич: На мероприятии, посвященном 75-летию Приморского края, ко мне подходили люди и спрашивали, где и когда можно будет купить билеты в театр, они говорили, что готовы заплатить любые деньги за возможность посмотреть балет и оперу. Во Владивостоке очень развитая и серьезная публика, многие ездят и в Европу, и Америку, и в Японию. И если вы, как родители, хотите воспитать личность, вы обязаны показать своему ребенку "Лебединое озеро", "Щелкунчик", "Жизель", "Спартак". Мало того, если говорить о медицинской стороне восприятия вибраций и движений, то вам любой тибетский лама скажет, что пластика зрительно может как лечить, так и калечить. Этим, конечно, никто серьезно не занимается в классическом балете, но танцы шаолиньских монахов основаны именно на этом.
— Можно ли воспитывать кадры в хореографическом училище Владивостока?
Айдар Ахметов: Тема очень серьезная, это дополнительное образование, и просто так перепрофилировать его очень сложно. Училище при ДВФУ дает образование ребенку с 5 лет, а балетная академическая школа начинается с 10-ти. То есть, ребенок учится пять лет в обычной, общеобразовательной школе. Затем, поступает в балетное училище, где есть общеобразовательная, балетная и музыкальная школы – три школы в одной. И с 10 до 18 лет они готовятся стать артистами балета. Сейчас есть идея передать нам колледж ДВФУ, но существует немало трудностей. В городе есть музыкальная академия, где готовят оперных певцов, оркестрантов в оркестр, но нет училища. Ближайшее находится в Улан-Удэ, Якутске и Новосибирске. Наша балетная труппа на 80-85% состоит из приглашенных артистов, и всего 15 человек – приморцы, которые родились здесь, но учились в других городах.
— Сколько лет занимает обучения от начала до "крепкого середнячка"?
Инна Гинкевич: Зависит от таланта, нормальным сроком обучения считается 8 лет: с 10 до 18 лет. Хорошее училище каждый год выпускает несколько человек, которые могут стать примами в каком-то спектакле, конечно, если это действительно талантливые люди.
Айдар Ахметов: Действительно, есть талантливые люди, есть другие. Я бы, например, не посвятил свою жизнь балету, если бы чувствовал, что буду стоять в кордебалете. Конечно, не все должны быть королями, но все должны на что-то надеяться. А многие из тех, кто сейчас учится в балетном училище, знают, что не будут звездами. Самое главное – рвение: в 18 лет можно стать хорошим крепким солистом и танцевать сольные партии.
— Одноактный балет "Четырнадцатая", премьера которого совсем недавно состоялась в театре, поставлен на музыку знаменитой Симфонии №14 Дмитрия Шостаковича. Чем обусловлен такой выбор?
Айдар Ахметов: Все началось с того, что Антон Лубченко предложил мне поставить балет на музыку 14-ой Симфонии Шостаковича. После долгих сомнений я все-таки согласился. А встреча с художником Жанной Усачевой помогла мне найти какие-то пики, подводные течения, интересные мелодии и ритмы. Через какое-то время Шостакович, образно говоря, "перевернулся в моей голове", я не спал ночами.
Мы пригласили Инну Гинкевич и Артема Ячменникова танцевать партии Смерти и Поэта соответственно. Работать мы начали сразу после Нового года, 2 января. Всего две недели, две кровавых недели, ушло на то, чтобы поставить балет. Постепенно все стало выстраиваться: дуэт, образы, что-то я добавлял, что-то – убирал. На сегодняшний день история сложилась.
Инна Гинкевич: Как только Айдар увидел меня и Ячменникова, в его голове сразу сформировался образ будущей постановки. И это 2 января, после Нового года, когда все нормальные люди едят салаты и допивают шампанское.
— Сколько часов в день вы репетируете?
Айдар Ахметов: Мы много работали в Питере, по 3-4 часа, это хорошая нагрузка. Здесь же труппа работает с 11.00 до 18.00, иногда я их задерживаю еще на 2-3 часа. Я думаю, что некоторые артисты балета ненавидят и меня, и Шостаковича, но это даже хорошо.
— Инна, а вы уже начали ненавидеть Шостаковича?
Инна Гинкевич: Я уже не раз говорила в интервью, что моя жизнь непосредственно связана с Шостаковичем. Я танцевала много балетов, и когда я была совсем молода, мне было сложно уловить музыку, приходилось просто считать. Иначе, если ты не сосчитаешь – не попадешь в движения. Поэтому, услышав слова "Шостакович", "Смерть", я задумалась. Но тогда Антон Лубченко сказал: "Инна, понимаешь, должна быть Смерть, похожая на тебя", и сомнения отпали. Музыка Шостаковича не показалась мне сложной, хотя Айдар и предупреждал, что она очень непростая. Я почему-то очень легко ее восприняла, а самое главное - в этой постановке я не считаю. Впервые я слушаю и иду за музыкой.
В постановке много профессиональных тонкостей, и, конечно, Айдару как балетмейстеру было очень сложно. Мне же, как артистке, было очень интересно танцевать, я смогла выразить свои мысли, чувства, накопленный опыт. Думаю, не зря именно мне предложили танцевать эту партию - ни одна молодая балерина не смогла бы подать этот материал, потому что для этой постановки необходимо иметь огромный жизненный опыт, быть немножко философом и драматической актрисой с очень неплохим стажем и опытом работы.
Айдар Ахметов: До Инны я рассматривал кандидатуры четырех танцовщиц, всем нет и 25 лет. Балерины хорошие, крепкие, но они именно классические балерины, а здесь все-таки драм-балет. Шостакович первый, неприкосновенный, а мы – балет – то, что за музыкой. Я решил не декларировать тексты, не подражать стихам, как будто у балета своя история, свое либретто, свой мир.
— Допускаете ли свободу выражения в балете?
Инна Гинкевич: Мы ругаемся за свободу. Я работала с разными балетмейстерами, и могу сказать, что мне очень понравилось работать с Айдаром именно потому, что он оставляет люфт для импровизации, для того, чтобы что-то где-то допеть, что-то где-то договорить. Правда, он не всегда со мной соглашается, корректирует, но никогда не говорит мне: "Нет" или "Так не надо, делай другое движение".
Мы недавно обсуждали спектакль и решили, что второго такого спектакля не будет, каждый будет не похож на предыдущий.
Айдар Ахметов: Да, это будет спектакль-репертуар, в котором будут танцевать наши солисты. Если он понравится нашей публике, мы будем ставить его с нашими артистами. В интересах и моих, и театра, растить своих звезд-Смертей.
— Инна, вам не грустно будет отдавать спектакль?
Инна Гинкевич: Это нормальная практика, когда на один балет, на одну партию существует несколько составов. Тут дело в другом: не очень приятно, когда ты не лучший исполнитель этой партии. Поэтому надо быть лучшим, и тогда все равно, сколько составов станцевало этот балет.
— Айдар, насколько важна и допустима свобода, которую вы даете артистам?
Айдар Ахметов: Это зависит от хореографа, от балетмейстера, от его видения постановки. Допустим, в хореографии Джорджа Баланчина нет свободы, а неверное движение приравнивается к расстрелу. В авторских балетах Бориса Эйфмана также очень жесткие рамки: как сказали, так и надо станцевать. На репетициях я не говорю артистам: "Делайте, что хотите". Я показываю какие-то движения, они предлагают что-то свое, и все вместе, в скандалах и муках, мы приходим к какому-то решению. Вот это, я думаю, и называется свобода, а не пресловутое "делай, что хочешь".
— Ругаетесь сильно?
Инна Гинкевич: Бывает, но в творчестве без этого невозможно. Большой плюс постановки балета под конкретного артиста заключается в том, что танцор может показать свои возможности с учетом индивидуальных психофизических особенностей.
— Как вы отнеслись к тому, что вам предложили сыграть Смерть? Многие артисты суеверно относятся к таким партиям.
Инна Гинкевич: Все философские течения, книги говорят о том, что мы вообще неправильно смотрим на само понятие "смерть". Смерть – это счастье. И предисловие Шостаковича перевернуло мое отношение и к этому балету, и к самой симфонии, потому что он писал: "Я написал эту музыку для того, чтобы любой прослушавший мое произведение понял, что смерть, в конечном итоге, встанет лицом к лицу с любым человеком. И чтобы человек понимал, что он прожил эту жизнь не бесцельно и сделал все возможное от себя, чтобы принять ее".
Страшно не то, что смерть пришла, страшно осознание того, кто ты есть при встрече с ней. Поэтому на всех своих мужчин я смотрю как на отработанный материал. Двоих из них я без сожаления забираю с собой. Последнего же я не смогла убить. Я его оставляю, потому что это Поэт, и может быть, он еще что-то не завершил в своей жизни, не дописал каких-то стихов. Я ухожу, но я знаю, что он все равно уже не сможет жить без меня и моего образа. Он все равно придет к смерти. Он напишет свое последнее произведение и уйдет ко мне сам.
— Танцуя, вы придумываете какие-то образы или нет?
Инна Гинкевич: Ни одна талантливая балерина не может не думать. Говорят, кто вы в жизни, тот вы и на сцене. Для того, чтобы донести глубокий, сложный образ, надо и книги читать, и кино смотреть, и высшее образование иметь, и воспитание, а если чего-то не хватает, танца не получается.
— После премьеры становится пусто внутри?
Инна Гинкевич: Иногда даже после репетиции трудно себя собрать.
Айдар Ахметов: Для любого артиста встреча со зрителем - это, во-первых, обмен энергией. И если ты хороший танцор, то она положительная. Но как бы ты не старался напитаться зрителем, все равно зал забирает энергию, и после спектакля наступает опустошение. Помимо душевных драм, это и физическая нагрузка: мы же танцуем, прыгаем.
Справка: Инна ГИНКЕВИЧ окончила Ленинградское академическое хореографическое училище им. А. Я. Вагановой в 1990 году, в 1995 году — Российскую академию театрального искусства (ГИТИС) и в 1998 — Академию профессионального мастерства искусств в Москве. Работала в Большом театре, в Московском академическом Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.
Участвовала в зарубежных гастролях Музыкального театра, выступала с труппами "Григорович-балет", "Имперский русский балет" во Франции, Испании, Италии, Германии, Англии, Ирландии, Швеции, Венгрии, США, Египте, Японии, Китае и др. странах. Участница Международных фестивалей. Снимается в кино.
Является заслуженной артисткой России.
Айдар АХМЕТОВ Народный артист Республики Татарстан, художественный руководитель балетной труппы Приморского Государственного театра оперы и балета. Родился в Москве. В 1986 году окончил Московское академическое хореографическое училище (ныне — Московская государственная академия хореографии) по классу профессора А.И. Бондаренко. В 2010 году занимал должность художественного руководителя балетной труппы Государственного театра оперы и балета Республики Бурятия (г. Улан-Удэ).
Является организатором и руководителем проекта "Звезды Русского балета" в России, Испании, Японии, Турции, Казахстане, Болгарии, Канаде и в Китае (культурная программа Олимпийских игр).
В качестве приглашённой звезды работал во многих театрах мира, в том числе в Московском академическом музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, Государственном академическом театре классического балета под руководством Н. Касаткиной и В. Василёва, Мариинском театре, Венгерской национальной опере, Alberta Ballet (Калгари, Канада), Королевском балете Новой Зеландии, Los Angeles Classical Ballet, Государственной опере в Турции, Государственном академическом театре оперы и балета им. М. Джалиля (Казань), Tokyo Ballet (Япония), Universal Ballet (Сеул, Южная Корея), Македонском народном театре.
